О формально-логическом суждении

 

Формально-логическим мы называем суждение, которое рассматривалось и рассматривается в формальной логике. Это вид суждения, представленный впервые Аристотелем, а затем сохраненный традиционной логикой.

Конечно-логическое, прежде всего, есть формально-логическое суждение S-P. Как известно, по Аристотелю суждение есть или утверждение или отрицание; поэтому с точки зрения качества он делил суждение на два вида: на положительное и отрицательное суждения. Эти суждения исключают друг друга и являются противоречащими; если поставить вопрос на категориальном уровне, то надо сказать, что утверждаемое положительным суждением отрицается отрицательным и наоборот. В категориальном смысле существует только одно положительное суждение и только одно отрицательное; и суждение, как таковое, только одно.

Суждение является конечно-логическим, так как утверждение и отрицание есть высказывание смысла категории конечного; ведь конечным называется то, что есть это, а не другое? Что нечто есть это, представлено положительным суждением и что нечто не есть это — отрицатель­ным; точнее: положительное суждение высказывает смысл категории конечного, отрицательное — то же самое, но с отрицательной стороны. Положительные и отрицательные суждения непосредственно высказывают (мысленно высказывают) природу определенности (о которой шла речь выше). Простейшее мысленное высказывание определенности есть суждение.

Но, как это вытекает из природы определенности, для ее полного мысленного высказывания нужны положительное и отрицательное суждения; поскольку определенности присущи как положительный, так и отрицательный моменты, постольку ее нельзя полностью высказать только одним суждением — или только положительным или только отрицатель­ным. Какую-нибудь определенность можно, конечно, высказать и одним суждением (не только суждением, но и одним понятием), если мы, вместе с тем, подразумеваем второе суждение и если суждение, высказывающее определенность, энтимемно. Но полное логическое оформление такого подразумевающегося необходимо для логического.

Говорят, что суждение есть мысль, которая истинна или ложна; это определение суждения неверно, поскольку истина и ложь приписываются умозаключению, доказательству и могут быть приписаны также и понятию, тем более если мы стоим на позициях материалистической теории отражения. То, что может быть характеристикой всех форм мысли, ясно, не будет достаточным для определения какой-нибудь одной формы. Признак «истины-лжи» суждению не приписывается, если его понимают с точки зрения исчисления предложений. Функция истинности не может определить суждение, так как суждение, с точки зрения логической связи, не может быть функциональным отношением, которое имеет внешний характер и характерно только для математического. Неправильна та мысль (например, Декарта), согласно которой в суждении, как в утверждении-отрицании, действует свободная воля (и поэтому суждение может быть как истинным, так и ложным), так как такое понимание суждения психологистично, а логика должна с необходимостью исключать психологическое. Из логики так же должно быть исключено сведение суждения к субъективной убежденности, так как и такое понимание также психологистично, тогда как логика, как это выяснилось выше, имеет дело только с тем, что объективно в мысли.

Определенное основание суждения, как утверждения и отрицания, есть два момента определенности — моменты положительности и отрицательности. Поэтому надо сказать, что суждение есть простейшая объективная определенность в мысли. Определенность является объективным основанием суждения, но суждение само есть определенность, именно логическая определенность, которая имеет объективный характер, поскольку логическая определенность есть своеобразное высказывание определенности, существующей независимо от нее.

Положительное суждение высказывает то, что нечто есть это — нечто имеет этот признак; а отрицательное суждение является высказыванием того, что нечто не есть это — нечто не имеет этого признака; в суждении, в формально-логическом смысле, ничего иного не высказывается. Здесь высказывание одной определенности разделено на ива, их связь потеряна; в формальной логике «S есть Р» ничего не говорит о том, что «S не есть другое»; это высказывается отрицательным суждением — «S не есть Р». В формальной логике утеряна связь этих двух сторон — одна определенность разложена на его две стороны; они, положительные и (отрицательные суждения, рассматриваются в отрыве друг от друга. Формальная логика не рассматривает логической связи положительного и отрицательного суждения, именно их категориальной связи. Формально-логическое понимание суждения оставляет без внимания логическую связь формы положительности с формой отрицательности, тогда как в категориальном смысле должно быть не два суждения, а только одно.

 

Суждение и предложение

 

Суждение есть высказывание определенности, но это мысленное, а не языковое высказывание. Аристотель часто смешивал грамматическое и логическое при словесном выражении этого последнего но это не значит, что Аристотель точно не различал логическое и языковое. Недостаток языкового высказывания мысли у Аристотеля не является недостатком его логики; более того — мы не должны думать, что Аристотель сводит мысль к языку (как это замечается у представителей математической логики, например у Лукасевича)[81].

Языковая форма высказывания суждения есть предложение. Суждение выражается предложением, но их отождествление является ошибкой. Каждое суждение выражается предложением, но не каждое предложение является языковым выражением суждения; например, вопросительные, восклицательные и повелительные предложения не выражают суждений, хотя содержат определенные мысли. Не каждое предложение и не каждая мысль может быть суждением. Мысль, в которой нет утверждения иди отрицания, не представляет суждения.

Языковое выражение суждения многообразно. Одним и тем же предложением может быть выражено множество суждений и одно и то же суждение может быть выражено в нескольких предложениях. Например, предложение «способ производства определяет общественную жизнь» мо­жет выражать различные суждения смотря по тому, какое слово этого предложения имеет ударение; а именно суждения: 1) «Способ производства (именно он) определяет...», 2) Способ производства определяет общественную...» (именно общественную). 3) «Способ производства определяет...» и т.п. С другой стороны, одно и то же суждение может быть выражено различными предложениями. Самым простым случаем этого обстоятельства является то, когда одно и то же суждение высказываем на различных языках.

Структура предложения и его части, с одной стороны, а с другой стороны, структура суждения и его части, отличаются друг от друга. Суждение состоит из двух основных частей — субъекта и предиката; а предложение имеет столько частей, сколько содержит слов. Предложение подчиняется грамматическим, а суждение логическим правилам. Множество языков выражают одну и ту же мысль. Если возможен соответствующий мысли один единственный символический язык, то и тогда он будет именно языком и поэтому — одним из языков; он увеличит на одно существующее количество языков. Нельзя сводить мысль к языку. Так как множество языков выражает одну и ту же мысль, поэтому, и существует множество грамматических систем, а логика только одна. Предложение есть условный знак, или совокупность знаков, оно есть символ, который может быть различным; но, несмотря на это, оно может выражать одну мысль; а суждение есть не символ, а совершенно определенное объективное в мысли. Форма суждения отличается от формы предложения. Суждение есть форма мысли, а предложение — форма речи. Предложение есть не только форма языкового выражения суждения, оно выражает и умозаключение. Одно и то же предложение может быть как формой выражения суждения, так и формой выражения умозаключения; это в том смысле, что в грамматике нет специфической языковой формы для выражения умозаключения. Умозаключение и суждение — различные логические формы, тогда как в грамматике имеются только предложения, которые применяются для выражения этих двух логических форм.

Предложение высказывает отношение, все содержание суждения находится в предикате. Чтобы превратить предложение в суждение, его содержание надо отделить от копулы.

Поэтому неправильно сведение суждения к предложению, логики — к грамматике. Здесь имеются две, а не одна наука о двух закономерностях; в случае их отождествления обе теряют смысл (как это показывает история логики и грамматики).

Правда, суждение как мысль, не существует вне предложения, оно выражается предложением, для него необходимо предложение. Но это обстоятельство вовсе не указывает на их тождество. Суждение и соответствующее ему предложение не существуют помимо друг друга, но суждение есть определенная мысль, а предложение, как таковое, не является мыслью. Мы должны отличать друг от Друга собственную форму мысли, например форму суждения, и форму языкового выражения мысли; например, предложение есть форма языкового выражения суждения, как формы мысли.

С точки зрения некоторых логиков (например, Гегеля), если предикат суждения есть единичное, а не общее (более общее чем субъект), то мы имеем дело с предложением, а не суждением; суждение должно ставить и разрешать проблему. Например, следующие выражения являются предложениями, а не суждениями: 1) «Аристотель родился в 384 году до нашей эры», 2) «Цезарь перешел Рубикон» и др. Против такой точки зрения можно сказать только то, что единичное понятие тоже содержит своеобразную общность, именно содержательную общность (как это было выяснено выше). Там, где видят только единичность, она не всегда такова, если иметь в виду именно содержательную общность. Поэтому правильна мысль, согласно которой в каждом суждении должна быть общность. Без общности нет никакой мысли (применение каждого слова с необходимостью подразумевает общность)[82]. Если в логике отношений обе стороны суждения являются единичными, например в суждении А=В, то предикатом будет равенство, которое, как содержательная общность, относится и к А и к В.

Суждение не может не содержать общность не только потому, что предикат должен быть более общим чем субъект, но и потому, что (и это главное) суждение само есть единая мысль, охватывающая (с точки зрения содержательной общности) его стороны. Субъект и предикат являются моментами суждения, как единой мысли. Само суждение, как единство, есть общность, именно содержательная общность (это обстоятельство осталось за полем зрения как старой, так и новой формальной логики). Такая общность характерна для суждения, а не для предложения. Предложение есть общее постольку, поскольку оно является общим для множества предложений, но для него, не характерно логическое единство частного и общего, изучаемое только логикой.

Суждение рефлексивно, а предложение нет. В предложении не осуществляется логическая рефлексивность, а в суждении она может и должна осуществляться. Вуд в работе «Анализ познания» пишет, что предложение «не существует предложений» (There are no propositions) содержит противоречие по отношению к факту существования предложения, а не логическое противоречие. Если бы это «самоотрицающее» предложение содержало логическое противоречие, тогда оно должно было бы содержать предложение «существуют предложения»; это невозможно, поэтому и не существует самоотрицающихся предложений[83]. И в самом деле, невозможно существование самоотрицающегося, т.е. рефлексивного предложения. Но неправильно отождествление суждения с предложе­нием, как это делает Вуд. Суждение рефлексивно, тогда как предложение не является рефлексивным. Суждение рефлексивно логически, так как отрицание суждения само есть суждение. Правда, в предложении нет противоречащего ему предложения (не устно и не письменно), но суждение есть мысль и отрицающее его суждение тоже есть мысль, так что отрицание суждения есть суждение, отрицание суждения утверждает суждение; оно является рефлексивным логическим. Здесь видно и то, что для логической рефлексивности необходимо внутреннее противоречие, внутреннее отрицание, диалектика. Рефлексивность суждения и вообще логическая рефлексивность непонятна для формальной логики, тем более, для такой логики, которая сводит логическое к грамматическому и в частности — суждение к предложению.

Логика имеет дело с суждением, а не с предложением; последнее изучается совершенно другой наукой. Сведение суждения к предложению означает упразднение логики, как независимой науки. Только диалектическая логика компетентна изучать диалектичность рефлексивности суждения. Поэтому она и стоит выше формальной и представляет высшую ступень развития логики.

 

Объективность суждения

 

Объективность суждения непосредственно вытекает вообще из объективности логического (что было рассмотрено выше). Было сказано и то, что объективность суждения опирается на определенность предмета, так как суждение есть мысленное высказывание этой определенности. Суждение есть определенность предмета, «перенесенная и переработанная» в мысли. Оно, как логическая определенность, есть мысленное высказывание определенности предмета. Поэтому истинное суждение не зависит от субъекта; суждение есть мысль, которая зависит от определенности предмета. Оно есть форма мысли, но независимая от мысли (а несуществующая независимо от нее; эти два определения необходимо различать). Суждения нет в предмете, предмет не является суждением (как это полагал Гегель); нет, оно есть определенная мысль, но зависящая от предмета, определенность мысли, зависящей от предмета, но не зависящей от мысли. Поэтому оно не может быть необъективным, субъективным. Суждение есть определенное отражение предмета, поэтому оно и объективно; это не объективность предмета, а объективность истины (содержания мысли, зависящей от предмета, от его определенности, а не от субъекта, от его мысли).

И ложное суждение есть отражение предмета, но извращенное. Заблуждение есть искажение истины, постольку оно есть ее отрицание, но оно понятно только на основе истины. Поэтому и заблуждение, ошибочная мысль как-то связана с действительностью. Правда, признание несуществующего существующим, что представляет собой заблуждение, является нашей психологической деятельностью, но понятие несуществующего возможно только на основе понятия существующего. Небытие с необходимостью подразумевает бытие.

Аристотель был прав, считая суждение высказыванием действительности. По его мнению, то, что связано в действительности, должно, быть так и представлено в мысли; утвердительное суждение, как положительная связь, должно выражать ту положительную связь, которая имеется в вещи или в вещах, а разобщенное в действительности должно быть также представлено и в мышлении; отрицательное суждение выражает то, что находится в действительности в разобщенном виде. Обратное будет ошибкой. Здесь речь идет именно о суждении, а не о предложении, поскольку отрицательное суждение можно выразить и положительным предложением. Следовательно, суждение имеет объективный характер, объективную природу.

Объективность суждения отрицается тогда, когда не видят разницы между суждением и предложением, или тогда, когда суждение отождествляют с субъективной уверенностью, что изучается психологией, а не логикой. Но, как было сказано: 1) предложение есть определенный символ, нечто условное (в противном случае, был бы возможен только один язык), которое многообразно изменяется, но выражает (в языковом смысле) одно и то же суждение. Предложение может меняться, но нельзя, чтобы изменялось истинное суждение, а предмет; высказываемый им, оставался бы тем же самым. Тождественность определенности предмета определяет (указанную здесь) тождественность суждения. Данная определенность предмета одна и одно так же мысленно высказывающее ее суждение; поэтому суждение с необходимостью имеет объективный ха­рактер. 2) Уверенность есть психологический акт, это совершенно другая область и вторична по отношению к суждению, к его объективности. Суждение заранее предполагается для уверенности в нем. Должно быть осуществлено суждение, чтобы быть уверенным в нем. Логика есть логическое основание психологии (так же, как и всякой науки).

Известно, что в суждении отличаются друг от друга акт и содержание этого акта. Акт суждения изучается психологией; а содержание акта есть та логическая форма, которую изучает логика. Акт суждения субъективен, а содержание акта, как логическая форма, логически-объективно. Объективность суждения не есть, как было сказано, объективность предмета; объективность суждения не есть ни идеальность (как это было у Гуссерля), ни «значимость» Риккерта. Объективность суждения, как было сказано, состоит в том, что оно есть отражение определенности предмета, его мысленное высказывание. Нельзя сводить суждение к акту, так как акт субъективен; необходима объективность суждения, но это не значит, что суждению должно предшествовать положение, являющееся суждением в себе. Для объективности суждения допущение этого излишне, достаточна объективность определенности предмета. Поэтому не был прав Больцано[84], который объективным основанием суждения считал «положение» (Satz). Если для объективности суждения недостаточна определенность предмета и необходимо Satz, то и для последнего необходимо другое такое идеальное и т.д.

Именно на основании определенности объективны как положительное, так и отрицательное суждения. Отрицательный момент определенности есть реальное основание отрицательного суждения. Поэтому объективно не только положительное, но и отрицательное суждение. Поэтомуошибочно понимание отрицательного суждения, как отрицания положительного (Зигварт).

Логическая объективность суждения полностью видна в его категориальности. Суждение, как было сказано, само есть логическая категория и категория логического. Отрицание суждения есть суждение, невозможно логическое отрицание суждения. Отрицанием суждения с необходимостью полагается опять-таки суждение. Эта необходимость то же самое, что и логическая объективность. Объективность суждения отличается от объективности предмета, прежде всего, логической рефлексивностью. Предмет объективен, невозможно его отрицание, но это отрицание не полагает его, существование предмета абсолютно независимо от мысли. Суждение (так же как и другие категории логического) полагается его же отрицанием. Здесь имеется логичность и объективность логического. Необходимость, осуществленная в полагании суждения его же отрицанием, есть наиполнейшая логическая необходимость. Не может быть «большей» логической необходимости и объективности логического. Необходимость же реального есть основание для всякой логической необходимости. Категориально существует только одна необходимость, только одна категория необходимости, определяемая реальной необходимостью, на что и опирается необходимость логическая. Объективность мысли создается предметом.