За пределами закатных королевств

150. Окутанные туманом руины Крояне, ройнарского города праздников (худ. Филип Штрауб).

ПРОЧИЕ ЗЕМЛИ

ДАЖЕ ДЛЯ МУДРЕЙШИХ людей до сих пор остаются загадкой дальние пределы мира, в котором Вестерос – лишь малая часть. С нашей стороны будет упущением не упомянуть заморские края – по меньшей мере, вкратце (хотя целью работы является создание исторической хроники Семи Королевств). Ибо у каждого из них свой облик, и каждый добавляет собственный цвет и узор в тот гигантский гобелен, который мы называем изведанным миром.

К сожалению, чем больше мы удаляемся от тех королевств, которые люди с востока называют Закатными, тем более скудными становятся знания Цитадели, поскольку сообщения с дальними областями Эссоса всегда были очень редки. Еще меньше мы знаем про южные пределы Соториоса и далекого Ультоса, а земли, что могут скрываться за Последним Светочем или Закатным морем, нам совершенно неведомы.

Разумеется, ко времени применимы те же ограничения, что и к расстояниям. Как мы уже показывали на примере Вестероса, чем древнее цивилизация, тем меньше о ней может быть доподлинных сведений. Поэтому здесь я не стану уделять внимание исчезнувшим государствам: Валирии, Старому Гису и всему оставшемуся от них, поскольку в другом разделе этого труда уже коснулся их известных особенностей. Что же до загадочного Кварта, то я не могу указать лучшего источника, чем «Нефритовый Компендиум» Коллокво Вотара – самое выдающееся сочинение о землях по берегам Нефритового моря.

Но все же удалось собрать крупицы знаний, даже из самых диковинных мест... Хотя большую часть известных нам сведений о далеких странах мы почерпнули из легенд и рассказов путешественников, и должны расценивать их соответственно.

Итак, давайте начнем с наших ближайших соседей – Вольных городов, чью историю мы знаем с самых ранних времен благодаря свидетельствам местных ученых мужей и книжников. Такие хроники велись веками и восходят к самым ранним республиканским годам основания этих поселений. Благодаря им же нам кое-что ведомо и из истории народов, предшествовавших валирийцам.

Все, кто изучает древние записи, сталкиваются с одной и той же бедой: в различных культурах счет дней, времен года и лет велся слишком по-разному. В своей замечательной работе «Расчет времени» архимейстер Уолгрэм со всем тщанием изучает этот вопрос, однако до сих пор нет единодушия в том, как соотносить даты исторических событий с нашим летосчислением.

ВОЛЬНЫЕ ГОРОДА

151. Монеты Вольных городов. Верхний ряд, слева направо: Браавос, Пентос, Лис, Мир, Тирош. Нижний ряд, слева направо: Волантис (с двух сторон), Норвос, Квохор, Лорат (худ. Нутчапол Тхитинунтхакорн).

В ЭССОСЕ, ОБШИРНОМ континенте за Узким морем, немало чуждых нам цивилизаций, древних и диковинных. Одни живучи и сохранились до наших дней, другие же – канули в прошлое и стали легендой. Большинство из них находятся слишком далеко, чтобы как-то занимать жителей Семи Королевств, кроме разве что тех моряков, которые достаточно храбры и отваживаются бороздить неисследованные воды в поисках золота и славы.

Однако девять Вольных городов – наши ближайшие соседи и главные торговые партнеры, а их история тесно переплетается с нашей. Столетиями купеческие галеры пересекали Узкое море и везли в Вестерос дорогие гобелены, полированные линзы, изящные кружева, экзотические фрукты, необычные специи и несчетное число других товаров, а возвращались с золотом, шерстью и тому подобными продуктами. В Староместе, в Королевской Гавани, в Ланниспорте – в каждом порту, начиная от Восточного Дозора и заканчивая Дощатым городом, можно найти моряков, банкиров и купцов из Вольных городов, которые продают, покупают и рассказывают свои небылицы.

У каждого из Вольных городов своя история, свой облик и говор. Местные наречия, по сути, являются искаженными разновидностями единого изначального языка – высокого валирийского. И они все больше отдаляются друг от друга с каждым столетием, прошедшим с тех пор, как Рок обрушился на Валирию.

Восемь из девяти Вольных городов считаются гордыми дочерьми Валирии. Здесь до сих пор правят потомки первых поселенцев, которые утвердились на этих землях сотни и тысячи лет назад, и в восьми городах кровь Старой Валирии в почете по сей день. Девятый же город не таков – Браавос на Ста Островах основали бывшие рабы, сбежавшие от своих валирийских хозяев. О первых браавосийцах рассказывают, будто они собрались со всех мест, где только светит солнце, однако шли века, и жители смешивались друг с другом, несмотря на различия в цвете кожи, вероисповедании и языке. Так сложился новый народ смешанной крови.

Мы говорим о девяти Вольных городах, хотя на просторах Эссоса найдется множество других валирийских городков, поселений и форпостов. Причем некоторые из них превосходят размерами и населением Чаячий город, Белую Гавань и даже Ланниспорт. Однако Девять городов отличаются от них не величиной, а происхождением. Во времена расцвета, до прихода Рока, валирийские колонии Мантарис, Волон Терис, Орос, Тирия, Драконис, Элирия, Миса Фаэр, Риос и Аквос Даэн славились своей мощью и богатством. И все же, несмотря на их гордость и влияние, в этих городах именем Республики правили люди, присланные из Валирии.

Но подобного никогда не было в Волантисе и прочих Вольных городах. Породила их Валирия, но с рождения они не зависели от своей матери. Все, кроме Браавоса, были преданными дочерьми Республики, никогда с ней не воевали, и никоим образом не оспаривали величие драконьих владык. Восемь городов оставались добрыми союзниками Валирии и вели с ней торговлю, а в трудную годину даже искали руководства в Землях Долгого лета. Однако в менее важных вопросах они следовали своим путем, управляемые собственными жрецами и князьями, архонтами и триархами.

ЛОРАТ

Севернее Эссоса, в Студеном море, близ устья Лоратийского залива, лежат пологие каменистые острова. На западном берегу крупнейшего из них расположился Вольный город Лорат, которому принадлежат три самых больших острова и пара десятков меньших, а также лесистый полуостров на юге и множество скал в море (где почти никто не живет, если не считать тюленей и морских птиц). Лоратийцы объявили своими и воды залива, однако сюда зачастую отваживаются заходить китобои с Иба и флотилии браавосских рыбаков – у Лората нет достаточных сил, чтобы сделать это притязание истинным.

В прошлом власть Лората простиралась далеко на восток, вплоть до Секиры, но за века влияние города ослабело, и в наши дни лоратийцам принадлежат лишь южное и восточное побережья залива, западное же – часть владений Браавоса.

Лорат – самый маленький, самый бедный, с наименьшим числом жителей, а если не считать Браавос, то и самый северный из всех Вольных городов. Расположение вдали от торговых путей определило его обособленность от остальных дочерей Валирии. Лоратийские острова суровы и каменисты, зато прибрежные воды изобилуют косяками трески и стадами китов, а серые левиафаны в великом множестве собираются в заливе, чтобы дать потомство. На выступающих в море скалах и галечных насыпях встречаются большие лежбища моржей и тюленей. Город, в основном, торгует соленой треской, моржовыми клыками, тюленьими шкурами и ворванью.

В незапамятные времена на островах обитало загадочное племя людей, их мы знаем только под именем «строителей лабиринтов». Они исчезли с лица земли задолго до начала истории, не оставив после себя ничего, кроме собственных костей... и упомянутых лабиринтов.

По всем островам разбросаны обширные лабиринты, созданные строителями из тесаных каменных блоков и изумительные по своей сложности. Один из них, сильно заросший и ушедший глубоко в землю, найден и на материке, на полуострове к югу от Лората. А на втором по величине острове архипелага, Лорассионе, имеется лабиринт исполинских размеров, который занимает собою более трех четвертей его поверхности, и также включает в себя четыре подземных уровня, причем некоторые их части уходят вглубь на пятьсот футов.

Ученые мужи до сих пор спорят о назначении этих лабиринтов. Были ли они укреплениями, храмами, городами? Или служили другим, необычным целям? Мы никогда об этом не узнаем, поскольку строители не оставили после себя письменных свидетельств. Найденные кости подсказывают нам, что их обладатели по сложению были больше и крупнее людей, но все же не такими большими, как великаны. Кое-кто предполагает возможность их происхождения от союза женщин-великанов и обычных мужчин. Мы не знаем, почему строители исчезли, хотя лоратийские легенды наводят на мысль, что их уничтожили враги с моря: в одних сказаниях это были водяные, в других – люди-тюлени или люди-моржи.

Вслед за строителями на Лорате в последующие века появились новые жители. Одно время острова стали пристанищем для низкорослых, смуглых и волосатых людей, схожих с иббенийцами. Будучи рыбаками, они избегали великих лабиринтов своих предшественников и селились на побережье. Этих, в свою очередь, сменили андалы – двигаясь на север из Андалоса, они пришли к берегам залива и затем пересекли его на своих ладьях. Пришельцы, облаченные в кольчуги и вооруженные железными секирами и мечами, хлынули на острова, убивая волосатых людей и обращая в рабство их женщин и детей во славу своего семиликого бога.

Вскоре на каждом острове был свой владыка, а самый большой мог похвастаться сразу четырьмя. Следующую тысячу лет задиристые андалы провели, воюя друг с другом. В конце концов, воин по имени Кварлон Великий объединил все острова под своим началом. Предание гласит, что он возвел большую деревянную крепость в центре гигантского и нагоняющего жуть лабиринта Лорассиона, после чего украсил ее чертоги головами поверженных врагов.

Кварлон мечтал о том, чтобы стать повелителем всех андалов, во имя этой цели он вновь и вновь шел войной на их царьков. Двадцать лет спустя, после многочисленных сражений, приказы Кварлона Великого имели силу закона на всех землях, что лежат между восточным побережьем Секиры и заливом, где в один прекрасный день вырастет Браавос, к югу же – вплоть до истоков Нойны и Верхней Ройны.

Однако там ему пришлось столкнуться не просто с другими андальскими властителями, а с Вольным городом Норвосом, что на Нойне. Когда норвосийцы закрыли для Кварлона путь по реке, он оставил свои покои в лабиринте, чтобы возглавить нападение, и даже выиграл два крупных сражения в холмах. К несчастью для себя, он переоценил значимость этих побед и повел войска на сам Норвос. Жители города послали за помощью в Валирию, и Республика встала на защиту своей далекой дочери, несмотря на то, что между ними лежали все земли андалов и ройнаров.

Но расстояния ничего не значили для драконьих владык в годы расцвета их силы. В «Огнях Республики» написано, будто в полет на север, вверх по великой реке, отправили сотню драконов, чтобы те с небес низверглись на андалов, осадивших Норвос. Кварлона Великого сожгли вместе со всем его войском, после чего повелители драконов полетели дальше – на острова Лората, неся с собой кровь и огонь. Огромную крепость Кварлона поглотило пламя, та же участь постигла городки и рыбацкие поселки на побережье. Промчавшаяся по островам огненная буря даже громадные камни лабиринтов оставила опаленными и почерневшими. Сказано, что ни один мужчина, ни одна женщина, ни один ребенок не выжили после Наказания Лората – столь неистово бушевали пожары.

Далее архипелаг оставался безлюдным более века. Вновь расплодились полчища тюленей и моржей, и лишь крабы шныряли в обгорелых и безмолвных лабиринтах. Чтобы починить корабли или пополнить запасы воды, здесь высаживались китобои из Порт-Иббена, но только на побережье, никогда не осмеливаясь заходить вглубь суши. Иббенийцы верили – на островах обитают призраки, и проклятие падет на любого, кто удалится от берега настолько, что перестанет слышать шум прибоя.

Наконец люди вернулись и заселили Лорат – то были выходцы из самой Валирии. За тринадцать столетий и тридцать два года до прихода Рока приверженцы религиозной секты, покинувшей Республику, возвели свой храм на главном острове архипелага.

Новоприбывшие лоратийцы поклонялись Боашу, Слепому богу. Отвергнув все другие божества, его последователи не ели мяса, не пили вина и повсюду ходили босыми, одетые лишь во власяницы и шкуры. Во имя своего бога жрецы-евнухи носили глухие колпаки без прорезей для глаз – они верили, что лишь в темноте у них откроется третье око, которое позволит увидеть «высшие истины» всего сущего, укрытые за иллюзиями нашего мира. Поклонники Боаша считали, что жизнь священна и вечна; что женщины и мужчины равны; что лорды и крестьяне, бедные и богатые, рабы и господа, люди и звери – все подобны друг другу, все равно значимы, все создания божьи.

Основная суть их вероучения заключалась в полном отказе от своего «я», ведь только освободившись от присущего людям тщеславия, человек мог надеяться достичь единения с божеством. И поэтому последователи Боаша избавлялись даже от своих имен. О себе они говорили как о «мужчине» или «женщине», не пользуясь словами «я», «мне» или «мое». Хотя культ Слепого бога угас и сгинул больше тысячи лет назад, некоторые из прежних словесных оборотов можно услышать в Лорате и сегодня. Представители высшего сословия полагают невообразимо вульгарным говорить о себе в первом лице.

Приверженцы Слепого бога превратили древние лабиринты первых лоратийцев в города, храмы и гробницы и господствовали над островами три четверти века. Но шли годы, и другие люди, отнюдь не разделяющие их веру, начали пересекать залив, охотясь на тюленей и моржей или занимаясь ловлей трески. Некоторые из них предпочли остаться. На берегу вновь стали появляться хибарки и шалаши, которые затем объединились в поселки. Прибывали люди из Иба, Андалоса и дальних стран, кроме того, острова стали прибежищем для вольноотпущенников и беглых рабов из Валирии и ее гордых дочерей, поскольку служители Боаша учили, что все люди равны. Три рыбацких поселка на западной оконечности самого большого острова стали до того населенными и зажиточными, что слились в один городок. Позднее там, где стояли глинобитные хижины, выросли каменные дома, и городок превратился в настоящий город.

 

152. Жрецы Слепого бога возле лабиринтов Лората (худ. Хорди Гонсалес Эскамилья).

 

Новые поселенцы поначалу зависели от последователей Слепого бога, пришедших сюда до них, и долгие годы жрецы продолжали править островами. Однако со временем число новоприбывших увеличивалось, а ряды верующих неуклонно редели. Поклонение Боашу сошло на нет, а сохранившие ему верность жрецы разжирели и забыли о власяницах, колпаках и благонравии, стали суетными и развращенными, богатея на налогах, которые вытягивали из подвластных им людей. В конце концов, рыбаки, крестьяне и другие простолюдины подняли восстание, сбросив оковы Боаша. Оставшихся приверженцев Слепого бога безжалостно уничтожали, и лишь небольшая их горстка укрылась в огромном храмовом лабиринте Лорассиона. Здесь они прятались больше половины столетия, пока не умерли последние из их числа.

После того, как власть жрецов Слепого бога пала, Лорат стал республикой наподобие Валирии, и город перешел под управление выборного совета трех князей. Князь Урожая избирался всеми, кто владел землей на островах; Князь Рыбаков – всеми, кто имел свои корабли; Князь Улиц – с одобрения полноправных горожан. Однажды избранный, князь служил на протяжении всей жизни.

Три князя продолжают править и по сей день, хотя их титулы стали чисто церемониальными. Подлинная власть принадлежит совету магистров, состоящему из знати, священников и купцов. Обособленность Лората стала причиной тому, что его жители были мало вовлечены в события Кровавого века, за исключением тех немногих, кто продал свой меч Браавосу или Норвосу.

В наши дни Лорат по обыкновению считается самым маленьким, самым бедным, самым удаленным и самым отсталым из всех Вольных городов. Лоратийцы строят мало боевых кораблей и военное влияние их невелико, хотя при этом им принадлежит большой рыболовный флот. Мало кто из местных жителей когда-либо покидал острова, и еще меньше здесь тех, кто когда-либо посещал Вестерос. Жители Лората предпочитают торговать с ближайшими соседями – Ибом, Норвосом и Браавосом.

НОРВОС

Вольный город Норвос разместился у реки Нойны, одного из главных притоков Ройны. Над высокими скальными утесами восточного берега вырисовываются очертания мощных каменных стен, кольцом окаймляющих верхний город. Нижний же город расположен на илистом побережье и защищен рвами, насыпями и обросшим мхом частоколом. Он лежит на три сотни футов ниже верхнего, где под сенью огромной крепости – храма бородатых жрецов – живет старинная знать Норвоса. Бедный люд ютится внизу, среди пристаней, борделей и пивных, что тянутся вдоль берега реки. Обе части Норвоса соединены только массивной каменной лестницей, называемой Ступенями Грешника.

Местные жители называют свой город Великим Норвосом. Его окружают иззубренные меловые холмы и густые темные леса – дубовые, сосновые, буковые, где водятся и волки, и медведи, и кабаны, и всевозможная дичь. Принадлежащие городу земли раскинулись от западного берега Темноводной на востоке до Верхней Ройны на западе. Норвосские речные галеры владычествуют на Нойне до самых развалин Ни Сара на юге, где река впадает в Ройну. Великий Норвос также объявил своим владением Секиру в Студеном море, однако иббенийцы в кровавых стычках часто оспаривают это притязание.

Близ городских стен норвосийцы занимаются земледелием на приречных террасах. Вдали от Норвоса людям приходится жить за крепкими бревенчатыми частоколами в острогах и огороженных деревнях. Река здесь течет стремительно, встречаются каменистые пороги, а бесчисленные холмы изрезаны пещерами наподобие пчелиных сот. Многие пещеры заселены бурыми медведями, обычными для этих северных земель; в других собираются стаи рыжих или серых волков. А в кое-каких можно найти кости великанов и наскальные рисунки – следы людей, обитавших здесь много веков назад. В нескольких сотнях лиг к северо-западу от Норвоса лежит совокупность пещер, достигающих такой величины и глубины, что в легендах называют эти места входом в подземный мир. Ломас Путешественник однажды посетил их и включил в список семи чудес природы, упомянутых в его книге «Чудеса».

Хотя истоки Ройны сегодня принадлежат Великому Норвосу, жители города происходят вовсе не от ройнаров, исстари владевших великой рекой. Норвос, как и другие Вольные города, является дочерью Валирии. Тем не менее, на берегах Нойны, где ныне расположен город, до валирийцев возводил свои примитивные деревеньки иной народ.

Кем были эти предшественники? Некоторые верят в их родство со строителями Лората, но последнее кажется маловероятным – здешние жители строили из дерева, а не из камня, и не оставили после себя лабиринтов, приводящих нас в замешательство. Другие же предполагают, что они были родственны иббенийцам. Впрочем, большинство считает их андалами.

Кем бы ни были первые норвосийцы, их поселения не сохранились. Легенды гласят, что они покинули Нойну, не устояв перед натиском волосатых людей с востока, без сомнения, близких родичей иббенийцев. Этих захватчиков, в свою очередь, изгнал Гаррис Серый, легендарный князь Ни Сара. Однако ройнары не задержались под темным небом ветреных холмов, предпочтя им более мягкий климат нижнего течения реки.

Подобно своим сестрам Лорату и Квохору, тот Вольный город Норвос, что нам известен сегодня, был основан приверженцами религиозной секты, покинувшими Валирию. В Республике во дни ее могущества существовали храмы сотни разных верований. Некоторые из них имели десятки тысяч прихожан, другие – очень немногих… но ни одна религия не запрещалась, ни одной из них не отдавалось предпочтение.

Часть валирийцев поклонялась не одному божеству, а нескольким, обращаясь к тому или иному из них по мере своих потребностей; и еще больше, как говорят, было тех, кто не признавал богов вовсе. Многие полагают свободу вероисповедания признаком по-настоящему развитой культуры. «Кто поклоняется всем богам, не поклоняется ни одному» – знаменитое изречение одного из пророков красного Рглора, Владыки Света. Но даже в пору расцвета в Республике находилось немало тех, кто верил только в собственного бога или богиню и считал остальных обманом, ложными идолами или демонами, посланными, чтобы искушать человечество.

Некоторые книжники предполагают, будто владыки драконов все верования почитали ложными в равной степени и верили, что сами могущественны не менее любого бога или богини. Они смотрели на жрецов и их святилища как на пережитки примитивных времен, но при этом все же считали их полезными. Обещая лучшую жизнь в будущем, священнослужители тем самым помогали умиротворять «рабов, дикарей и бедноту». Кроме того, многобожие помогало разделять подданных Валирии, а это уменьшало их возможности объединиться против своих хозяев под знаменем единой веры. Религиозная терпимость была одним из способов поддерживать мир в Землях Долгого лета.

Десятки подобных сект процветали в Валирии, иногда устраивая жестокие междоусобицы. С неизбежностью некоторые из них сочли терпимость Республики невыносимой и ушли в дикие земли, чтобы построить там свои города для праведников, где царила бы «истинная вера». Мы уже рассказывали о последователях Слепого бога Боаша, поселившихся в Лорате, и чем все это закончилось. Вкратце заметим, что в Квохоре обосновались поклонники мрачного божества, известного как Черный Козел. Однако секта, чьи приверженцы основали Норвос, куда более закрытая, хотя и столь же диковинная, как те, о которых уже рассказывалось – если не больше. Даже имя их бога ведомо лишь посвященным. Без сомнений, это суровое божество, раз уж его жрецы носят власяницы и невыделанные шкуры, а одним из способов поклонения является ритуальное бичевание. Им запрещается, единожды пройдя посвящение, и бриться, и стричь волосы.

 

153. Норвос. Шествие, прославляющее местное божество (худ. Джон Маккембридж).

В Норвосе только жрецам дозволено обладать бородами. Свободнорожденные норвосийцы высокого и низкого происхождения отращивают длинные висячие усы, в то время как женщины и рабы гладко бреются. Норвосийки обычно сбривают все волосы на теле, хотя высокородные леди носят парики, особенно в присутствии чужестранцев.

Норвос всегда был теократией – от основания и до наших дней, городом всегда управляли бородатые жрецы, подчиняющиеся лишь своему богу. Им сообщает он свою волю из недр храма-крепости, куда лишь истинно верующие могут войти и остаться в живых. Хотя в городе есть совет магистров, его участники избираются богом, говорящим устами своих служителей. Чтобы обеспечить послушание и порядок, бородатые жрецы содержат священную стражу из рабов-солдат. Эти суровые воины носят на груди клеймо в виде обоюдоострого топора и сочетаются ритуальным браком с длинными секирами, которыми и сражаются.

Архимейстер Перестан отмечает ту важность, которую норвосийцы придают топору как олицетворению мощи и силы, и считает это доказательством того, что именно андалы первыми поселились в Норвосе. По его мнению, бородатые жрецы заимствовали изображение из развалин, обнаруженных здесь до основания Великого Норвоса. Перестан утверждает, что вслед за семиконечной звездой появились и резные изображения обоюдоострого топора, который также стал излюбленным знаком святых воинов, в старину завоевавших Семь Королевств.

«Запечатленное в камне» архимейстера Хармуна содержит опись подобной резьбы, найденной по всей Долине Арренов. Звезды и топоры здесь обнаружены повсюду – от Перстов до Лунных гор, и даже в глубине Долины – у подножия Копья Гиганта. Хармун предполагает, что со временем андалы предпочли семиконечную звезду, и топор как символ Святой Веры уступил ей свое место.

Однако следует отметить – не все готовы согласиться, будто резьба эта представляет собой именно топоры. В своем опровержении мейстер Эвлин спорит с Хармуном, называя топоры молотами, знаками Кузнеца. Грубость этих изображений Эвлин объясняет тем, что андалы были воинами, а не ремесленниками.

Путешественники описывают верхний город Норвоса как мрачное сумрачное место, где летом удушающий зной, а зимой лютый холод, где дуют резкие ветра и звучат бесконечные молитвы. Говорят, что Нижний город, с матросскими притонами, борделями и тавернами, куда как оживленнее. Здесь, не замечаемые жрецами и знатью, в освещенных факелами кабаках пируют низкородные норвосийцы – угощаются говядиной и речной щукой, запивают еду крепким темным пивом и перебродившим козьим молоком, развлекаясь видом танцующих медведей и (как шепчутся в народе) рабынь, совокупляющихся с волками.

Описание Норвоса будет неполным без упоминания о трех городских колоколах, чей звон управляет всеми сторонами городской жизни. Они сообщают норвосийцам, когда вставать и ложиться спать, когда работать и отдыхать, когда воевать, когда молиться (часто) и даже когда позволительно вступать в плотские отношения (гораздо реже, если верить рассказам). Нум, Нарра, Ниель – таковы имена, что носят эти колокола, и каждый имеет свой отличительный «голос», знакомый всякому истинному норвосийцу. Ломас Путешественник был столь ими впечатлен, что назвал одним из девяти рукотворных чудес света.

КВОХОР

Вольный город Квохор, самый восточный из всех дочерей Валирии – зловещая сестра Норвоса с Лоратом, и загадочен еще более, чем они. Город стоит на реке Койне, на западной окраине обширной и темной изначальной пущи, которой дал свое имя – лес этот зовется Квохорским.

В досужих рассказах Квохор иногда называют Городом Чародеев – даже в таких далеких от него местах, как Вестерос. Считается, что темными искусствами в нем занимаются и сегодня. Шепотом рассказывают о ворожбе, магии крови, некромантии, хотя подобные вещи редко можно доказать. Впрочем, одна истина остается бесспорной: темный бог Квохора, называемый Черным Козлом, требует ежедневных кровавых жертв. Чаще всего приношением на алтаре становятся телята, волы и лошади, а в дни священных праздников под нож жрецов в капюшонах идут преступники. Пишут, что во времена бед и потрясений городская знать приносила в жертву собственных детей, ублажая бога, чтобы он смог защитить город.

 

154. Жертвенный алтарь, посвященный Черному Козлу (худ. Артюр Бозонне).

 

Первоосновой благоденствия Квохора стали окружающие город леса. Местные хроники сообщают, что самые первые деревеньки здесь принадлежали лесорубам, а квохорские егеря и охотники славятся и по сей день. В дереве нуждались растущие поселения и великолепные города по нижнему течению Ройны, но их собственные леса к той поре были давным-давно сведены, а земли расчищены под поля и пастбища. Огромные баржи, тяжело нагруженные древесиной, ежедневно отправлялись от пристаней Квохора в долгое плавание вниз по Койне через Кинжальное озеро – на рынки Селориса, Валисара, Волон Териса и Старого Волантиса.

Кроме того, в Квохорском лесу добывают различные меха и шкуры, в том числе редкие и очень дорогие, а также серебро, олово и янтарь. Согласно картам и свиткам Цитадели, бескрайнюю чащобу так никогда до конца и не изучили, и, похоже, в ее глуши скрывается немало тайн и чудес. Как и в других северных лесах, здесь в изобилии водятся лоси и олени, наравне с волками, лесными котами, кабанами невиданных размеров, пятнистыми медведями и даже лемурами. Этих созданий хорошо знают на Летних островах и Соториосе, а в более северных краях они встречаются нечасто. У здешних лемуров серебристо-белый мех и лиловые глаза, из-за чего их называют «маленькими валирийцами».

В Цитадели можно найти образчик лемура из Квохорского леса – в виде чучела на подставке, но так много рук касались его ради удачи на экзаменах, что со временем на нем вылез весь мех.

Слава об искусстве местных ремесленников вышла далеко за пределы Квохора. Гобелены, вытканные руками женщин и детей города, ничем не уступают мирийским, хотя стоят меньше. На базарах можно приобрести работы по дереву с изысканной (что иногда раздражает) резьбой, а местные кузни не знают себе равных. Квохорские мечи, ножи и доспехи превосходят отборную сталь замковой ковки из Вестероса; кузнецы города отточили свое мастерство, придавая изделиям из металла глубокий цвет, поэтому красота сделанных ими оружия и брони не меркнет с годами. Только здесь, и нигде более в мире, сохранилось искусство перековки валирийской стали, и тайна эта усердно оберегается.

Сочинение мейстера Пола, посвященное изучению местной работы по металлу и написанное им в годы пребывания в Квохоре, открывает нам, насколько тщательно и ревниво охранялись ремесленные секреты – его трижды публично секли и изгоняли из города за чересчур въедливые расспросы. В последний раз мейстер еще и лишился руки по обвинению в краже клинка из валирийской стали. По мнению самого Пола, истинной причиной окончательного изгнания явилось его открытие: кузнецы Квохора в своих усилиях выковать сталь, ничем не уступающую валирийской, не гнушаются кровавых жертвоприношений – убивают рабов, включая детей и совсем младенцев.

Также Квохор известен как ворота на Восток. Здесь торговые караваны, направляющиеся в Ваэс Дотрак и легендарные земли за Хребтом Костей, снаряжаются и запасаются провизией – перед тем, как выдвинуться в чащу леса, в пустошь, что была Сарнором, и в бескрайнее Дотракийское Море. Соответственно, караванщики, возвращающиеся с востока, первым делом заглядывают в Квохор, чтобы здесь освежиться с дороги и начать торговлю добытыми сокровищами. Эта торговля и помогла Квохору стать богатейшим из Вольных городов (хотя считается, что до гибели Сарнорского царства город был в десять раз богаче) и, конечно, одним из самых диковинных.

Квохор защищают прочные каменные стены, но жители города отнюдь не воинственны: квохоряне – купцы, а не воины. Не считая небольшой городской стражи, оборона доверена рабам – пехоте из евнухов, называемых Безупречными, которых вырастили и обучили в Астапоре, древнем гискарском городе на берегу залива Работорговцев.

В течение Кровавого века, последовавшего за Роком Валирии, Квохор и Норвос зачастую сговаривались против Старого Волантиса, поскольку волантийцы вознамерились подмять под себя все Вольные города. С тех пор эти два города чаще бывали союзниками, чем противниками, хотя известно, что бородатые жрецы Норвоса считали квохорского Черного Козла демоном, причем особо гнусной и коварной природы.

Четыреста лет назад, когда дотракийский кхал по имени Теммо прибыл с востока, ведя за собой пятьдесят тысяч диких конников, у ворот Квохора его остановили три тысячи Безупречных. Не менее восемнадцати атак выдержали они, пока не погиб сам кхал Теммо, а его преемник не приказал своим воинам отрезать косы и бросить их под ноги уцелевших евнухов. С тех пор квохоряне в деле защиты города полагаются на Безупречных (хотя были случаи, когда горожане приглашали на службу наемников, или же предпочитали откупиться от дотракийцев щедрыми дарами).