Глава 4. Советская историография в борьбе за утверждение марксистско-ленинской идеологии

 

За первые годы Советской власти в 20-е годы советская историческая наука прошла сложный путь. Основным содержанием этого периода стало утверждение марксизма-ленинизма, превращение его в общую идейно-методологическую базу советских историков. Историческая наука разрабатывала сравнительно узкий круг вопросов гражданской истории, включавший сюжеты социально экономического характера и важнейшие явления классовой борьбы: социально-экономическое развитие Древней Руси, крестьянские войны, освободительное движение в XIX веке, история передовой общественной мысли, империализм в России, история рабочего класса и его революционной борьбы, история пролетарской партии, Октябрьской революции и гражданской войны. Начиналось изучение социалистического строительства.

По наиболее существенным вопросам, имеющим теоретическое значение, были проведены дискуссии: особую остроту приобрели дискуссии о социально-экономических формациях конца 20-х годов. Советские историки в целом представляли понятие социально-экономических формаций основным критерием периодизации в исторической науке, однако конкретизация этого понятия на материале отечественной и мировой истории затруднялась влиянием немарксистских исторических концепций и теории «торгового капитализма» М. Н. Покровского. В качестве общественных форм в исторической литературе 20-х годов выделялись дородовое общество, послеродовое общество, феодализм, капитализм и социализм. Таким образом, формация распадалась на две, рабовладельческий строй выпадал, феодализм отождествлялся с феодальной раздробленностью, капитализм рассматривался как смена торгового капитализма промышленным, а промышленного – финансовым. Многие историки вслед за М. Н. Покровским настаивали на существовании особой формации «торгового капитализма».

Начало широкой дискуссии положила книга С. М. Дубровского «К вопросу о сущности «азиатского» способа производства, феодализма, крепостничества и торгового капитала» (1929). Критикуя теорию «торгового капитализма», С. М. Дубровский утверждал, что торговый и ростовщический капитал не создают особого способа производства в формации. Однако сам автор на основании различий в форме ренты выделил две различных формации – феодализм и крепостничество. В ходе дискуссий в Обществе историков-марксистов и ИКП были отвергнуты и теория «торгового капитализма» и концепция Дубровского о феодализме в крепостничестве. Советские историки также пришли к выводу, что «азиатский» способ производства не является отличным от рабовладельческого и феодального.

В итоге дискуссии об империализме в России (1929 и 1931 годы) были отвергнуты взгляды о полуколониальном положении страны в конце XIX – начале XX веков. Этот вопрос приобрел политическую остроту в ходе внутрипартийной борьбы второй половины 20-х годов: от решения вопроса о степени самостоятельности Российского империализма зависел ответ на вопрос о наличии в России материальных предпосылок для социалистической революции и социалистического строительства.

Поводом для дискуссий становились также годовщины событий классовой борьбы и освободительного движения, в ходе празднования которых необходимо было утвердить их марксистскую оценку. Так, в 1925 году отмечались 150-летие восстания Емельяна Пугачева, 100-летие движения декабристов и 20-летие первой русской революции. В 1928 году исполнилось 100 лет со дня рождения Н. Г. Чернышевского, в 1929 году – 50 лет образования «Народной воли».

Кропотливая исследовательская работа и дискуссии повышали квалификацию историков, расширялся круг их представлений, круг используемых ими источников. Однако на исторической мысли сказывалось влияние экономического материализма и вульгарного социализма, проявлялись черты неисторического подхода к прошлому, его модернизация, недооценка характерных особенностей отечественного исторического процесса и национального момента в истории. В 20-е годы шел насильственный процесс консолидации историков разных поколений и школ, поскольку сохранялась база для развития буржуазной и мелкобуржуазной философии и историографии. Историки старых школ преобладали на первых порах в университетах и Академии наук. Безусловно, Октябрьская революция не могла не оказать влияния на их мировоззрение, не могла не углубить процесса дифференциации, начавшегося еще в эпоху империализма. Часть историков встала на позиции «воинствующего идеализма», часть в своих поисках шла к материализму, часть ушла во «внутреннюю эмиграцию», не вступая в открытый конфликт с Советской властью и приспосабливаясь к официальной исторической концепции.

 

 

ЛИБЕРАЛЬНО-БУРЖУАЗНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ

 

Враждебную по отношению к Советской власти позицию заняли А. С. Лаппо-Данилевский, А. А. Кизеветтер, М. К. Любавский и многие другие.

Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (1863 – 1919) после революции оставался профессором Петроградского университета, в качестве председателя Союза российских архивных деятелей способствовал сохранению архивных материалов, принял участие в организации ГУАД. Научные интересы Лаппо-Данилевского сосредоточивались в области историографии и источниковедения. В последние годы жизни историк готовил ко второму изданию «Методологию Историю» (Петроград, 1923), где выступил против марксистской теории. Как и в дореволюционный период, Лаппо-Данилевский отказывался от познания объективных закономерностей общественного развития, считал их продуктом человеческого сознания. С позиций неокантианства он оценивал историю человеческого общества как прогресс абстрактной «великой индивидуальности», звал к уходу из реальной исторической действительности в мир «абсолютных ценностей».

Как высшую точку давно начавшегося разрушения воспринял революцию Роберт Юрьевич Виппер (1859 – 1954), профессор Московского университета. Виппер был наиболее ярким и крупным последователем эмпириокритицизма в исторической науке. Вопросам методологии исторического познания посвящены его брошюры «Война и демократия» (1917), «Социализм и социальная реформа» (1917), «Очерк социализма в новейшее время» (1917) и сборники работ «Кризис исторической науки: 1915 – 1920» (1921), «Судьбы религии» (1921), «Круговорот истории» (1921), «Гибель европейской культуры 1914 – 1918» (1923)^[40][40]. Теория исторического знания Р. Ю. Виппера производила замену общей теории исторического процесса областью психической деятельности историка. Она претендовала на объяснение средствами психологии всех важнейших исторических категорий: общественного процесса, роли личности в истории, причинности и закономерности, функций идей и производства, принципов периодизации, сущности социального класса. Р. Ю. Виппер выступает против двух «крайностей» - материализма, опирающегося на причинность, и классического, традиционного идеализма, связанного с признанием свободы воли и решающей роли целей в развитии общества.

Капиталистическую цивилизацию Р. Ю. Виппер считал губительной, называя ее «хаосом», «кризисом». Революция, по его мнению, - финал всеобщего загнивания и разрушения, подготовленный веками истории и войной. К отрицательным продуктам капиталистической цивилизации Виппер относит и научный социализм, марксизм. В современном ему социальном и культурном строе он не видел сил, способных вывести общество из тупика. Определенные надежды он возлагал на интеллигенцию и женщину. По мнению историка, рядовые труженики культуры, «безвестные интеллигентные люди были подлинным творцом государственности и культуры, «солью земли». Источником человечности и мира, социальной справедливости Виппер считал женщин, поэтому эмансипация женщин становится рычагом эмансипации общества. Пессимистическая оценка настоящего и будущего вела Р. Ю. Виппера к идеализации прошлого, где ему виделись тишина и устойчивость (например, старая Германия, эпоха Ивана Грозного)^[41][41].

В 1923 году Виппер эмигрировал в Ригу, где стал профессором Рижского университета. После Великой Отечественной войны ученый вернулся на родину, работал в МГУ, был избран академиком. Это было оценкой его эрудиции, опыта, мастерства, а также признанием его учеников – С. Д. Сказкина, Н. М. Дружинина и других.

На дореволюционной отечественной науке серьезно отразилась политика Советской власти в отношении старой интеллигенции: в 1922 – 1923 годах было выслано за границу большое число философов, публицистов, ученых, в том историки А. А. Кизеветтер, С. П. Мельгунов, Г. П. Федотов и другие. Оставшиеся в СССР исследователи проявляли лояльность к Советской власти и марксистской идеологии, большая часть из них та или иначе переходила на материалистические позиции (С. В. Бахрушин, С. Н. Валк, Ю. В. Готье, М. К. Лемке, В. И. Пичета, А. Е. Пресняков и другие).

Основная научная деятельность Сергея Владимировича Бахрушина (1882 – 1950), профессора Московского университета, развернулась после Октябрьской революции. Из 160 опубликованных им работ 150 появились в печати при Советской власти. Сам ученый разделял свои работы на следующие тематические группы – история Русского государства XV – XVII веков, история Киевской Руси, история Сибири и прочие.
В 20-е годы С. В. Бахрушин ввел в научный оборот большой архивный материал, характеризующий интенсивное развитие ремесла и торговли в России XVII века. В 1930 году он написал в Большую советскую энциклопедию статью «Город в России», которая показывает, что Бахрушин принял теорию о наличии феодализма в России и развивал ее с позиций Н. П. Павлова-Сильванского. Не чуждо было ему представление о классовой стриктуре общества.

Решающее значение для формирования исторической концепции С. В. Бахрушина имели 30-е годы. В фокусе его научных интересов оказались проблемы Киевской Руси и Русского централизованного государства. Бахрушин поддерживает тезис о том, что Киевская Русь перешла к феодализму, минуя рабство как социально-экономическую формацию. Начало феодального периода он датировал временем после смерти Ярослава Мудрого, относя «державу Рюриковичей» к дофеодальному периоду, типу «военной демократии». Образование централизованного государства ученый объяснял, исходя из мысли В. И. Ленина об усиливающемся экономическом обмене между областями, складыванием всероссийского рынка, он опровергал концепцию «торгового капитализма». Государство характеризуется Бахрушиным как классовое, основанное на «крепостническом строе» уже в XVI веке. Особо важным этапом в истории централизации государственной власти он считал время царствования Ивана Грозного. Бахрушинская концепция образования централизованного государства изложена в статье «Московское государство» (БСЭ) и статье «Расширение Русского государства при Иване IV» (1939). Позднее он посвятил XVI веку монографию «Иван Грозный» (1942; 1945).

Через все творчество С. В. Бахрушина прошла проблема складывания предпосылок всероссийского рынка: ряд работ по этой теме опубликован в четырехтомнике научных работ ученого^[42][42]. Рассматривая проблему рынка как проблему обмена, торговли, в последние годы жизни Бахрушин стал более пристально изучать вопрос об общественном разделении труда и рынке как проблеме производства.

Заслуги С. В. Бахрушина были высоко оценены советским правительством: он был избран членом-корреспондентом АН СССР (1939) и действительным членом АПН РСФСР (1945), удостоен Государственной премии (1941). Учениками Бахрушина были М. Н.Тихомиров, К. В. Базилевич, Л. В. Черепнин, В. И. Шунков, А. А. Зимин и другие.

Михаил Константинович Лемке (1872 – 1923) вошел в историческую науку как издатель и комментатор первого полного собрания сочинений А. И. Герцена и Н. А. Добролюбова, как ученый, занимавшийся проблемами общественного движения, вопросами внутренней политики.

Результатом эволюции мировоззрения М. К. Лемке стало политическое признание марксизма. Начав с участия в либерально-оппозиционном движении, долгое время сочувствуя социал-демократам меньшевистского направления, после запрещения партии меньшевиков в 1922 году он вступил в партию большевиков. В 1918 году ученый оказал серьёзную поддержку Советской власти на посту управляющего Экспедицией заготовления государственных бумаг (в основном, бумажных денег). В 1920 году был учредителем и организатором «Общества изучения истории освободительного и революционного движения в России», редактором критико-библиографического журнала «Книга и революция». М. К. Лемке был также одним из активных сторонников идеи сплочения кадров левой и создания «красной» профессуры. Он предлагал ряд мер по демократизации высшей школы, пресечению антисоветской деятельности и кастовости старой профессуры, по активизации политической роли студенчества.

После Октябрьской Революции М. К. Лемке продолжал и активную исследовательскую деятельность. С 1918 года, по договору с наркомом просвещения А. В. Луначарским, Лемке продолжает редактировать издание «Полное собрание сочинений А. И. Герцена» в 22 томах (1915 – 1925). Ценность издания состоит в комментариях, где ученый сообщил множество сведений библиографического и фактического характера. В 1923 году была переиздана книга М. К. Лемке «Политические процессы М. И. Михайлова, Д. И. Писарева и Н. Г. Чернышевского», в 1920 году – книга «250 дней в Царской ставке», ставшая результатом службы в Ставке в сентябре 1915 – апреле 1916 годов.

М. К. Лемке была присуща особая фактографическая исследовательская манера, отражавшая состояние науки переходного периода. Лемке предпочитал соединять свой комментирующий текст с обширными публикуемыми документами, стремился не высказывать своего отношения к тому или иному событию.

Ученый видел противоречивые тенденции в развитии мировоззрения А. И. Герцена: он отличал этого мыслителя от праволиберального и революционно-демократического лагерей, отводил ему особое место. Скептически относился Лемке к революционности 60-х годов XIX века, был убежден в коренной противоположности Герцена с Чернышевским и Добролюбовым. В 20-е годы оценка Герцена начала изменяться вплоть до признания его социалистом и революционером, но окончательно не была пересмотрена.

 

 

МЕЛКОБУРЖУАЗНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ

 

Ориентации Советской власти на укрепление союза пролетариата и крестьянства создавала условия для расцвета мелкобуржуазной историографии, конец которому положило утверждение однопартийной системы. Однако в 20-е годы продолжают жить и работать наследники народнических, эсеровских и меньшевистских идей – Н. А. Рожков, Р. В. Иванов-Разумник, Л. Мартов, С. Маслов, Н. Н. Суханов и другие.

Наиболее заметным явлением в исторической науке стал Николай Александрович Рожков (1868 – 1927) – автор вышедшего в 1919 – 1927 годах 12-томного труда «Русская история в сравнительно-историческом освещении».

Н. А. Рожков был профессиональным историком. Его взгляды сформировались в 90-е годы XIX века в буржуазно-либеральной среде под влиянием идей экономического материализма (магистерская диссертация посвящена состоянию сельского хозяйства Московской Руси в XVI веке). Накануне первой русской революции Николай Александрович сблизился с социал-демократами, а в 1905 году вступил в РСДРП. Рожков занимался литературно-пропагандистской деятельностью, участвовал в Лондонском съезде 1907 года, избирался в состав ЦК РСДРП. В 1908 году ученый был сослан в Сибирь за революционную деятельность. Разногласия с большевиками начались в 1911 – 1912 годах: Н. А. Рожков стал ликвидатором. Историк принимал участие в Февральской революции, был товарищем министра почт и телеграфов во Временном правительстве после апрельского кризиса. В 1922 году произошел формальный разрыв с меньшевистской партией. В 20-е годы Рожков занимался в основном научно-литературной деятельностью, был профессором методики истории, русской истории и народного хозяйства, ректором 2-го Педагогического института в Ленинграде.

Методология ученого носит эклектический характер: в основе ее экономический материализм и неокантианские идеи психологического фактора. По мнению Рожкова, материализм К. Маркса и Ф. Энгельса не применим к историческому процессу, который складывается из нескольких взаимосвязанных явлений или групп. Он называет пять таких групп: естественные факты или явления внешней природы; экономические явления; социальные факты; политические явления; психологические явления. Ни одна из этих групп не является основной, но все-таки главное в изучении истории – нравственные оценки. Для историка не столько важно то, что было, сколько то, что должно с моральной и нравственной точки зрения^[43][43].

«Русская история в сравнительно-историческом освещении» (1919 – 1927) основывается на методологии, усвоенной историком в дореволюционный период. Сильными сторонами этого обобщающего труда являются применение историко-сравнительного метода, тщательный анализ обширного и разнообразного источникового материала, интересные исторические наблюдения и обобщения.

В основу периодизации русского исторического процесса Н. А. Рожков положил эволюцию форм хозяйства, смену натурального хозяйства товарно-денежным. Всего выделялось девять периодов, но собственно русская история, миновав первобытное общество дикарей, начиналась с третьего по счету периода – «общества варваров» (VI – IX века). Это период расселения восточнославянских племен, племен охотников и звероловов (земледельческие занятия славян Н. А. Рожков отрицал). Период «феодальной революции» (X – XII века) и торжества феодализма (XIII – середина XVI веков) характеризуется переходом власти из рук родовой и племенной аристократии в руки феодальной (землевладельческой) знати.

Шестой период (середина XVI – первая четверть XVIII веков) - «дворянская революция» - это победа «торгового капитализма», переход власти из рук феодальной аристократии в руки дворянского сословия, «оригинальное явление», связанное с именами Ивана Грозного и Петра I, а также «смутным временем». В 1725 – 1825 годах упрочивается господство дворянства, происходит закрепощение крестьянства. Происхождение крепостной зависимости Рожков объяснял по В. О. Ключевскому. В 1825 – 1860 годах происходит «буржуазная революция» (крестьянская реформа 1861 года), вследствие развития денежного хозяйства упадок хозяйства крепостного. И, наконец, девятый период – капитализм. Н. А. Рожкову свойственна идеализация крестьянской реформы, он был приверженцем теории «культурного капитализма» без обострения классовых противоречий.

В целом предложенная Н. А. Рожковым периодизация русской истории учитывает экономический фактор и эволюцию хозяйственных форм, преувеличивая фактор отсталости России от Западной Европы. Под революцией понимается не коренной социальный переворот, а переходная, часто длительная эпоха, т. е. полоса эволюции. Надуманны параллели «дворянских революций» в России и Древнем Египте, в России и Древней Греции и т. п.

В 1917 – 1918 годах Н. А. Рожковым были написаны работы, посвященные Февральской и Октябрьской революциям – «Диктатура революционной демократии», «Как должно распорядиться землей», «Учредительное собрание», «Методика преподавания истории и история XIX века». В них историк рассматривал Февральскую революцию как торжество прогрессивного капитализма, а Октябрьскую революцию осуждал. В 11 – 12 томах «Истории» Рожков утверждает, что по объективным (недостаточная зрелость капиталистического хозяйства) и субъективным (недостаточная культурность пролетариата) причинам Октябрьская революция была прежде всего революцией демократической, закрепившей основные буржуазно-демократические завоевания. Одну из предпосылок Октября историк видел в возникновении «психических новообразований» в противовес «эгоистическому и чистому индивидуализму» буржуазии^[44][44].

 

 

МАРКСИСТСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ

 

Экономический материализм оказывал влияние не только на мелкобуржуазную историографию, но был достаточно популярен и среди историков-марксистов. Марксисты, оставившие след в развитии советской исторической науки 20-х годов, разрабатывали вопросы всеобщей истории (В. П. Волгин, Н. М. Лукин), истории рабочего движения, революций, истории партии (В. В. Адоратский, А. В. Шестаков, Е. М. Ярославский и другие).

Владимир Викторович Адоратский (1878 – 1945) – один из организаторов исторической науки в СССР. Еще по окончании юридического факультета Казанского университета Владимир Викторович начинает серьезно интересоваться марксистской литературой и социал-демократическим движением. В 1904 году он становится большевиком: использовали его в основном на пропагандистской работе. В декабре 1905 года он был арестован как член Казанского комитета РСДРП, потом сослан в Астраханскую губернию (заменено выездом за границу без права въезда в Россию). В Швейцарии Адоратский ведет активную исследовательскую работу, часто встречается с В. И. Лениным, с которым познакомился ранее до первой мировой войны. Адоратский продолжал исследовательскую и партийную деятельность. Война застала его в Германии, где он и провел четыре года в качестве гражданского пленного. Занимаясь разрешенным ему физическим трудом поденщика, Владимир Викторович изо дня в день составляет хронику событий империалистической войны 1914 – 1918 годов. С восторгом встретил он сообщение об Октябрьской революции, но вернуться смог лишь в августе 1918 года. В. В. Адоратский был одним из основателей Комакадемии, работал в Истпарте. Начав работу в Институте Ленина, с 1931 года он стал директором Института Маркса-Энгельса-Ленина, с 1932 года избран действительным членом АН СССР.

Деятельность Адоратского тесно связана и со становлением архивного дела в Советской республике. Уже в 1918 году он был назначен заведующим Новоромановского архива (личные архивы Романовых и царских сановников). В 1920 – 1929 годах был заведующим Государственного архива РСФСР и членом коллегии Центрархива: в этом качестве участвовал в Международном историческом конгрессе в Осло. Уже тогда вместе с М. Н. Покровским, Б. Д. Грековым и А. М. Панкратовой он развернул археографическую деятельность в нашей стране.

В. В. Адоратский подготовил издание избранных писем и первого собрания сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса, издание сочинений В. И. Ленина, Ленинских сборников, документального сборника «ВКП (б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК» и т. п.

Преподавательская деятельность В. В. Адоратского проходила в Казанском университете, Комуниверситете имени Я. М. Свердлова. ИКП (был первым его директором), на курсах марксизма-ленинизма. Темы его лекций: истории социализма, учение о государстве, Советская конституция и другие.

Научная работа историка связана с разработкой вопросов исторического материализма, наследия В. И. Ленина, позднее К. Маркса и Ф. Энгельса («О государстве», «Наследство Ленина», «Большевизм в годы реакции» и аналогичные труды).

Младшее поколение историков-марксистов представляет выпускница Института Красной профессуры Анна Михайловна Панкратова (1897 – 1957), родившаяся в рабочей семье. Анна Михайловна окончила историко-филологический факультет высших женских курсов в Одессе. В 1919 году вступила в ряды Коммунистической партии. Во время гражданской войны и интервенции работала в советских и партийных органах, вела подпольную деятельность, руководила Подпольным обкомом. После восстановления Советской власти избрана членом губкома партии в Одессе, вела партийную и профсоюзную работу в Харькове и на Урале. В 1922 году А. М. Панкратову по её просьбе направили на учёбу в Москву, где она поступила в ИКП.

Анну Михайловну сразу же увлекла проблема формирования и роста влияния пролетариата в России. В ИКП был подготовлен доклад о фабзавкомах, опубликованный в 1923 голу в качестве монографии. Тогда же наметилось и второе направление работы Панкратовой в коллективном труде, выпущенном под редакцией М. Н. Покровского к 20-летию первой русской революции, она опубликовала очерк «Рабочий и рабочее движение накануне революции 1905 года» (1925).

По окончании ИКП А. М. Панкратова вела пропагандистскую и преподавательскую деятельность, связанную с Коммунистическим университетом, Обществом историков-марксистов, Институтом истории Комакадемии и т. д. В 1928 году за большие заслуги в научной и педагогической работе ей было присвоено звание профессора. В 1934 году, после восстановления исторического факультета МГУ, Панкратова заведовала там кафедрой истории СССР. Тогда же она с коллективом авторов работала над созданием стабильного учебника по истории СССР для школы. В 1939 году А. М. Панкратова была избрана членом-корреспондентом АН СССР и в 1940 году стала заместителем директора Института истории АН СССР. После Отечественной войны в 1953 году историк была избрана действительным членом АН СССР, стала главным редактором журнала «Вопросы истории». Одновременно продолжалась исследовательская работа.

В 1927 году были опубликованы монографии «Политическая борьба в российском профдвижении 1917 – 1918 годов» и «Фабзавкомы и профсоюзы в революции 1917 года». На конференциях и совещаниях конца 20-х годов А. М. Панкратова выступает с докладом об основных проблемах изучения пролетариата СССР, рассматривая историю пролетариата в тесной связи с развитием всего общества, основываясь на тщательном анализе источников, освоении архивов и техники источниковедческого анализа. В 30-е годы под руководством Панкратовой собирался материал по истории рабочего класса, результатом чего стали сборники «История пролетариата СССР» (1930 – 1935), «История фабрик и заводов» (12 сборников, 1932 – 1934).

В 1940 году исследователь издала монографию «Первая русская революция», где подвела итог проделанной к тому времени советскими исследователями работе, осмысливая концепцию революции с ленинских позиций.

Еще после окончания Отечественной войны А. М. Панкратова задумала четырехтомную монографию по истории пролетариата с XVII века до современного момента. В 1952 году она завершила первый том, подняв проблемы складывания всероссийского рынка, источников наемного труда, характера и форм его эксплуатации, роли различных районов в развитии капиталистических отношений. Монография носит полемический характер, автору не все удалось, много было еще нерешенных проблем. Но основную свою задачу Панкратова видела в обобщении сделанного советскими историками. Базой дальнейших исследований стал накопленный автором материал. Монография увидела свет в 1963 году, остальные тома так и не были завершены. В 40 – 50-е годы Панкратова продолжала также публикацию документальных сборников^[45][45].

 

 

 

РАЗДЕЛ 2. СОВЕТСКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА В 30 – 50-Е ГОДЫ