О болеславе I, прозванным славным или Храбрым

Кн. 1, гл. 6. Итак, князь Мешко первый из поляков благодаря благочестивый жене своей достиг благодати крещения. К славе и хвале его достаточным основанием служит то, что в его время и благодаря ему свет истины озарил с высоты все королевство Польское. От этой же благословенной жен­щины у него родился славнейший Болеслав, который после его смерти мужественно управлял королевством и так возрос по милости бога в доблести и мощи, что, как я вправе ска­зать, своей храбростью озолотил всю Польшу. Кто же спо­собен достойно рассказать о его славных подвигах или битвах с соседними народами, не говоря уже о том, чтобы опи­сать это и передать памяти потомства? Разве не он подчинил Моравию и Богемию, занял в Праге княжеский престол и от­дал его своим наместникам. Кто, как не он, часто побеждал в сражении венгров и всю страну их, вплоть до Дуная, подчи­нил своей власти? Неукротимых же саксов он подчинил с такой доблестью, что определил границы Польши желез­ным столбом по реке Сале в центре их страны. Нужно ли пе­речислять победы и триумфы над языческими народами, ко­торых, как известно, он как бы попирал ногами? Он упорно уничтожал закоренелых язычников в Селенции, Поморье и Пруссии, а обратившихся в истинную веру поддерживал: построил там много церквей и поставил епископов при по­мощи папы или, вернее, их поставил папа при его поддержке. Он также с большим почетом встретил пришедшего к нему св. Адальберта, претерпевшего в своем долгом странство­вании и от своего мятежного чешского народа великую не­справедливость, и неуклонно следовал его советам и настав­лениям. Святой же мученик Адальберт, воодушевленный христианской религией и стремлением к проповеди истинной веры, как только увидел, что в Польше понемногу распро­странилось христианство и усилилось церковное влияние, мужественно вступил в Пруссию и там закончил свою жизнь мученической смертью. А потом уже Болеслав выкупил у пруссов на вес золота его тело и поместил его с надлежа­щим почетом в гнезненском архиепископстве. Мы также счи­таем нужным упомянуть, что в его время [т. е. Болеслава] к гробу святого Адальберта прибыл император Оттон Рыжий ради молитвы и успокоения, а также чтобы познакомиться с прославленным Болеславом. Болеслав принял его с таким почетом и пышностью, с какими и подобало принять коро­ля - римского императора, такого великого гостя. Великие чудеса приготовил он по случаю прибытия императора: пре­жде всего он построил разнообразные [по вооружению] полки рыцарей, затем на обширной равнине построил князей, стоявших как бы в виде хора; отдельные же полки отличались друг от друга одеждой различного цвета. И вся эта пестрая одежда стоила совсем не дешево, но там было собрано все наиболее ценное, что только можно было найти у какого-либо народа. Ведь во времена Болеслава все рыцари и все придворные дамы носили плащи, а не шерстяные и льняные одежды. И все меховые одежды, даже дорогие, хотя бы они были со­всем новые, не носили при его дворе без подкладки из доро­гой ткани и без парчи. Золото же в его время имелось у всех как обыкновенное серебро. Презренное же серебро считалось как бы соломой. Увидев его славу, мощь и богатство, рим­ский император воскликнул с восхищением: «Клянусь коро­ной моей империи, все, что я вижу, превосходит то, что я слышал». По совету своих магнатов в присутствии всех он прибавил: «Не подобает называть столь великого мужа кня­зем или графом, как одного из сановников, но должно воз­вести его на королевский трон и со славой увенчать короной». И сняв со своей головы императорскую корону, он возложил ее в знак дружбы на голову Болеслава и подарил ему в ка­честве знаменательного дара гвоздь с креста господня и пику св. Маврикия, за что Болеслав со своей стороны подарил ему руку св. Адальберта. Мало того, Оттон уступил ему и его потомкам все права империи в отношении церковных почет­ных должностей в самой Польше или в других уже завоеван­ных им варварских странах, а также в тех, которые еще предстояло завоевать. Договор этот утвердил папа Силь­вестр привилегией святой римской церкви.

 

О ВЕЛИКОЛЕПИИ И МОГУЩЕСТВЕ

БОЛЕСЛАВА ХРАБРОГО

 

Кн. 1, гл. 8. Деяния Болеслава более велики и многочисленны, чем могли бы мы их описать или рассказать о них безыскус­ной речью. В самом деле, какой знаток арифметики мог бы точно сосчитать железные ряды его воинов или описать его бесчисленные победы и триумфы? Ведь в Познани он имел 1300 рыцарей с 4 тыс. щитоносцев, в Гнезно— 1500 рыцарей и 5 тыс. щитоносцев, в крепости Владислава — 800 рыцарей и 2 тыс. щитоносцев, в Гдече — 300 рыцарей и 2 тыс. щитонос­цев; все они во времена великого Болеслава были очень храб­рыми и искусными в битвах воинами. Рассказывать о дру­гих городах и крепостях и для нас труд долгий и нескончае­мый, и вам слушать, по всей вероятности, нудно. Но чтобы вам избежать скуки при перечислении, я покажу число воинов, не подсчитывая их точно. Король Болеслав имел рыцарей больше, чем в наше время имеет вся Польша щитоносцев; во времена Болеслава почти столько же насчитывалось рыца­рей, сколько людей всякого рода имеется в наше время.

Кн. I, гл. 12. … Повсюду имел он [король Болеслав] убежи­ща для своих остановок и точно обозначенные службы и охотнее останавливался в городах и крепостях, а не, подобно Нумидийцу, в шатрах или в поле. И когда он переносил ставку из одного горо­да в другой, он распускал на границе [округа] начальников и упра­вителей и заменял их другими. Во время его путешествия по стра­не никакой путник и никакой труженик не скрывал от короля ни волов, ни овец.

Кн. I, гл. 15. Болеслав Великий [Храбрый], занятый охраной границ своего королевства от нападения врагов, на вопрос управ­ляющих и экономов, что приготовить для ежегодных праздников из одежд, кушаний и напитков в каждом отдельном городе, обыч­но приводил... следующие слова: «Достойнее и почетнее для меня уберечь цыпленка от врагов, чем праздно пируя в том или ином городе, уступить моим врагам»....И призвав по своему усмотрению близких ему лиц, он некоторых из них посылал в города, некото­рых в крепости; они должны были вместо него устраивать пиры жителям крепостей и градов и одаривать верных ему людей одеж­дами и другими королевскими подарками, которые король обыкно­венно раздавал.

 

О ВОССТАНОВЛЕНИИ КОРОЛЕВСТВА ПОЛЬСКОГО

КАЗИМИРОМ

 

Кн. 1, гл. 19. Тем временем короли и князья, каждый со своей стороны, притесняли Польшу или, подчиняя своей власти ее города и пограничные крепости или побеждая, сравнивали их с землей. И хотя Польша терпела от соседей столь огром­ные обиды и несчастья, однако еще худшими и более жесто­кими были бедствия, причинявшиеся ей ее же обитателями. Именно: рабы поднялись против своих господ, вольноотпу­щенники - против знатных, возвысив себя до положения гос­под; одних они в свою очередь превратили в рабов, других убили, вероломно взяли себе их жен, преступно захватили их должности. Кроме того, отрекшись от католической веры, о чем мы не можем даже говорить без дрожи в голосе, под­няли мятеж против епископов и служителей бога, из них некоторых убили более достойным способом - мечом, а дру­гих, как бы заслуживающих более презренную смерть, по­били камнями. В конце концов, Польша была доведена до такого разорения, как своими людьми, так и чужестранцами, что почти совсем лишилась своих богатств и людей. В то время чехи разорили Гнезно и Познань и похитили тело свя­того Адальберта. Те же, кто спасся от врагов и избежал мя­тежа своих слуг, бежали за Вислу в Мазовию, и вышеназван­ные города оставались безлюдными так долго, что в церкви святого мученика Адальберта и св. апостола Петра дикие звери устроили себе логово. И такое бедствие, как полагают, постигло всю землю польскую оттого, что Гауденций, брат и преемник св. Адальберта, неизвестно по какому поводу подверг, как говорят, всю страну отлучению. Но пусть ска­занного о разорении Польши будет достаточно, а тем, кто не сохранил верности своим исконным господам, пусть послу­жит к исправлению. Казимир же, пробыв недолго у гер­манцев и заслужив там большую славу своими военными по­двигами, решил вернуться в Польшу и тайно поведал это ма­тери.

Когда же мать стала отговаривать его, чтобы он не воз­вращался к вероломному народу, еще не ставшему вполне христианским, но чтобы мирно вступил во владение наслед­ством матери, и даже император просил его остаться с ним, желая подарить ему богатые княжеские владения, он, как ученый человек, ответил как бы юридической формулой: «Справедливей и почетней владеть отцовским наследством, чем наследством матери или дядей с ее стороны!» С 500 ры­царями он вступил в пределы Польши и, продвигаясь дальше, взял крепость, возвращенную ему своими, откуда понемногу, действуя мужеством и хитростью, освободил Польшу, заня­тую поморянами, чехами и другими соседними народами, и подчинил ее своей власти. Потом он взял себе в жены знат­ную девицу из Руси, с большим приданым, от которой он имел 4-х сыновей и дочь, просватанную впоследствии за ко­роля Чехии. Имена этих сыновей следующие: Болеслав, Вла­дислав, Мешко и Отто...

Галл Аноним. Хроника и деяния князей или правителей польских. М., 1961. С. 29 - 47.

 

ПОЛЬША И КИЕВСКАЯ РУСЬ

ИЗ «ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ»

«Повесть временных лет» - общерусский летописный свод, составленный в Киеве во втором десятилетии XII в. Является важнейшим источником для изучения славянского этногенеза, истории Киевской Руси и соседних стран. Содержит сведения об отношениях Руси и Польши.

 

1018. …Пришел Болеслав (король польский)¹ со Святополком² и поляками на Ярослава³. Ярослав же, собрав Русь и варягов и словен (новгородских), пошел навстречу Болеславу и Святополку, и пришел к Волыню⁴, и стали они по обе стороны Буга. И был у Ярослава кормилец и воевода по имени Буды, и начал он издеваться над Болеславом, говоря: «Вот, проткнем тебе колом брюхо твое толстое». Ибо был Болеслав велик ростом и грузен, так что и на коне не мог сидеть, зато был умен. И сказал Болеслав дружине своей: «Если вас не приводит в негодование этот попрек, то я один погибну». Сев на коня, пустился он в реку, а за ним воины его; Ярослав же не успел собрать воинов, и победил Болеслав Ярослава. Ярослав же побежал с 4 мужами в Новгород, Болеслав же вошел в Киев со Святополком. И сказал Болеслав: «Разведите дружину мою по городам на покорм», и было это исполнено. Когда же Ярослав прибежал в Новгород, хотел бежать за море, то посадник Константин Добрынич с новгородцами разрубили ладьи Ярославовы, говоря: «Хотим и еще биться с Болеславом и со Святополком». Начали собирать деньги от мужа по 4 куны⁵, а со старост по 10 гривен⁶, а с бояр по 18 гривен. И привели варягов, и вручили им деньги, и собрал Ярослав воинов множество. Болеслав же сидел в Киеве, окаянный же Святополк сказал: «Сколько есть поляков по городам, избивайте их». И перебили поляков. Болеслав же бежал из Киева, захватив с собою ценности и бояр Ярослава и сестры его, и Настаса, вкравшегося к нему в доверие, приставил к этим ценностям. И людей множество увел с собою, и города Червенские занял, и вернулся в свою землю…

Примечания: 1. Болеслав I Храбрый - польский князь (992 – 1025). В 1025 г. короновался королевской короной. Поддерживал союзные отношения с киевским князем Владимиром Святославичем, что позволяло ему защищать Польшу с Запада. В 1018 совершил поход на Киев в поддержку Святополка. 2. Святополк Окаянный – князь туровский и великий князь киевский (1015-1019), сын Владимира Святославича. Был женат на дочери Болеслава Храброго. С его помощью готовил заговор против отца. После его смерти овладел великокняжеским престолом, убив братьев Бориса и Глеба (за что и получил свое прозвище). Против Святополка выступил его брат, новгородский князь Ярослав Владимирович. После поражения при Любече (1016) Святополк бежал в Польшу и вернулся с войском Болеслава. 3. Ярослав Мудрый – сын Владимира Святославича, великий князь киевский (1019-1054). Опираясь на варяжскую дружину, вел борьбу за власть со Святополком. 4. Волынь – город, находившийся при впадении реки Гучны в Западный Буг. 5. Куна – металлическая (серебряная) денежная единица в древней Руси. Название происходит от меха куницы, который до начала монетного обращения играл большую роль во внешней торговле. По весу составляла около 2г. 6. Гривна – денежная и весовая единица в древней Руси. Название происходит от золотого или серебряного украшения в виде обруча, которое носили на шее («загривке»). По весу составляла около 200 г. серебра.

 

«Повесть временных лет». Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. М,, 1950. С. 296 – 297.