Специфика мифологического мировоззрения.

Мифологическое мировоззрение продолжает дифференциацию структуры мировоззрения соответственно усложняющемуся социальному бытию. Оставаясь генетически связанным с прежними типами мировоззрения, оно имеет свои специфически новые характеристики прежней бинарной структуры бытия человека. В самом общем виде мифологическое мировоззрение характеризуется двумя особенностями: единством человека с природой и чувственно-художественным отражением мира.

Подчеркнем еще раз, что мы рассматриваем мировоззрение как часть души человека, как тот фрагмент, который как закон определяет бытие человека: его телесную, чувственную, интеллектуальную и другие стороны. Мировоззрение очерчивает естественную границу допустимых (терпимых) духовных возможностей. Подобно телесной естественности существует духовная естественность, определяющая пределы допустимых деформаций нормальной духовной жизни. Если телесные "нормы" определяются биологией тела, физиологическим порогом боли, пределами не восстанавливаемых разрушений клеток, органов, организма, то духовные нормы, как мы уже неоднократно говорили, формируются у каждого человека как интериоризация тех культурных достижений, которыми он окружен с момента рождения, и, усваивая которые, он превращается из несмышленыша в коллективного социального субъекта (человека). Духовное естество также имеет свой порог боли, ту меру, нарушение которой ведет к патологии, те границы, за пределами которых духовные разрушения не восстанавливаются. В духовное естество человека с мифологическим мировоззрением как раз и входят эти два признака: единство с природой и чувственно-художественное отражение действительности. Человек не может их нарушить, не чувствуя при этом боли, дискомфорта.

Чувство единства с природой настолько, что изменения в себе человек воспринимает (трактует, чувствует) как естественные события природы и наоборот: все, что происходит в природе, воспринимает как события, происходящие в нем самом, с ним самим. Мысль, что "у природы нет плохой погоды", для мифологического мировоззрения невообразимая, невозможная. Как это у природы нет плохой погоды, когда у меня, у человека, сегодня плохая погода. У той части природы, которая есть я, и есть плохая погода. И каждый раз, когда у меня плохая погода, у природы и есть плохая погода. И наоборот, каждый раз, когда у природы что-то плохо, значит, это у меня плохо. Неважно: далеко это или близко, много или мало, значительно или не очень! Не говорю же я, когда у меня болит лишь один единственный палец, что у меня ничего не болит, что это у пальца проблемы. Если даже выпал один единственный волос, это, значит, я стал более лысым на один волосок. Какой бы малой частью природы я не был, я ее часть, и поэтому все, что происходит со мной, происходит с природой и наоборот. Такое восприятие и понимание мира для мифологического мировоззрения само собой разумеющееся, очевидное и естественное. Иного быть не может, иное представление противоестественно, ненормально, отторгаемо и осуждаемо. Идентификация человека с человеком, самого себя с самим собой как находящегося в нормальном состоянии, тоже осуществляется по наличию такого восприятия себя и природы. Что же касается второго признака "естества" мифологического мировоззрения (чувственно-художественного) отображения жизни, то здесь необходимо специально остановиться на проблеме соотношения логического и чувственного, рационального и эстетического. Мы при анализе первобытного мировоззрения говорили, что мышление первобытных людей представляло собой не столько мозговые движения, а движения их тела. Мыслили они движениями тела, действиями. Чтобы сказать "шевели мозгами", надо было сначала научиться шевелить телом. Моторика тела развивала моторику мозговых извилин. Первобытные люди думали во внешнем плане, зримо, чувственно, слышимо, обоняемо, что ныне воспринимается как какие-то танцы, ритуальные пляски. Обучение и воспитание детей (их социализация) также шла через приобщение к такому способу мышления. Не эффективно, трудозатратно, но другого не дано. Чтобы шевелить мозгами, надо научиться шевелить пальцами, руками, ногами, всеми частями тела. Эмпирическое мышление в прямом смысле было эмпирическим, чувственно доступным. Напомним, что такое мышление, активизирующее все чувства, должно было тормозить, замораживать, отменять, трансформировать, сублимировать, переориентировать одно главное чувственное желание – съесть себе подобного. Все эти действия должны были притуплять вкусовые чувства по отношению к себе подобным. Аналогии иллюстрируют. Вспомним: и сегодня те, кто желает бросить курить, старается больше двигаться, заниматься спортом, повышать активность. В самом деле: набегавшись, особенно курить не тянет. Мир, видимый, слышимый, обоняемый, чувствуемый, входит в социализируемый мир (и филогенетически, и онтогенетически) раньше, чем мир понимаемый. Это очевидный факт. Чувственный мир и чувственное становление человека предшествуют его интеллектуальному развитию. Этот вывод имеет следствия. Звуковой (впоследствии музыкальный) и зримый (впоследствии рисунок, живопись) миры предшествуют интеллектуальному. Вполне логично допущение, что зачатки искусства задолго предшествуют зачаткам научных знаний. Как бы это не казалось невероятным, можно предположить, что люди тысячелетия ориентировались в мире не столько знаниями, сколько звуками и очертаниями вещей и людей. Искусство (звуковое и рисунок) помогали стихийной социализации человека задолго до того, как он начал в точном смысле мыслить. Чувство красивого предшествовало пониманию красивого. Конечно, конечно, диалектика требует признание их синхронного формирования. Но речь идет о логической абстракции сути дела, а не о конкретной исторической картине происходящего события. Ребенку, чтобы он стал человеком, необходимо прежде всего эмпирическая данность окружающей его действительности. Почему иначе должно было быть с человечеством, когда оно еще было ребенком. Человечество прежде чем оно стало мыслящим социумом тоже проходило этап чувствующего несмышленыша, когда его "логика" бытия была чувственной. Данность мира как картинки, видимой и невидимой, шумной и тихой, пахнущей и без запахов, осязаемой и неосязаемой, с разными вкусами и безвкусной, естественно, на наш взгляд, предшествовало миру понимаемому умом. Мифологический уровень мировоззрения есть уже не просто чувствуемый мир, а мир упорядоченно чувствуемый. В этом разница. В мифологической картине мире красота мира не первозданная, а интерпретируемая в аналогиях тех порядков, которые стихийно складываются и царят в обществе. То есть это красота, предписуемая миру человеком. Красота, означающая насилие человека над дикой стихией природы. Перед нами начало той истории интеллектуального насилия человека над природой, которое приведет в ХХ веке к глобальным проблемам.

Надо ли специально оговаривать и подчеркивать, что и здесь перед нами та самая бинарная структура бытия человека, которая сопровождает его с самого начала бытия. Единство с природой, с одной стороны, и насильственное предписание природе особенностей своего общественного бытия как нормы, по которым она должна существовать. Борьба с самим собой, борьба со своей природной стихией, приняла форму борьбы Человека с породившей его Природой. Масштаб иной, но механизм тот же: сделать дикую стихию послушным инструментом выживания.

Звук (музыка) и рисунок – это снятый слепки (копии) вокации, мимики, жестикуляции, действий. Музыка и живопись в истоках возникновения выполняют ту же функцию, что и их оригиналы: запрещают есть себя подобных. Позволяют человеку безопасно находится среди себе подобных. С их помощью люди успокаиваются сами и успокаивают других. Они есть социальные инструменты делать людей общественными людьми, т.е. не людоедами, какими они являются по своей зоологической природе, биологическому естеству. Музыка и живопись, вообще искусство в самом широком смысле, есть инструмент, с помощью которого природное человеческое естество заменяется социальным духовным естеством – мировоззрением. Мифологическое мировоззрение было, как и предшествовавшие два типа (первобытное и первобытно-религиозное), противоречивым, или, как мы уже стали называть, бинарным. Появление копий реальных способов воздействия друг на друга означает появление смыслового мира, замену реального его символами. Моторика, когда-то ставшая ритуальным танцем, превращается в балет. Штришки на земле, мазня на стенах пещер – в рисунок и живопись. Возникает особые способы и особый мир ускоренной социализации, более эффективных средств запрещения каннибализма. В каждого человека с детства вкладывается механизм (человеческая душа) запрещения быть зоологическим существом, механизм самоподчинения нормам своего "мы", механизм самоконтроля степени своего "человеческого в человеке", механизм идентификации с людьми и с самим собой как с человеком. О мировоззрении как субъективной реальности можно говорить в точном смысле именно с этого периода. Мышление переходит из внешнего плана во внутренний, речь может быть не только вокативной, но и мысленной. Появляется самосознание, самоудвоение, самоконтроль, что опять-таки есть бинарная структура. Каждый человек сам воздействует на себя как субъект-общество. В каждом человеке присутствуют как бы два субъекта: индивидуальный и общественный, которые ведут постоянный диалог друг с другом, которые постоянно борются друг с другом. Общество-субъект требует быть человеком, т.е. жить строго по официально объявленным нормам, индивид-субъект стремиться вернуть себе независимость, что в пределе – каннибализм. Но эта бинарность лишь общая, внутри каждого субъекта есть своя бинарная структура. Общество-субъект противоречив не менее, чем и индивид-субъект. Дифференциация общества на классы, на городских и сельских жителей, на ремесленников и земледельцев и другие расслоения образуют общую картину материальной и духовной бинарной структуры природного и социального бытия людей на пути совершенствования механизмов торможения и сублимации адельфофагии и каннибализма.

Аналогия, понятно, грубая, но иллюстративная. Дифференциация и культуризация содержания мозговых клеток человека осуществляется параллельно таким же процессам в отдельно взятых обществах и во всем человечестве в целом. Человек мыслит мозгом, общества социальными институтами и индивидами, человечество – обществами. И между ними можно найти не только различия, но и много аналогий.

К рубежу 10-го тысячелетия до нашей эры первобытно-религиозное мировоззрение не только окрепло, утвердило себя, но и накопило новое собственное содержание, которому прежние рамки стали узкими. Отметим, что зоологическое основание социальности было заблокировано к этому времени нескольким эшелоном социальной (культурной) обороны.

Первая, вероятно, проходила по изменению в физиологии нервной деятельности и деятельности головного мозга.

Вторая линия проходила, безусловно, по разделению на своих ("мы") и чужих ("они"). Ко времени мифологического сознания (неолит, энеолит, бронза) сложились уже четко ограничиваемые расы и народы (племена, союзы племен, народности). Материализм и идеализм каждый по-своему проецируют материальные и духовные полюса бытия людей. Диалектика требует их противоречивого единства. Тело первично по отношению к духовности – так по крайней мере в отношении индивида и человечества. Но когда речь о бытии взрослого человека и "готового человеческого общества", то необходимо специально подчеркнуть доминирование духовного над телесным (биологическим, зоологическим, телесным).

Первобытные люди отличали себя самыми разными способами: местом проживания, цветом кожи, раскраской, но самое главное, конечно же, - речь. Эмпирические отличительные признаки можно было подделать, но если человек не понимает языка, то он чужой. Не отсюда ли идут приветствия на расстоянии как способ распознавания своих и чужих? Свои за эти тысячелетия были выведены тем или иным образом за черту "продуктов питания". Запрет убивать внутри "мы" было закреплено различными табу и ритуалами. Чтобы сохранить "породу", этот запрет не действовал до поры до времени на чужих. Но ко времени мифологического сознания уже и эта уступка зоологической природе приобретала социальные формы.

Третью линию образовывал накопленный опыт добывания средств существования всеми другими способами (собирательство, охота, скотоводство, земледелие), кроме людоедства. Достаток пищи освобождал от голода и приступов агрессивности. Расширение зоны пропитания за счет огня и накопленных производительных навыком и умений увеличило степень независимости от выживания способом людоедства.

Четвертая линия, наиболее удаленная от зоологических основ социальности, – возникновение сознание (социального отражения). Мозг социальных (даже по зоологической основе) людей оказался естественно-природным телом, способным к особого рода отражению действительности – идеальным (чувственным и логическим) образам: ощущениям, восприятиям, представлениям, понятиям, суждениям, умозаключениям. Одним словом – мышлению.

И опять-таки нам придется эту сложнейшую тему вынести за скобки нашего рассмотрения, ибо она идет параллельно нашей теме.

Возникшее социальное отражение, как и все новое, проходит этапы зарождения, рождения, закрепления, становления, развития. Диалектика чувственного и логического мышления – тема достойная многотомных трудов. Мы же отметим лишь то, что чувственное мышление – порождение моторного внешнего мышления. Двигаясь телом по поверхности вещей, человек формировал схемы их чувственного распознавания. Обратим еще раз внимание на то, с каким упорством и тупой монотонностью тысячелетия подряд человек "производил" каменные орудия с чрезвычайно минимальным количеством свойств. Эти свойства можно было принимать путем имитации и подражательного повторения друг за другом. Но количество в конце концов дает скачок к новому качеству. Так произошло в этом случае. Появились новые орудия, новые материалы, новые формы – развитие пошло невиданно ранее быстрыми темпами. Этот скачок имел и внутреннюю сторону: на основе накопленного чувственного мышления в синтезе с новым опытом зародилось, родилось, становилось логическое мышление. Наличие последнего революционно изменило и роль речи в жизнедеятельности людей: прежде всего в качестве средства взаимодействия друг на друга, потом и в качестве коммуникации путем передачи информации.

Бинарная (антиномичная, парадоксальная, противоречивая) структура бытия человека разделилась на две части: телесную и духовную, которые сами, будучи бинарными, образуют новое бинарное единство. В каждом из них содержит генетическое прошлое, но в разных формах. Телесное людоедство оказалось под контролем духовной жизни. Будучи материальным носителем духовности, тело однако не может нарушить нормы, устанавливаемые для него духовностью как естественные свойства самоидентификации человека. Другими словами, если духу удается закрепить свои стандарты в виде мировоззрения, то они становятся для телесного бытия, почти равными физиологическим стандартам и нормам. Таким образом, телесное бытие, кроме физиологического естества приобретает социальное (человеческое, духовное, культурное, гуманистическое) естество. Обе стороны имеют свои пороги боли, т.е. свои не нарушаемые границы. Тело человека оказывается слугой двух господ: природы и общества. Но с субъективным духом такая же картина: он, с одной стороны, полностью зависит от тела, не существует без него, умирает, если умирает тело. С другой стороны, субъективный дух человека накапливает свое социальное основание в истории общества в виде достижений материальной и духовной культуры. Из нее субъективный дух возникает как конкретно-исторический и персонально-индивидуальный дух. На нее постоянно опирается. Ее приумножает и развивает. Из нее черпает силы и свои возможности. Если нет этого общественного (можно с оговоркой говорить, объективного) духа, то нет и индивидуального духа. Субъективный дух человека генетически невозможен за пределами общественного духа, вне общества человеческий детеныш не станет никогда социальным существом, т.е. человеком. Что чрезвычайно интересно! От тела вовсе не зависит, кого субъективным дух человека будет считать "своими", а кого чужими. В какой социальной среде человек родится и вырастит, таким он и будет, т.е будет считать людей из этого общества "своими", даже если он телесно в десятом поколении чистый представитель другой расы и другого народа. В этом смысле субъективный дух автономен от тела. Как и тело автономно в целом ряде своих функции: например, телу все равно, какой продукт дух будет считать несъедобным. Тело может реализовать любой ассортимент, еще раз тем самым подтверждая, что до появления субъективного духа, он был универсальным пожирателем всего, что имело съедобные качества. Дух для одного тела делает несъедобным, скажем, свинину, а для другого – конину. Вне этих субъективных духов (мировоззренческих представлений) телу абсолютно все равно, чем питаться, лишь бы было удовлетворено чувство голода.

Формирование субъективного духа синхронно накоплению общественного духа. Их диалектика тоже познано достаточно полно, поэтому ограничимся краткими эскизами. Перестройка нервной деятельности человека идет под прессом результатов взаимодействия природы и общества. Чувственному и логическому мышлению учат человека как с помощью природных предметов и процессов, так и общественных. Мифологическое мировоззрение – результат долгого (почти 30-50 тысяч лет) взаимодействия общества и природы. Социум, возникший на основе чисто биологических (природных) детерминант, с первого момента своего существования бросила вызов этим основам, стремясь отодвинуть их на вторые роли. Социум претендует с первых часов своего существования на самостоятельность, пусть относительную, на самостоятельность. Он стремиться природные основы социальности заменить собственными, социальными. Первое, что он нашел на этом пути, как мы видели выше, была коллективность. Точнее, слияние в родственные коллективные "мы" и враждебные коллективные "они". Инструменты такого слияния мы тоже выше рассмотрели. Социальная коллективность ("мы" и "они") не предусмотрена природой. Это находка людей, тогда еще лишь издающих звуки междометья, социальности, которая была тогда еще безорудийной и неразумной. Все это придет потом, вслед за коллективностью. Такая гипотеза оправдана и тем, что лишь в социальном коллективе человеческий детеныш может стать членом этого коллектива, т.е. социальным существом. Для того, чтобы человеческий детеныш стал человеком, необходимо чтобы предварительно уже было общество, в котором он от рождения окажется. Вне общества он никогда человеком не станет. Маугли – выдумка, в реальной жизни такое невозможно. Если это положение верно для онтогенеза, то она должна быть выдержана и для филогенеза. Для того, чтобы первобытные люди могли социализоваться как-то, у них сначала должно было быть уже общество. По нашей гипотезе так и получается: сначала в результате грандиозных мутационных разрушений возникает вид зоологических существ, которые в эмерджентной совокупности образуют социум: первичную, неразвитую, примитивную, пустую культурным содержанием коллективность. Но это уже был коллектив и коллектив именно социальный: ни стадо, ни стая, ни косяк, ни рой, а именно социум. Это было начало нового вида земных существ, которые были еще по своему основанию животными, но по реалиям уже людьми. По существу были зоологическими существами, а по феноменологии своего бытия были уже людьми: без труда, без мышления, без речи, но со своим новым способом жизнедеятельности, т.е. со своим новым видом коллективности. Теперь каждый новорожденный детеныш наряду с природной средой с самого начало оказывался и в социальной среде. Какова была эта среда, мы тоже схематично рассмотрели выше. Заполнение первичного социума культурным содержанием был и результатом жизни многих поколений первобытных людей, и одновременно постоянно обновляющейся социальной средой, которая удерживала их на поверхности антилюдоедства, т.е. делала людьми, социальными существами. Чем больше накапливался опыт общественной жизнедеятельности, тем более человечными становились поколения. Человечность определяется как способность подавить в себе каннибализм. Общество закрепляло эти механизмы, совершенствовало их, следствием этого было то, что люди становились богаче социально, универсальнее, многообразнее, более гуманными. Общество делало людей людьми, а они в свою очередь создавали его материальную и духовную историю. Субъективный дух каждого человека с поколения к поколению становился более сильным, ибо был каплей в формирующемся океане социальности общества. Ко времени мифологического мировоззрения первобытный социум прошел уже долгий путь, накопил огромное содержание, изменился сам и изменил людей. Общество было уже дифференцированным на социальные группы, на богатых и бедных, выделились правители и подчиненные. На смену каменным орудиям пришли медные, бронзовые и железные. Язык стал литературным и письменным. Возникли города и ремесла. Труд стал не только многообразным, но и подневольным. Появилась эксплуатация как форма "войны" против себе подобных. Рабство есть новый вид деления на "своих" – свободных и "чужих" – рабов. Эксплуатация раба – это насильственное отчуждение, изымание у него продуктов труда, т.е. изменившаяся форма людоедства. Это зоологическое проклятие готова реализоваться, проникая в малейшую щель, оставленную социальностью (гуманизмом), трансформируясь и маскируясь в цивилизованные формы. Мифологическое мировоззрение, соответствующее этой эпохе, образует единое духовное поле: и объективно-общественное, и субъективно-индивидуальное. Долго эмпирическое бытие социума оказалось разделенным на дискретные кусочки жизнями многих поколений. К рассматриваемому времени социум оказался расколотым на другие разные фрагменты. И материальное единство общества, оставшееся в начале истории, перешло в форму духовного единства, которое оказалось способным сохранить единство как на векторе исторического времени, так и в современной действительности. Дифференцированное общество объединяется взаимосвязью общественного и субъективного духа. Их общее содержание и есть мифологическое мировоззрение, впитавшее в себя все прошлые достижения. Мировоззрение, формирующееся обществом у своих индивидов и граждан, есть метафизическое, скрытое, не очевидное, умопостигаемое, духовное единство общества в совокупности всей его истории. На метафизический характер мифологического сознания обратил внимание еще В.С. Соловьем, потом подробно рассматривал А.Ф. Лосев. Мифологическое мировоззрение есть метафизическая реальность, на фоне и на основе которой и осуществляется бинарная по структуре историческое бытие общества и индивидуальных людей как единство прерывности и дискретности их материальных и духовных достижений. Через мировоззрение людей общество сохраняет свою прямую и обратную связь с собственным прошлым и отдельными гражданами. Мифологическое мировоззрение, как и любое мировоззрение, выполняет функцию консолидации и мобилизация общества и людей в отдельности. Как метафизическое основание бытия мифологическое мировоззрение является носителем тех исторических и современных смыслов жизнедеятельности, которые не позволяют людям актуализировать свой исходный природный каннибализм и позволяют накапливать культурные (нелюдоедсткие) потенциалы. Мифология не только повествует о становлении реальности, она одновременно сама выступает как реальность. Мировоззрение не только способ хранения этих смыслов, а главное – способ "пропитки" этими смыслами современную жизнь и общества, и отдельных людей. Вынесем опять за пределы рассмотрения различия между мировоззрением людей различных социальных групп. И рабовладельцы и рабы жили в метафизическом океане мифологического мировоззрения, хотя по конкретно-историческим своим реалиям, конечно же, отличались. Но они все были людьми своей эпохи независимо от их социального положения. "Метафизический" вовсе не означает какую-то запредельность и нереальность. Еще Шеллинг в своей философии мифов отмечал, что мифологический человек живет в собственном сознании как в реальном мире. Мировоззрение как метафизическое основание бытия есть такая же реальность, как и все эмпирические реалии общественной и индивидуальной жизни.

Рассмотрение социально-экономических, гносеологических и психологических причин возникновения мифологического мировоззрения на базе первобытно-религиозного в задачу нашего исследования не входит. Нас интересует лишь характеристики этого мировоззрения и его связь с предыдущими и последующими историческими типами мировоззрений. Несомненно, основными причинами перехода человечества на новый тип мировоззрения были изменения в общественном бытии людей: рост производительных сил способствовал возникновению новых потребностей, что в свою очередь вело к развитию тех способностей, которые нужны для решения задач их удовлетворения. Трансформация общественной жизни осуществлялась по всем направлениям, в том числе и в плане модификации мировоззрения. "Наиболее ярко это проявляется на следующем уровне мировоззрения Древнего мира — мифологическом. Темную, скрытую за эмпирическими свойствами силу, общественный опыт не может пока сделать истинно содержательной, светлой, ясной. Она продолжает оставаться темной. И область умозрительного познания заполняется просто-напросто внешними эмпирическими реалиями самого человека. Так появляются мифологические персонажи, образующие "ткань" мифологического мировоззрения. Чувственно художественное отражение действительности имеет свои нюансы, наряду со всеми обычными функциями мировоззрения. Как любое мировоззрение, оно интегрирует людей в определенное конкретно-историческое единство, выполняет также коммуникативную, познавательную, аксеологическую функции. Но начавшаяся история классового общества, прежде всего, связана с разделением труда и специализацией. Они то и будут определяющими темами в мифах. Мифологические боги и другие персонажи специализированы по различным областям. В их поступках, словах, мыслях и чувствах в перевернутом виде познается неэмпирическое содержание общественной действительности и опыта. Реалии настоящей жизни и опыт уже непосредственно не совпадают, порой противоречат друг другу, отрицая один другого" (17). Сегодня существуют различные взгляды на функции мифологического сознания (18). Все они заслуживают самого большого и тщательного исследовательского внимания. Нас, как об этом было уже выше сказано, интересует лишь тот момент, когда мировоззрение как внутренний закон духовного естества человека влияет на его бытие: практическое, интеллектуальное, чувственное, подсознательное, бессознательное и т.д. Мировоззрение включает комплекс представлений о себе и о мире (природном и социальном). Не исключение в этом плане и мифологическое мировоззрение. Вместо прежнего видения мира, присущего первобытно-религиозному мировоззрению, приходит новое. Весь комплекс этой новизны, видимо, невозможно даже просто перечислить. Мифологическое мировоззрение сопровождает тот уровень развития производительных сил и тот характер производственных отношений, когда появляется прибавочных продукт, частная собственность, специализация, дифференциация общества на богатых и бедных, государство, разделение труда на умственный и физический. Все это ведет к формированию новой картины мира – природного, социального и духовного. "Специальным опытом определяется специальное мировоззрение. В сознании одного специалиста жизнь и мир выступают как мастерская, где каждая вещь приготовляется на свою особую колодку, в сознании другого — как лавка, где за энергию и ловкость покупается счастье, в сознании третьего — как книга, написанная на разных языках и разными шрифтами, в сознании четвертого — как храм, где все достигается путем заклинаний. В сознании пятого — как сложная, разветвляющаяся схоластическая задача" (19). Дж. Фрезер заметил, что мифологическое сознание во многом объясняет ритуалы. И в этом ничего удивительного нет. Как мы выше говорили, ритуалы служили механизмом подавления зоологического каннибализма и закрепления законов гостеприимства. Мифологическое сознания по существу занимается тем же, но в символических формах (Э.Кассирер). Начиная с мифологического мировоззрения человек становится "символическим животным" (С. Лангер). Попутно отметим один момент. В мифах есть не только герои, но и антигерои, которые, на наш взгляд, есть объективизация в метафизической реальности своего зоологического начала. Если сказать языком З. Фрейда, антигерои – это сублимация первородного каннибализма. Форма утешения за невозможность реализовать запретный каннибализм. Форма социальной мести. Антигерои не только отрицательные персонажи, но и образцы того, от чего надо отстраняться, чего избегать, чего бояться, что в себе не разрешать. Природа архетипов коллективного бессознательного ужаса нам известна. К. Юнг считал, что их много. На наш взгляд, у всех народов один единственный такой архетип коллективного бессознательного – это ужас людоедства в себе и в других. Именно оно было подавлено "первичным коллективом", который еще был, как мы видели, и безъязыким, и безорудийным, и неразумным. Тот коллективизм был бессознательным в прямом и точном смысле этого слова. Нам все же ближе позиция Леви-Брюля о том, что мифологическое сознание есть форма коллективных представлений. Именно – представлений, уже представлений, ибо речь уже о мышлении. Пусть в основном чувственном, эмпирическом, но мышлении, а не внешних телесных действиях, имеющих смысловой характер. Мифологическое сознание уже языковое, речевое – устное и письменное. Это надо отметить, когда речь снова пойдет о бинарной структуре бытия общества и индивидов. Вероятно, прав К. Леви-Стросс в том, что увидел в мифах "снятие" бинарной оппозиции. Но лишь в том смысле, что мифологическое мировоззрение продолжает социальную интердекцию (запрещение, блокирование, торможение, абортирование и т.д.) каннибалистических стимулов, образующих биологическую основу социальности. Мифологическое мировоззрение в той части, где запрещает зоологические стимулы культурного существа, не менее категорично, чем предыдущие формы мировоззрения. Священно все, что делает людей людьми. Эти ценности неприкосновенны и священны. Мифологический герой как раз утверждает в мире эти социальные (гуманистические) нормы бытия.

Главные черты мифологического мировоззрения, в интересующем нас плане, - это единство человека с природой и чувственно-художественное отражение окружающей действительности.

Отсутствие индивидуального "Я", которое еще не выделилось из первобытного "мы", было характерной чертой двух предыдущих исторических типов мировоззрения. Что изменилось? В мифологическом мировоззрении мы видим уже иную картину устройства души и ее константной части - мировоззрения. Картина мира и место человека в нем оказывается разделенной на две заметные части. Наряду с эмпирическим чувственно воспринимаемым миром появляется уже мир умопостигаемых помыслов множества богов. Многобожье национальных религий – ближайший родственник мифологического мировоззрения. Язычество – промежуточное мировоззрение между мифами и мировыми религиями, в каких бы конкретных хронологических соотношениях не складывалась картина их реальной истории. Для мифологического человека замысел богов дается в форме конкретных событий реальной жизни, за которыми эти замыслы нужно еще угадать и понять. Так данность мира раскалывается на видимый, постигаемый чувствами и эмпирическим умом, и на скрытый, невидимый мир, постигаемый теоретическим умом. Для хранения знаний первого уровня хватало ритуальных танцев и практических действий, для знаний второго уровня нужен специальный язык знаков, несущих в себе понятия происходящего. Но для этих понятий еще не выработан категориальный язык, в связи с чем возникает второй признак мифологического мировоззрения – совокупность художественных (часто антропологических) образов. Боги, нимфы, сатиры, русалки, домовые, лесовики, гномы, водяные, кикиморы – все голоса из мифологического мировоззрения. Эти образы, в отличие от прежних эмпирических образов, являются "сверхъестественными", сверхчувственными, находящимися за чертой конкретных реалий действительности. Впоследствии философия превратит эти различия в четко определенные стороны бытия: внешний "фюзис", данный в чувственном познании, и внутренний "метафюзис", доступный умозрению. Первая сторона – динамичная, изменчивая, а вторая – стабильная, устойчивая. Вторая сторона образует инвариантную сущность первой. Но это потом, в философском мировоззрении. Мифологическое видение человеком себя и мира в мифологическом мировоззрении пока не поднялось до уровня категориального отражения бытия и небытия мироздания. В мифологии образы богов совпадают с телом бытия. Например, Нептун не огромный человек с косматой бородой, купающийся в водной стихии, а сама эта стихия в ее предметной телесности. Нептун из недр воды не может выходить, как его изображают фольклорные современные представления, ибо сам океан и есть Нептун – живой и шумный или тихий и спокойный. Волны и есть косматые волосы Нептуна, отсвет молний в волнах и есть блеск и сверкание его глаз, грохот штормовых раскатов и есть голос владыки морей и океанов. Лесовик - не живущий в лесу маленький человечек, а сам лес – большой, косматый, грозный, сильный и способный на добро и зло. И так во всех представлениях мифологического мировоззрения. Второй интересный момент этого мировоззрения, как мы уже говорили, в понимании себя (человека) как неотъемлемой части природы. Природа как бы продолжение тела человека, и наоборот. Все, что происходит в природе, это происходящее в человеке, все это касается его, независимо от того, знает он про то или нет, чувствует это или нет. Если ему на спину упала пылинка, он про это может и не знать и этого не чувствовать, но он стал на одну пылинку тяжелее и грязнее. Если где-то упала звезда, значит, человек стал на эту звезду меньше. Если он заболел или у него плохая погода, значит, это у природы (у той части, которой он является) что-то болит и плохая погода. Ощущение и чувствование себя неразрывной частью природы – естественное душевное состояние человека с мифологическим мировоззрением. Каким бы странным и неестественным это не показалось современному человеку, мифологический человек по своему мировоззрению сопереживал всей природе, всему происходящему в природе, как происходящему в нем самом. В этом смысле космизм мифологического человека был натурально естественным. Человек с мифологическим мировоззрением имел такое "Я", которое не могло ощущать и понимать себя иначе, как только естественной частью природы, в которой за внешними динамичными событиями скрывается воля богов и других сверхъестественных персонажей.

Мифы одновременно и познание мира, и сам реальный мир. Все эти фантастические образы – это реальные природные явления, среди которых человек живет. Герои, которые бросают вызов стихии и богам, есть процесс выделения общества из природы, а индивида из общества. Изучая историю трансформации мифов, можно реконструировать и элементы реальной жизни людей того времени, а также и особенности их мировоззрения.