Перенос внешнего фокуса внимания

Обычно наше внешнее сознательное внимание сфокусировано и обращено на какой-то конкретный объект.

На какой-то конкретный объект в какой-то модальности.

Или модальностях.

Потому что когда это не так, мы можем говорить уже об измененном состоянии сознания.

Наше сознательное внимание — это внимание направленное. И от его направления, от того, что находится на другом конце нашего «луча внимания», зависит — снова — наше актуальное состояние.

Потому что если на вас орет шеф, можно содрогаться от

звуков его голоса или созерцать покрасневшую физиономию...

а можно наблюдать царапины на его туфлях, «тетрио на

мониторе или покрасневшую шею. Правда, разные ощущения?

В одной и той же ситуации многое может оказаться в фокусе нашего внимания. Идея заключается в том, чтобы именно мы решали, куда этот фокус будет сориентирован. А вот если наше внимание, как привязанное, дергается туда, куда его дергают, тогда трудно говорить о мастерстве.

Конечно, для того чтобы сместить внимание из активной кинестетики в спокойную визуальность (или дигитальность) — например, от резкой боли на красивый корешок книги на полке, — нужна тренировка. И навык работы с трансовыми состояниями. Но и способность быстро перевести взгляд с одного на другое в момент надвигающегося страха тоже может пригодиться. Хотя, конечно, это азы.

Фокус — не фокус...

Кроме сфокусированного центрального зрения существует еще и периферическое. Это именно то зрение, которое не различает цвета, но быстро замечает движение.

Физиологически разница в двух этих типах зрения связана с наличием в сетчатке глаз двух типов чувствительных клеток — палочек и колбочек. Колбочки в основном находятся в центре поля восприятия и отвечают за сфокусированное зрение, они умеют различать цвета, но требуют хорошей освещенности. Палочки, наоборот, распределены по всему полю восприятия, зато не различают цветов, для них окружающий мир — черно-белый (точнее, состоит из оттенков серого цвета). В качестве компенсации они способны работать при любом уровне освещенности¹⁶.

Соответственно, два вида зрения отличаются не просто направлением взгляда, различна и их физиология. Значит, они передают в нервную систему информацию различного рода. С небольшой натяжкой можно сказать, что центральное (сфокусированное) зрение представляет собой довольно точную метафору сознания, а периферическое (расфокусированное) — метафору бессознательного. Это согласуется и с тем, что значи-

¹⁶ Согласно экспериментам С. И. Вавилова, человеческий глаз (после специальной подготовки) способен замечать одиночные кванты света.

тельная часть современных людей не привыкла пользоваться периферическим зрением.

Многие упражнения, связанные с наблюдательностью (калибровкой), вырабатывают именно эту способность — воспринимать мир вокруг как бы только периферическим зрением. Не смотреть никуда конкретно, воспринимать все в целом.

Никакой заранее определенной фигуры. Только фон. Тогда фигура появляется сама.

Чтобы сделать условно периферическим (по результату) все зрение, а не только то, что видно краем глаз, взгляд нужно расфокусировать. То есть поместить фокус где-то в бесконечности или просто в пустоте. Смотреть сквозь предметы или как бы «перед» ними.

Людям с плохим зрением часто достаточно снять очки и

никуда специально не всматриваться.

Простейшее упражнение на развитие (прежде всего — на признание факта существования) периферического зрения таково: взгляд нужно направить прямо перед собой (можно «зацепиться» за какую-то точку перед глазами, только не «пялиться» в нее, а просто направлять взгляд в ее сторону). Одновременно нужно медленно разводить руки в стороны (симметрично), слегка шевеля пальцами. При этом легко заметить, что каким-то непонятным образом руки остаются видны, причем одновременно. Обзор самого обычного человека, оказывается, составляет почти 180? — фактически половину сферы. Но кто из нас этим пользуется в повседневной жизни?

Помните: «Бессознательное — это то, что мы знаем, но не

знаем, что мы это знаем»?

Именно такое зрение требуется, чтобы смотреть «волшебные» трехмерные картинки. Нужное изображение появляется, если удается правильно расфокусировать глаза.

Расфокусированное внимание напрямую связано с состоянием внешне-ориентированного транса. Оно нужно для того, чтобы воспринимать все в целом, не связывая себя фильтрами как таковыми. Ну, или почти не связывая.

Расфокусировка возможна не только для глаз, но и для слуха: не слушать ничего конкретно и все сразу; для ощущений в

теле: чувствовать все тело одновременно; для дигитальной модальности: свободный поток сознания, когда мы не думаем ни о чем конкретно, и остановка внутреннего диалога.

Мастерство в Новом коде требует умения свободно входить в такое «расфокусированное» состояние и выходить из него также по собственной воле. Или по заранее установленному для себя сигналу.

Потому что состояние вообще-то очень приятное. И поскольку не фиксируется ничего конкретного, течение времени практически незаметно. Так что выходить не очень-то хочется.

Гибкость личных границ

130. Спокойствие многих было бы надежнее, если бы дозволено было относить все неприятности на казенный счет.

Козьма Прутков

Границы своего «Я» у большинства людей, естественно, гибки и подвижны. Правда, обычно это происходит неосознанно. Влюбился человек крепко — и вот уже его «Я» и его «Мы» практически нераздельны. Точнее, «Ты» включено в «Я», так что «я без тебя жить не могу!» Аналогичная ситуация часто происходит у мамы с ребенком. Или у «отца» компании с этой самой его компанией. У идеолога с его идеями. И так далее. Мы можем расширять свои границы, вводя в них порой до смешного абсурдные вещи.

А иногда в это «Я» что-то с детства пытаются вставить нам другие. Родина, Семья, Новая куртка, Честь, Коллектив, Жигули, Партия, «Понятия», Религия, кодекс самурая, Гордость, Деньги — если потеря чего-то из этого перечня воспринимается как потеря самого себя, то чрезмерно распахнутые границы уже начинают доставлять неприятности.

С другой стороны, человек, искренне не приемлющий какие-то свои качества, свое тело, свое прошлое, свою жизнь, — такой человек тоже изменяет рамки своего «Я». Изменяет в

сторону их сужения. Теперь уже «Я» — это не весь я, а «моя голова», «мои руки», «мой внутренний мир» или, к примеру, та часть, которая отвечает за межполовые контакты.

Бывает и вовсе смещение: человек служит своему автомобилю, своей идее или своей работе, жертвуя собой. Или, в более простом варианте, желая сберечь дорогие перчатки, снимает их и роется в замерзшей земле открытыми руками. Себя можно сузить до момента «здесь и сейчас» и расширить до космического вневременного сознания. Бывает интересно совместить.

Классическим примером изменения границ своего «Я» является хороший водитель. Если посмотреть, как он садится в машину (особенно в ту, которую до этого не водил), то просто видно, как он буквально «втекает» в нее, «подключает» к ней свое тело. Небольшие повороты автомашины он воспринимает не визуально, а вестибулярным аппаратом, как изменения положения своего собственного тела. Типичный самоотчет хорошего водителя упоминает о чувстве машины, как своего тела; иногда сюда же включается чувство дороги.

С точки зрения физиологии здесь можно упомянуть, что, по мнению современных ученых, наш мозг (или, точнее, нервная система) представляет собой компьютер огромной мощности, все еще намного превосходящий все вычислительные мощности, созданные человечеством. При этом большинство из нас пасует перед (казалось бы, простейшими) задачами типа умножить 27895 на 84561¹⁷. Явное противоречие. Разрешается оно просто: весь мощный вычислительный аппарат нашей нервной системы создан для управления одним только объектом — нашим телом. Наш мозг способен в доли секунды решить любую задачу, если он будет считать, что занимается обслуживанием потребностей тела. Поэтому и любая работа по пониманию и управлению чем угодно начинается с включения этого чего-то внутрь себя. Только тогда мы способны обращаться с этим «чем угодно».

"Авторы тоже не возьмутся подсчитать без калькулятора. Разве что на спор... Хотя достоверно известно, что человека можно обучить быстрому счету больших чисел... если надо.

Талантливый физик, даже выписывая уравнения движения электрона, буквально физически ощущает, как этот электрон, например, протискивается сквозь кубическую кристаллическую решетку поваренной соли. А просто физик — всего лишь выписывает уравнения...

И наоборот, если человеку нужно от чего-то отключиться, перестать обращать на это внимание, самое простое — «исключить» это из себя, объявить внешним...

Нет человека — нет проблемы. © Товарищ Сталин.

Как только человек накрепко включает что-то в рамки своего «Я», смещает эти рамки или что-то из рамок исключает, он как раз и производит сдвиг личных границ. Единственное, что требуется от нас, это делать такие фокусы осознанно и произвольно.

Собственно, эти «личные границы» имеют самое непосредственное отношение к тому, что мы называем идентичностью, самоидентификацией, личностным своеобразием или самостью. Именно то, что мы включаем в понятие себя, определяет содержание этого понятия.

Мы включаем что-то внутрь, и теперь оно внутри. Логично?

Легче тем, кто знает, что «Я» — это мистика. Мы то ли уже содержим в себе все, что только можно (а уж приводим в действие то, что привычно или необходимо), то ли меняемся непрерывно. Идейно это разные концепции, а на практике они означают одно и то же: тот «Я», к которому мы привыкли, не существует. И не существовал. Это обманка. Точнее, самообманка. Если во мне уже есть все, как на складе, то знакомое «Я» — это просто те товары, которые пользуются наибольшим спросом.

Тут интересно разобраться, у кого пользуются: у себя же, у

близких, вообще у окружающих... Или, быть может, у неких

умозрительных сил. Например, у ноосферистого космоса.

Спросом эти товары пользуются часто не потому, что лучшие, а потому, что их приобретают по привычке.

А вот если я постоянно меняюсь, то я могу быть любым. И все нужное есть глубоко во мне (или не во мне, а вокруг меня, откуда это тоже можно взять, когда понадобится).

5-6127

Словом, так или иначе, а «Я» может быть таким, каким надо в любой конкретный момент (для этого нужно или взять уже готовое, или измениться в естественном процессе). И границы «Я» так же размыты и неопределенны, как и все остальное. Так что можно сказать с некоторой натяжкой, что «Я» — это все то, что мне прямо сейчас хочется включить в свои границы.

И защищать как себя самого в соответствии с инстинктом самосохранения.

Натяжка связана с тем, что большую часть наполнителя своего «Я» мы не очень-то осознаем. Так что эта часть меняется сама по себе. Или, если хотите, под руководством бессознательного.

Состояния «Я» (или «меня») изменяются.

• Они изменяются в соответствии с требованиями окружающего мира (это и есть адаптация).

• Или мы изменяем их, исходя из собственных задач и учитывая требования мира (мастерство).

• Или эти состояния меняются бестолково (а то и вовсе не меняются толком) — это неприспособленность.

Может быть несколько разноуровневых «Я»: «Я» вообще, «Я» сегодня и в последнее время, «Я» для решения конкретной задачи (картину надо написать, беседу провести, огород вскопать, гонку выиграть... да мало ли)! Интересно согласовывать их и переходить сознанием с одного уровня себя на другой.

В некоторых «Я» много сенсорной очевидности: видимого, слышимого и ощутимого. Если я прямо сейчас варю суп, то «я здесь и сейчас» тесно связано с запахом и вкусом.

Другие «Я» едва ли не трансцедентны. Вот размышляю я в полудреме о проблемах космического разума, чувствую вселенское единство — и, хоть в этом мало сенсорного, мое «Я» в этот момент очень широко.

Словом, «Я» — это процесс. И, что важно для Нового кода, этим процессом можно управлять: как в сторону расширения своих границ, так и в сторону их уменьшения:

• я один или многие люди;

• все мое тело или его части;

• мое внутреннее (субъективный мир и здоровые органы) или мое внешнее (собственно внешность, имидж, образ, одежда, аксессуары);

• «здесь и сейчас» или «прошлое», «настоящее», «будущее», «там», «позади» и так далее;

• «Я» в целом или конкретное «я» в конкретном контексте;

• «Я» чьими-то глазами, своими глазами, вообще незнакомый;

• и так далее.

«Классическим» упражнением на развитие навыка гибкости личных границ

или, точнее — его половины, их сужения

является упражнение «Войти в палец». Вот как оно описано Владимиром Леви в книге «Искусство быть собой».

Войти в палец

Первые упражнения проводятся с указательным пальцем правой (для левшей — левой) руки. Потом — наоборот: преимущество отдавать стороне наименее развитой.

Вариант с открытыми глазами (подготовительный)

Посмотрим внимательно на кончик своего указательного пальца. Вроде бы ничего особенного: кончик как кончик. Ногти надо бы, однако, подстричь...

А теперь посмотрим так, словно видим его в первый или в последний раз... Намерены основательно изучить... Или хотя бы отчаянно удивиться: вот это да!.. Это кончик моего пальца?!. Созерцаем. Можно применить и ритмическое созерцание. Уже при таком удивляющемся созерцании можем ощутить в пальце потепление и пульсацию...

Вариант с закрытыми глазами

Свободная, удобная поза. Сидя или лежа, но обязательно так, чтобы указательный палец не висел в воздухе, а находился

5*

на чем-то: на колене, на кровати или на ручке кресла — все равно. Закроем глаза и, ни о чем не раздумывая, сразу же направим внимание все к тому же кончику того же указательного пальца. Нас интересует только он, этот небольшой участочек кожной поверхности, соприкасающийся с опорой. Он, только он занимает теперь наше внимание, в нем все собралось и больше ничего интересного на свете не существует!.. Только наше внимание — и только наш кончик пальца... Теперь это единственная точка нашего мирообщения... Огромная воспринимающая поверхность...

Дышим свободно... Не напрягаем ни руку, ни палец, не двигаем, но и не стараемся сохранить абсолютную неподвижность. Палец, только кончик пальца... Приятно ощущать его соприкосновение с миром, с другой материей... Представляем себе каждый миллиметр, каждый микрон поверхности кожи на линии соприкосновения, рассматриваем их под внутренним микроскопом... Представляем, как идут импульсы, токи в мозг... На этом месте тлеет огонек...

Заметили, что в этом упражнении работают и фильтры внимания? Правильно... А еще в нем слегка затронута следующая компонента Мастерства —

Множественное описание мира

...Я только в одном глубоко убежден: Не надо иметь убеждений!

Песенка Ури"

И вновь мы вспоминаем, что «карта — не территория». Что существуют множественные эпистемологические карты. Множественное описание мира предполагает не только это знание. Здесь мы говорим о возможности использовать разные карты одновременно. То есть, если хотите, в известном смысле о способности не иметь собственной карты.

Впрочем, легче говорить о такой карте, в которой легко сочетаются разные карты.

¹⁸ Из фильма «Приключения Электроника».

Мастерство (в том смысле, который в это понятие вкладывает Новый код) предполагает легкое и естественное использование множественной эпистемологии, речь о которой уже шла выше. Именно произвольное скольжение в рамках разных парадигм, карт и мировоззрений — скольжение в направлении цели — и есть мастерское использование идеи о множественном восприятии мира. Именно понимание того, что любая карта, любой фильтр есть приближение, нужное для того, чтобы легче адаптироваться и получать свои результаты в окружающем мире, — именно такое понимание позволяет использовать карты, пока они работают, и отбрасывать их тут же, как только они затрудняют движение.

С тем, чтобы срочно к ним вернуться, как только они вновь понадобятся.

Критерием для использования той или иной эпистемологии, той или иной карты является тогда практическая польза: Новый код ничуть не менее прагматичен, чем старый.

Эта способность в каждый момент времени верить (и одновременно знать, что эта вера не единственная из возможных) в такой набор карт и убеждений, который обеспечивает наибольшую эффективность, как раз и составляет динамичную, подвижную идейную основу процесса мастерства.

У мастера нет постоянных, незыблемых карт. Есть наиболее пригодные для данного момента. Они и используются. В психотерапии можно одновременно исповедовать психоанализ, гештальт-подход и терапевтические идеи НЛП (хотя их эпистемологии совсем не совпадают), в бизнесе — идеи индустриального, информационного обществ, системный и линейный подходы, горизонтальную и вертикальную организацию, централизацию и децентрализацию, концепции опережающих трат и экономии средств и так далее. В продажах можно думать и о том, что «продаются выгоды, а не товары», и о том, что «надо заставить их купить», в любви (что получается как раз легче) — что «нужно доверять друг другу» и одновременно что «есть вещи, о которых лучше не говорить» и так далее.

На самом деле способность придерживаться одновременно очень разных воззрений и спокойно жить с этим кажущим-

ся хаосом в голове — такая возможность есть практически у каждого. Задача в том, чтобы заставить этот хаос поворачиваться каждый раз той стороной, которая нужна нам. А не какой получится. Именно эта способность лежит в основе мудрости, гениальности, юмора и системного мышления. Если вы можете легко и изящно находить и использовать ту карту, которая извлечет наибольший эффект из вашего сиюминутно существующего опыта, — вы понимаете, о чем мы тут говорим.

О высоких материях

Мортонсон прогуливался тихо-мирно по безлюдным предгорьям Анд, никого не трогал, как вдруг его ошарашил громоподобный голос, исходивший, казалось, отовсюду и в то же время ниоткуда.

— Эй, ты! Ответь-ка, что в жизни главное? Мортонсон замер на ходу, буквально оцепенел, его аж в испарину бросило: редкостная удача — общение с гостем из космоса, и теперь многое зависит от того, удачно ли ответит он на вопрос. Присев на первый же подвернувшийся валун, Мортонсон проанализировал ситуацию. Задавший вопрос — кем бы он ни был, этот космический гость, — наверняка догадывается, что Мортонсон — простой американец, понятия не имеет о главном в жизни. Поэтому в своем ответе надо скорее всего проявить понимание ограниченности земных возможностей, но следует отразить и осознание того, что со стороны гостя вполне естественно задавать такой вопрос разумным существам, в данном случае — человечеству, представителем которого случайно выступает Мортонсон, хотя плечи у него сутулые, нос шелушится от загара, рюкзак оранжевый, а пачка сигарет смята. С другой стороны, не исключено, что подоплека у вопроса совсем иная: вдруг, по мнению Пришельца, самому Мортон-сону и впрямь кое-что известно насчет главного в жизни, и это свое прозрение он, Мортонсон, способен экспромтом изложить в лаконичной отточенной фразе. Впрочем, для экспромта вроде бы уж и время миновало. Привнести в ответ шутливую нотку? Объявить голосу: «Главное в жизни — это когда голос с неба допрашивает тебя о главном в жизни!» И разра-

зиться космическим хохотом. А вдруг тот скажет: «Да, такова сиюминутная действительность, но что же все-таки в жизни главное?» Так и останешься стоять с разинутым ртом, и в морду тебе шлепнется тухлое эктоплазменное яйцо: вопросивший подымет на смех твою самооценку, самомнение, самодовольство, бахвальство.

—Ну как там у тебя идут дела? — поинтересовался Голос.

—Да вот работаю над вашей задачкой, — доложил Мортонсон.

—Вопросик-то трудный.

—Это уж точно, — поддержал Голос.

Ну, что же в этой поганой жизни главное? Мортонсон перебрал в уме кое-какие варианты. Главное в жизни — Его величество случай. Главное в жизни — хаос вперемешку с роком (недурно пущено, стоит запомнить). Главное в жизни — птичий щебет да ветра свист (очень мило). Главное в жизни — это когда материя проявляет любознательность (чьи это слова? Не Виктора ли Гюго?). Главное в жизни — то, что тебе вздумалось считать главным.

— Почти расщелкал, — обнадежил Мортонсон.

Досаднее всего сознавать, что можешь выдать неправильный ответ. Никого еще ни один колледж ничему не научил: нахватаешься только разных философских изречений. Беда лишь, стоит закрыть книгу — пиши пропало: сидишь ковыряешь в носу и мечтаешь невесть о чем. А как отзовется пресса?

«Желторотый американец черпал из бездонного кладезя премудрости и после всего проявил позорную несостоятельность». Лопух! Любому неприятно было бы угодить в подобный переплет. Но что же в жизни главное?

Мортонсон загасил сигарету и вспомнил, что она у него последняя. Тьфу! Только не отвлекаться! Главное в жизни — сомнение? Желание? Стремление к цели? Наслаждение? Потерев лоб, Мортонсон громко, хоть и слегка дрожащим голосом, выговорил:

— Главное в жизни — воспламенение!

Воцарилась зловещая тишина. Выждав пристойный по своим понятиям срок, Мортонсон спросил:

—Э-э, угадал я или нет?

—Воспламенение, — пророкотал возвышенный и могущественный Глас. — Чересчур длинно. Горение? Тоже длинновато. Огонь? Главное в жизни — огонь! Подходит!

—Я и имел в виду огонь, — вывернулся Мортонсон.

—Ты меня действительно выручил, — заверил Голос. — Ведь я прямо завяз на этом слове! А теперь помоги разобраться с 78-м по горизонтали. Отчество изобретателя бесфрикционного привода для звездолетов, четвертая буква Д. Вертится на языке, да вот никак не поймаю.

По словам Мортонсона, тут он повернулся кругом и пошел себе восвояси, подальше от неземного Гласа и от высоких материй.

Роберт Шекли

ДОСТИЖЕНИЕ ЦЕЛИ

Ничто так не портит хорошую цель, как

точное попадание.

Точно?

Завершая разговор о предпосылках гениальности, поговорим о подходе Нового кода к достижению своих целей. В отличие от классического пошагового планирования здесь ключевую роль играет понятие «сейчас». Вспомним, что:

• единственная реальность, которая нам доступна, — это наша субъективная реальность;

• эта реальность существует только в моменте «сейчас». Именно на этом основан знаменитый парадокс: «Куда бы ты ни шел, ты уже там».

Традиционный подход, воплощенный в требованиях «хорошо сформированного результата» (спецификации цели), предлагает предусмотреть пошаговую схему достижения желаемого. Идея планирования, воплощенная в этой схеме, обращена прежде всего к сознательному разуму. Если же мы берем за основу мысль о желательности сознательно-бессознательного интерфейса, то эффективное достижение целей может быть обставлено иначе.

С опорой на сотрудничество сознательного и бессознательного.

Можно, наверное, впасть в другую крайность и полностью возложить на бессознательное задачу достижения наших целей. Однако Новый код предпочитает сотрудничество. Множественный подход, как обычно, более перспективен. И продуктивен.

Сказка о садовнике и его мечте

Всю свою жизнь садовник посвятил выращиванию цветов. Он жил в великолепной местности, где воздух, вода и солнце были

настолько благодатны, что земля сама, без особых усилий рождала великолепные по своей красоте редчайшие растения. Слава о садовнике вышла далеко за пределы его государства. Все знали, что в этой стране живет великий и мудрый садовник. Дом садовника был окружен огромным-огромным садом. В этом саду у него произрастало великое множество диковинных растений, сюда могли прийти все желающие и полюбоваться этой удивительной красотой.

Одни растения садовник привез с разных концов света, другие — заботливо вырастил сам, путем селекции. Его сад представлял собой удивительное чудо, казалось, восьмое чудо света. У садовника были ученики, которые учились у него мастерству, бережности, любви к цветам.

Садовник этот очень любил цветы, и у него, как у всякого мастера своего дела, была мечта, было нечто более значимое, чем весь его сад. У него была мечта вырастить розу, но непростую. Роз у него было великое количество, и все они были разные. Он хотел вырастить особую розу...

Без этого цветка вся его жизнь казалась бессмысленной. Когда он закрывал глаза, то представлял себе розу своей мечты. Он видел эту великолепную игру красок, особый перелив оттенков на лепестках в лучах вечернего солнца, трепетные колебания цветка под дуновением легкого ветерка... Он мог мысленно потрогать эти лепестки, ощутить их бархатистость. Закрыв глаза, он втягивал воздух, чувствовал аромат этой розы, такой аромат, которого не имел ни один цветок в его удивительном саду, аромат необыкновенно тонкий, непередаваемо прекрасный. Садовник совершенно точно знал, что рано или поздно его мечта должна осуществиться, потому что это была его мечта, и он верил в ее осуществление, а сбываются только те мечты, в которые человек верит больше всего на свете. И он жил этим, но, к сожалению, его труды по селекции не давали результатов. Он не мог вырастить ту розу, о которой мечтал. Получались прекрасные цветы, распускались великолепные розы, но все они были очень далеки от розы его мечты. Каждый раз, когда он закрывал глаза, его роза вновь грезилась ему. И стоило только открыть глаза... она оставалась перед его мысленным взором. Со временем его мечта достигла такой силы, что он не мог даже заснуть. Он уже не знал, что с этим делать. Однажды проезжал мимо его дома путешественник, который попросился к нему на ночлег. Садовник, конечно, пустил пут-

ника, его дом был всегда открыт для странников. Гость ознакомился со всем садом, а когда вечером они сели пить чай, садовник не удержался и рассказал путнику о своей мечте, так же, как неоднократно рассказывал всем, кто проезжал мимо его дома. И тогда, к удивлению садовника, путешественник сказал ему:

— Знаешь, на окраине одного горного селения в саду растет
множество прекрасных цветов, и среди них я видел точно такую
розу или, может быть, очень-очень похожую на твою.
Путник не помнил названия того селения, потому что с того
дня, как он покинул ту местность, прошло много-много вре
мени.

Наутро гость, поблагодарив хозяина, отправился дальше. А садовник буквально заболел.

— Как? — думал он. — Где-то растет роза моей мечты, а я до сих
пор сижу здесь?

И садовник решился. Он передал сад своим ученикам, наказав им, чтобы они очень внимательно следили за цветами до его возвращения, а сам собрался в путь, взял котомку, положил в нее специальную тряпицу, в которую предполагал завернуть свой розовый куст, и, несмотря на то, что день клонился к закату, не стал дожидаться утра и отправился в дорогу. Его путь был нелегким. Вы можете себе представить, сколько трудностей встретилось на его пути, как тяжело было ему путешествовать, особенно когда идешь туда, не зная куда? Но зато он очень хорошо знал, что он должен принести в свой сад. И в пути он то сбивался с дороги, указанной путником, то вновь возвращался на нее...

Однажды, забравшись куда-то в горы, он было совсем потерял ориентир. В изнеможении садовник махнул рукой и просто побрел по горной тропинке, которая и привела его на окраину какого-то горного селения. Было поздно, наш садовник не хотел никого беспокоить. Ему пришлось расположиться на ночлег на теплой летней траве под открытым небом. Смутное предчувствие и волнение не покидали его, не давая заснуть. Усталый, он повернул голову. И вдруг... усталость вылетела, буквально выпрыгнула из его тела. В изголовье, нежно трепеща в свете закатного солнца, застенчиво прислонившись к скалистой поверхности, росла его роза.

Садовник не поверил своим глазам. Он подбежал к розовому кусту и очень внимательно осмотрел его. Единственный распустившийся бутон был того самого нежного оттенка. А когда он

прикоснулся к лепестку и вдохнул его аромат, то понял: это действительно была роза его мечты.

Он понял, что его мечта почти осуществилась. Осталось только бережно выкопать розу и, не дожидаясь утра, отправиться в путь. Всю дорогу, а ему пришлось добираться до своего дома почти месяц, садовник бережно ухаживал за своей розой. И, конечно же, как только он оказался дома, первым делом, несмотря на усталость и не снимая грязных сапог, бросился к тому месту, которое у него было давным-давно приготовлено для розы его мечты.

Каждое утро садовник приходил и старательно смотрел, все ли в порядке с розой. Если было очень жарко, если шел сильный дождь или град, он заботливо укрывал розовый куст. Он следил, чтобы вредные насекомые не помешали его розе прижиться на новом месте.

Шли дни, дни складывались в месяцы. Как и положено в таких случаях, цветок поначалу, конечно же, болел, у него опали все листья, он даже начал подсыхать. Но благодаря усердию и старанию истинного мастера на кустике появился первый листок... потом второй... потом третий... затем появился новый побег... а за ним стали робко наполняться жизнью бутоны.

Однажды на рассвете ученики разбудили его для того, чтобы сообщить, что роза его мечты распустилась....Горю садовника не было предела: это была не та роза. Она была великолепна, у нее был совершенно потрясающий оттенок, но не тот, о котором мечтал садовник. У нее были совершенно потрясающие на ощупь лепестки, очень бархатистые... но не такие. Она по-особому благоухала... но это был совсем не тот аромат...

О том, что произошло дальше, история умалчивает. То есть ходят разные слухи. По одной версии, садовник забросил свою мечту и теперь просто занимается садом, готовит учеников. По другой — садовник забросил свой сад, забросил своих учеников и отправился в то горное селение, где росла роза его мечты, поселился там, поставив небольшую лачугу. Есть и другие версии.

Да... Многое говорят. Но каким бы ни был конец этой истории, для каждого из нас важно понять, что ответственность садовника заключается в том, чтобы быть просто садовником, настолько искусным, настолько искренним в том, что он де-

лает, насколько возможно для того, чтобы помогать расти своим цветам.

А ответственность розы — быть просто розой и, может быть, вообще не соответствовать ожиданиям садовника.

По мотивам метафоры Натали Роджерс

Такси и шашечки,