Социология на пороге третьего тысячелетия: некоторые итоги и перспективы развития

Состояние социологической теории в любой исторический период определяется прежде всего двумя базисными моментами. Первый состоит в том, что социология всегда стремится темати-зировать, описать и теоретически постичь наличное социальное состояние, или состояние общества на данный момент во всей со­вокупности его функций и проявлений, а также отыскать те основ­ные социально-исторические факторы и обстоятельства, которые способствовали становлению и оформлению наличного состояния общества.

Второй момент заключается в том, что характер социологи­ческой теории в каждый период во многом определяется ее собс­твенным историческим прошлым, тем путем, который проделала социологическая теория. Предметно-содержательное, логическое и методологическое развитие социологической теории в значи­тельной мере задает общий теоретический горизонт, определяет проблемное поле и предоставляет инструментарий для многооб­разных конкретных и специализированных исследований соци­альной реальности.

Взаимодействие двух указанных моментов проявляется в том, что новизна наличного социального состояния модифицирует и расширяет общий горизонт унаследованной социологической теории, формулировку ее основных проблем. Новое социальное состояние требует трансформации старых теорий (или отказа от них) и создания новых.

Современная социология — это и социология, исследующая социальное настоящее, и социология, имеющая двухсотлетнюю историю развития.

Следует подчеркнуть, что в ходе взаимодействия двух указан­ных базисных моментов, как правило, возникает напряжение меж­ду требующими исследования новыми социальными явлениями и унаследованными, но уже не во всем адекватными средствами такого исследования. Это напряжение порождает интенсивные

История социологии

теоретические поиски, стимулирует методологическую самореф­лексию. В результате оно трансформируется в напряжение между унаследованными и новыми социологическими теориями, стре­мящимися постичь новое социальное состояние. Подобное «им­манентное» противоречие между старыми и новыми теориями и составляет, как правило, нерв социологического поиска.

В настоящее время напряжение между историческим наследи­ем социологии и современностью конкретизируется в виде напря­жения между социологией, как социологической теорией модерна, обществ модерна, и социологическими теориями современности, получившими название постмодерна.

В силу указанных обстоятельств представляется необходимым сосредоточить внимание на сравнительном анализе основных идей и позиций, с одной стороны, социологических теорий модерна, с другой — современных социологических теорий. Прежде всего следует осуществить сравнительный анализ тех концептуальных образований, которые составляют общий предметный и теорети­ческий каркас всего многообразно дифференцированного ком­плекса социологического знания, иными словами, тех теорий и концепций, которые образуют теоретическую основу современной социологии и в которых формулируются соответствующее социо­логическое видение и основные методологические представления, касающиеся природы социальной реальности и социологии как науки, а также общую социальную теорию общества и теорию со­циального развития.

Итак, проанализируем последовательную историческую трансформацию указанных теоретических оснований социальной науки, происходившую на фоне реальной исторической трансфор­мации классического модерна в современное социальное состо­яние, получившее название постмодерна, глобального общества и т.п.

* * *

Социология как наука, отличающая себя от всех других наук и прежде всего от всех вариантов предшествующей социальной рефлексии, возникла на рубеже XVIII—XIX столетий. Ее возник­новение было обусловлено целой серией вполне известных и об­щепризнанных факторов. Назовем два наиболее важных.

Первый — европейские буржуазные революции XVII- XVIII столетий, которые способствовали становлению обществ модерна: капиталистических, индустриальных, демократических обществ

ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ

с рыночными экономиками и парламентскими политическими системами. Одним из следствий этого процесса стало возникно­вение гражданского общества. Впервые появляется общество не как объект политического управления со стороны государства, а как относительно автономная сфера, сфера спонтанного социаль­ного взаимодействия и социальных форм. Соответственно впервые появляется общество не как объект и предмет политической или социальной философии, а как объект и предмет социологии.

Второй фактор — становление науки Нового времени и но­вой научной картины мира, в рамках которых были разработаны и сформулированы принципы научности и концепция естествен­нонаучного закона, не только востребованные новой социальной наукой, но и ставшие условием ее формирования. Социология началась с того, что была провозглашена Огюстом Контом в ка­честве отдельного специфического знания, претендующего на статус позитивной науки. Родоначальник позитивизма вычле­нил и обосновал социологию как исторически сформировавшу­юся на «позитивной стадии» развития человечества новую науку, обладающую своим собственным позитивным методом и своим предметом.

Научность социологии очень жестко увязывалась с ее эмпи­рической фундированностью, рациональностью используемой ею методологии и способностью к открытию и формулированию за­конов общественного порядка и развития.

Уже в классический период ее развития в социологии оформи­лись два базисных методологических подхода. Первый заключался в формулировании социологической теории на основании при­оритета целого, общества, структуры по отношению к индивидам и их социальному действию (О. Конт, Г. Спенсер, Э. Дюркгейм, К. Маркс). Второй подход основывался на методологическом при­оритете действия индивидов по отношению к структуре, обществу. Речь идет прежде всего о теориях Г. Зиммеля и М. Вебера.

Эти методологические альтернативы являют собой фундамен­тальную дуальность, разрешением которой занималась вся после­дующая социологическая методология вплоть до наших дней. Спор ведется по поводу того, что является причиной (определяющим), а что — следствием (определяемым). Действие определяет струк­туру или структура определяет действие?

Первый подход опирался на объективистски-позитивистскую методологию, второй — на интерпретационную методологию, на те­орию понимания. Первый подход рассматривал социологию как ана-

14 История социологии

логичную естественнонаучным дисциплинам объективную науку, фор­мулирующую каузальные социальные закономерности, второй — как науку о культуре, оперирующую смыслами и значениями.

Однако при всех различиях приверженцы обоих подходов ни в коей мере не сомневались в том, что социология является наукой, причем позитивной, опирающейся прежде всего на эмпирический материал и выверенное логикой рассуждение.

Позитивность социологии как науки была увязана класси­ками, в первую очередь Контом, еще с одним фундаментальным качеством и притязанием, определившим самоощущение и пре­тензии не только социологии, но и социологов как носителей со­ответствующего экспертного знания. Речь идет о формулировании фундаментальных задач и целей социологического познания — со­циология должна стать основой практической социальной поли­тики в широком смысле слова.

М. Вебер уже в своей программной для социологии статье «"Объективность" социально-научного и социально-политического познания» подчеркивает, что социология призвана выработать целе-рациональные способы достижения поставленных задач.

Э. Дюркгейм отводил социологии роль реальной социально-трансформационной силы не только на уровне методологической постановки проблем, задач и целей социологического исследова­ния, но и в сфере решения реальных социальных и политических проблем. По его мнению, XIX век пришел с двумя фундаменталь­ными программами — социализмом и социологией, но только социология имеет реальные возможности стать основой переус­тройства общества и избавить его от фундаментальных аномий-ных процессов. Только социология может предоставить обществу средства и возможности его реорганизации на основе не-полити-ческого механизма.

Что же касается марксистской социологии в целом, то она наделяет социологическое знание практически неограничен­ными возможностями преобразования социальной практики. Социальное знание должно быть не просто основой, но самой практической политикой. Именно социальное знание создает на­учный идеал общественного устройства, формулирует перспективы общественного развития, указывает и формирует социальные си­лы, способные возглавить процесс общественного переустройства и воплотить научный идеал социальной справедливости и свобо­ды. Марксистская социология фактически ликвидировала границу между социальной теорией и социальной практикой.

ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ

Относительно описанного понимания задач и целей социо­логии были согласны все ее представители независимо от научной или политической ориентации. Такую позицию разделяли в равной мере представители и европейской, и американской теоретичес­кой социологической традиции, не говоря уже об эмпирической социологии.

Первый в истории социологический факультет Чикагского университета (1893) и сложившаяся на этом факультете знаменитая социологическая школа изначально формулировали практичес­кие цели и задачи социологического знания; в центре ее внимания оказались проблемы социальной экологии, основы социального консенсуса и социального конфликта. Развитие социологии и в Гарвардском, и в Колумбийском университетах подтвердило сфор­мулированную в Чикагском университете практическую, эмпири­ческую, прагматическую ориентацию социологии.

Практическая ориентация социологии сохранялась и даже усиливалась на протяжении всего XX в., делая социологов значи­мой, престижной и влиятельной профессионально-социальной группой, способной оказывать воздействие как на политический, так и на экономический истеблишмент.

В 50-60-е гг. XX в. в результате известной конфигурации ис­торических событий возникла новая экономическая и социальная ситуация — под влиянием очередного этапа научно-технического прогресса небывало выросли показатели экономического роста и доходы населения, окончательно сложилась система массового потребления, массовая культура, средства массовой информации, оформилась массовая наука и широко развернулась менеджериаль-ная революция как в странах капиталистических, так и в странах социалистического блока.

Эти процессы обусловили становление новой технократичес­кой идеологии, появление различного типа теорий конвергенции и в конечном счете — радикализацию претензий социологии и соци­ального знания в целом на свою практическую значимость.

Органическим компонентом этого процесса было оформ­ление социальной критики в качестве позиции и социальной функции особой социальной группы — группы интеллектуалов, частью которой фактически стал социологический истеблиш­мент. Во второй половине 60-х гг. реализация социологией своей претензии на практическую значимость и влияние на процес­сы социальной и исторической трансформации достигла пика. Г. Маркузе, Э. Фромм, Д. Белл, Р. Будон, А. Горц — все эти со-

История социологии

циологи участвовали не только в создании «идеологии интеллек­туалов» как критиков социального порядка «по обеим сторонам Эльбы», но и в социальных движениях протеста.

Оформление «идеологии интеллектуалов» стало своего рода реализацией и исторической спецификацией претензии класси­ческой социологии на роль научного основания практической по­литики.

Парадокс состоит в том, что антисциентистская и антитехно­логическая, социально-экономическая, социальная и политичес­кая критика поставила социологию во многом в негативную (как сказали бы франкфуртцы) позицию по отношению к социальному и политическому истеблишменту, в результате чего претензия со­циологии на роль основы практической политики трансформи­ровалась в критическую позицию преимущественного отрицания существующего порядка. Социология (включая и американскую) стала говорить и предупреждать главным образом об опасностях развития. Однако, взяв на себя роль протестующего от имени на­уки разума, она обрела совсем иной характер.

Помимо указанных двух моментов — претензии на научность и на то, чтобы быть основой практики, — социология изначально была связана с комплексом идей, определивших ее облик. Этот комплекс идей выходит далеко за рамки социологии, его офор­мление происходило в процессе развития модерна не только как социальной системы.

Во-первых, речь идет о концепции прогресса в том виде, как она оформилась в философии Просвещения. Социология не прос­то приняла идею прогресса, она все свои теории общества постро­ила на основе принципа прогрессивного исторического развития и рационализации социальных структур, порядков и индивидов, основу которого составляет умножение знания, свободы и мате­риального богатства. Историческое движение — это движение в царство разума и свободы, попутно решающее проблему обще­ственного и индивидуального богатства. Теория прогресса пред­полагает всемирно-историческую перспективу, унифицируя все пространственно-временные, культурные локализации, позволяя рассматривать их в единой перспективе и в соотнесении с единой социально-исторической судьбой.

Идея прогресса стала конститутивной для социологии, она придавала смысл и делала социальную действительность прозрач­ной, организовывала ее перспективистским образом, задавала со­циологии будущностный горизонт понимания логики социально-

ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ

го процесса. Во многом упрощая ситуацию, она создавала единое пространство для социологической рефлексии, объединяющее все социологические теории и исследования, а также все националь­ные социологии в единую науку — социологию.

Идея прогресса, выстраивающая социальную историю чело­вечества перспективистским образом, имела познавательный, цен­ностный, этический и идеологический смысл. Общество двигалось от примитивных форм социальной организации ко все более раз­витым и свободным. Общественный прогресс представал как про­грессивная смена различных и вполне типичных, повторяющихся типов обществ, например: теологического, метафизического и про­мышленного — у Конта, военного и промышленного — у Спенсе­ра, общественно-экономических формаций — у Маркса. И во всех социологических теориях промышленное или капиталистическое общество выступало в качестве последнего этапа развития, харак­теризующего современность. Оно было наиболее прогрессивным, богатым и либеральным.

Однако признание этих характеристик в качестве формаль­ных теоретических характеристик'общества не обязательно оз­начало признание их на эмоциональном, моральном и полити­ческом уровнях. История социологии являет как приверженцев, так и критиков сложившегося общества — консервативных, ли­беральных, леворадикальных. Для Г. Спенсера промышленное общество конца XIX в. недостаточно либерально, для К. Маркса оно недостаточно прогрессивно и является лишь этапом на пути к действительному «царству свободы и равенства», для Ф. Тенниса промышленное общество — крах гармонической организации со­циальной жизни, возрастание конфликтности, революционнос­ти, гибель культуры, которая трансформируется в цивилизацию. Однако при всем различии в оценке социального прогресса само наличие этого процесса и способность описать посредством это­го процесса движение социальной жизни ни у кого не вызывали сомнений.

Фактически теория прогресса стала основой не просто тео­рии социального развития в социологии в период ее оформления и конституирования, она, вобрав в себя органицистскую модель, стала своего рода «социальной космологией». Так было до середи­ны XX в.: в 50-х гг. теория прогресса в социологии была потеснена функционалистскими подходами.

Рассмотрение роли и значения теории прогресса в становле­нии и оформлении социологии как науки естественным образом

История социологии

подводит нас к еще одному продукту социологической рефлек­сии — теории промышленного или капиталистического обще­ства.

Как и теория прогресса, теория промышленного общества является конститутивной для социологии. Все без исключения социологические концепции XIX в. — О. Конта и Г. Спенсера, К. Маркса и М. Вебера, Э. Дюркгейма и Ф. Тенниса — содержат развернутую теорию промышленного капиталистического обще­ства.

Несмотря на все различия и авторскую специфику, концепция промышленного общества содержит ряд типических и общих для всех ее конкретных вариантов черт. Промышленное общество — это индустриальное общество, т.е. общество, использующее нежи­вые источники энергии и машинную технологию в производствен­ном процессе. Индустриализм включает регулируемую социальную организацию производства в целях координации человеческой дея­тельности, машин, потребления и выпуска материалов и товаров.

Промышленное общество — это капиталистическое об­щество. Капитализм является системой производства товаров, основанной на отношении между частной капиталистической собственностью, с одной стороны, и не имеющей собственности рабочей силой — с другой. Именно это отношение формирует главную ось классовой системы промышленного общества.

Промышленное общество — это общество, организованное в форме национального государства, осуществляющего историчес­ки беспрецедентный административно-государственный контроль над территорией и властный контроль над средствами насилия; это общество, имеющее, как правило, парламентскую политическую систему управления государством.

Промышленное общество — это демократическое общество, в перспективе — массовое общество массовой культуры, массового производства и массового потребления.

Концепция промышленного общества вместе с теорией про­гресса в качестве фундаментальной основы теории социального развития составили ту картину мира классической социологии, которая объединяла в единое целое все социологические теории и задавала основные смыслы социологическому исследованию. Она делала социологию универсальной наукой, которая в качестве про­странства своего исследования брала весь социальный универсум человечества.

ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ

Таковы были основные теоретические контуры, определившие содержание и стандарты классических социологических теорий.

* * *

Совершенно очевидно, однако, что современная социологи­ческая теория со всем многообразием ее познавательных средств и подходов самым серьезным образом отличается от классической и постклассической социологии XIX — середины XX в. Это отличие обусловлено не только реальными историческими трансформация­ми, на исследование которых и ориентирована современная соци­ология, но и процессами развития самой социологической теории, которые определили ее современное состояние. Изменения, кото­рые претерпела социология, имеют многоплановый характер.

Изменилось самопонимание социологии, ее место среди других социальных и гуманитарных наук; изменилась социоло­гическая картина мира и базисные теоретические основания, на которых строится социологическое знание; изменились приори­теты и интересы социального познания; сформировались новые методологические подходы и школы, которые определяют лицо современной социологии.

Описать все это — значит дать исчерпывающую картину сов­ременной социологии, что, естественно, невозможно в рамках ограниченной по объему вступительной статьи, да и не входит в мои задачи. Я остановлюсь лишь на тех чертах современной со­циологии, которые, на мой взгляд, и определяют ее современное состояние и наиболее резко подчеркивают отличие от прежнего.

На протяжении всего XX века социологическая практика и те­оретическая рефлексия обогащались новыми теоретическими пер­спективами и методологическими подходами и школами, последо­вательный перечень которых займет не одну страницу. Социология расширялась как в предметном плане (ею колонизировались и оформлялись, посредством социологической понятийности, все новые и новые области и сферы социальной жизни), так и в теоре­тическом и методологическом (создавались новые теоретические перспективы, новые подходы и новые интерпретации).

В XX в. приоритетное развитие в социологии получили со­циологические теории, ориентированные на концептуализацию социального индивида, индивидуального социального действия и взаимодействия, индивидуального социального сознания, а не на тотальность общества и его структуры. Веберовская и зиммелевс-

История социологии

кая методологические альтернативы функционализму развивались интеракционизмом, феноменологической социологией и этноме-тодологией, психоаналитической и экзистенциалистской социоло­гией. Проблемы индивида, смысла его деятельности в самом ши­роком смысле стали сферой интереса социологов. Парсоновский структурно-функционалистский синтез, различные системные теории и марксистская социология с трудом удерживали баланс подходов.

Кроме того, в сферу социологии были вовлечены социаль­но-психологические исследования и теории, антропологические теории, культурология, политология, история, а в настоящее вре­мя — информационные исследования.

В результате сфера интересов и области социологических ис­следований, или, как это называет Гюран Терборн¹, «территория» современной социологии, существенно изменилась. Ведущими темами современной социологии называются: проблема иден­тичности, эмоциональной жизни; жизненные ориентации, сфера семьи и межличностных отношений; работа, организации и их функционирование, трудовые рынки; культура и идеологии; ре­гиональные сообщества и среда обитания, проблема социальной экологии; здоровье и медицина; проблемы социального неравенс­тва, особенно половое и этническое неравенство; политика, госу­дарство и социальные движения, социальный контроль и закон; социологические теории и социальное познание, методология и исследовательские техники.

Любому социологу очевидно, что сам перечень тем и их соот­носительная значимость существенно отличаются от того, что мы находим в конце XIX и даже в середине XX в. Совершенно очевидно, что смежные области знания — психология, политология, экономика и т.д. — оказыьают серьезное влияние на стандарты и практику со­циологии, ее ориентации и интересы.

В добавление к сказанному следует указать еще на одно чрез­вычайно важное обстоятельство. Последние два десятилетия со­циологов тревожит то, что важная роль, которую интеллектуалы играли в эпоху модерна, исчерпала себя и уже практически не нужна. Это чувство породило «статусный кризис», потребность в переосмыслении своего положения и переориентации привычной дисциплинарной практики.

¹ Therborn G. At the birth of second century sociology: times of reflexivity, spaces of identity, and nodes of knowledge // British journal of sociology. 2000. \fol. 51. N 3. P. 37-57.

ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ

Статусный кризис интеллектуалов был связан прежде все­го с серьезным изменением в глобальной структуре культурного доминирования, центром которой был Запад. В течение долгого времени Запад задавал всему миру концепцию прогресса, опреде­лял, как представлялось, направления исторического движения, задавал основные стандарты социальных оценок и ориентации. И делали это именно интеллектуалы. Однако глобализация обще­ства, массовая культура, развитие СМИ привели к изъятию культу­ры из сферы власти интеллектуалов, культура и знание перестали быть их «собственностью».

Массовая культура в сочетании с развитием СМИ породили уникальную ситуацию — доступность «эфира» всем и каждому и как результат — снижение эстетического, научного, литературного стандарта. Высокий стандарт, высокая художественная ценность, все те критерии, которые вырабатывались высокой культурой, а затем интеллектуалами, перестали быть теми основаниями, на базе которых осуществлялся отбор и доступ к публичности. Стандартизированность и инфантилизм массовой культуры, за­фиксированные еще Ортегой-и-Гассетом, ее ненасытный потреби­тельский мотив имели продолжение в материальных и эстетичес­ких запросах 60-х и 80-х гг., «в панках и роке, фильмах Голливуда и телевизионной вакханалии»¹. В настоящее время всемирная интернетовская сеть еще более усилила возможности непосредс­твенного доступа к эфиру всех и каждого. Для вхождения в сеть и функционирования не нужно предъявлять свидетельства об уровне своего образования, дипломы и т.д. Практически любой современ­ный ребенок способен сделать это.

В сфере массовой культуры законодателями являются вла­дельцы галерей, издатели, владельцы TV и т.д. Роль интеллектуалов сводится к роли потребителей, а не создателей, рынок экспропри­ирует их собственность. Интеллектуалы более не являются силой, которая призвана выполнять гигантскую работу по «окультурива­нию» и изменению спонтанно возникающих форм, стандартов и вкусов. Вновь, как в домодерновых культурах, получают автоном­ное воспроизводство аборигенные, народные стили и стандарты. На пути этого воспроизводства уже не стоят интеллектуалы и ака­демики, его сопровождают и направляют агенты рынка и массовой культуры.

^{Bell D. Resolving the contradictions of modernity and modernism // Society. N.Y, 1990. Vol. 27. N4. P. 69.

История социологии

К сказанному следует присовокупить и еще одно обстоятельс­тво. Интеллектуалов вытеснили из их прежних институциональных сфер. Сфера образования, которую интеллектуалы ранее считали своей, стала сферой государства.

Результатом всего этого стал процесс общего переосмысле­ния вопросов когнитивной истины, моральных суждений, эсте­тических вкусов, возможностей научного знания, который самым существенным образом задел и социологию. Социология начала утрачивать строгие научные стандарты в качестве основания для своих исследований. Ее «позитивизм», достигший кульминации в «золотую» для социологии пору 1945-1965 гг., когда задачи социологии представлялись четкими и определенными, буду­щее — гарантированным, а сами социологи были полны уверен­ности в себе и в своей роли в обществе, окончательно сменился гуманистической ориентацией и социальной критикой. Сама социология начала сдвигаться на среднюю между гуманитарны­ми исследованиями и наукой позицию, а ее представители стали чем-то средним между академическими учеными и публичными деятелями гуманистической ориентации. Эта позиция является объективно противоречивой и неопределенной, как положение, в котором твердая почва «классической социологии» начинает уходить из-под ног.

Неопределенность положения современной социоло­гии расценивается некоторыми исследователями, например И. Валлерстайном, как процесс движения от социологии к новой науке — исторической социальной науке, поскольку задачи, кото­рые ставила перед собой социология в момент ее рождения, исчер­паны, так же как исчерпано основное содержание модерна и сама эпоха модерна. Подобные идеи имеют хождение в современной социальной мысли. Сегодня термин «социология» используется чрезвычайно широко, и не существует консенсуса относительно точного определения того, что такое социология. Именно в силу этого обстоятельства получил такое широкое использование тер­мин «социальные науки», включающий множество пограничных дисциплин и исследований.

Тем не менее очевидно, что ядро социологии, даже в са­мом размытом и неопределенном ее состоянии, социологию в узком смысле слова, составляет изучение институтов современ­ного общества, как и классической социологии — институтов индустриального общества. Это и есть линия преемственности, которая обеспечивает неразмываемость социологической науки,

ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ

сохранение ее во времени как единого интеллектуального обра­зования. Современная социология далеко ушла от своего начала, однако — и в этом специфика момента — оно присутствует в современной социологии в качестве ее горизонта понимания, в качестве фундамента, цементирующего ее как науку.

Итак, современная социология уже не ограничивается рам­
ками теории прогресса, универсализма, натурализма и теорией
промышленного общества. Налицо сдвиг от универсализма как
социального универсума человечества, во-первых, к глобализму;
во-вторых, к различным теориям конца, например теориям «конца
социального», нарушения порядка, или «беспорядка»; в-третьих, к
различным концептуализациям «постхарактера», таким, как пос­
тколониализм, постиндустриализм, постмодерн, постмодернист­
ская социология. Концепции «конца» и концепции «пост» взаимно
дополняют друг друга. И сами эти «пост» и «конец» означают, что
анализ современности осуществляется через соотнесение с клас­
сическим модерном, с теориями и схемами классической социо­
логии..

В настоящее время значительная часть социологической про­блематики так или иначе связана с глобализмом. Глобализм в ка­честве теоретического образования существует в основном в двух вариантах: как вполне определенная теория современности — те­ория глобального общества и как методологическая основа соци­ологического исследования.

В качестве методологической основы глобализм вытеснил универсализм классической социологии, пространством исследо­вания которой был весь социальный универсум человечества, под­чиняющийся всеобщим универсальным законам социального вза­имодействия и развития. Теоретическое исследование и воображе­ние современной социологии связано с глобализмом. Современная социология отличается от универсалистской тем, что исходит не из предположительно общих для всех законов развития или еще чего-то, а из глобальной связанности, глобальной коммуникации и вместе с тем глобальной вариативности.

Глобальная социология рассматривает мир как совокупность структурированных социальных и культурных систем, а не как совокупность территорий, на которых живет подчиняющееся еди­ным универсальным социальным закономерностям, вовлеченное в прогрессивное развитие, модернизирующееся человечество. Современность предстает как множество различных и сопутс­твующих друг другу модернов.

История социологии

Глобальная социология означает поворот от национально-государственного образования и европоцентризма к глобальному социальному космосу — безотносительно к национальным при­вязкам и не имеющего абсолютного времени.

Реальные исторические изменения социального пространс­тва и времени меняют социологическую картину мира, изменяют­ся социологическое воображение и исследование. Глобализация предполагает совершенно новое отношение к пространству и вре­мени. Наиболее полно этот момент глобализации был проработан Э. Гидденсом¹, М. Кастельсом, Ф. Ферраротти.

Понятие локального, местного, регионального становит­ся «фантасмагорическим», оно пронизано отношениями и вли­яниями, не связанными сугубо с природой этого локального. Пространство становится «независимым» от любого места и ре­гиона. Речь идет об интенсификации повсеместных социальных отношений, которые связывают отдаленные друг от друга районы таким образом, что локальные феномены формируются под вли­янием событий, происходящих за многие тысячи километры от них, и наоборот.

Социальные отношения, социальная деятельность осу­ществляются безотносительно к локальным контекстам, а от­ношения и деятельность организуются по всему объему про­странства и времени. Основой этой организации являются сим­волические знаковые системы, или средства обмена (деньги, средства политической легитимации), а также экспертные сис­темы знания, технического исполнения или профессиональной экспертизы, организующие наше материальное и социальное окружение. Эти символические, знаковые средства обмена и экспертные системы функционируют безотносительно к специфи­ческим характеристикам индивидов или групп, они «вырывают» социальные отношения из их локально-временной непосредствен­ности. Результат — возникновение сети взаимодействий: соци­альных, экономических, культурных, военных, государственных, научных, информационных, которые как бы изъяты из истории и культуры конкретного региона и существуют безотносительно к ним. Возникает глобальное пространство взаимодействий, ор­ганизованных системой глобальных институтов и глобального контроля.

¹ См., например: GiddensA. The consequences of modernity. Stanford (Cal.), 1990.

ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ 25

Глобализация — результат экспансии основных институтов модерна по всему миру, распространения капитализма и индустри­ализма, образцов политического и административного управления и контроля — явлений, так хорошо знакомых классической социо­логии. Современный мир — это мир утвердившегося модерна или модернов, но не на основе универсализации (переработки и факти­ческой ликвидации локально-временных социальных образований и культурных контекстов на основе единого исторически востор­жествовавшего образца), а на основе глобализации — установления новой глобальной сети модерновых институтов, природа которых связана, как уже было сказано, с господствующими экспертными системами знания и символическими знаковыми системами.

Глобальное общество, являющееся результатом процесса гло­бализации, имеет несколько составляющих: мировую капиталис­тическую экономику с ее системой международного разделения труда; систему национальных государств и мировой правовой по­рядок; мировой военный порядок; мировую систему информаци­онных технологий и коммуникаций.