Рон ухмыльнулся, переглянувшись с Гарри. Гарри понял, что он вспоминает кошмарный головной убор, который они видели у ксенофилиуса.

— Да, он хочет воссоздать утерянную диадему Кандиды Когтевран. Он уже вычислил большинство составных частей. Пропеллер австралийской веретенницы особенно пришелся к месту…

Раздался громкий стук в парадную дверь. Все головы повернулись в ту сторону. Из кухни прибежала испуганная Флер. Билл вскочил на ноги, направив волшебную палочку на дверь, Гарри, Рон и Гермиона сделали то же самое. Крюкохват тихонько нырнул под стол.

— Кто там? — крикнул Билл.

— Я, Римус Люпин! — донеслось Из-за двери под завывания ветра.

У Гарри сжалось сердце: что еще случилось?

— Я оборотень, женат на Нимфадоре Тонкс, адрес коттеджа «Ракушка» назвал мне ты, Хранитель Тайны, и пригласил приходить в экстренных случаях!

— Люпин! — Билл подбежал к двери и рывком распахнул ее.

Люпин ввалился в прихожую — весь белый, в дорожном плаще, седые волосы встрепаны ветром. Он выпрямился, оглядел комнату, проверяя, кто здесь есть, и громко крикнул:

— У нас мальчик! Мы назвали его Тедом, в честь Дориного отца!

Гермиона восторженно завизжала.

— Что?! Тонкс! У вас родился ребенок?

— Да, да, родился! — заорал Люпин.

Все принялись ахать, восхищаться и радоваться. Гермиона и Флер пищали:

— Поздравляем! Рон сказал:

— Ух ты, ребенок! — как будто в жизни не слыхал о такой штуке.

— Да, да! Мальчик! — повторял Люпин, словно оглушенный собственным счастьем.

Он обошел вокруг стола и крепко обнял Гарри, точно и не было той сцены в подвальном этаже дома на площади Гриммо.

— Будешь крестным отцом? — спросил он, выпустив Гарри из объятий.

— Я? — поперхнулся Гарри.

— Ты, конечно, кто же еще? Дора тоже так считает.

— Я… ага… ух ты…

Гарри был сражен, ошарашен и дико счастлив. Билл принес бутылку вина, и Флер стала уговаривать Люпина посидеть с ними.

— Я ненадолго, мне нужно домой, — сияя, говорил Люпин. Он помолодел на несколько лет. — Спасибо! Спасибо, Билл.

Билл разлил вино. Все встали и подняли бокалы. Люпин сказал тост:

— За Тедди Римуса Люпина, будущего великого волшебника!

— На кого он похож? — спросила Флер.

— По-моему, на Дору, но она говорит, что на меня. Почти лысенький. Родился он с черными волосиками, но я клянусь, через час они уже были рыжими! К моему возвращению, наверное, станет блондином. Андромеда говорит, что у Тонкс волосы начали менять цвет с первого дня жизни. — Люпин осушил бокал, — Ну хорошо, еще только один, — добавил он, когда Билл подошел налить ему еще.

Ветер ревел за окнами маленького коттеджа, в камине плясал огонь, Билл откупорил еще одну бутылку. Известие Люпина заставило их забыть, что они в осаде. Новая жизнь — потрясающее событие! Одного только гоблина не захватила общая праздничная атмосфера. Он вскоре убрался к себе в спальню, которую теперь занимал единолично. Гарри подумал было, что никто, кроме него, этого не заметил, но потом поймал взгляд Билла, направленный вслед уходящему Крюкохвату.

— Нет-нет! Мне правда нужно идти!

Люпин решительно отказался от очередного бокала, встал на ноги и расправил дорожный плащ.

— До свидания, до свидания! На днях постараюсь забежать, покажу фотографии… Все будут страшно рады узнать о вас новости…

Он запахнул плащ и распрощался, обняв по очереди всех женщин и пожав руку мужчинам, а потом, все так же сияя, канул в ночь.

— Крестный отец, Гарри! — воскликнул Билл, когда они вернулись на кухню, помогая убирать со стола. — Вот это честь! Поздравляю!

Гарри поставил на стол пустые бокалы. Билл прикрыл дверь, отрезав веселые голоса, — после ухода Люпина все еще продолжали праздновать.

— Вообще-то я хотел с тобой поговорить с глазу на глаз. Нелегко поймать момент, если в доме толпится столько народу. — Билл запнулся. — Гарри, вы планируете какие-то совместные дела с Крюкохватом.

Это был не вопрос, а утверждение, и Гарри не стал ничего отрицать, просто молча смотрел на Билла и ждал, что будет дальше.

— Я хорошо знаю гоблинов, — сказал Билл. — Я работаю в банке «Гринготтс» с тех пор, как закончил Хогвартс. Если возможна дружба между волшебниками и гоблинами, то у меня есть друзья-гоблины — по крайней мере, есть знакомые гоблины, которые мне симпатичны. — Билл снова замялся. — Гарри, что тебе нужно от Крюкохвата и что ты пообещал ему взамен?

— Этого я не могу тебе сказать, Билл, — ответил Гарри. — Извини.

Флер попыталась протиснуться в дверь с остатками пустых бокалов в руках.

— Подожди минутку, — сказал ей Билл.

Она попятилась, и Билл плотно прикрыл дверь.

— Тогда я вот что скажу, — продолжил он. — Если ты заключил с Крюкохватом сделку и особенно если речь идет о сокровищах, будь предельно осторожен. У гоблинов свои понятия о собственности и оплате — совсем не такие, как у людей.

Гарри стало не по себе, как будто внутри у него шевельнулась крошечная змея.

— Это как?

— Наши народы очень разные. У волшебников с гоблинами сложные отношения — да ты это и так знаешь из истории магии. За много веков, конечно, случалось всякое, и не только со стороны гоблинов. Я не говорю, что волшебников совсем не в чем упрекнуть, но многие гоблины — и не в последнюю очередь те, что работают в банке «Гринготтс» — считают, что по части золота и драгоценностей волшебникам нельзя доверять, потому что они не уважают гоблинское право собственности.

— Я уважаю… — начал Гарри, но Билл покачал головой:

— Ты не понимаешь, Гарри. Это невозможно понять, пока не поработаешь с гоблинами бок о бок. С точки зрения гоблина, истинный полноправный хозяин каждой вещи — тот, кто ее создал, а не покупатель. Они считают, что любой предмет гоблинской работы по праву принадлежит им.

— А если его купили…

— С их точки зрения, человек, заплативший деньги, как бы взял эту вещь напрокат. Они не принимают идею передачи гоблинских изделий по наследству от волшебника к волшебнику. Видел, какими глазами Крюкохват смотрел на диадему? Наверняка он считает, что ее следовало вернуть гоблинам после смерти первого владельца. Для них наш обычай получать по наследству изделия гоблинской работы — просто-напросто кража.

Гарри стало совсем нехорошо. Неужели Билл угадал больше, чем показывает?

— Я только об одном тебя прошу, — сказал Билл, взявшись за ручку двери, — будь очень осторожен с обещаниями. Ограбить «Гринготтс» — и то не так опасно, как нарушить слово, данное гоблину.

— Ладно, — сказал Гарри ему в спину. — Спасибо. Я учту.

Когда он выходил из кухни, ему в голову пришла довольно зловещая мысль — несомненно, порожденная вином: похоже, он станет для Тедди Люпина таким же безответственным крестным, каким был для него Сириус.

Глава 26. «ГРИНГОТТС»

Все планы были составлены, приготовления закончены. В крохотной спальне стоял на каминной полке стеклянный флакончик, а в нем свернулся одинокий жесткий черный волос, снятый Гермионой со свитера, который был на ней в доме Малфоев.

— И еще у тебя будет ее волшебная палочка. — Гарри кивнул в сторону палочки из грецкого ореха. — Должно получиться убедительно.

Гермиона взяла палочку в руки с таким видом, словно боялась, что та ее укусит.

— Ненавижу эту штуковину, — тихо сказала она. — Ух как ненавижу! Она не ложится в руку и не слушается совсем. Как будто часть ее самой…

Гарри сразу вспомнил, как Гермиона отмахивалась, когда он жаловался, что палочка из терновника не хочет ему служить, и советовала побольше упражняться. все-таки он удержался и не стал ей напоминать об этом — назавтра им предстояло ограбить банк, не стоило зря нервировать Гермиону.

— Зато это поможет тебе вжиться в образ! — утешил Рон. — Подумай о том, что в свое время творила эта палочка!

— В том-то и дело! — воскликнула Гермиона. — Эта волшебная палочка мучила маму и папу Невилла и еще невесть сколько других людей. Она убила Сириуса!

Об этом Гарри не подумал. Его посетило свирепое желание сломать эту палочку, разрубить ее мечом Гриффиндора — тот как раз стоял рядом, прислоненный к стене.

— Мне так не хватает моей палочки, — пожаловалась Гермиона. — Вот бы мистер Олливандер сделал и мне новую!

В то утро мистер Олливандер прислал Полумне новую волшебную палочку. Сейчас она испытывала подарок на заднем дворе, в лучах заходящего солнца. Дин мрачно наблюдал за нею — его волшебную палочку отобрали егеря.

Гарри посмотрел на палочку из боярышника, принадлежавшую когда-то Драко Малфою. К его приятному удивлению, эта палочка слушалась его не хуже, чем Гермионина. Он вспомнил объяснения мистера Олливандера и догадался, почему у Гермионы такие сложности, — она не отвоевала ореховую палочку в бою с Беллатрисой.

Открылась дверь, и вошел Крюкохват. Гарри инстинктивно схватился за рукоять и подтянул меч поближе к себе, но тут же пожалел об этом: гоблин явно все заметил. Гарри сказал, стараясь замять неловкий момент:

— Мы тут решили еще раз все перепроверить, Крюкохват. Мы сказали Биллу и Флер, что уходим завтра утром и чтобы они не вставали нас проводить.

Об этом они просили особенно настойчиво, поскольку Гермионе предстояло перед уходом преобразиться в Беллатрису, а Биллу и Флер совсем ни к чему было знать такие подробности. Кроме того, друзья предупредили, что не намерены возвращаться. Старую палатку Перкинса они потеряли в ту ночь, когда попались егерям, и Билл одолжил им свою. Сейчас она была уложена в расшитую бисером сумочку Гермионы, которую та, к огромному восхищению Гарри, спасла от егерей очень простым способом: запихала в носок.

Гарри знал, что будет скучать по Биллу, Флер, Полумне и Дину, не говоря уже о домашнем уюте, в котором они нежились несколько недель, и все-таки ему не терпелось проститься с коттеджем «Ракушка». Надоело без конца проверять, не слышит ли их кто, надоело торчать в тесной полутемной спальне, а больше всего ему обрыдло общество Крюкохвата. Как отделаться от гоблина, не отдавая ему меч, оставалось неразрешимой проблемой. Гарри, Рон и Гермиона не могли толком ни о чем договориться, потому что Крюкохват почти никогда не оставлял их одних больше чем на пять минут. Не успеешь оглянуться — а уже в дверную щель просовываются его длинные пальцы.

— Моей бы маме у него поучиться, — ворчал Рон. Гермиона так пылко осуждала замысел Гарри, что он отчаялся добиться от нее помощи. Рон в те редкие минуты, когда Крюкохват оставлял их в покое, не мог придумать ничего лучшего, чем:

— Хватаем меч и сваливаем по-быстрому.

Гарри плохо спал в ту ночь. Лежа без сна в предутренние часы, он вспоминал, как чувствовал себя накануне налета на Министерство магии. Тогда он был полон решимости, даже какого-то упоения, а сейчас его грызли сомнения и тревога. Ему все казалось, что что-нибудь пойдет не так. Он твердил себе, что план отработан до мелочей, что Крюкохват знает, с чем им придется столкнуться, что все возможные осложнения предусмотрены — и все равно у него душа была не на месте. Раз или два Гарри слышал, как Рон ворочается в постели — видно, тоже не спит, но в гостиной они ночевали втроем с Дином, так что поговорить не было возможности.

Наконец-то пробило шесть часов. Рон и Гарри вылезли из спальных мешков, оделись впотьмах и тихонько выбрались в сад, где они договорились встретиться с Гермионой и Крюкохватом. Было по-утреннему холодно, хоть и безветренно, по майскому времени. Над головой еще мерцали бледные звезды, шумело море, накатываясь на утесы, — Гарри знал, что ему будет не хватать этого звука.

На могиле Добби пробивались из земли крошечные зеленые росточки. Через год холмик будет сплошь покрыт цветами. Белый камень с именем домовика уже казался обветренным, словно лежал здесь Давным-давно. Гарри понимал, что они вряд ли могли найти для Добби более красивое место, и все-таки ужасно грустно было оставлять его здесь. Стоя у могилы, Гарри в который раз ломал голову: откуда домовик узнал, что их нужно спасать? Он рассеянно дотронулся до мешочка на шее и нащупал осколок зеркала. Гарри был уверен, что видел в нем глаз Дамблдора! Тут в доме открылась дверь, и он обернулся.

Через лужайку к ним стремительно шагала Беллатриса Лестрейндж в сопровождении Крюкохвата. На ходу она засовывала крохотную сумочку во внутренний карман старой мантии, которую они прихватили с площади Гриммо. Гарри отлично знал, что это Гермиона, и все-таки не мог сдержать дрожь омерзения. Она была выше него. Длинные черные волосы струились по спине, глаза с тяжелыми веками презрительно уставились в лицо Гарри, но стоило ей заговорить, и Гарри сразу услышал Гермиону в низком голосе Беллатрисы Лестрейндж.

— Она на вкус такая противная, хуже лирного корня! Так, Рон, иди сюда, я тебя обработаю…

— Ладно, только не забудь, я не хочу слишком длинную бороду…

— Господи боже, нашел время думать о красоте!

— При чем здесь красота? Она мешает! А нос сделай покороче — мне понравилось, как было в прошлый раз.

Гермиона вздохнула и принялась за работу, что-то ворча себе под нос. Нужно было полностью изменить Рону внешность в расчете на то, что его защитит зловещая аура Беллатрисы. Гарри и Крюкохват по плану должны были прятаться под мантией-невидимкой.

— Ну вот, — сказала Гермиона. — Как смотрится, Гарри?

Под маскировкой едва можно было различить привычные черты Рона, да и то только потому, что Гарри хорошо его знал. Волосы Рона стали длинными и волнистыми, появились густые каштановые усы и борода, веснушки исчезли, нос стал коротким и широким, брови — густыми и насупленными.

— Не в моем вкусе, а так — сойдет, — вынес вердикт Гарри. — Ну что, отправляемся?

Трое друзей оглянулись на коттедж «Ракушка», темный и тихий под угасающими звездами, потом повернулись и зашагали к калитке, за которой прекращалось действие заклинания Доверия и можно было трансгрессировать.

Как только вышли за ограду, Крюкохват заговорил:

— Мне пора залезать, правильно, Гарри Поттер? Гарри нагнулся, и гоблин вскарабкался ему на плечи, обхватив руками за шею. Он был не тяжелый, но Гарри было неприятно чувствовать его у себя на спине, тем более что хватка у гоблина оказалась неожиданно цепкая. Гермиона вытащила из сумочки мантию-невидимку и набросила на них.

— Идеально! — сказала она, наклоняясь, чтобы проверить, надежно ли укрыты ноги Гарри. — Ничего не видно. Пошли!

Гарри повернулся на месте, с Крюкохватом на плечах. Он изо всех сил сосредоточился мыслями на «Дырявом котле» — кабачке, откуда открывался ход в Косой переулок. Гоблин еще крепче стиснул ему горло, вокруг сомкнулась удушливая тьма, а в следующую секунду Гарри почувствовал под ногами мостовую. Он открыл глаза. Они стояли на Чаринг-Кроссроуд, мимо брели по-утреннему унылые маглы, не подозревая о существовании крохотного кабачка.

В общем зале «Дырявого котла» было почти совсем пусто. Том, сутулый и беззубый владелец таверны, протирал стаканы за стойкой; парочка магов о чем-то шепталась в углу и при появлении Гермионы отодвинулась в тень.

— Мадам Лестрейндж, — пробормотал Том и подобострастно поклонился-Гермионе.

— Доброе утро, — поздоровалась Гермиона. Том проводил ее изумленным взглядом.

Гарри, скрючившись под мантией с гоблином на спине, догнал Гермиону во дворе и зашептал ей в ухо:

— Слишком вежливо! Ты должна разговаривать свысока, как будто вокруг одно отребье.

— Ладно, поняла!

Гермиона вытащила из-под мантии волшебную палочку Беллатрисы и коснулась ничем не примечательного с виду кирпича в стене, огораживающей задний двор таверны. Тут же все кирпичи пришли в движение, в стене открылся проем, он становился все шире, и в конце концов образовалась арка, выходящая на узкую, мощенную булыжником улочку — Косой переулок.

Здесь было тихо, магазины едва только начали открываться, и покупатели еще не появились. Извилистая улочка сильно изменилась, в ней трудно было узнать оживленный шумный переулок, где Гарри когда-то делал покупки перед поступлением в Хогвартс. По сравнению с прошлым годом еще больше магазинов стояло с заколоченными окнами, зато открылись несколько новых заведений, специализирующихся на Темных искусствах. С плакатов, расклеенных над витринами, на Гарри смотрело его собственное изображение с надписью: «Нежелательное лицо № 1».

У дверей магазинов сидели какие-то оборванцы. Они жалобными, ноющими голосами окликали редких прохожих, выпрашивая золото и уверяя, что они на самом деле волшебники. У одного глаз был завязан окровавленной тряпкой.

Едва попрошайки заметили Гермиону, их как ветром сдуло. Они разбегались в разные стороны, натягивая пониже капюшоны. Гермиона смотрела на них с любопытством, но тут дорогу ей загородил, пошатываясь, человек с окровавленной повязкой.

— Мои дети! — закричал он, тыча в нее пальцем. — Где мои дети? Что он с ними сделал? Ты знаешь, ты-то уж наверняка знаешь!

— Я? Я… послушайте… — заикалась Гермиона.

Человек бросился на нее, порываясь вцепиться в горло. Раздался треск, полыхнуло красным, и неизвестный без сознания упал на землю. Рон держал в вытянутой руке волшебную палочку, и даже сквозь бороду было видно, как он ошарашен. Из всех окон выглядывали любопытные лица, а несколько солидного вида прохожих, подобрав мантии, кинулись рысцой в противоположную от места происшествия сторону.

Вряд ли можно было более эффектно обставить их появление в Косом переулке. Гарри подумал: не лучше ли сейчас удрать и разработать какой-нибудь другой план. Только они не успели даже посоветоваться — сзади кто-то воскликнул:

— Это вы, мадам Лестрейндж!