Писатели и жанры Высокого Ренессанса в Италии (XVI в.).

В литературе Высокого Возрождения, стилистически отнюдь не единой, ведущий в ней классически ренессансный стиль, для которого характерны гуманистические идеалы красоты и гармонии, неизбежная при этом идеализация и мифологизация действитель­ности, получил наиболее яркое выражение в творчестве Ариосто, Кастильоне, Бембо. Лодовико Ариосто (1474—1533), блестящий поэт и драматург, был связан службой с герцогским домом д'Эсте в Ферраре, где чтили светскую культуру и рыцарский этикет. Обширная библиотека античной и средневековой литературы, те­атр, пышные празднества, отличавшие феррарский двор, — во все это вкладывались немалые средства из герцогской казны. Созданная в Ферраре поэма Ариосто «Неистовый Орландо», над которой он работал многие годы (1516—1532), стала одной из художественных вершин итальянского Возрождения. Обращение автора поэмы к сюжетам французских рыцарских романов, весьма распространен­ных и в итальянских народных сказаниях, не было случайным. Подвиги паладинов императора Карла Великого и приключения рыцарей короля Артура, прочно вошедшие в средневековую рома­нистику, впервые объединил в поэме «Влюбленный Орландо» не­посредственный предшественник Ариосто, также связанный с феррарским двором, Маттео Мария Боярдо. Его поэма, создавав­шаяся в 1483—1494 гг., осталась незавершенной из-за смерти поэта. Ариосто продолжил многие сюжетные линии «Влюбленного Орлан­до», достаточно стереотипные также и для итальянских народных поэм каролингского и бретонского циклов.

Герои поэмы Ариосто —искатели приключений, участвующие в сражениях с сарацинами — врагами Карла Великого, с великана­ми, чудовищами. Они —и влюбленные, верные своим возлюблен­ным, ради которых совершают смелые подвиги. Неистовый Орландо одержим безумной любовью к Анджелике — черта многих героев средневековых романов (безумие влюбленного в Изольду Тристана, страстная любовь Ланселота и т. д.). Однако традиционные сюжеты и характеры обрели в поэме Ариосто новую жизнь на основе гармонического синтеза, свойственного эстетике и стилистике Вы­сокого Возрождения. В отличие от средневековых романов поэма Ариосто лишена морализирующей функции, позиция автора про­низана иронией — он создает героико-комическое произведение. Ариосто проявляет исключительную свободу в композиционном построении поэмы, которая состоит из множества переплетающих­ся и параллельных сюжетных линий, нередко почти зеркально отражающих друг друга. Целое, однако, образует единство, облада­ющее чертами ренессансной соразмерности.

Оперируя материалами средневекового романа, Ариосто при­нимал скорее его жанровые правила, нежели идеологию. Герои поэмы обладают новыми, ренессансными чертами. Им свойственны полнота человеческих чувств и прежде всего сила земной любви, радостное ощущение жизни, наконец, сильная воля как залог победы в драматических ситуациях. «Золотые октавы» поэмы Ари­осто внесли огромный вклад в формирование литературного италь­янского языка. В XVI в. «Неистовый Орландо» издавался многократно, поэма была доступна любому грамотному читателю.

Будучи придворным комедиографом в Ферраре, Ариосто создал ряд прославивших его комедий — «Сундук», «Чернокнижник», «Подмененные». Источник комизма он искал в самой действитель­ности, воссоздавая образы горожан, охваченных страстью к наживе или плотским удовольствиям. Вне критики оставался сам герцог Феррары. Его двор, где уже в 80—90-е годы XV в. ставили Плавта и Теренция, оказался родиной ренессансной комедии. Театральные постановки приурочивались, как правило, к сезону карнавальных празднеств, которые отличались здесь особой красочностью.

Кроме Феррары крупным центром ренессансной культуры в пору Высокого Возрождения стал герцогский двор в Урбино, также славившийся прекрасной библиотекой и разнообразием театраль­ных и карнавальных праздничных действ. У герцога Гвидобальдо да Монтефельтро в течение ряда лет был на службе писатель Бальдассаре Кастильоне (1478—1529). Изысканный и образован­ный Урбинский двор вдохновил его на создание диалогов «О придворном» (первая редакция сочинения была закончена в 1516 г.). Последняя (третья) редакция диалогов была напечатана в Венеции в 1528 г. в типографии наследников Альда Мануция и позже переведена на многие языки. Эта работа широко прославила Кас­тильоне в Италии и за ее пределами.

Кастильоне создал художественный образ идеального придвор­ного, который вырисовывался в беседе участников диалогов — реальных лиц, аристократов из окружения герцога, в числе которых были венецианский патриций Пьетро Бембо и сам Кастильоне. Его идеальный придворный наделен всеми достоинствами совершен­ного, всесторонне образованного и утонченно воспитанного чело­века. Это — своеобразный синтез гуманистических представлений об идеале личности. Герой Кастильоне умен и красив, широко эрудирован в самых разных областях знания, одарен творчески — поэтически и музыкально, наделен всевозможными добродетелями, скромен, приветлив и обходителен. Он мудрый советчик правителя, преследующий не свой личный, но государственный интерес. Иде­альный придворный — само воплощение грации, гармонии, кра­соты, он эстетически совершенен. В этом образе придворного Кастильоне не только воплотил гуманистический идеал личности, он оказался в то же время и социально ограниченным средой и представлениями аристократической элиты, к которой принадле­жит герой Кастильоне и в которой он живет и действует. В результате гуманистический идеал возвеличивается и обогащается, но вместе с тем утрачивает свой общечеловеческий смысл, что стало свидетель­ством зарождения кризисных явлений в ренессансном мировоззрении поры Высокого Возрождения. В сочинении Кастильоне с большой художественной силой выразилась вера в достоинство человека, в его способность к самосовершенствованию, убеждение в его безгранич­ных творческих возможностях. Трансформация гуманистического идеала еще не вела здесь к утрате его существенных черт.

Видное место в литературе Высокого Возрождения занимает творчество ПьетрдБембо (1470—1547). Он служил при герцогском дворе в Урбино в те же годы, что и Кастильоне, позже был папским секретарем в Римской курии, в 30-е годы занимал должность библиотекаря и историографа Венецианской республики, а послед­ний период жизни посвятил церковной деятельности, получив в 1539 г. сан кардинала. В обширном литературном наследии Бембо (трактаты, письма, диалоги, история Венеции с 1487 по 1513 г., стихи) самыми прославленными оказались «Азоланские беседы» — диалоги на итальянском языке в прозе и стихах. Впервые изданные в 1505 г., «Азоланские беседы», над которыми Бембо продолжал работать и в последующие годы, многократно переиздавались (в XVI в. было более двадцати их публикаций) и получили широчай­шую известность. Свое сочинение Бембо посвятил знаменитой Лукреции Борджа, возможно, вдохновившей его на создание «Азо-ланских бесед». В них сказывается сильное воздействие неоплато­нической философии любви и красоты: акцент ставится на божественном происхождении красоты, на постепенной трансфор­мации чувственной любви в духовную. Бембо выступал и как теоретик проблемы формирования итальянского языка. В трактате «Рассуждения в прозе о народном языке» (1525) он отстаивал преимущества тосканского диалекта, в котором видел основу лите­ратурной итальянской речи, и призывал обращаться к языку Пет­рарки и Боккаччо. В стиле Петрарки написаны и многие лирические стихи Бембо, ставшего родоначальником поэзии петраркизма. По­читатели лирики великого поэта в Италии и за ее рубежами — в Англии, Франции, Польше, Далмации — культивировали стиль Петрарки, размеры стихосложения, но особенно — гамму любов­ных чувств, дополняя ее идеализированными схемами в духе фило­софии неоплатонизма.

Процесс складывания литературного итальянского языка не был однолинейным. Наряду с обретавшим классические формы стилем Ариосто, Кастильоне, Бембо в первые десятилетия XVI в. форми­ровалось и иное направление, ориентировавшееся на язык просто­народья. Известный эпический поэт Теофило Фоленго в поэме «Бальдус» обращается к жизни современной деревни, отказываясь от ее пасторальной идеализации и создавая образы грубых, неоте­санных крестьян. Язык поэмы, как и всего свода — «Макаронин», частью которого она была, отличается смешением различных диа­лектов итальянского языка и пародируемой гуманистической латы­ни. Этот «макаронический язык» Фоленго стал формой осмеяния и петраркизма, и сочинений гуманистов, и рыцарских романов. Пародийный жанр развивался и на базе литературного итальянского языка. Его ярким представителем был Франческо Берни, давший начало в своих стихах стилю «бернеско», впоследствии очень рас­пространенному в Италии. В сонетах Берни обыденные предметы воспевались возвышенным слогом («Похвала суме»), многие совре­менники — от литераторов до пап и вельмож — подвергались ост­роумному осмеянию.

Известный драматург Анджело Беолько (театральный псевдо­ним — Рудзанте) создавал предназначенные для народного театра комедии на падуанском диалекте — живом языке деревни. В его пьесах немало фольклорных мотивов, приемов фарса, гротеска, пристрастия к грубоватой простонародной лексике. К жанру коме­дии, получившему большое распространение в пору Высокого Возрождения, обращались и многие крупные писатели — не только Макиавелли и Ариосто, но и Пьетро Аретино, острый полемист, сатирик, пародист. В «Комедии придворных нравов» (1525) он зло высмеивает папский двор, а в пьесе «Кузнец» создает пародию на сам жанр комедии, злословя над ее фабулами и типажами.