Соглашение народовцев с Правительством

После длительных переговоров между лидерами “народовцев”, австрийским. наместником графом Бадени и униатским митрополитом Сильвестром Сембратовичем (прямолинейным католиком) было достигнуто соглашение. “Народовцы”, которые раньше боролись против митрополита Сембратовича (активно вмешивавшегося в политику и даже создавшего свою клерикальную партию с несколькими депутатами в Сейме) капитулировали. Получив, и от него, и от графа Бадени обещания частичного исполнения их требований, они превратились в послушных исполнителей планов Вены и Рима.

“Новая эра”

В результате же, как следствие продуманной и целеустремленной политики Вены и Рима и недальновидной политики русского правительства, в 1890-м году в Галиции провозглашается так называемая “Новая Эра” — новое направление национально-культурно-политической деятельности той части галицкой общественности, которая по разным мотивам пошла за “народовцами”, претендовавшими на право выступать от всей Галиции (т.е. от ее не-польского населения).

Во время выборов в Галицкий Сейм в 1889 году и “старо-русы” и “народовцы” вместе провели 16 депутатов, которые составили “Руский Клуб” Галицкого Сейма. Всего в Сейме было 151 депутат и “Русский Клуб” составлял только незначительное меньшинство. Поэтому рассчитывать на проведение через Сейм желательных для “Руского Клуба” решений не приходилось.

Но в расчет поляков и австрийского правительства не входило просто, пользуясь большинством в Сейме, пренебрегать всеми желаниями галицких “русинов” и тем вызывать их раздражение и усиливать прорусские настроения. Гораздо выгоднее было создать впечатление, что сами галичане отрекаются от своего тяготения к русской культуре и России и изъявляют приверженность к Австрии и католической церкви. Тогда молено было бы утверждать, что вся Галицкая Русь поддерживает Вену и Рим, а “москвофильские” настроения есть антигосударственные, со всеми отсюда вытекающими для “москвофилов” последствиями.

Когда были закончены все переговоры и сделаны нужные приготовления, 25-го ноября 1890-го года в Галицком Сейме представитель “Русского Клуба” Юлиан Романчук, учитель “руской” гимназии во Львове с другим депутатом А. Вахнянином, тоже учителем “руской” гимназии, не уведомляя свой клуб, выступили с заявлением, что народ Галицкой Руси не имеет ничего общего с остальной Русью и великороссами, а также с изъявлением от имени всей Галицкой Руси преданности и верности Австрийскому царствующему дому и католической церкви.

Польская и правительственная печать подняла около этого выступления огромный шум и провозгласила, что наступила “Новая Эра” в национально-культурно-политической жизни Галиции.

Протесты депутатов Сейма, членов “Старо-Руской” партии против этого самозваного выступления от имени всего народа не привели ни к чему. А лидеру “старо-русов” Н. Антоновичу митрополит Сембратович в Сейме коротко сказал: “кто не с нами — тому здесь нет места”.

Из Сейма борьба против “Новой Эры” была перенесена в народ. “Старо-Русы” собрали во Львове 2-го февраля грандиозный митинг, на котором 6.000 представителей сел и городов Галицкой Руси единогласно осудили выступление Романчука и Вахнянина. Но все протесты никаких результатов не давали. Власти всемерно поддерживали сторонников “Новой Эры” и их борьбу против “Старо-русов”.

Но вскоре стало очевидно, что “Новая Эра” был только тактический прием власти для разделения “русинов” и никаких положительных ощутительных результатов не дала, кроме незначительных облегчений для национально-культурной деятельности, но только в духе провозглашенной Романчуком декларации. Реформы в униатской церкви (1891 г.) приблизили ее к церкви римско-католической; реформа правописания (введение фонетического правописания в 1892 г.) положили начало отдалению от русского языка. Быстро и энергично создавались предпосылки для полного отчуждения Галицкой Руси от общерусской культуры и включение ее в орбиту западно-католическую. Также энергично создавались кадры молодой интеллигенции, воспитанной в антирусском духе. Но основного, в чему стремилась вся Галицкая Русь — освобождения от польского влияния или хотя бы тени равноправия с поляками, “Новая Эра” не дала. Против нее начала расти оппозиция не только “Старо-Русов”, но и в рядах самых “Народовцев”.

Радикалы

К этой оппозиции присоединилась и сравнительно малочисленная группа “радикалов”, левой, частично социалистически настроенной, галицкой интеллигенции. В начале (в конце 70-х годов) немногочисленные галицкие пионеры социализма и марксизма, к которым принадлежал и известный писатель И. Франко, во главу угла ставили вопросы социальные, а, жгучий в Галиции, вопрос национальный и вопрос взаимоотношений с поляками отодвигали на задний план, в надежде решить его в духе социалистической солидарности поляков и “русинов”.

В начале своей общественно-политической деятельности И. Франко тесно сотрудничал с поляками о чем подробно сообщается во II томе “Истории Польши” (издание Академии Наук СССР, 1955 г. стр. 260). Франко перевел на украинский язык раздел I-го тома “Капитала” Маркса и в 1878 году издал на польском языке “Социалистический Катехизис”, в котором указывал, что национальная независимость без разрешения социальных вопросов не принесет никакого улучшения положения народа. Вообще, вопросы национальные, игравшие главную роль в деятельности и “Старо-Русов” и “Народовцев”, для Франка и его последователей (Данилюк, Павлик и другие) были вопросами второстепенными и они охотно сотрудничали с поляками без предварительного уточнения национальных взаимоотношений. Так, например, в созданный в 1878 году “Социалистический Комитет”, наряду с поляками, вошел Франко и несколько его единомышленников.

К моменту “Новой Эры” группа “радикалов” уже представляла собой заметную политическую величину. К “Новой Эре” она относилась отрицательно, понимая и социальную и национальную сущность этого движения и называя его не без основания, “покорными слугами режима”.

Политика же власти давала все основания утверждать, что она не выполняет обещаний, данных при подготовке провозглашения “Новой Эры”. Поляки и католики по-прежнему неограниченно проводили полонизацию и окатоличивание края, предоставляя своим союзникам — “Народовцам” только жалкие крохи обещанных благ и не допуская их к власти.

“Консолидация”. “Новый Курс”

В результате, в 1894 году тот самый Романчук, который провозгласил “Новую Эру”, провозглашает ее конец, рвет с правительством, переходит в оппозицию и ищет сотрудничества, как со “Старо-Русами”, так и с левой частью интеллигенции, незадолго перед тем создавшей свою особую “радикальную” партию. Провозглашается так называемая “Консолидация” всех национальных сил Галицкой Руси для борьбы за свободу своей национально-культурно-политической деятельности. Но с правительством остается группа бывших единомышленников Романчука (Вахнянин, Барвинский и другие), которая с своей стороны провозглашает “Новый Курс”, призывая лучше довольствоваться малым, чем потерять все. Правительство решительно становится на сторону “Нового Курса” и, не стесняясь самыми крутыми мерами воздействия, всячески поддерживает его сторонников. То же самое делает и митрополит Сембратович — глава униатской церкви.

“Консолидация” была принята польско-католическими кругами и правительством, как прямой вызов — и наместник Галиции граф Бадени открыто заявил, что он “обойдется и без русинского представительства”.

На ближайших выборах (1895 г.) он подтвердил свои слова на деле. Сторонники “Консолидации” были разгромлены и даже Романчук не получил депутатского мандата. “Русинскую” (или как ее уже стали называть “украинскую”) группу депутатов составили покорные исполнители желаний власти, последователи “Нового Курса” — Барвинский, Вахнянин и другие. Не безынтересно здесь отметить, что это тот самый Анатолий Вахнянин, который в свое время написал и переложил на музыку патриотическую песнь пробужденной Галицкой Руси, которая начиналась словами: “Ура на бой орлы! За нашу Русь святую, Ура!”

Но он был на государственной службе (учитель гимназии) и его карьера зависела от степени его преданности режиму и поддержки его политики...

Побежденные на выборах противники “Нового Курса”, (совместно — “Старо-Русы” и “Народовцы”) пытались обратиться с жалобой к императору Францу Иосифу и послали депутацию из 290 человек в Вену, но они были приняты подчеркнуто холодно. Стало очевидно, что надо или согнуть спину и покориться или считаться с возможностью попасть в число “неблагонадежных” и подвернуться всяческим репрессиям.

Ряды сторонников “Консолидации” и борьбы за свои права поколебались. Намечавшееся сотрудничество “Старо-Русов” и “Народовцев” не было осуществлено. Но записанные в свое время во все протоколы и широко рекламированные установки “Новой Эры” Романчука остались и правительство, опираясь на них, энергично проводило меры по развитию и усилению антирусских настроений, не жалея для этого средств и не стесняясь в применении репрессивных мер. Так же энергично проводилось и “сближение” (точнее, полное подчинение) униатской церкви Галицкой Руси с прямолинейным римским католицизмом. Труднее шло дело с полонизацией, ибо, несмотря на все усилия власти, не легко было искоренить отталкивание населения Галицкой Руси от вековых притеснителей — поляков.

Мероприятия правительства встречали отпор со стороны “Старо-Русов”, энергично боровшихся за свои старые идеалы единства Руси. Сохранив многие старые культурные учреждения и создавши новые (например, “Общество Михаила Качковского”) “Старо-Русы” не сдавали своих позиций и вели борьбу против проводимых властью идей “Новой Эры”. Борьба эта была не легкая и затруднялась еще тем, что нужно было внешне оставаться лояльным верноподданным Австрии, политика которой была антирусской.

Это последнее обстоятельство широко использовали противники “Старо-Русов” и, по совету Барвинского, лидера клерикалов, многие из них стали “добровольными жандармами”, следящими и доносящими на “Старо-Русов” — “москвофилов”, приписывая им антигосударственную деятельность. Во всем крае началась самая ожесточенная “холодная война” (сопровождавшаяся нередко и физическими насилиями) между двумя направлениями культурно-политической жизни. Формальна “победа” как будто выходила на стороне последователей “Новой Эры” и власти, но, по существу, все эти “победы” вовсе не были доказательствами антирусских настроений широких масс народа, а результатом, вынужденного обстановкой, молчания “Старо-Русов”. Они приняли тактику: “притаиться и ждать”, твердо веря в правоту и торжество своих идей.

Пути “Старо-Русов”, которых их противники называли “москвофилами”, и “Народовцев”, все чаще называвших себя “украинцами”, (“Старо-Русы” называли их “мазепинцами”) разошлись окончательно и бесповоротно. К “Народовцам” примкнули и левые группировки (частично марксистские и социалистические), оформленные в политическую партию “радикалов”. Несмотря на расхождение в вопросах социальных (“Народовцы” были в этих вопросах “либералами-консерваторами”), между двумя этими партиями был найден общий язык. Сближало их общее у обоих партий отрицание единства истории и культуры всей Руси.

Национал-Демократы

И в 1899 году большинство членов обоих партий основали новую партию, назвавши ее “Национал-Демократической”. В нее вошли виднейшие представители “Народовцев” и “Радикалов”: Романчук, К. и Е. Левицкие, В. Охримович, Олесницкий, Франко, Грушевский и другие. Хотя формально эта новая партия и не была безоговорочным исполнителем воли Рима и Вены, как “клерикалы” Барвинского, но ее антирусская установка и отрицание идеи единства истории и культуры всей Руси соответствовали планам и целям Австрии. А потому отношение правительства к ней, в основном, было благожелательным и оно не препятствовало ее деятельности.

Единственным препятствием для окончательной победы над прорусскими настроениями Галицкой Руси теперь остались, никак не сдававшиеся, “Старо-Русы” — “москвофилы”.

Борьба с ними стала общей задачей: австрийского правительства, католической церкви, господствовавших в Галиции, польских кругов и, сотрудничающих с ними и от них зависимых, галицийских политических группировок. В последнее пятилетие 19-го века и первое пятилетие 20-го века, чтобы подорвать влияние “Старо-Русов”, против них было поведено энергичное наступление на всех секторах национально-культурной и социально-политической жизни, где они имели широкую сеть своих организаций.

С 1895 до 1905 года, как грибы после дождя, вырос целый ряд экономических, культурных и национальных организаций, контролируемых и направляемых “украинцами” антирусского и проавстрийского направления. Эти организации были в большинстве параллельными с таковым же, или сходными с уже существовавшими организациями “москвофильских” настроений и повели с ними ожесточенную борьбу за руководство широкими народными массами.

За этот период в области экономической были созданы: О-во “Сельский Хозяин” (1898 г.), “Краевой Кредитный Союз” (1904 г.), “Союз Молочных Кооперативов” (1904 г.), “Союз Скотоводческих Кооперативов” (1905 г.) и другие. Все они имели свои отделы и отделения по всей Галиции.

В области народного просвещения Общество “Просвiта” покрыло всю Галицию сетью библиотек, читален, курсов для неграмотных, театральных кружков, хоров, музыкальных обществ и других. Особое внимание было обращено на создание “бурс” — общежитии для учащихся средних и высших школ и (соответствующее идеологии “украинства”) воспитание молодежи.

Дело физического воспитания народа повели “Украинский Сокол” (осн. 1898 г.) и “Сечь” (основана Кириллом Трильовским в 1900 г.). Имея ячейки в городах и селах, они готовили кадры будущих борцов за идею “Самостийной Украины” (разумеется, под скипетром Габсбургов).

И “Сокол” и “Сечь” были организациями чисто “украинскими”, в тогдашнем понимании этого слова в Галичине. Это значит, это так называемые, “москвофилы” в эти организации не входили.

“Сокол” состоял преимущественно из городских жителей и был создан Иваном Боберским по образцу чешского “Сокола”. Политически-национальное руководство “Сокола” находитесь в руках “Национально-Демократической Партии”, антисоциалистической по программе, и лояльно сотрудничавшей с Правительством.

“Сечь” состояла преимущественно из крестьянской молодежи. Создана главным образом усилиями Кирилла Трильовского, одного из лидеров “радикалов” — идейных наследников социалистическо-марксистских групп Драгоманова и Павлика (с которыми в свое время сотрудничал и Иван Франко). В “Сечи” были очень сильны настроения социалистические, хотя явно это и не декларировалось. Тогда, внешне, “радикалы” (и их детище — “Сечь”); были верноподданными Австрийского Императора и такими же врагами России и “москвофилов”, как и, руководимый “Национал-Демократами”, “Сокол”.

О настроениях “радикалов” их лидер — Iван Макух — в своих воспоминаниях (“На народнiй службi”. Детройт. 1958 г. — стр. 208) пишет: “мы тогда все без исключения желали, чтобы Центральные Державы выиграли войну, а Россия проиграла” и рассказывает, как он старался пропагандировать среди крестьян подписку на военный заем Австрии, за что получил от Императора орден — “Гражданский Крест за Заслуги”.

Кроме “Сечи” и “Сокола”, для воспитания детей в духе “украинства”, был создан “Пласт” — украинские бой-скауты.

Так как все эти организации были проникнуты не столько спортивным, сколько шовинистическо-”украинским” и австрийским верноподданническим духом, то не удивительно, что Австрийское Правительство им всячески покровительствовало и на слет этих организации летом 1914-го года прибыли австрийские генералы.

Все перечисленные выше организации были по существу закамуфлированными чисто политическими организациями, деятельность которых была неразрывно связана с пропагандой вражды к России, верности Австрии и отрицания единства истории и культуры всей Руси. Поэтому они имели полную поддержку австрийского правительства.

Но поддержка эта прекращалась там, где начинался конфликт с польским влиянием в Галиции. Несмотря на все домогательства, сотрудничавших с правительством политических групп, и несмотря на огромную пользу их антирусской деятельности, Австрия не хотела и слышать об административном отделении Восточной Галиции от Западной, к чему единодушно стремились все без исключения политические партии Галицкой Руси. Полякам Австрия доверяла больше, чем разным Барвинским, Романчукам, Грушевским и прочим коллаборантам. Она их щедро вознаграждала за их работу, но передать в их руки власть в Восточной Галиции, что было неизбежно при разделе Галиции, она не решалась. И до самой первой мировой войны Галицкий Сейм оставался несокрушимой твердыней польского влияния в Галиции. А от него зависело направление внутренней политики края, как по вопросам национально культурно-политическим, так и по вопросам экономическим.

Считая всю Галицию интегральной частью Польши, все польские партии в Галиции были единодушны в своем стремлении окончательно ополячить непольскую Восточную Галицию, в которой социально и экономически они господствовали безраздельно. Так же единодушно было и население Восточной Галиции в своем отпоре против ее ополячивания. Но оно было разделено с конца 19-го века на два непримиримых лагеря, так называемых “москвофилов” и “мазепинцев”.

Первые видели спасение в верности идее единства истории и культуры всей Руси, что приводило к стремлению к воссоединению с Россией, и Австрия, не без основания, ставила под сомнение их лояльность. Вторые, эту идею единства отрицали, называли себя “украинцами” и будущее Восточной Галиции видели в воссоединении с отторгнутой от России всей Российской Украины и создании “Украинского Государства”, но не самостоятельного, как теперь утверждают сепаратисты, а в границах Австро-Венгерской монархии — по примеру Венгрии.

Естественно, что Австрия всемерно поддерживала “украинцев” и принуждала поляков, (одинаково враждебных и к “москвофилам” и к “украинцам”) все же идти на некоторые уступки “украинцам”. В результате этих уступок, в Восточной Галиции было открыто несколько украинских средних школ и несколько кафедр при Львовском университете, но при этом зорко следилось, чтобы и учащие, и учащиеся были “украинского”, а отнюдь не “москвофильского” направления. В награду за свою приверженность Австрии получили “украинцы” и кое-какие мелкие экономические концессии для контролируемых ими кооперативов, страховых обществ, издательств. Но ключевые позиции экономической жизни по-прежнему оставались в руках поляков и сотрудничавшего с ними еврейского капитала. На верхние ступени социальной и административной лестницы “украинцы” не пускались. По существу их только терпели за их, полезную для Австрии, антирусскую пропаганду. Попытки поднять экономическое и культурное положение народа не приводили ни к чему. Так, например, в 1902 году по инициативе левого крыла “украинцев” были проведены забастовки сельскохозяйственных рабочих. Забастовки были горячо поддержаны этими рабочими и подняли популярность их инициаторов, надеявшихся сломить эксплуатацию беднейшего крестьянства помещиками и арендаторами. Но результат был плачевный. Помещики и арендаторы привезли дешевых рабочих из чисто | польских областей и начали обзаводиться сельскохозяйственными машинами. Местные рабочие лишились и того малого, что имели. В поисках сезонных заработков ежегодно стали выезжать в Пруссию по 100 тысяч и больше галичан, где они находили работу у немецких помещиков. Кроме того необычно усилилась эмиграция в Америку.

Напуганные же сельскохозяйственными забастовками, часть помещиков стали парцеллировать свою землю и продавать крестьянам. Но не своим, тем, кто как крепостные когда-то работали на этих землях, а полякам из западной Галиции, с целью полонизировать Восточную Галицию.

Не больших успехов достигли “украинцы” и в области культурной. Результаты широко рекламируемой сепаратистами “украинской культуры” в Галиции (которую они называют “Пьемонтом Украинства”) можно было видеть в многочисленных беженских лагерях в Германии после 2-ой мировой войны, в которых было много десятков тысяч галичан. По данным учреждений, ведавших этими лагерями и открывших там курсы по ликвидации безграмотности, подавляющее большинство (в некоторых лагерях до 100%) на этих курсах составляли галичане. И не потому, что они имели особое тяготение к науке, а по той простой причине, что среди лагерников — уроженцев Российской Украины неграмотных не оказалось.

Этот неопровержимый факт, свидетелями которого были много сотен тысяч беженцев — лагерников, зафиксированный в отчетах УНРА и ИРО, ведавших лагерями, красноречиво говорит о возможностях культурного развития украинцев в России и в Австрии, а позднее и в Польше.

В 1772 году, как уже упоминалось, австрийский престолонаследник констатировал, что “народ Галицкий — самый приниженный и забитый”, как он писал своей матери-императрице Марии Терезии после посещения Галиции.

Почти через полтораста лет, в 1914 году, то же самое говорила российская армия, занявшая Галицию. С удивлением и недоумением смотрели офицеры и солдаты российской армии, как галицкие крестьяне целовали руки не только, немногим не бежавшим помещикам или их управляющим, но даже и лавочникам-евреям, как убого было их хозяйство по сравнению с хозяйством крестьян Российской Украины.

Это убожество галицких крестьян свидетельствует, что все усилия, коллаборировавших с властью “мазепинцев” ничего ощутительного в смысле поднятия материального положения крестьян, как и в области культуры — не дали.

В значительно худшем положении находилась та часть населения Галицкой Руси, которая осталась верна идее единства Руси и не пошла за пропагандой “мазепинцев”. Их называли “москвофилами” и все они считались потенциальными государственными изменниками. Ни на какую карьеру на государственной службе или в церковной жизни они рассчитывать не могли. Какая либо активность в общественно-политической и культурной жизни им всячески стеснялась и ограничивалась не только польско-католическими представителями государственной и краевой власти, но и своими же галичанами, которые находились под влиянием “мазепинцев”. Слова депутата Барвинского, что “каждый украинец должен быть добровольным жандармом и следить и доносить на москвофилов” неукоснительно проводились в жизнь в городах и селах Галиции и фактически превращали “москвофилов” в пасынков своего государства — Австрии и в “лишенцев”, хотя формально они и считались равноправными поданными австрийского императора.

Во время выборов в Австрийский Парламент и в Галицкий Сейм борьба между “мазепинцами” и “москвофилами” принимала исключительно острый характер и приводила к физическим столкновениям, нередко сопровождавшимся убийством противников (“москвофилов”) или уничтожением их имущества при полном попустительстве властей, ибо нападающей стороной всегда были “мазепинцы”.

Выборы 1907 года

В 1907 году в Австро-Венгрии происходили в первый раз всеобщие, прямые, равные и тайные выборы в Австрийский Парламент (Рейхсрат).

Австрийское правительство делало тогда ставку в Галичине на поляков, считая их наиболее лояльными и желательными для себя кандидатами. Не имея возможности провести в депутаты от всей Галиции только поляков, Правительство поддерживало всемерно ту часть населения Галичины, которая называла себя “украинцами” и была поделена на три партии: буржуазно-демократическую — “национал-демократы”; просоциалистическую — “радикалы”; марксистскую — “социал-демократы”.

Кроме этих трех “украинских” партий в борьбе за депутатские места участвовали и “москвофилы” (“старо-русины”). К ним Правительство относилось резко отрицательно и принимало все меры, чтобы представители этой партии не попали в Австрийский Парламент.

Однако, в результате ожесточенной борьбы, имея противниками, и Австрийское Правительство, и все три “украинские” партии, и всех поляков, и всех евреев — “москвофилы” все же получили 5 мандатов, из общего числа 27 депутатов от Галичины (“руской” части ее населения). Кроме того буковинские “русины” подучили 5 мандатов. Всего 32 “русина” в Венском Парламенте.

Эти 32 депутата, войдя в Парламент, образовали свой клуб и назвали его “Руський Парляментарний Клюб”. Возглавил этот клуб известный галицкий политический деятель Юлиан Романчук. По партийной принадлежности 27 депутатов от Галичины распределялись так: Национал-демократы — 17; радикалы — 3; соц.-демокр. — 2; “москвофилы” — 5. Буковинцы, в основном, гравитировали к Национал-демократам. Их лидером был буковинский помещик, армянин по происхождению — Н. Василько.

Вступая в Рейхсрат, эти 32 депутата сделали письменную декларацию, которая заканчивалась следующими словами: “Новые выборы в Рейхсрат проведены в Галиции тенденциозно и противозаконно, и этим еще уменьшено минимальное количество мандатов, принадлежащих русинам. Эти события повелевают нам, представителям галицийских и буковинских русинов, как части руской нации, которая никогда не отказывалась от своей самобытности, публично заявить, что мы, стремясь к национально-территориальной автономии в Австрийской Державе, протестуем против неприродного, ни на каких исторических правах не основанного, деления нашего народа путем краевой автономии и возражаем против расширения краевой автономии, против исключительных законов для Галиции и против уменьшения нашего представительства противозаконным проведением выборов.

С этим протестом вступаем в Палату Депутатов и заявляем, что мы приложим все усилия, чтобы устранить несправедливость, которая тяжко гнетет русинов, и вернуть наши национальные и политические права.” (Полный текст этой декларации приведен в книге I. Макуха “На Народнiй Службi”. Детройт. 1958. стр. 152).

Декларация эта была оглашена 20 июня 1907 года представителем “руського” клуба К. Левицким. Как видно из текста декларации, в ней нет нигде слова “украинец”, а все (безразличия партий) представители Галичины Называют” себя “русинами”, а свой клуб — “руським”.

Эта декларация заслуживает особого внимания, ибо она демонстрирует подлинное национальное единство всех галичан, когда” вопрос идет о борьбе с их вековечными угнетателями — поляками. Разделением Галичины на Восточную и Западную галичане хотели добиться отстранения поляков от руководства всеми сторонами жизни Восточной Галиции, где поляки составляли только незначительное меньшинство. В этом вопросе все галичане были единомышленны и единодушны.

Так же единомышленны были они и 11 лет спустя, когда в 1918 году провозгласили Восточную Галицию независимым государством и вели за нее борьбу с Польшей.

Борьба эта — и на выборах в Галичине, и в выступлениях в Венском Парламенте, и на полях сражений с поляками в 1918-19 годах — была борьбой чисто национальной, в которой активно участвовало все население, независимо от партийной принадлежности. Это была действительно борьба за национальное освобождение.

То же, что многие называют “борьбой за национальное освобождение” на территории Великой Украины — это была борьба одной части населения против другой; борьба чисто социальная, вызванная стремлением кучки социалистов захватить в свои руки власть на Украине. В отличие от Галичины, где борьба объединяла, на Великой Украине эта борьба разъединяла.

* * *

Желая сохранить нужную объективность, нельзя замалчивать и тот факт, что, проявлявшееся в отдельных случаях в борьбе против поляков единство всего населения Галичины, еще не значило наступления межпартийного мира и согласия между отдельными враждующими партиями.

Не прошло и месяца после оглашения, упомянутой выше, декларации, как “москвофилы” начали выступать в Галицком Сейме “московською мовою”, как об этом пишет в своих воспоминаниях, уже упомянутый выше I. Макух. Это послужило причиной выхода их из “руського парляментарного клюба” Венского Парламента, вступая в который они заявили, что “будут признавать существование малорусского народа и защищать его интересы” (цитируется по I. Макух — стр. 153).

После этого отношения “украинцев” и “москвофилов”, бывшие и раньше враждебными, еще больше обострились и остались таковыми до самого распадения Австрии.

Выборы в Сейм 1908 года

Однако все притеснения и преследования не сломили дух “москвофилов” и они упорно боролись против агрессии, объединенных с поляками и правительством, “мазепинцев”. Что эта борьба была небезуспешна и что “москвофилы” не потеряли своих сторонников в народных массах красноречиво говорит следующий факт. В 1908 году происходили в Галиции очередные выборы в Сейм. Борьба велась за депутатские места между “Украинцами” и “Москвофилами”. Отношения между “украинцами” и наместником Галиции, графом Потоцким, к этому моменту были враждебные в результате нескольких, с точки зрения Потоцкого, “их бестактных выступлений”. И вот Потоцкий, как представитель государственной власти, “делает ставку” на “москвофилов”, как говорят сепаратистические украинские историки. По существу это было только некоторое ослабление террора при выборах, благодаря которому раньше “украинцы” добивались депутатских мандатов. В результате, в Сейме появилась сильная численно и целеустремленная идеологически “москвофильская” группа депутатов. Обескураженные “украинцы” ответили на это убийством самого Потоцкого (покушение фанатика “украинца” Сичиньского в 1908 году).

Не менее взволновали результаты выборов 1908 года и Австрийское Правительство. Население пограничной с Россией Галиции отдало значительную часть своих голосов “москвофилам”, тяготевшим к России, отношения с которой обострялись и к войне с которой Австрия усиленно готовилась.

И Правительство и “украинцы” из результатов выборов 1908 года сделали выводы. Быстро состоялось между ними полное примирение перед лицом общего врага — прорусских настроений населения Галицкой Руси. Как из рога изобилия посыпались на “украинские”, (“мазепинские”) хозяйственные, культурные и политические организации благодеяния австрийского правительства: щедрые денежные субсидии, проект создания украинского университета во Львове, наряду с существовавшим там польским (всего с несколькими “украинскими” кафедрами), реформа избирательного закона, благоприятная для Галичан, всемерная поддержка “украинцев” в их борьбе с “москвофилами”.

За это группа депутатов-”украинцев” в Венском парламенте сделала заявление, что в случае войны с Россией население Галиции будет на стороне Австрии. Описывая это сотрудничество “украинцев” с Австрийским Правительством в годы предшествовавшие первой мировой войне, украинская историография подчеркивает роль, значение и быстрый рост спортивно-военных организации “украинцев” — “Сечи” и “Сокола”, покрывших своими отделами всю Галицию. Украинский историк Иван Холмский в своей “Истории Украины” (Мюнхен, 1949 год) на стр. 353 пишет следующее: “В предвидении скорого начала борьбы были сорганизованы первые военные подразделения, а большой съезд “Сечей” и “Соколов” в июне 1914 года был своего рода смотром военных приготовлений”. Положение “москвофилов”, которые упорно не сдавались, в эти годы было особенно тяжелым. Но на капитуляцию перед “мазепинцами” они не пошли, а их симпатии к России росли и крепли, несмотря на то, что российское правительство мало, вернее, почти ничего не делало, чтобы их поддержать. В то время, когда в различных учебных заведениях России были бесчисленные стипендии для сербов, болгар и черногорцев, уроженцев Галицкой Руси среди этих стипендиатов не было. Не было оказываемой и сколько-нибудь заметной материальной или хотя бы моральной помощи, хотя “мазепинцы” в своей пропаганде и утверждали, что “москвофилы” находятся на содержании у Русского Правительства.

Россия и Галичина

Российская общественность о делах Галицкой Руси знала очень мало, а Правительство считало некорректным вмешиваться (хотя бы и косвенно) во “внутренние дела” Австрии, каковыми оно считало борьбу “москвофилов” за идею единства Руси и открытую пропаганду “украинцев”-”мазепинцев” за отторжение от России всей Украины.

Только в 1911 году прозвучал с трибуны Государственной Думы голос, обращающий внимание на происходящее в Галиции. Член Государственной Думы Влад. Ал. Бобринский, возвращаясь со Славянского Съезда в Праге, на котором были и делегаты от Галиции, задержался там и был свидетелем ожесточенной предвыборной борьбы в Галиции и той стойкости, с которой “москвофилы” боролись за идею единства Руси. “Я не знал, что за границей существует настоящая Русь, живущая в неописуемом угнетении, тут же под боком свой сестры — Великой России. Как любить Русь и бороться за нее надо всем, нам поучиться у галичан”, — сказал в Думе граф Бобринский. Но все его попытки организовать широкую помощь этой угнетенной Руси не дали больших результатов. Ни у Правительства, ни у широкой общественности он не нашел широкой поддержки. Только отдельные лица, понимавшие все значение поднятого им вопроса откликнулись на его призыв. Из них были сформированы в Петербурге и Киеве “Галицко-Русские Общества”, которые собирали частные пожертвования для помощи культурным учреждениям Галиции и для содержания русских “бурс” (общежитии для учащихся). Помощь эта была очень скромной, Русское Правительство никаких субсидий не давало. А оказывалась она совершенно открыто и отчеты о пожертвованиях и об израсходовании средств оглашались в печати.

Гораздо большее значение имела деятельность “Русско-Галицкого Общества” в России. Выступая на собраниях и в печати, оно осведомляло российскую общественность о положении, верных идее единства Руси, галичан и пробуждало интерес к судьбе этой отторгнутой части Киевской Руси. В России начинали понимать, что галичане это не “австрийцы”, (как их часто называли на основании их австрийского подданства), а жертвы Австрии, попавшие под ее власть в результате ошибочной политики России в прошлом.

В 1913 году Австрия инсценировала “шпионский процесс”, обвиняя нескольких видных “москвофилов” (Бендасюк, Колдра, Сандович, Гудима) в государственной измене.

Но на этом процессе, как и на ряде других, несмотря на все давление австрийского правительства, все обвиняемые были оправданы.

Эти процессы еще более обострили отношения между “москвофилаvи” и “украинцами”, так как в своей пропаганде “украинцы” всех “москвофилов” называли “еще не обнаруженными государственными изменниками” и требовали от правительства репрессивных по отношению к ним мероприятий. “Москвофилы” вынуждены были вести пассивную оборону против, наседавших на них, непримиримо-шовинистически распропагандированных, “украинцев”. Не надеясь на защиту правительства и не видя помощи от России, “москвофилы” затаились, скрывая свои мысли и веря, что придут лучшие времена. А многие из них в этот тяжелый период (десятилетие перед I-ой войной) эмигрировали в Америку и создали там свои организации. Впоследствии эти организации сделали очень много для сохранения идеи единства Руси, помощи всем борцам за эту идею и жертвам оголтелого агрессивного шовинизма галицких “украинцев”. В С.Ш.А. душою дела был свящ. И. Федоронко.