Литературоведческие исследования

«Мир как красота» Благого, «Лирика Фета (истоки, метод, эволюция)» Скатова. В названных и других статьях последовательно отвергается представление о «второстепенном» значении поэзии Фета. Так, Благой видит в нем «одного из тончайших лириков мировой литературы», а Скатов утверждает, что «по силе непосредственности и цельности, по своеобразному моцартианству Фет близок Пушкину». Столь же недвусмысленно преодолевается в нынешних работах традиционное мнение об узости, ограниченности, камерности и, если угодно, «тихости» фетовской лирики. Благой находит в творчестве поэта, «так отважно и победительно пробивающего «будничный лед», несомненные «бетховенские черты», считает, что лучшее в поэзии Фета «по праву может быть причислено к величайшим образцам философской поэзии», что значительная часть его стихов «насквозь пронизана глубоким космическим лиризмом», в котором воплощены «неизмеримые пространства Вселенной», что в поэзии, как и в жизни, Фет имел «силу торжествовать над смертью». Скатов показывает, что Фет, воссоздавая отдельное состояние души, «стремится перекинуть мост от этого состояния ко всему миру, установить связь данного момента с жизнью в конце концов в ее космическом значении. Ощущение глубины, пространства, дали... все более переходит в ощущение бесконечности». Исследователь утверждает, что в своей поэзии Фет явил «могучую жизненную силу. Тем более трагическую, чем более могучую, бросающую вызов смерти».

Тема любви в лирике середины XIX века (А.А. Фет, Ф.И.Тютчев, Н.А. Некрасов и другие)

Афанасий Афанасьевич Фет

Любил Марию Лазич (они встретились осенью 1848), однако, решил расстаться с возлюбленной. Он испугался житейских трудностей: Мария – бесприданница, а сам он был весьма стеснен в средствах. В браке он видит и существенное препятствие в продвижении по службе. Как раз в это время Ф., уже офицер, добивается самых значительных успехов. Живя для будущего, поэт еще раз приносит в жертву настоящее. Фет не подозревает, что после смерти Марии при загадочных обстоятельствах (1850), когда он достигнет всех высот благополучия (дворянин, камергер, крупный помещик), он станет рваться из счастливого настоящего в прошлое, в котором навсегда осталась его возлюбленная. Преодолевая эту мучительную раздвоенность, поэт создает цикл исповедальных стихотворений, посвященных Марии, куда уже традиционно относят такие стихи разных лет: "В душе, измученной годами...", "Ты отстрадала, я еще страдаю...", "Не вижу ни красы души твоей нетленной...". Сюда же примыкает исповедальный фрагмент поэмы "Сон поручика Лосева" ( 1856), где поэт признается в самом сокровенном: "Ты, дней моих минувших благодать, / Тень, пред которой я благоговею". Определяющая тональность цикла – трагическая. Не избежал Фет и сурового самоосуждения: он изображает себя "палачом", убившим Марию и свое собственное счастье. В раннем цикле "К Офелии" (1842-47), хотя здесь другой женский прототип, Фет как бы предвосхитил все то, что произойдет с ним и Марией. "Офелия гибла и пела" – это символизирует трагическую судьбу Марии; другая же метафора ("И многое с песнями канет / Мне в душу на темное дно") становится прологом духовной драмы поэта. Трагизм стихотворений о Марии усиливается еще и влиянием "денисьевского" цикла Тютчева, поэзию которого Ф. воспринимал как высшее откровение творческого духа.

Романтическая концепция жизни в поздней лирике Ф. получает окончательное художественное завершение. Любовь умирает, а без любви человеческий мир становится чужим, враждебным и страшным. Героя Ф. еще больше угнетает тоска по иному миру, и поэт дает возможность ему жить в этом мире. Так в поэзии Ф. возникает мотив полета, а на его смысловой основе создается символический образ небесного мира: "Как нежишь ты, серебряная ночь, / В душе расцвет немой и тайной силы! / О, окрыли – и дай мне превозмочь / Весь этот тлен, бездушный и унылый!.. / Мой дух, о ночь, как падший серафим, / Признал родство с нетленной жизнью звездной / И, окрылен дыханием твоим, / Готов лететь над этой тайной бездной".

Д. Благой говорил: «Любовь фетовской лирики – отнюдь не некое восхищенно-мечтательное, бесплотное, а самое что ни на есть естественное, порожденное природой для продолжения на земле чувство, именно в этой своей сущности бесконечно прекрасное – одно из высших проявлений «музыки» мира, подобно красоте, разлитой во вселенной».