Конечные содержательные умозаключения

 

«Содержательное» здесь есть условное наименование, которое определяется не столько положением дела, сколько историческими обстоятельствами, и именно тем, что умозаключения старой логики называются формальными; в отличие от них «содержательными» могут быть названы те умозаключения, которые представляют собой связи категорий. А так категория представляет не только содержательность, а она есть именно форма, форма мысли (впервые Кант внес в логику категорию, как форму — способ мысли, именно суждения, далее это было развито Фихте и Гегелем).

«Единичное-особенноё-всеобщее» (Е-О-В) является умозаключением. Существуют различные умозаключения, смотря по тому, какая из этих категорий есть среднее, а именно: 1) Е-О-В, 2) О-Е-В, 3)О-В-Е. Например: 1) потребление есть производство посредством распределения-обмена; 2) распределение-обмен есть производство посредством потребления; 3) распределение-обмен есть потребление посредством производства.

Образцом О-В-Е является пример К. Маркса: Т-Д-Т, где первый товар относится к деньгам, как особенный товар к общему (всеобщему), а деньги относятся ко второму товару, как общий товар к единичному. Поэтому Т-Д-Т сводится к форме умозаключения О-В-Е[133].

То обстоятельство, что связи категорий представляют собой умозаключения, более полно видно в связях философских категорий, именно в следующих связях (которые понимаются не по-гегелевски, а так, как это диктует вышерассмотренный мною характер отношений категорий): 1) единичное есть общее посредством особенного и наоборот — общее есть единичное посредством особенного, так как: единичное (частное) само есть общее, если оно берется обособленно — отдельно, и общее есть единичное, если оно берется обособленно; 2) особенное есть общее посредством единичного и наоборот — общее есть особенное посредством единичного, так как частное есть общее, если оно (частное) берется как единичное; его единственность (определенная абсолютность) есть уже общность; и общность, взятая как единичное есть особенность; 3)единичное есть особенное посредством общего, и наоборот, так как единичное, взятое вообще, есть особенное (взять его вообще, абсолютно — значит оторвать его от общности); и особенное есть единичное, если оно берется вообще (взять его абсолютно отдельно, значит представить его единичным).

Эти умозаключения тоже конечны, так как в них реализована связь трех категорий. Это хорошо видно в таком умозаключении, в котором среднее есть особенное. Особенное есть третье между двумя противоположностями — единичным и общим, тогда как в категориях противоположность-противоречие исключает такое третье. Особенное, как среднее, скрывает противоречие[134]. То умозаключение, то опосредствованное единство, где полностью будут проявлены противоречие и единство противоречащих, не будет уже конечным (об этом ом. ниже).

Взятые вне особенного противоположные категории — единичное и общее — где особенное будет входить в единичное (особенное по существу есть единичное), исключают конечное третье и дают единство противоположностей; поэтому мы должны взять две противоположные друг другу категории, именно, частное (единичное, которое есть и особенное) и общее и выяснить их отношение. Это отношение имеет три вида, или имеется три модуса единства частного и общего. Эти модусы надо рассмотреть отдельно друг от друга, чтобы полностью были представлены те односторонности, которые преодолеваются и сохраняются в более высоком логическом (в бесконечном умозаключении).

 

§ 137. Переход от общего к частному как умозаключение

 

Переход от общего к частному можно понять двояким образом: 1) как непосредственное умозаключение и 2) как опосредствованное умозаключение (опосредствованная необходимая связь). Здесь мы, понятно, коснемся, опосредствованных умозаключений, существенным моментом которых является непосредственная связь. Переход от общего к частному, как было отмечено, является опосредствованным: 1) когда существует конечное третье, 2) когда не существует такого третьего. В этом последнем случае роль опосредствования — среднего — выполняет отрицание. Как мы уже знаем, во взаимосвязи частного и общего, как и непосредственном умозаключении, осуществляется неустранимость одного для второго — отрицательная диалектика. В соответствующих же опосредствованных умозаключениях имеет место определенная сторона положительной диалектики, именно то, что частное и общее придают смысл друг другу. Частное и общее отрицанием друг друга утверждают друг друга, т.е. отрицанием друг друга переходят друг в друга; существующая между ними связь имеет опосредствованный характер.

В переходе от общего к частному, как умозаключении, должна осуществиться необходимость частного для общего, что и лежит в основании дедукции; но переход от общего к частному есть переход в противоположное, а формально-логическая дедукция не признает этого, считает его невозможным.

Частное необходимо для общего, поскольку общее без частного, т.е. общее, для которого частное случайно, само есть необщее, частное. Для общего необходимо частное, так как общее есть именно общее частного; общее имеет смысл благодаря частному. Общее есть то, что высказывается о многих, о множестве элементов (Аристотель, Маркс); без множества нет и общего для этих многих.

Это общее, для которого необходимо частное, есть содержательное общее. Для объемного общего — для рода — специфичность вида является лишней (он получается именно устранением этой специфичности). Если род содержит специфичность вида, то он не род, а вид. Из рода вид не выводится. Поэтому общее, для которого необходимо частное, есть единство, моменты которого являются частными — односторонностями. Категорический силлогизм должен быть дедукцией — выводом частного из общего, но это в нем не осуществляется, поскольку там из общих суждений выходит опять-же общее, а не частное. Частное имеет специфику, которая отличается от общего, поэтому, с точки зрения формально-логической дедукции, частное не выводится из общего. В силлогизме частное заключение выводится из частного, которое имеется в нераспределенном в посылках понятии, например, в модусах: Darapti (III фигура), Bramalip (IV фигура).

Если из общего выводится частное, как конкретное, то общее, являющееся исходной точкой, есть абстрактное; например, у Гегеля начальное общее есть бытие, из которого посредством абстрактного небытия выводится конкретное бытие — становление и затем наличное бытие (Dasein) и т.д. Здесь средством вывода является отрицание — небытие. Из тождества вытекает различие, так как только тождество есть ничто и т.п. Также у Маркса из товара выводятся деньги, так как деньги есть такой товар, потребительная стоимость которого то же, что и — меновая стоимость (отрицается непосредственная потребительная стоимость — полезность). Из денег выводится капитал — опять посредством отрицания-преодоления противоречия (в капитале преодолевается и сохраняется противоречие, он возникает из обращения и не возникает из обращения, возникает из производства и не возникает из производства; капитал возникает из такого производства, в котором имеется момент обращения — рабочая сила, как товар, который производит прибавочную стоимость; капитал есть такое обращение денег, где деньги приносят прибавочные деньги, т.е. на основе эквивалентного обмена нарушается сам эквивалентный обмен). Здесь роль среднего исполняет отрицание, а не особенное.

Нельзя на место общего ставить переменную (когда переменная понимается не как общее, а как неопределенный х) и выводить из нее единичное, так как: 1) сама переменная является неопределенной совокупностью единичных и выведение оттуда единичного может быть лишь только подстановкой, но 2) само правило подстановки является логически ложным, поскольку «аксиома постановки» требует подстановку на место общего его единичного; в таком случае, в самой аксиоме должны взять как общее единичное общего, а это опять требует эту аксиому и т.д.[135]. Получение из общего, как категории, частного, как категории, есть своеобразная дедукция (которая будет рассмотрена в последующем); на нее и опирается дедукция формально-логическая, хотя они различны, так как в первой действует содержательное общее, а во второй — объемное.

 

§ 138. Переход от частного к общему как умозаключение

 

Выведение из частного общего или переход к нему есть своеобразная индукция, так как это переход к противоречащему (так же как и при рассмотренной выше дедукции). Переход от частного к общему, или наобо­рот, как переход к противоречащему, осуществляется посредством отрицания. «Среднее» перехода к противоречащему есть отрицание.

В переходе от частного к общему выявляется необходимость общего для частного, на что опирается обыкновенная — формально-логическая — индукция и должна, но не в силах, ее осуществить; умозаключения обыкновенной индукции имеют вероятностный характер. Но если взять пере­ход от частного к общему в сфере категорий, т.е. как переход категории частного к категории общего, то он (переход) будет иметь характер необходимости; этим будет решена до сих пор нерешенная в формальной логике проблема индукции и будет создана теория новой индукции, которая будет уже не теорией индукции, а теорией диалектики.

Переход частного к общему (если они берутся как категории) есть своеобразное индуктивное умозаключение, точнее, диалектическое умозаключение, поскольку, как было сказано, здесь имеется логический переход к противоположному или к противоречащему.

Рассматриваемый нами переход от частного к общему, как умозаключение, есть переход от содержательного частного к содержательному общему. Содержательное частное есть односторонность, а содержательное общее — единство. В переходе от частного к общему осуществляется снятие-сохранение односторонности, превращение ее в момент общего. Например, для Гегеля начальное бытие есть частное — односторонность; таково и небытие. Бытие и небытие переходят в становление (переходом друг в друга создают становление), односторонности которого они и представляют собой. Бытие и небытие, как частные, односторонности, дают становление с необходимостью. Становление с необходимостью вытекает из этих понятий. Становление есть содержательное общее, а бытие и небытие — являются частными — односторонностями. Частное с необходимостью переходит в общее.

Второй пример возьмем из «Капитала» К. Маркса. Капитал есть содержательное общее. Он есть круговращение денег и поэтому возникает из обращения, но он возникает не из обращения, а из производства. Капитал возникает и не возникает из обращения, так же он возникает и не возникает из производства. Эти две — противоположные друг другу — стороны являются своеобразными частными, откуда получается их единство — капитал, как общность. Капитал есть обращение денег Д-Т-Д’. (Д+ΔД), где товар представляет рабочую силу в производстве, поэтому капитал возникает на основании определенного единства обращения и производства, как единства — общности вышеназванных односторонностей (противоположных, противоречащих друг другу). В понятии капитала объединяется смысл суждений, высказывающих эти противоречащие односторонности.

Из этих двух примеров ясно видно, что переходы от абстрактного общего к конкретному и от содержательного частного к содержательному общему совпадают друг с другом. Это означает, как выяснится ниже, что дедукция и индукция в определенном аспекте совпадают друг с другом, точнее, индуктивный переход есть своеобразный дедуктивный и наобо­рот.

Переход от частного к общему представляется более полно тогда, когда осуществляется переход от частного, как от категории, к общему, как к категории. Само частное переходит в свое противоположное — в общее. Частное переходит в общее, поскольку общее необходимо для частного. Частное вне общего есть: 1) частное, взятое в абсолютном смысле, т.е. общее, 2) частное, взятое в значении общего. Для частного необходимо общее, поскольку частное есть частное именно общего, поэтому частное определяется общим; частное имеет смысл благодаря общему, в противном случае оно не будет частным. Общее есть то, что высказывается о многих частных, но, с определенной стороны, оно есть общее именно вследствие многого, многое придает смысл общности; поэтому и частное определяет общность (так же, как и наоборот, многие являются моментами общего).

Движение есть общее, «есть» и «не есть» являются его частными (содержательно частными); прерывность и непрерывность, как односторонности, частные, с необходимостью дают движение, как их единство-общность. Это единство-общность имеет смысл именно движением. Его моменты имеют смысл также именно движением. «Движение есть единство непрерывности (времени и пространства) и прерывности (времени и пространства)». Движение есть противоречие, есть единство противоречий[136]. Эти противоречащие стороны с необходимостью дают их единство. Это по существу то же самое, что и получение категории «становления» из категорий «бытия» и «небытия».

Каждое единство противоречия есть содержательная общность, односторонностями — содержательными частными — которой являются стороны противоречия. Мы ниже специально рассмотрим, в какой логической форме существует единство противоречий и в каком умозаключении осуществляется переход от противоречащих частных к их общему. Здесь мы ограничимся только указанием, того, что в сфере категорий частное с необходимостью переходит в общее.

Если для обыкновенной — формально-логической — индукции трудность создавалась необходимостью «прохождения» бесконечного числа частных, что неосуществимо, то при переходе от противоречия к его единству такой трудности нет, так как противоречие имеет только две частные стороны. — «Прохождение» двух частных не создает указанной трудности. Две стороны противоречия являются двумя полными частными, которые исчерпывают частное, сферу конечного, его природу, поэтому переход от частного к общему осуществляется с необходимостью. Здесь не бесконечные «все», а только две. Поэтому получение их единства, возможно и оно осуществляется с необходимостью. Более того: в сфере категорий имеются не два частных, а только одно; частное, как категория, только одна, поэтому общее является его предикатом. Частное с необходимостью переходит в общее (это обстоятельство будет более подробно рассмотрено ниже, при рассмотрении бесконечного умозаключения и теории доказательства. Здесь идет речь только об определенном переходе).

§ 139. Приведение частного к общему как умозаключение

 

Приведение частного к общему, как умозаключение, есть редукция, которая по существу есть то же самое, что рассмотренная выше индукция. В сфере категорий индукция есть переход от частного к общему, где основанием служит частное, именно, два частных, а следствие есть их единство. Этот переход осуществляется посредством отрицания-противоречия, частное переходит в общее, как следствие в основание, путем противоречия. Поэтому индукция синтетична; два частных и их единство не одно и то же, нет, эти частные являются моментами, односторонностями единства: единство не есть сумма этих частных; сумма противоречащих друг другу дает ничто, точнее нелепость, тогда как их единство есть корень, основание этих частных, как полных конечных частных, основание, имеющее природу бесконечности.

Но переход от частного к общему можно понять как переход от следствия к основанию: это есть редукция, где частные понимаются как следствие, а общность — как их основание. Правда, и здесь совершается переход от частного к общему, но сравнительно с индукцией здесь обратное, противоположное направление. При индукции совершается переход от основания к следствию, а при редукции наоборот — от следствия к основанию. При редукции следствие непонятно и бессмысленно, если оно берется само по себе, его оправдание происходит в основании; поэтому следствие для оправдания самого себя переходит в основание. Например, непонятны частные: 1) частное не есть общее и 2) частное есть общее; эти два частных оправдываются в их единстве. Непонятны два частных (содержательных частных): 1) мир конечен и 2) мир бесконечен; их сумма представляет нелепость, но единство конечного и бесконечного оправдывает оба. Непонятны взятые вместе две мысли: 1) бытие есть и 2) бытия нет, но обе понятны, в становлении; «есть» и «не есть» объединяются в движении. В условиях капитализма товар имеет смысл благодаря деньгам, а деньги — благодаря капиталу. Товар придает смысл взаимосвязи потребительной и меновой стоимости, как односторонностей. Единство здесь есть общность, которая является объясняющим, полагающим основанием. То обстоятельство, что следствие объясняется в основании, есть познавательный момент; но то, что следствие полагается в основания, есть логический момент. Эти два момента неотделимы, точнее, они представляют собой одно и то же, (это один из аргументов в пользу тождества логики и теории познания). Редукция есть оправдание следствия в основании; индукция (так же как и дедукция) есть оправдание следствия основанием. Абстрактные — односторонности — есть следствия конкретного и поэтому имеют смысл в конкретном, как в их основании, содержательная общность — единство — придает смысл, оправдывает его моменты, которые полагаются в основании. Моменты полагаются в основании и, в этом смысле, переходят в основание.

Доказательство любого положения есть его оправдание в основании. Так понимают, например, силлогизм, последователи редукции. Силлогизм есть дедуктивное умозаключение, выведение следствия из основания, но с точки зрения редукции он есть не это, а приведение следствия к основанию. Дедуктивный вывод следствия из основания, в действительности есть приведение следствия к основанию, оправдание следствия. Дедуктивный вывод следствия из основания выявляет, что следствие оправдывается в основании, следствие приводится к основанию. Поэтому редукция имеется и в индукции, именно то, что вывод общего из частного оправдывается общим основанием.

Для редуктивной логики (например, для логики Паулера)[137] индукция и дедукция есть методы специальных наук, а метод философствования есть только редукция: философствование возможно не путем индукции или дедукции, а только редуктивным путем (для Когена и Наторпа логика не дедуктивная наука, как напр., математика, а своеобразная индуктивная наука, полагающая необходимость логического начала (Ursprung)[138]. Эта мысль не должна быть правильной, поскольку, как это мы докажем ниже, дедукция, индукция и редукция являются только моментами диалектического метода, которые оправдываются в нем: отдельно взятая редукция, т.е. редукция, взятая в абсолютном значении, представляет собой даже ошибку.

Редукция имеется тогда, когда совершается некоторое движение назад — «обратное» умозаключение. Получение единства положительного и отрицательного есть движение назад от положительного и отрицательного к их основанию, так как единство есть основание положительного и отрицательного. Диалектика есть раздвоение единого; редукция есть движение от раздвоения к единству, и как таковое — один момент диалектики (об этом ниже). Одно полное частное, одна сторона противоречия с необходимостью подразумевает вторую такую сторону, противоречащую ей, поэтому необходимо их единство. Противоречие с необходимостью идет к единству, так как оно выходит из него и возможно на его основании. Здесь имеется своеобразный круг, о котором будет речь ниже.

Необходимая связь положительных и отрицательных суждений, которая должна оправдаться в логике, возможна на основании единства, «приведением» их к основанию, их переходом в основание, определенной редукцией. Редукцию представляет собой, например, вышеуказанный пере­ход суждения к умозаключению. Как было отмечено, суждение имеет антиномичную природу, его оправдание есть разрешение этой антиномичности, что и осуществляется в умозаключении Суждение переходит в свое основание, в умозаключение (это будет полностью выяснено при рассмотрении бесконечного умозаключения). Само суждение тоже есть приведение частного к общему, поскольку, «частное есть общее», «Жучка есть собака» есть переход частного к общему.

Как было отмечено, переходы, осуществленные в логике Гегеля, с необходимостью содержат редуктивный момент. Но здесь надо сказать и то, что существующая у (Гегеля редуктивность по существу есть то же самое, что и редуктивность, выясненная Платоном: движение посредством противоречия к идее как основанию.   

 

§ 140. Переход от частного к частному как умозаключение

 

Дедукция должна быть переходом от общего к частному, но она, как-было сказано, не в силах осуществить его, поскольку, например, в силлогизме имеется переход от общего к общему или от частного к частному, т.е. осуществляется аналитический вывод. Индукция должна быть переходом от частного к общему, но и она не в силах осуществить это; индукция не может вывести из частного общее с логической необходимостью; только вероятностное получение общего из частного, характерное для формально-логической индукции, свидетельствует о том, что в индукции осуществляется, только переход от частного к частному. Таким образом, и в дедукции и в индукции по существу одно и то же положение. Оба имеют аналитическую природу. С этой стороны они не отличаются друг от друга. Это — важное обстоятельство для доказательства единства дедукции и индукции.

Следует отметить, что переход от общего к общему или от частного к частному, то же самое, что переход от единичного к единичному, или переход от частного к частному, что и хотим мы здесь выяснить.

Как было показано выше, переходы от общего к частному и от частного к общему осуществляются в сфере категорий. Оба перехода, как было сказано, диалектичны, так как частное и общее являются противоположными и противоречащими друг другу категориями и поэтому переход от одного ко второму есть переход к противоположному и к противоречащему.

То обстоятельство, что индукция не выходит за сферу частного, не переходит х общему и что дедукция тоже переходит от общего к общему или от единичного к единичному и не может осуществлять другого перехода, т.е. что в формальной логике осуществляется только переход от частного к частному, было замечено логикой отношений, в которой было создано учение о переходе от частного к частному, например, было принято за умозаключение такое отношение, как «А=В, В=С, следовательно, А=С». Но, надо сказать, что такие переходы не касаются логики, так как это переходы вещей, а не умозаключение, как это было выяснено выше.

Переход от частного к частному есть момент единства частного и общего, так как общее, противополагаемое частному, само есть частное, обособленное от частного. Настоящее общее есть то, что может быть названо «охватывающим» моментом. Например, производство, с точки зрения Маркса, есть охватывающий момент по отношению к другим моментам, поэтому и в этом смысле оно (производство) есть общее по отношению к потреблению, распределению-обмену и собственно производству (производству, противополагаемому другим моментам производства)[139].

Переход от частного к общему, как переход от следствия к основанию, так же как и наоборот, отличается от перехода от частного к частному, между прочим, тем, что в последнем случае (как его понимает логика отношений) частные в действительности представляют субъект, а предикат есть их единство, пропущенное в умозаключении отношения. Переход от частного к частному есть утверждение того единства, той содержательной общности, в которой осуществляется необходимость этого перехода и которое может быть представлено в виде предиката.

Отношение, высказанное в предложении: «Харьков севернее Тбилиси, Москва севернее Харькова, следовательно, Москва севернее Тбилиси» есть пространственное отношение вещей, которое, ясно, не может быть умозаключением, так как это последнее представляет собой только необходимую связь мыслей, а не пространственное отношение вещей. Мысль, высказанная в указанном предложении, примет форму умозаключения только тогда, если мысли о частных будут связаны, в мысли об общем отношении этих частных, как субъекты в предикате, т.е. если выводная связь мыслей осуществится посредством суждения, как единства частного с общим; выводной, логической будет такая связь: «Харьков есть город, расположенный севернее Тбилиси, Москва есть город, расположенный севернее Харькова, следовательно Москва есть город, расположенный севернее Тбилиси». Такое умозаключение есть логическая связь (хотя оно не силлогизм); Тбилиси, Харьков и Москва — города, расположенные севернее друг друга. Тбилиси, Харьков и Москва единичные, а город — общее; определенная связь единичного и общего есть особенное, высказывающее то, что один город севернее другого, т.е. общее представлено в виде особенного. Без общности логическая связь невозможна.

Переход от частного к частному в более полном виде представлен во взаимосвязи категорий, так как переход от частного к частному то же самое, что и переход от единичного к единичному. Переход от одной категории ко второй (она тоже одна) есть именно переход от единичного к единичному, но такой, где единичное есть понятие, а не единичная вещь. Логика изучает переходы не вещей, а мыслей о них, такие переходы, которые имеют общую форму. Связь категорий есть общая связь мыслей, которая и является предметом логики.

Здесь надо указать на одну трудность: если осуществляется переход от частного к частному, то ведь это будет аналитическим выводом? Ведь из частного выводится частное же? Ведь одно и то же каждое частное: или единичное, как категория? Но дело в том, что переход от частного к частному есть синтетический переход, который содержит аналитичность, так как переход от частного к частному невозможен вне содержательного общего, он возможен и осуществляется в содержательной общности; такова каждая синтетическая связь, где единство различных как частных, представляет собой содержательную общность. Единство частных есть содержательная общность. Частные с необходимостью связываются друг с другом именно посредством содержательной общности и в содержательной общности. К этому обстоятельству добавляется и то, что такое и любое другое единство частного и общего есть единство противоположностей, т.е. оно осуществляется внутренним отрицанием и, ясно, имеет синтетический характер.         

Частное по своей природе переходит в общее, которое само есть частное (общее, взятое отдельно, есть частное), но их необходимое единство есть общность, как охватывающее. Переход, частного в частное есть полагание частного на основании частного. Такое частное есть общее — категория. Тождество по своей природе переходит в различие, а единство обоих есть конкретное тождество, как содержательная общность. Так что, переходы от частного к общему, от общего — к частному и от частного к: частному осуществляются посредством отрицания; в этом смысле они являются опосредствованными переходами-умозаключениями. Это опосредствование не полное, поскольку для полного опосредствования только момент отрицания недостаточен. Но это обстоятельство, по своей природе, более сложно, чем природа конечного опосредствованного умозаключения, и поэтому будет специально рассмотрено в последующем. Антиномичность природы суждения разрешилась в конечных опосредствованных умозаключениях частично, полного разрешения она все еще ждет.