Глава 17. Политическая философия: сущность и основные параметры

 

Мир политического имеет много измерений: социально-экономическое, социокультурное, конфессиональное, историческое, структурное, функциональное, концептуальное и др. В качестве объединяющего их начала выступает мировоззренческое измерение мира политического. Центральный элемент здесь — политическая философия. По мнению Гегеля, абсолютная идея как «единственный предмет и содержание философии» имеет разные формообразования. Причем их философское постижение составляет «задачу отдельных философских наук». Таковыми являются философия истории, философия религии, философия права. Такой же «отдельной философской наукой» является и политическая философия.

Хотя данной проблеме посвящено множество работ, ряд ее важнейших аспектов в должной мере не исследован и требует дальнейшей разработки. Дискуссионными остаются такие важные вопросы, как: когда и в силу каких факторов возникла политическая философия? кого можно считать ее основателями и разработчиками? какие этапы она прошла в своем развитии? и др. Остается еще много неясного относительно сущностных характеристик и основных составных элементов политической философии, хронологии ее возникновения, соотношения с другими социальными и гуманитарными науками, с теорией и идеологией, ее места в мире политического. По сути дела еще нет более или менее ясного ответа на основополагающий вопрос: «Что есть политическая философия?»

Политическая теория

Прежде всего необходимо провести линию разграничения между политической философией и политической теорией или, проще говоря, между теми или иными политическими идеями. Политические феномены, их функционирование невозможно понять в отрыве от политической мысли, поскольку мысль и действие пронизывают друг друга. Политическая мысль может принимать различные формы, но свое реальное воплощение она получает в политической идее и теории.

Как известно, понятие «идея» занимало ключевое место в ряде философских систем Античности. В частности, Платон рассматривал

эфемерный и изменчивый мир явлений как своего рода эманацию невидимого и неизменного мира идей. Постепенно понятие «идея» потеряло свой первоначальный платоновский смысл, приняв общее значение представления, мысли, постулата.

В наше время под политической идеей подразумевается любое политически значимое мнение, утверждение, убеждение, тезис. Политическая философия, хотя и включает в себя идеи, не сводится к ним. Главная ее задача состоит в выявлении онтологических оснований политики, ее сущности и предназначения. Политическая идея — это не более как развитие или защита каких-либо утвердившихся убеждений или мобилизующих мифов.

С определенными оговорками можно сказать, что комплекс нескольких идей составляет политическую теорию. По мнению специалистов, само слово «теория» впервые было введено в древнегреческой философии орфиками и означало «страстное и сочувственное созерцание». Первоначально оно понималось как сконцентрированный мысленный взгляд на вещи. В этом значении понятие «теория» покрывало бытие (онтологию), равно как и объяснение причинно-следственных связей в их религиозном или философском выражении, отображающих эмпирическую или логическую мысленную конструкцию.

В современном смысле под теорией понимается комплекс представлений, идей и воззрений, имеющих своей целью истолкование и объяснение тех или иных политических явлений и процессов. Это понятие используют и в более строгом смысле, подразумевая под ним развитую форму организации научного знания, призванную дать целостное представление о мире политического.

Итак, теория представляет собой целостную систему знания, различные компоненты которого находятся в логической зависимости друг от друга и выводятся из определенной совокупности понятий, пропозиций, утверждений. Теория, как особая форма освоения и истолкования мира, всегда связана с определенными философско-мировоззренческими установками. Это нередко служит фактором, затрудняющим проведение сколько-нибудь четкой линии разграничения между политической философией и политической теорией.

Как писал Дж. Тернер, теоретизирование можно отнести к числу средств, с помощью которых мыслительная деятельность, известная как «наука», может реализовывать три свои основные цели: 1) классифицировать и организовывать происходящие в мире события таким образом, чтобы их можно было представить в перспективе; 2) объяснять причины происшедших событий и предсказывать, когда, где и как будут происходить события будущие; 3) предлагать интуитивно

привлекательное здравое «понимание» того, почему и как должны происходить события.

Поэтому очевидно, что описания или систематизация эмпирических фактов, взятые сами по себе, не составляют теорию. Теория в обязательном порядке предполагает не только описание, но и объяснение. Объяснение в свою очередь включает раскрытие закономерностей и причинно-следственных связей в тех процессах и феноменах, которые данной теорией покрываются. Политическая теория концентрирует внимание на конкретных проявлениях мира политического, таких, например, как структура и функции, институты и субъекты, их поведение, роли и взаимоотношения, формы и типы политических систем.

Как считал Т. Парсонс, теории представляют собой аналитические конструкции, используемые для исследования «внешнего мира так называемой эмпирической реальности». При этом «по крайней мере некоторые из общих концепций науки не являются фикциями, а адекватно "схватывают " аспекты объективного внешнего мира». Парсонс, как и большинство ученых, начиная с М. Вебера, принимает идею о том, что концептуальные схемы составляют необходимые аспекты восприятия, будь то в науке или в повседневной жизни.

В качестве четко сформулированных научных конструкций они обеспечивают объективную и систематическую ориентацию на данные, которые помогают в открытии и исследовании фактов. Парсонс подчеркивал, что теории должны быть в конечном счете системами пропозиций о фактах. Сам он ставил своей задачей формулирование «всеобщей теории социальных наук», призванной выполнять три главные функции: кодификацию существующего конкретного знания; проведение исследований; обеспечение рамок интерпретации исследуемых реальностей. Отсюда теории структурно-функционального анализа, типологизации политических и партийных систем, теории демократии, тоталитаризма, авторитаризма и т. д.

Что касается политической философии, то она рассматривает исследуемые материи в их целостности, стремится постичь лежащий в их основе универсальный принцип, понять саму идею политического вообще, идею государства и власти вообще, абстрагируясь от их конкретных воплощений.

Политическая идеология

Мир политического невозможно представить себе без идеологии. С самого возникновения власть и связанные о ней формы правления, а также проводимый ими политический курс нуждались в обосновании,

оправдании, легитимизации. Идеология, не важно как она называлась в разные исторические эпохи, и была призвана выполнять эту задачу. Поэтому естественно, что немаловажное место и в политической науке, и политической философии занимает вопрос о соотношении политики и идеологии. О его значимости свидетельствует хотя бы тот факт, что XX столетие называют веком идеологии, поскольку он прошел под знаком не просто бескомпромиссной борьбы, а войны различных идеологических систем.

Возникновение и институционализация идеологии в собственном смысле слова теснейшим образом связаны с процессами усложнения и плюрализации социального состава общества, разложения универсального средневекового мышления, появления политико-философской мысли и ее диверсификации на различные направления и течения. Немаловажную роль сыграло отделение мировоззрения от государства, частным случаем которого первоначально стало отделение церкви от государства.

Идеология теснейшим образом связана также с формированием и институционализацией идей нации и национального государства. Более того, в течение последних двух-трех столетий идеология и национализм дополняли и стимулировали друг друга. Не случайно они возникли почти одновременно в качестве выразителей интересов поднимавшегося третьего сословия, или буржуазии. Другое дело, что в XX в. оба феномена приобрели универсальный характер и стали использоваться для обозначения широкого спектра явлений. Появившиеся в XX столетии понятия «буржуазный национализм», «либеральный национализм», «мелкобуржуазный национализм», «национал-шовинизм», «нацизм» и т. д. использовались в качестве идеологических конструкций для оправдания и обоснования политико-партийных и идеологических программ соответствующих социально-политических сил.

В отличие от политической философии идеология ориентирована на непосредственные политические реалии и действия, на политический процесс и руководствуется соображениями привлечения поддержки со стороны населения тех или иных политических программ. Поэтому, естественно, она носит более ярко выраженный тенденциозный характер. Все идеологии, независимо от их содержания, касаются проблем авторитета, власти, властных отношений. Они основываются на признании определенной модели общества и политической системы, путей и средств практической реализации этой модели.

Именно в идеологии в наиболее обнаженной форме находит свое практическое воплощение, оправдание и обоснование конфликтное

начало мира политического. Для консолидации идеологии внешний враг имеет, пожалуй, не менее, если не более, важное значение, чем единство интересов ее носителей. Здесь внешний враг служит мощным катализатором кристаллизации этих интересов. Если врага нет, то его искусственно изобретают. Особенно отчетливо этот принцип проявляется в радикальных идеологиях, которые вообще не могут обходиться без внутренних и внешних врагов. Более того, сама суть этих идеологий выражается с помощью образа или образов врагов. Каждая идеологическая конструкция содержит в себе развернутое представление об антиподе, или противнике. От образа противника во многом зависит степень интегрированное™ группы.

С определенными оговорками можно сказать, что в идеологии присутствуют два взаимосвязанных друг с другом компонента, один из которых в доведенной до логического конца и крайней форме предполагает разрушение существующей системы, а второй — позитивную модель предполагаемого общественного или государственного устройства. Речь идет прежде всего о радикальных идеологиях левого и правого толка, наиболее типичными примерами которых могут служить большевизм и национал-социализм.

Большинство идеологических течений колеблется между этими полюсами, предлагая свои проекты или программы в качестве альтернатив политическому курсу других политических сил в рамках существующей системы. Естественно, всегда в выигрышном положении находятся те, кто противопоставляет будущее гипотетическое совершенное общество существующей системе со всеми её недостатками и проблемами.

Для правильного понимания сущности идеологии необходимо иметь в виду еще один момент. Часто идеология привилегированных или господствующих групп, слоев, классов основывается на их глубоком убеждении в законности и абсолютной легитимности своего привилегированного или господствующего положения. Поэтому они просто не в состоянии объективно смотреть на реальное положение вещей, в том числе и на глубокие изменения, возможно, происшедшие в собственной стране и окружающем мире. Соответственно они готовы отстаивать свои позиции любыми, даже насильственными средствами.

В свою очередь те группы, сословия, классы, которые недовольны существующим положением и выступают за его изменение, склонны впадать в другую крайность. Разумеется, степень такого недовольства может быть различной у разных категорий граждан и диапазон их программ может варьироваться от требований перестройки тех или

иных аспектов социально-экономической и политической жизни до радикального слома существующей системы.

Сторонники радикальной, или революционной, идеологии могут быть настолько одержимы сознанием своей правоты и законности предъявляемых ими требований, что вольно или невольно подгоняют многообразие жизненных ситуаций и процессов к собственному видению мира и тем самым также теряют способность трезво оценивать реальное положение. В результате, особенно в тех случаях, когда власть имущие не хотят и не могут идти на какие бы то ни было серьезные уступки, революция, радикальный переворот нередко могут рассматриваться в качестве универсального ключа к решению всех проблем.

Все сказанное позволяет сделать вывод, что политика представляет собой арену столкновения различных идеологических систем, идеологических течений и направлений. Однако констатация этого факта сама по себе еще мало что объясняет. Дело в том, что при всей его верности знаменитая формула «политика есть искусство возможного» сохраняет правомерность и в современных условиях. С одной стороны, «искусство возможного» ставит определенные пределы идеологизации политики. С другой стороны, идеология в свою очередь определяет возможные пределы, за которые та или иная политическая партия или правительство при проведении своего политического курса может выйти без ущерба основополагающим принципам своего политического кредо.

Поэтому высказываемые у нас часто доводы и рассуждения относительно необходимости отказа от идеологии в пользу деидеологиза-ции как непременного условия строительства демократического государства лишены каких бы то ни было серьезных оснований. В современном мире политика как арена столкновения различных конфликтующих интересов немыслима без идеологии. Речь в данном случае должна идти, как представляется, не о деидеологизации, а об утверждении плюрализма идейно-политических течений, подходов, методологических принципов, их сосуществования, терпимости друг к другу и открытости в отношении друг друга. А это в свою очередь предполагает, что, хотя научный подход и отвергает идеологию в качестве инструмента или исходной посылки исследования, необходимость изучения самой идеологии как неотъемлемого элемента мира политического не отпадает.

Еще Ф. Ницше предупреждал, что XX в. станет веком борьбы различных сил за мировое господство, осуществляемой именем философских принципов. Предупреждение Ницше оказалось пророческим, с

той лишь разницей, что все многообразие и сложность мировоззренческого начала были заменены идеологическим измерением, идеологические принципы взяли верх над философскими, в том числе политико-философскими. Это проявилось, в частности, в выдвижении множества проектов, идей, программ, учений, предлагавшихся в качестве руководства к поискам переустройства существующей и создания новой, более совершенной общественно-политической системы. При этом сама политико-философская мысль оказалась политизированной и идеологизированной, подчиненной императивам системного конфликта на протяжении почти всего XX в.

Разделительная линия в этом конфликте была проложена еще в начале века в процессе формирования и более или менее четкого разграничения двух магистральных направлений политико-философской мысли: реформистского — в лице либерализма, консерватизма и социал-демократизма и революционного — в лице ленинизма и фашизма, каждое из которых имело свои национальные, региональные и системные разновидности.

Ряд ведущих стран, таких, как США, Великобритания, Франция, Швеция, Дания, Голландия и др., избрали путь постепенных социально-экономических и политических преобразований капитализма. Причем при всех существовавших между ними разногласиях приверженцами реформистского пути преобразования общества выступили все главные социально-политические силы, признававшие основополагающие принципы рыночной экономики и политической демократии.

Всех их объединяло в создавшихся в тот период условиях осознание необходимости расширения роли государства во всех сферах жизни общества, особенно в социальной и экономической, для предотвращения и преодоления негативных последствий рыночной экономики. В целом речь идет о тех силах, которые в основу своих социально политических программ положили установки и принципы идейно-политических течений либерализма, консерватизма и социал-демократизма.

Революционно-тоталитарный путь избрали Россия, Италия, Германия и целый ряд других стран Европы и Азии, для которых были характерны слабость, неразвитость или полное отсутствие институтов, ценностей, норм гражданского общества, правового государства, конституционализма, парламентаризма и других атрибутов либеральной демократии. Разница заключалась в том, что осуществленная в России социалистическая революция, во всяком случае в теории, носила «прогрессивный» характер, так как руководствовалась идеалами

всеобщего равенства, социальной справедливости, интернационального единства всех народов и др. Что касается фашистских переворотов, совершенных в Италии, Германии, Испании и некоторых других странах, то они носили «консервативный» характер, ибо в их основе лежали праворадикальные идеи национализма, расизма, имперской великодержавности, апология насилия.