Глава 4. Технологии управления инновационными процессами

 

Существует несколько общих по своему характеру концептуальных мотивов, без уяснения которых было бы трудно оценить суть подходов к управлению в современных условиях (не только, кстати, российских). Причем все они напрямую проецируются на инновационные процессы – и в первую очередь потому, что нововведения неизбежно концентрируют в себе поисковые управленческие технологии, отражают саму направленность цивилизационной мысли.

Каждый из мотивов – это и информация к размышлению, и методологический подтекст, который отнюдь не помешает как конструктивной, так и критической оценке тех или иных подходов. Некоторые сопутствующие вопросы, проблемы, темы могут порой казаться разнопорядковыми, но путь от простого к сложному или, наоборот, от сложного к простому, увы, не бывает одномерным и прямым, хотя кому-то этого и хотелось бы.

В первой главе, напомню, мы исходили из того, что нововведения есть форма управляемого развития. Такой широкий философский смысл подразумевает и многоэтапность деятельностного процесса (от рождения идеи до ее внедрения), и диффузный управленческий эффект, и разнохарактерные, контролируемые и регулируемые обществом последствия любых локальных или сложноорганизованных, длительного действия новаций.

Подчеркивалось, что именно из нововведений и состоят подлинные изменения, касаются ли они овеществленных продуктов или неких социальных достижений, гражданских инициатив. Была показана диалектика предпринимательского подхода, использующего инновации – в вынужденном варианте – как средство защиты частных рыночных интересов. Последнее даже сформировало устойчивый односторонний взгляд, приписывающий все положения современной теории нововведений сугубо рыночной экономике. По мнению сторонников столь гипертрофированной версии, объединяющим условием управляемого инновационного механизма является наличие рыночной среды – без нее отрицается сама возможность естественного возникновения нововведений.

Полагаю, рассмотрение управленческих аспектов инновационных процессов помогает определиться в неправомерности любых однополюсных взглядов, ибо эффективность организационных усилий, способы достижения результативности нововведений иллюстрируют жесткие и многогранные взаимозависимости. Рыночная среда – это не только производство и продажа товара. Это люди и широкая социальная инфраструктура, масса ее производных элементов. Когда под таким углом зрения рассматриваешь задачи управления, то даже давно знакомые проблемы приобретают совсем иную окраску, свои неожиданные оттенки и объяснения.

Немецкий философ и экономист П.Козловски мог бы предложить для наших рассуждений свою ключевую преамбулу. По его представлению, рынок – это система правил, позволяющих установить существенные и предсказуемые для управления процессы и результаты, но в их рамках можно познать и заранее описать только системные структуры и типы действий, а не действия индивидуальные. Управляемая плановая система, напротив, предполагает программирование всех возможных этапов деятельности, величину затрат и результатов, а экономический процесс в целом интерпретирует как процесс максимизации целей, оставляя индивидуальные поступки и действия в качестве инструментальных его функций. Слабость рыночной системы, делает вывод профессор из Ганновера, состоит в том, что нельзя зафиксировать совокупный результат процесса, его итоговое распределение или конечное состояние, они остаются открытыми и неопределенными. Впрочем, отмечает он, «эта результативная открытость рынка создает вместе с тем условия для индивидуального целеполагания и целеосуществления» /1/.

Со своей стороны замечу: в рыночной среде при описываемых ее особенностях нововведение как форма управляемого развития не может обеспечить завершенного результата (исключения – не в счет), а следовательно, невозможно говорить о какой-то особенной природной совместимости (или даже родстве) свойственных рынку и свойственных инновациям методов управления. Конкурентные законы могут диктовать свою идеологическую тактику и последовательность действий, но это не значит, что внутренний организационный порядок в инновационном процессе должен им целиком подчиняться. Он сумеет и будет иметь собственные управленческие критерии и установки.

Что касается отмеченных немецким коллегой рыночных условий для индивидуального целеполагания и целеосуществления, то вряд ли они чем-то принципиально могут отличаться и от принятых в любом управленческом процессе правил поведения, и от совокупного процедурного действия (в том числе при разработке инноваций).

Ведь что как элемент управления означает целеполагание? Определение цели, при котором в том или ином варианте и объеме, соотношении присутствуют некие исходные мотивы-формы. Целеустремление – мечта, фантазия, интуитивное желание. Целеоснование – ситуация, потребности, заказ. Целепостановка – идея, образ, проект. Целеориентиры – рейтинг проблем, приоритетов, экспертные оценки, диагностические заключения.

А что как элемент управления означает целеосуществление? Это, по крайней мере, два направления. Во-первых, целеобеспечение предполагает расчет и привлечение необходимых человеческих, финансовых, материально-технических, коммуникативных и пространственно-временных ресурсов. Во-вторых, целепостижение – организация управляемого процесса, в котором предусмотрена траектория движения к результату, поэтапная детализация использования технологических средств в рамках реализуемого проекта.

Словом, немало оснований утверждать, что независимо от сферы применения – в рыночных условиях или нет – подходы к управлению нововведениями не могут радикально отличаться от известных организационно-управленческих стандартов. Не случайно в первой главе мы определяли инновационный процесс как последовательные стадии реализации нововведения от идеи до получения конечного результата с использованием принятых управленческих технологий.

Другое дело – какие из принятых технологий считать соответствующими времени перемен, преобразований в обществе. Пограничье веков, как мы говорили, своими календарными сроками подстегнуло если не сам глобальный процесс земных изменений, то уж остроту его восприятия – точно. Возник иной акцент и в понимании соотношения верхнего и нижнего условных уровней инновационного процесса. Больше того, есть смысл, видимо, отдельно вычленять и рассматривать задачи прикладного технологического уровня и глобального инновационного управления.

Если говорить о первом, то здесь следует иметь в виду: а) структуру инновационного процесса – она предполагает некое содержание, некие субъектно-объектные отношения, некую организацию действий по достижению целей, результата; б) основные стадии процесса – зарождение и оформление идеи, ее реализация, диффузия, рутинизация; в) внешние условия, сопутствующие процессу – прежде всего социокультурные и организационно-управленческие.

Если брать во внимание второе, то тут ясности меньше и, полагаю, можно лишь чисто субъективно выбирать ту или иную оценочную логику. И здесь, мне кажется, стоит прислушаться к наблюдениям и заключениям специалистов.

Р.Мак-Гоун и Р.Спаньола (Денверский университет, США) отталкиваются от того, что инновационный процесс внутри организации нередко оказывается критическим фактором конкурентоспособности в условиях все более состязательной и меняющейся среды. Исследование инновационного управления в 400 организациях позволило обнаружить, что новые технологии имеют решающее значение в масштабах всех отраслей, но очень часто при производстве новшеств отсутствуют эффективные механизмы оценки и управления /2/.

В значительной мере, надо полагать, это связано с недостатками стратегического мышления, недоучетом междисциплинарной природы решений, в которых нуждаются нововведения. Во многих современных исследованиях подчеркивается необходимость осознания значения организационных изменений в ходе стратегических решений относительно выбора направлений развития и вложения средств. Хотя концепция организационных изменений имеет очень широкий смысл в приложении к управлению, ее применение в области технологий инновационного управления отличается особым своеобразием. Оно основано на нескольких важных параметрах – жизненном цикле самой технологии, жизненном цикле продукта и жизненном цикле организации. Появился даже характерный термин – организационное сопряжение. Суть его определяет потребность учитывать и интегрировать в инновационную деятельность одновременно несколько процессов.

Организационное сопряжение в более масштабном виде можно идентифицировать как последовательные взаимосвязанные и взаимообуслов­ленные фазы. При этом успешные изменения включают в себя два ключевых элемента: перераспределение управленческих, властных полномочий с упором на их разделение между многими субъектами и изменения в интересах развития. Критически важными составляющими, считают американские ученые, являются «генеральный план» и более высокая степень участия людей в организационных изменениях на всех уровнях /3/.

С иного поля делает заход к глобалистике и еще выше поднимает ее планку российский исследователь П.Г.Щедровицкий. По его заключению, во второй половине ХХ века инновационная деятельность (от научных открытий до управления внедрением) превратилась в самостоятельный хозяйственно-экономический уклад, ориентированный на создание новых технологий и получающий часть мирового дохода в формах технологической ренты. Алгебра этого уклада – экономическая конкуренция, основное оружие – бренд (товарный знак). Причем производство знаков и знаковых систем, управляющих массовым поведением, становится ведущим сектором инновационной экономики.

Стратегический бренд-менеджмент за счет рекламы сначала обеспечивал торговлю товарами, а затем, – внимание! – начав торговать стилями жизни, не только превратил рекламу в ведущий элемент современной культуры, но и незаметно открыл дорогу еще одной ипостаси меняющегося мира. Исследования природы и ее среды все больше вытесняются исследованиями деятельности человека и общества. Традиционные институты науки замещаются институтами управления и обеспечивающими их технологиями методологического мышления /4/.

Два момента у П.Г.Щедровицкого, несомненно, заслуживают комментария. Конечно, принципиальна констатация появления «технологической ренты», хотя я предпочел бы здесь термин более близкий к нововведениям – ренту заслуживают именно инноваторы и те структуры, включая государственные, которые дальновидно инвестируют нужные средства. Однако еще значимее, на мой взгляд, тезис об управлении с помощью экономических и социальных инноваций массовым поведением, сознанием, что выливается в торговлю «стилями жизни» (скажу резче: «образом жизни»). Это не просто «заслуга» инновированных знаковых систем. Это уже целое знаковое явление! На него необходима реакция общества. Ему необходима адекватная форма межгосударственного, транснационального управления.

В сказанном нет преувеличения. Инновации в информационную эру не признают территориальных границ – интернет-империя стремительно растет, нововведения в этой области человеческого общения форсированно ведут к формированию иной психологии восприятия проблем, еще недавно казавшихся бредом, а не брендом; люди столь интенсивно обмениваются информацией, что новшество подчас тиражируется самым непредсказуемым (а то и просто контрафактным) способом.

Информационные глобальные сети, автоматизированные гибкие производственные и коммуникационные системы, прочие современные технологии существенно корректируют содержание, мотивы и условия управленческого труда. Как мне с моим коллегой уже приходилось отмечать /5/, интеллектуализация и креативный характер такого труда, рост информационной, нервно-эмоциональной нагрузки, расширение сфер ответственности требуют от людей более высокого уровня знаний, новых профессиональных компетенций, творческих и коммуникативных способностей, умения работать в команде, устойчивости к стрессам, навыков самоорганизации. Трансформируются глубинные пласты организационной культуры и стиля руководства. Причем не каждая складывающаяся тенденция, если смотреть реально, обозначает только позитив, поступательное развитие. Некоторые из них создают хотя и временные, но серьезные проблемы в структурах управления.

Нарастающие технологические и человеческие сложности остаются, тем не менее, адекватными характеру инновационных изменений. И с этой точки зрения все современные процессы одинаково взаимообусловлены самой глобальностью цивилизационного прогресса. Закономерно, что появление компьютера привело к информационной революции и ускорило рождение нанотехнологий. Но закономерно и то, что появление таких масштабных нововведений, как интернет-сеть, предопределило и новые проблемы в нашем восприятии управления.

Когда в предыдущей главе оценивалась правительственная система управления инновационной деятельностью в стране, были видны многие не очень прочные стыки структурного, процессного, межотраслевого плана. Значит ли это, что существующие сложности и сама природа наблюдаемых изменений не предполагают достойного нас регулирующего участия? Отвечу на этот вопрос словами упоминавшегося уже мною Феликса Янсена: «…мы не говорим, что инновациями легко управлять! Нисколько. Однако мы полагаем, что риски, связанные с этим, становятся намного меньше, возможности намного больше и операционные трудности преодолимы, если инновационный процесс хорошо понят и должным образом управляем» /6/.

Признание определенного несоответствия теории и практики управления современным инновационным задачам не следует, разумеется, воспринимать излишне категорично. Существуют и продолжают работать проверенные опытом десятилетий управленческие технологии. Их только надо совершенствовать. Однако прежде – знать, научиться ими пользоваться. И уж потом – совершенствовать.

Меня могут упрекнуть в долгом «запрягании коней», но все-таки сделаю еще некоторые пояснения.

Во-первых – о терминах и понятиях. Управление, как правило, определяют в качестве целенаправленной деятельности, связанной с реализацией властных функций в рамках той или иной системы, воздействием субъекта (управляющего) на объект (управляемого). Аналогично любой деятельности, управление зависит от условий, в которых оно осуществляется, специфики элементов взаимодействия (типы личности, группы, организации), предметной среды – производственной, политической, социальной и т.д. /7/.

Мне представляется более уместным и универсальным другое определение, где находит свое косвенное отражение именно специфика инновационного управления. Я сформулировал бы так: «Управление есть функция социальных, биологических, технических систем, обеспечивающая им сохранение структуры и определенного состояния (перевод в другое состояние) в соответствии с имеющейся программой или сознательно поставленной целью».

В русле этого оправданна и такая трактовка социального управления, где оно выступает организованным воздействием на общество и его структурные звенья в целях их упорядочения и развития в рамках заданной качественной определенности.

Во-вторых – о соотношении управления и технологий его осуществления (чтобы не возникло предубеждения по типу «масло масляное» или «соль соленая»); об особом месте в этом ряду социальных технологий, поскольку в большинстве своем инновации (даже технические, машинные) так или иначе связаны с человеком как их пользователем.

Интерес к технологизации управленческой деятельности, к социальным технологиям в частности – закономерность и общецивилизационного процесса, и последствий той мощной преобразующей интервенции, которая коснулась всех сторон окружающей нас жизни благодаря успехам высоких технологий и тотальной информатизации.

Естественно, цель технологизации в любой сфере – прежде всего повышение эффективности, суммарной отдачи какой-либо действующей системы. Логика выбора здесь очевидна: оптимально организованный, нормативно упорядоченный процесс всегда предпочтительнее спонтанных, разрозненных, малопросчитанных и недостаточно ориентированных практических шагов. Вопрос же организации и использования технологии при этом упирается в одно – готовность или неготовность людей понимать рабочую схему (нововведения или рутинного процесса) и адекватными средствами решать предлагаемые технологические задачи.

Есть определенная ясность, на чем зиждятся представления о могуществе технологий нынешнего поколения. Они основываются на исторических трансформациях, приведших понимание предмета от рождения самого термина «технология» (И.Бекман, 1772 г.), использовавшегося на первых порах для обозначения методов обработки сырья и материалов, а позднее трактовавшего уже способы преобразования энергии и информации, свойства техники, выраженные в чертежах и инструментарии, правилах эксплуатации механизмов, инженерных проектов, к появлению традиций М.Хайдеггера и Дж.Гэлбрейта, когда в обиход вошли по их протекции «нетехнические технологии», которые определялись как систематизированное применение научного (строго организованного) знания для решения практических задач. Последнее, собственно, и дало основание говорить о технологии деятельности, технологии управления отдельными сторонами общественной жизни и общества в целом.

И, наконец, есть тот базисный мотив технологизации, который носит уже более узконаправленный характер, однако для актуализации инновационной темы принципиален: нынешняя максимально оснащенная компьютерной электроникой технология «научена» подобающему языку и с удобствами алгоритмизирует управленческую деятельность, а следовательно, и без особого труда может быть многократно использована, тиражирована для решения близких по смыслу задач.

Методологически технологии управления инновационными процессами более всего близки к социальным технологиям, социальной инженерии. Большинство исследований – и вполне резонно – рассматривают социальную инженерию как разновидность управленческой деятельности и, кроме того, считают само понятие «социальная инженерия» символически обобщенной формой выражения инженерного подхода в социальной сфере /8/.

Именно с учетом родового сходства технологических видов к задачам методологического обеспечения технологизации управленческой деятельности целесообразно приступать, в полной мере используя уже апробированные приемы, методы, критерии социальных технологий.

Нельзя игнорировать, в частности, тот факт, что социальные управленческие технологии, по-видимому, единственный тип технологического процесса, построенный не столько на отношениях субъекта и объекта, сколько на субъект-субъектных отношениях. Надо помнить, что всякая подобная технология опирается на некий обязательный фундамент, который включает в себя необходимость постоянного и глубокого изучения как общества в целом, так и его структурных элементов, находящихся в зоне социального влияния и управляющего воздействия, а также требует операционализации процессов и единства процедур. Сюда же следует добавить высокое субъективное содержание и значение для технологий незаурядных личностей – участников организующей деятельности.

С точки зрения разработки и практического использования управленческая технология в инновационном процессе может рассматриваться с разных исходных позиций.

На этапе создания технологий должны быть обоснованы прежде всего основные управленческие действия. В их числе: а) выбор решений, контроль и регулирование адекватных ему форм деятельности; б) унификация управления за счет рационального сокращения операций; в) определение четких содержательных и временных границ для оптимального включения в дело каждого исполнителя; г) организация постоянных информационных потоков и обработка полученных данных на ЭВМ.

В более прикладном плане за этим стоят разделение процесса на последовательные операции, фазы, поэтапная координация действий во имя достижения программного результата, безусловное выполнение в заданных параметрах всех процедур, вошедших в технологический ряд.

Но можно к созданию технологии управления инновационной деятельностью подойти и с позиций более глобальных, имея в виду многоаспектные и масштабные цели. В таком случае подготовка включает несколько предварительных этапов (допустим, делаются прогнозные разработки относительно состояния объекта, формируются критерии целеполагания, соответствующие функциональные установки, пространственно-временная структура, выбираются организационные параметры дальнего прицела и т.д.), и только затем полученные данные складываются в единую организованную систему.

Правильно сформированная технология задает системе управления программируемые ей и ее компонентам результирующие свойства и качества, обеспечивает рациональность процесса за счет систематизированных наукой знаний и апробированного опыта.

Функции управления инновационными процессами можно сгруппировать по пяти основным направлениям: а) диагностика – анализ ситуации, выявление проблем; б) генерация идей, прогноз – рассмотрение автохтонных (рожденных самостоятельно) и аллохтонных (привнесенных извне) альтернатив, выбор и коррекция целей, перспектив изменений; в) программирование
(проектирование) – определение этапов, сроков, технологий, средств решения задач; г) организация – выстраивание рабочих структур и связей, обеспечение реализации нововведения; д) контроль и оценка результатов инновационной деятельности.

В русле каждого из направлений возникают свои дополнительные функциональные обязанности – нормативно-правовые, научно-методические, охраны труда и техники безопасности и т.п. Отдельно, в соответствии с уровнем, масштабом инновационной программы, определяются поддерживающие меры, цель которых максимизировать инновационный потенциал организации, создать мотивы и стимулы для творчества, активизации кадровых ресурсов.

Быстрое и результативное нововведение, справедливо декларирует В.С. Толстой, возможно лишь тогда, когда оно базируется на обстоятельном организационном проекте. Содержание его зависит от того, на какие факторы намерен воздействовать орган управления: технические, технологические, социальные, демографические, социально-психологические и т.д. По сути, проектировать динамику всех этих факторов очень трудно, ресурсы разработчиков и исполнителей, как правило, очень ограничены. Более перспективным считается управление одним из них – предикативными отношениями, складывающимися внутри организаций. Они могут существенно влиять, в частности, на сроки освоения новшеств /9/.

Чтобы сформировать реальное содержание проекта, нужна та диагностика, которая названа в числе основных функций управления инновациями. В своем исследовании В.С.Толстой рассматривает два характерных для нее вида анализа – внутренних и внешних взаимодействий. Подобный сетевой анализ не является, понятно, самоцелью. Он предпосылка следующего этапа – синтеза полученной информации, чтобы: а) на основе частных данных составить целостную картину состояния оргсистемы; б) регламентировать способы взаимодействия ее элементов. Проект – своего рода модель будущего поведения, если точнее – система нормативных моделей поведения, предписываемого отдельным людям и социальным образованиям /10/.

Независимо от внутриорганизационных факторов или инновационных мотивов управляющая система вправе выбирать позиции, где обозначают себя узловые проблемы и на чем главным образом сосредоточено внимание руководителей. На мой взгляд, этим позициям вполне отвечает матрица управления, предложенная профессором Ю.Д.Красовским (см. таблицу 4.1)

 

Таблица 4.1