Надежда, обретенная в шестьдесят

Одно из самых ранних моих воспоминаний о том, как отец оставил брата без ужина. Лишить еды голодного ребенка было про моим понятиям непростительно, ведь мы в детстве после школы много работали у нас на ферме. Я дала слово, что со мной такого никогда не будет. Я всегда найду себе, что поесть. Меня удивило, что брат не набросился с жадностью на кусок, который я позже стащила для него. Он лишь отвернулся к стенке и плакал, пока не заснул. Уже в том возрасте остаться без еды казалось мне невыносимой мукой.

В тринадцать лет меня отдали в школу при монастыре в штате Милуоки, за 1287 км от нашего дома на ферме в Небраске. Родительский день приходился на второе воскресенье месяца. Ко мне не приезжали: слишком было далеко от дома. Но я была в восторге от гостинцев, привозимых моим одноклассницам. Мне самой было стыдно, что я столько их сладостей прячу, запасаю впрок и поглощаю тайком наедине.

Я выросла высокой и крепкой на нашей ферме, и меня часто ставили на работу вместе со старшими девочками. За то, что мы переносили тяжести и выполняли трудную уборку, нас неплохо подкармливали. Понятно, я радовалась, получая горячий шоколад и печенье за свою работу, она казалась мне престижной.

Интересно, что моя любовь поесть не сказывалась на моем весе много лет. Но пристрастие мое выражалось в том, что все тридцать лет, проведенные мною в монастыре, я устраивала банкеты на все мыслимые праздники, будь-то день рождения, день поминовения святого, выходные и все воскресные дни. Вот уж были праздники так праздники! Я очень ревностно относилась к приготовлению блюд. Мне до сих пор стыдно вспоминать, что я старалась выглядеть дисциплинированной и отрешенной от мира. На самом деле еда и приготовление пищи занимали меня более всего на свете. Жизнь в монастыре, занятия с детьми подчинены строгому распорядку, поэтому есть приходилось в назначенное время, но все-таки удавалось подбирать забытые ученицами пакеты с завтраком, и перед обедом я устраивала тайные пирушки. Все эти годы я всегда была готова поесть. При этом я чувствовала угрызения совести и смущение из-за своего нездорового отношения к еде.

В 1969 году я поступила в аспирантуру, в одной квартире со мной жили студентки-монахини. Кухня у нас с ними была общая, мы готовили вместе. Три семестра мы вели себя как дети, вырвавшиеся из-под опеки родителей. Мы устраивали кулинарные конкурсы. Победа присуждалась самым изысканным блюдам. Мы не знали меры ни в стряпне, ни в еде, ни в ученье. Я поправилась на 20 кг, но даже не обратила внимания на это, ибо была поглощена жизнью в миру и учебой.

В сорок пять лет мне пришлось, однако, прибегнуть к диете. Я с увлечением читала объявления в газетах, книги о питании, рецепты похудения. Получив степень и новую преподавательскую работу, я старательно искала таблетки для снижения веса, обновляла свой гардероб с целью скрыть свою безобразную полноту.

И вот однажды ко мне в кабинет является шестиклассница и заявляет, что она выполняет программу по контролю веса. Она оставила на моем столе объявление. Я разыскала место их встреч. Поскольку я монахиня, мне предложили вознаграждение за разрешение опубликовать мою фотографию «до и после» для их объявлений. Если я похудею с 89 кг в октябре до 71 кг в апреле, мне будет оказана такая честь. Нечего и говорить, что сделка не состоялась.

За пятнадцать лет, между сорока пятью и шестьюдесятью годами, произошло много событий и было принято много важных решений, но пищевая зависимость по-прежнему отравляла мне жизнь. За эти годы я оставила монашеский образ жизни, нашла себе хорошую работу в университете в одном из штатов на Среднем Западе, вышла замуж. Замужество было замечательным, работа интересной, но ни то, ни другое не прибавило мне самоуважения. Мое отношение к еде оставалось неадекватным, мягко говоря. Я чаще и больше ела в неположенное время, и нечестность в отношении веса, размера одежды, соблюдения диеты, использования рецептов похудения и т.д. перешла всякие границы. Произошло несколько довольно постыдных случаев. Я называла себя «такая интересная способная дама склонная к обжорству».

Мы переехали в Сан-Диего в 1978 году, где я уже не преподавала, а работала у одного психолога. Как ни странно, в этой психотерапевтической среде, я становилась все более и более разнузданной, прибегая к еде как к панацее от всех неприятностей и неожиданностей. Мой начальник и моя работа были мне глубоко противны. Перепады настроения стали настолько непредсказуемы, что я даже сама от себя пряталась в ванной или в каком-нибудь закутке офиса. Еще один пончик и, все будет хорошо, еще один рулет и я, казалось, в порядке. Вот в каком состоянии я пустилась в поиски моего главного недостатка. Несомненно, я могу легко избавиться от него, нужно только его найти. Я рылась в книжках из серии «помоги себе сам», разыскала чудо-аллерголога и чудо-иглотерапевта, носила чудодейственную серьгу, худела до полного нервного и финансового истощения.

В этот период я в свободные дни бесплатно работала в некоммерческом книжном магазине и библиотеке. Неподалеку находился центр, где в Сан-Диего встречались группы АО. Мне не нравилось, как эти люди себя ведут, как они одеваются, как разговаривают в перерывах на улице. Но в 1984 году субботним утром после праздничной обжираловки в День Благодарения я в совершенном отчаянии явилась на их встречу.

Обращение мое было довольно медленным, я противилась объятиям, придиралась ко всем присутствовавшим, словом, все это было «не мое». Я часто уходила со встреч злая и обескураженная, но что-то заставляло меня приходить снова и снова. И вот однажды лед тронулся. Какая-то женщина рассказала о своем печальном опыте, и я почувствовала глубокое сострадание к ней. Мы обнялись, и я стала полноценным членом Содружества. Шел март 1985 года. В душе появилась надежда. Я посетила еще несколько собраний и обзавелась наставницей. С ее помощью я поняла, что АО - это путь, продвижение на новые рубежи, постепенное восхождение, которое наполнит мою жизнь, а не мой обеденный стол, холодильник или тележку супермаркета.

В моем тучном теле - 100 кг с лишним, затаилась невыразимая тоска, даже не столько по сносной фигуре, сколько просто по здравому смыслу. Я изнемогала духовно и физиологически от всего этого беспредела, заводилась с пол-оборота. Не сразу до меня дошло (только с помощью Первого, Второго, Третьего Шагов), что бремя лишнего веса подспудно связано с тяжестью в моей душе и что воздержание от переедания имеет прямую связь с воздержанием от раздражения, жалости к себе, осуждения других.

Предо мной открылся новый мир. Я смиренно несла двойное воздержание: от излишней еды и от чрезмерного самокопания.

Мое тело стало легче на 23 кг, а с душа сбросила груз избыточного самоконтроля и презрения к людям. В ходе работы над шагами с Четвертого по Двенадцатый мне особенно трудно было смириться со своим положением и доверить себя Высшей Силе.

Советы моей наставницы после Пятого Шага стали довольно туманными. Я испугалась, что остаюсь одна без присмотра. Все это продолжалось, пока я не услышала о встречах по изучению шагов. Поблизости таких собраний не было, поэтому я и два бывалых члена Содружества открыли свою малую группу в помещении местной библиотеки. На организационной встрече я поняла, что значит сознание группы, служение и анонимность, а также что выработанный совместно метод изучения послужит духовному возрастанию всех членов группы.

На этих встречах я воочию увидела, что такое ясность души и самоуважение. Я обрела телесный и душевный покой, укрепилась духовно. После этого, я написала, позвонила или лично встретилась со всеми, кому причинила какой-либо вред и попросила прощения. Все они оказались прекрасными людьми, я как будто впервые их узнала! Я написала даже тем, кого уже не было в живых: не извиняясь, не объясняя причину своих проступков, просто выразила свою любовь к ним.

На этой стадии меня охватила такая эйфория, что я в некотором роде сдала позиции и набрала 4 кг. Я хотела считать свое «образование» законченным, служить всем служащим, покончить с шагами. Я как-то забыла, что к Десятому и Одиннадцатому Шагам требуется возвращаться ежедневно, а Двенадцатый Шаг вообще «безлимитный». По совету наставницы я записывала, что ем по вечерам и каждый ужин классифицировала как мереный, более чем умеренный, бесконтрольный. Так я делала в течение года. В результате настала некоторая даже отстраненность от пищевой зависимости, будто это не про меня вовсе.

Ежедневная инвентаризация действовала на меня удручающе, потому что я записывала свои ежедневные поражения. Каждый вечер я была грешницей. Так продолжалось, пока на 550 странице Большой Книги я не прочла, что такое честность, открытость, готовность, и интуиция подсказала мне как быть. Я стала отмечать положительные моменты, как мне удавалось развивать в себе эти качества в течение дня. После этого я молилась и с спокойно засыпала. Свои недостатки я тоже отмечала во время утренних медитаций, в письменных отчетах перед собой, в беседах с наставницей или со своими подопечными.

Более того, я стала лучше понимать свое место в этом мире. Мое призвание в том, чтобы любить, чтобы познавать мир, восстановить внутреннюю гармонию. Этого нельзя сделать, оставаясь в изоляции, отдаляясь от людей, культивируя свой эгоцентризм. Но все это возможно, если поддерживать молитвенную связь с Высшей Силой и встречаться с товарищами по Содружеству.

Часто, вставая, чтобы поделиться своим опытом с группой, я испытываю волнение, видя открытость и готовность в лицах моих друзей, так же как и я страдающих бесконтрольным перееданием. Я спрашиваю себя: «Где еще я могла бы выздоравливать в полном смысле этого слова вместе со столькими людьми, старающимися изменить свою жизнь на духовном, эмоциональном и физическом уровне?» Я уверена, что эти усилия являются высшей формой служения человечеству, ибо любовь преобразует мир и находит отклик в сердцах тех, кто в ней нуждается. В 60 лет моя жизнь озарилась новой надеждой. Верю, что мне еще удастся послужить Содружеству, распространяя его благую весть.

ПОЛНОЕ ОТРИЦАНИЕ

«Меня зовут Ричард, я импульсивный обжора в глухом отказе». Такими словами я представился на первой для меня встрече в АО. Я уже шесть дней не пил и на эту встречу меня «направил» консультант из центра, где я лечился. Я старался выглядеть умным и показать, что мне море по колено. Я считал, что мне туда было не надо. Да, я страдал алкоголизмом, но считал, что теперь, когда я уже перестал поглощать калорийное спиртное, мой вес пойдет на снижение.

Мне хотелось забыть о некоторых вещах. Например, о том, что впервые выпил в двадцать один год, а первая моя диета началась, когда мне было восемь лет. Я закрыл глаза на то, что всю жизнь то и дело начинал разные диеты: то худея, то снова поправляясь. От меня ускользнул тот факт, что при моем смертоносном ожирении (158 кг) я был единственным из сорока человек, проходивших курс лечения, кого послали на собрание в АО. Вышло очень интересно: самые первые слова, произнесенные мной в Содружестве, оказались истинной правдой.

Когда дело касалось еды, я вел себя как бычок на откорме, поглощал все без разбора. Я понятия не имел о разнице между необходимой и желаемой пищей. Если была еда, я хотел ее съесть. Если я хотел ее съесть, значит, она мне необходима, и я ее потреблял. Конечно, бывали приступы сугубого обжорства, но постоянное потребление пищи и без того делало свое дело.

Я не совсем удобно себя чувствовал при этом, казалось, все на меня смотрят с осуждением. Я старался при людях есть нормально, но начинал по второму кругу, когда рядом никого не было. Я накупал много еды, готовил, съедал все без остатка и прятал упаковку на самое дно мусорного ведра. Или такая тактика: закупать много разных продуктов скорого приготовления, притворяясь, будто выполняю чьи-то поручения.

Когда у меня собирались гости, я наполнял тарелки на кухне и съедал порядочно еще до того как люди садились за стол. Потом, как водится, уборка со стола: разве можно выбрасывать отличную еду! Мне было непонятно, как это люди стыдятся, признаваясь на собраниях, что едят объедки. Для меня это было совершенно естественно – убирать со стола и тут же все заглатывать.

Мало того, что я не знаю меры в еде, я не знаю ее и в угощении. Как-то я услышал, что подлинная привязанность выражается в совместной трапезе. Устраивая обед для гостей, я много энергии и душевных сил затрачивал на стряпню. Когда у нас дома впервые собиралась родня на день Благодарения, я уже в январе (за десять месяцев) начал обдумывать, что подавать к столу. Только приходил свежий номер кулинарного журнала, я отбирал рецепты и пробовал, что получается. В итоге был обед из девяти блюд на четырнадцать человек. В итоге, на еду и все мои старания не обратили должного внимания. Я страшно огорчился. Как они не понимают, сколько любви я проявил? Что я сделал не так? Почему меня не оценили? После таких случаев я всегда был в плохом настроении, но продолжал с тем же рвением.

В течение первых пяти месяцев я ходил на собрания раз в неделю. Дела мои шли хорошо, я постепенно худел. Затем настало то Рождество. Три недели, как положено, я по-праздничному питался. На этот раз я понял, как мало радости доставляла мне еда и насколько разнузданно я вел себя с ней. Я достаточно хорошо усвоил принципы АО. После Нового Года я изменил свой график и начал ходить на встречи каждый день, собираясь за девяносто дней посетить девяносто встреч. Я до сих пор шесть или семь раз в неделю хожу на те или иные занятия по Двенадцати Шагам.

Работу над Шагами я начал не по своей воле. Мой наставник у себя дома, вместе со своим спонсором организовали закрытую группу по обязательному изучению Шагов. Я был не в восторге от этой идеи, но как обычно, не смог отказать человеку в просьбе, и вынужден был явиться, за что и благодарен судьбе. С тех пор я продвигаюсь по Шагам.

Особенно серьезное воздействие оказал на меня Пятый Шаг. Оказалось - это именно то, что мне нужно. Буквально за несколько часов моя жизненная позиция, мое отношение к близким людям, в частности к жене, коренным образом изменились.

Я перечитал написанное и ждал доверительной беседы с наставником. По его совету я писал в формате «Большой Книги», то есть очень кратко по каждому пункту. Я обдумывал каждую обиду, все страхи, все неприятности. Прямо скажем, гордиться тут нечем, личность малопривлекательная. Так ли я все сделал? Что подумает обо мне наставник?

Он наконец появился, и мы начали. Я докладывал по каждому пункту, очень обстоятельно, события вновь вставали передо мной в последний раз перед тем, как навсегда уйти в прошлое. Подойдя к концу, я почти забыл и о своем наставнике, и об океане, на берегу которого мы сидели. Он крепко обнял меня, сказал, что любит. Я наконец собрался домой, и ничего, как мне казалось, не изменилось.

И вот я дома, жена сидела за фортепьяно. Я увидел, что все раздражавшее меня в ней прежде, все вызывавшее во мне душевный дискомфорт, больше не имеет значения. Какие-то обиды двадцатилетней давности! Зачем все это? Я обнял ее и заплакал. Замечательно, что с того самого дня я воздерживаюсь от переедания. Частично благодаря произошедшей во мне перемене, жена тоже решила вступить в АО.

Поначалу с воздержанием не все шло гладко. Я относился к этому понятию с некоторым цинизмом, так сказать больно много рассуждал. Мне казалось, что воздержание - это примерно то же, что диета, только слово другое. Ладно, думал я, давайте поучаствую в вашей игре слов. Когда какая-нибудь дама признавалась, что ее воздержание несовершенно, я понимал ее так: воздержания не соблюдает, а хочет получить за него очки. Поэтому, хотя и не только поэтому, я не соблюдал воздержание постоянно. Я был очень взыскателен и сам устанавливал требования, выполнить которые было мне не по силам.

На сегодня можно сказать, мое воздержание тоже несовершенно. В противном случае я бы ел только то, что Господь хочет, чтобы я ел и не испытывал бы никакого чувства вины или стыда за то, что я это ем. Сегодня я понимаю, что Высшая сила не ждет от меня такого совершенства, а главное, я и сам от себя того не требую. Произнося слова молитвы «Хлеб наш насущный дай нам на сей день», я молюсь о даровании мне воздержания. Прося у Бога помощи, я живу в соответствии с Его волей.

Я принимаю то тело, которое дано мне Богом и понимаю, что оно нуждается в определенном количестве пищи. По своеволию я ел сверх того, чтобы поддержать ожиревший организм. Если я буду есть, сколько угодно Богу, тогда размеры моего тела будут в норме. Задолго до достижения желаемого веса, я стал поддерживать тот вес, который имел: не старался похудеть, а стал есть так, будто уже похудел как мне надо. Я понял разницу между соблюдением воздержания и соблюдением диеты.

Несколько месяцев все шло хорошо. Потом, однако, похудев на 52 кг, я перестал сбавлять вес. Месяц я с этим кое-как мирился, затем пошли обиды на Бога. Я заранее наметил себе, что сбавлю в итоге 68 кг: внушительная и лестная цифра. Оставалось сбросить еще 16 кг.

Решил вновь прибегнуть к диете, чтобы достичь желаемого. Чтобы все было точно и научно обосновано, я обратился в больницу, где мне сделали соответствующий анализ. Я хотел точно знать свой оптимальный вес.

Результат показал, что в организме у меня 18 % жира при норме от 10 до 20. А я наметил себе – «всего» каких-то 3,5 %! А ведь этого вряд ли можно было достичь. Господь, оказывается, все делал правильно.

Я женат уже почти тридцать лет. У нас с женой было время подтвердить верность нашим брачным обетам. В богатстве и бедности, в болезни и в здравии: мы оба побывали на грани смерти из-за своих болезней. Нас держала вместе и сила привычки, и обоюдное желание избежать конфликтов любой ценой, потому что того хотел от нас Господь. Я благодарен, что Он удержал нас от разрыва, теперь мы можем помочь друг другу в деле нашего общего выздоровления. Наши отношения тоже оздоровляются, мы созидаем счастливую семью.

Кроме всего прочего мы ежедневно и пунктуально проделываем Десятый и Одиннадцатый Шаги. Мы проводим ревизию своих продовольственных запасов и своего отношения к еде. Мы выполняем свои каждодневные обязанности. У нас ведется список благодарностей. Не менее одного пункта в день у каждого. Мы понимаем, что если присмотреться, всегда найдется за что сказать спасибо.

Вначале я считал, что в список нужно вносить, только какие-то особенные события: редкие вспышки чувства глубокой благодарности. Теперь я стараюсь включать туда обычные вещи, которые привык принимать как должное. Наверное, это и называется «благодарственный настрой». Я признателен, что могу развивать в себе подобное качество.

В конце дня мы произносим общую молитву. «Боже, дай нам знать Твою волю о нас, как о муже и жене. Дай нам силы выполнить эту волю». Это хорошее завершение дня.

Начиная работать по программе АО, я говорил, что не верю в Бога. Это неправда. В детстве у меня были кошмары, что я попаду в ад. Бог, как я Его понимал, заранее осудил меня на ад, за все содеянное и не содеянное мной, за все реальные и мнимые помыслы. С раннего возраста я прятался от Бога, притворяясь, что Его не существует.

«Большая Книга» вывела меня на свет и показала, что открыла мне любящего Бога. На каждой встрече мы читаем «Как это работает» и заканчиваем основополагающими положениями Программы. Последняя строка: «Господь поможет, если мы хотим, чтобы Он нам помог», привлекла мое внимание с самого начала. Бог всемогущ, это я знал, но мне не приходило в голову, что Он мне поможет.

Я взял на себя работу в Содружестве с самого начала, не столько потому, что это поможет моему выздоровлению, просто мне нужно было иметь там какое-то дело. Я поднимал руку при каждой возможности. Вскоре в каждой группе, которую я регулярно посещал, у меня были какие-то обязанности.

Теперь их у меня осталось лишь две: одна в группе и вторая в интергруппе. я понял, что нужно сдерживать свое рвение по двум причинам: во-первых, я хожу на собрания АО только затем, чтобы сдерживать свое влечение к еде. Во-вторых, я не хочу лишать других членов Содружества возможности использовать один из инструментов Программы.

Сейчас я хожу на встречи потому, что я этого хочу, а не потому, что мне это необходимо. Периоды отчаяния, если и наступают, то нечасто и ненадолго. Не скажу, что меня никогда не посещают мысли о том, чтобы поесть, когда не надо. Все дело в том, что они теперь не завладевают мной всецело, как бывало прежде. Обычно, подводя итоги дня, я вижу, что всерьез не рассматривал возможность поесть в неположенное время.

В этом году я переехал в другой город, нашел новую работу, перенес смерть одного из членов семьи, простился с обоими детьми, которые зажили своими семьями. Моя активность в Содружестве помогает мне принять то, что я не могу изменить, придает мне силы изменить то, что я могу изменить, и дает мне мудрость отличить одно от другого. С Божьей помощью я спокоен, весел, доволен собой. Это и есть настоящая жизнь!

СКАЗАТЬ ЖИЗНИ - ДА

Я пришла в АО шестнадцать лет назад в жуткой панике: я неудержимо поправлялась и была решительно неспособна соблюдать диету. Сначала было 9 кг лишних, потом 18, а теперь уже – 32. Я с ужасом ждала достижения рокового рубежа – 91 кг, но прекрасно понимала, что при весе в 89 кг и безудержном переедании конца этого гибельного пути не предвидится.

Родители мои были алкоголиками, замуж я тоже вышла за алкоголика. Поэтому мне не трудно было проследить сходство между их тягой к спиртному и моей тягой к еде. Я даже прозвала себя «едоголиком». Прослышав об АО, я почувствовала слабую надежду. В 1966 году отец посещал собрания АА какое-то время, и это ему помогало. Но там, где я жила не было ни группы, ни интергруппы, ни расписания занятий, ни контактного телефона. В конце концов, я узнала, что в среду по вечерам происходят встречи и пошла.

Раньше я всегда звала своих знакомых в группы по контролю веса, но на этот раз я была в таком отчаянии, что на первую встречу в АО пошла одна. Я по настоящему была растрогана, услышав рассказы о том, как люди подобно мне страдают от тяги к еде. Едят даже только наполовину размороженное, обжигают рот от горячего не в силах дождаться, пока обед остынет.… Зарекаются, что больше не будут и снова жадно набрасываются на еду.… Некоторые выбрасывают еду в мусорное ведро, и потом вытаскивают и поглощают.

Я впервые узнала, что это болезнь. В тридцать два года я поняла, что не виновата, что слабая воля тут не при чем, что другие испытывают те же муки. Это даже имеет научное название – импульсивное переедание. Гора упала с плеч. Это было духовное прозрение - первое из многих наступивших потом в АО.

После собрания меня душили слезы. Стесняясь такой реакции, я хотела убежать сразу после заключительной молитвы, но женщина, которая потом стала моим наставником, обняла меня и сказала, что понимает мою боль. Я расплакалась, слушая ее. Так я впервые испытала помощь одного утопающего другому и ушла с собрания исполненная надежды, что из моей тюрьмы может быть выход.

Я слышала от членов АО, что в Содружестве они победили свою болезнь. Я даже больше скажу: погрузившись в эту Программу, я уже просто не могла жить по-старому. Теперь я уже не жертва. Я способна на риск, имею право ни ошибки. Всё это результат применения Двенадцати Шагов и инструментария Программы АО ко всему в моей жизни, не только по отношению к еде.

Но у меня ушли годы, пока я не выработала план питания, по которому можно было жить – достаточно гибкий, но эффективный набор здоровой и подходящей моему организму пищи, который не исключает удовольствия от еды. Все прежние попытки сдерживать переедание были связаны с продолжительным ущемлением себя, неизбежно заканчивавшимся рецидивом. Я то сидела на диете, то пускалась в пищевой разгул.

Хоть я и упиралась, за первые годы в Программе я все-таки сбросила 23 кг. Однако, я начала понимать, что чем сильнее я старалась, так сказать, заткнуть свою утробу, тем неотвратимее было поражение. Я использовала АО как диетный клуб, начисто забыв, что эти учреждения мне никогда не помогали.

Поговорила с одной женщиной в АО, которая мне очень нравилась. Она открыла мне глаза на то, что мое стремление к «совершенному» воздержанию от еды, по всей видимости, недостижимая цель. Нелегко было расстаться с максималистскими мечтами, но когда мне удалось смягчить требования к себе, зов к насыщению стал утихать. Я приняла себя, смирившись со своим человеческим несовершенством.

Теперь еда уже теряла своё непререкаемое значение, я стала прорабатывать Шаги с наставником и работать в нашей интергруппе. Постепенно стала проясняться картина моей жизни, я увидела, сколько проблем в семейной жизни я пыталась решить с помощью переедания. Я была так расстроена этим открытием, что серьезно усомнилась в своих отношениях с мужем. Снова наступил срыв, и я решила завязать с Программой.

На одной из встреч вечером в понедельник кто-то принес книжечку «На каждый день» и зачитал оттуда отрывок на 31 января, в котором нас призывали говорить жизни «да». Это было как раз обращено прямо ко мне. Страх всегда заставлял меня прибегать к еде для решения проблем, не давал мне почувствовать близость Бога и довериться Ему. Дома я опустилась на колени и дала обещание говорить жизни «да» при всех обстоятельствах. После этого я более глубоко, чем в предыдущие три года, проработала Третий Шаг Программы.

Я уже знаю по опыту, что самые черные дни у меня сменяются крупным достижением. Чувствуя боль, которую разжигает во мне страх перед следующим страхом, я обретаю готовность совершить прыжок. Я учусь воспринимать Высшую Силу как своего рода сетку безопасности, которая появляется всякий раз, когда я собираюсь совершить значительный поступок в смысле веры.

Мой брак в конце концов распался. Вскоре умерла бабушка, потом отец. Любовь моих друзей по Содружеству помогла мне все это пережить, сохранить веру в Бога, который всегда со мной, даже когда я сама не ощущаю связи с Ним.

Через несколько лет после этого был организован Комитет под названием «Двенадцать шагов внутри нас», с целью помочь тем, кто переживает срыв. Здесь я обрела новую цель помогать в АО тем, кто страдает, как я сама когда-то страдала. В этом Комитете я почувствовала себя как никогда на своем месте. Ни в какой ипостаси в АО мне еще не было так хорошо. Здесь рассматривали рецидив не только с физической точки зрения, но также в эмоциональном и духовном плане. Мне открылось, что для многих из нас срыв - тоже веха на пути к выздоровлению. Из рецидива можно было выходить, не занимаясь самобичеванием по поводу нарушения Программы, но проявляя любовь к самому себе, посещая собрания, участвуя в служении.

Теперь никакие диеты в план моего выздоровления не входят, не хочу больше расстраиваться в связи с неумолимым нарастанием веса после очередной эйфории, вызванной кратковременным похудением. С радостью принимаю себя такой, какая я есть, со всеми моими человеческими качествами - как положительными, так и отрицательными. Убеждена, что только Бог властен управлять моим питанием. Я здесь поистине беспомощна.

Если что и осталось неизменным в моей непростой жизни за все эти годы, то это моя приверженность Программе АО, обеспечивающей мое выздоровление. Моя цель – следовать принципам этой Программы и не мешать Высшей Силе руководить мной. Ежедневно молюсь, медитирую, посещаю собрания АО, несу служение и стараюсь проводить принципы Двенадцати Шагов во всех сферах своей жизни.

Я говорю жизни «Да». Наша болезнь вела нас различными путями, но все они, в конце концов, привели нас в АО. Точно так же и наше выздоровление в Содружестве происходит у каждого по-разному. Я лишь хочу сказать одно: что бы ни случилось, регулярно приходите на собрания!

НОЧНАЯ СМЕНА

Детство свое я почти не помню, но зато отроческие годы хорошо сохранились в моей памяти. Я был толстым, неповоротливым мальчиком с жирной грудью. Надо мной всячески потешались сверстники, я сам ужасно стыдился своей полноты, и единственным моим прибежищем была маленькая церковь, где я играл на фортепьяно во время службы. Я решил и дальше продолжить свою работу в церкви либо музыкантом, либо старостой. Хотелось поскорей окончить школу и поступить в Библейский колледж.

Но скоро я убедился, что в церкви тоже не чужда дискриминация мне подобных. На прослушивании кандидатов в церковный хор меня, против моего ожидания, отвергли. Я решил, что всему виной моя внешность. Преподаватель музыки сказал, что голос у меня очень хороший, тем самым, подтвердив, что решающую роль сыграла моя полнота. Подросткам и без того трудно бывает найти свое место в жизни, а уж тучный молодой человек с прыщиками на лице и низкой самооценкой, смотрит в будущее совсем без надежды.

Отец велел мне искать работу. Я нашел в газете объявление о том, что в отель требуется ночной дежурный. Работать, когда весь мир спит, показалось мне идеальным. Меня взяли, и началась моя добровольная изоляция.

Я совершал по ночам беспрепятственные набеги на гостиничную кухню. Еды было вволю и никто не упрекал мня в обжорстве. Такая жизнь меня вполне устраивала. Поскольку я продолжал поправляться, меня уволили и больше на такую работу не брали. С другой работы я сам ушел: было трудно физически. Врач сказал, что при моей гипертонии, вызванной ожирением, я не доживу до тридцати лет. Мне и жить-то не хотелось.

Я еще давно решил жить сегодняшним днем, не загадывая (это было за несколько лет до того, как этот лозунг Программы стал основополагающим в моем образе жизни), но вот еды мне всегда было мало. Ел прямо из пакетов по дороге домой, из мисок, чтобы вновь и вновь не возиться с тарелками. К сожалению, это не преувеличение, а горькая правда. Только поздним вечером, свалившись в постель, я преставал есть. Так продолжалось годами.

Прибегая к диете, я всякий раз возвращался к старому. Дважды мне удавалось спустить по 45 кг, но я набирал их опять, причем вдвое быстрее, чем худел. Казалось, я обречен на переедание и ожирение. Последствия были ужасны. Начались боли в левой руке и грудной клетке. Приходилось вскакивать ночью из-за нехватки дыхания. Я боялся умереть, и пища стала терять свою привлекательность. Я уже не ел в радость, но остановиться все равно не мог. Я жил как наркоман: не мог обойтись без очередной дозы.

Однажды воскресным утром, вместо того чтобы отправиться как всегда в супермаркет, я пошел в церковь. Мне было неловко в тесной одежде, надел галстук, чтобы скрыть, что рубашка не сходится. В церкви было скучно, но там я по крайней мере не ел. Тот воскресный день стал началом моего выздоровления, хотя назавтра я снова ужинал прямо из кастрюли.

Я предпринял кое-какие действия. Например, вступил в клуб для желающих снизить свой вес. Там продают продукты, заранее упакованные в определенных порциях. В этом клубе хотели меня взвесить, но их весы измеряли вес до 204 кг. Тогда я пошел в соседнюю больницу и узнал свой вес – 208 кг. Я пошел на занятия по изменению стереотипа поведения, но едва мог вместиться за их столом, что мешало мне слушать, что там говорили. Я только и думал, как мне уйти и не утащить на себе стол. В течение двух недель я слушал их кассеты и ел то, что они мне давали. Это было для меня мучением. На третьей неделе я заказал себе пиццу и впал в депрессию от очередной неудачи. Почему я не могу следить за своим питанием как все нормальные люди? Надежда была потеряна.

Лет за десять до того, кто-то говорил мне про АО. Я нагрубил ему, когда он стал мне рассказывать, как ему удалось похудеть. Однако я не забыл - он говорил, что ему в Содружестве тогда помогли. Я был в полном отчаянии: старался, хотел как лучше, но никакого результата.

На первом собрании в Содружестве я не смог признаться, что являюсь бесконтрольным обжорой, но все же решил походить на встречи. Всегда приходил пораньше, чтобы занять удобное кресло, а уходил, как только скажут «аминь». Тем не менее, всю литературу я закупил, и именно через книги открыл для себя Программу.

У большинства присутствовавших полнота не была уродливой, я не мог понять, зачем эти люди пришли сюда. Одной из женщин, рассказывавшей о своих проблемах с определенными видами продуктов, я сказал: пусть ест, ведь на ее фигуре это не сказывается! Ведущий тактично поправил меня: не всегда наша болезнь выражается в размерах нашего тела, в группу ходят и больные булимией и анорексией (потерей аппетита). Он также сделал мне замечание: нельзя подавать реплики с места. У меня было много промахов, но ко мне относились терпеливо.

Я понял, что самый важный аспект Программы - это Двенадцать шагов, и начал их прорабатывать. Думал - у меня быстро получится, читать про них было не трудно.

Узнал, что мне нужно обзавестись наставником. При моей чрезвычайно низкой самооценке это было решительно невозможно: как я мог кого-то попросить о помощи! Я позвонил в интергруппу и объяснил человеку, снявшему трубку, какой уникальный случай я собой представляю при весе, превышающем 204 кг. Наверное он усмехнулся про себя, поведав мне, что сам сбавил более 113 кг в АО. На вопрос, можно ли похудеть без всякого наставника, он ответил, что никаких правил в АО нет, но те кто выздоравливает, обычно делает это с помощью наставников. Я набрался храбрости и попросил разрешения звонить ему в течение следующих десяти дней. И он не сказал «нет»! Десять дней прошло, но я продолжал ему звонить.

Я начал сбавлять вес по системе, которую я теперь называю «трехразовой обжираловкой» в день. Даже такой либеральный режим был мной нарушен уже на третьей неделе, и меня захлестнуло знакомое чувство подавленности. Позвонил наставнику и сказал, что Программа не для меня. Он спросил, как я обычно себя вел при нарушении диет. Что за вопрос, ел дальше и все! На что он заявил, что мое выздоровление продолжается: ведь я не стал есть дальше, а позвонил ему. Это было очень важно для меня. Я узнал про новый для меня действенный инструмент: расскажи о своем промахе, исправляйся и живи дальше.

Я, наконец, согласился встретиться с этим человеком - моим телефонным другом. Он поделился со мной опытом работы над Четвертым Шагом и я последовал его совету. Четвертый Шаг приводил меня в ужас, потому что за ним должен был последовать Пятый. Я даже не мог подумать, как это я стану кого-то посвящать во все темные стороны своей жизни.

Чтобы помочь мне преодолеть мой страх, он предложил на одном листе написать все факты, в которых, как мне казалось, можно признаться, а на другом листе записать все, в чем мне пока признаваться не хочется. После этого, Четвертый Шаг я за несколько дней завершил, а когда пришел черед Пятого, я был готов скинуть с себя все сразу. Теперь я буду строго следовать Программе и посмотрю, подходит ли она мне. Здорово все получилось у моего наставника - он знал меня лучше, чем я сам. Теперь я смогу ему честно обо всем рассказывать.

Я понимаю теперь, что Двенадцать Шагов нельзя «проработать». Это процесс: проводить инвентаризацию, выстраивать отношения с Высшей Силой и стремиться искренне донести Программу до тех, кто еще страдает от болезни. Я теперь свободен от бремени старых привычек, от которых я не мог избавиться своими силами. Я похудел на 107 кг и впервые в жизни могу носить заправленную в джинсы футболку. Результат этот - не моя заслуга. Это Бог вернул мне благоразумие с помощью Двенадцати Шагов. Высшая Сила продолжает действовать во мне и через меня в мире, если я по-прежнему готов помнить, кто я и кто Бог.

Я до сих пор работаю в ночную смену, но уже не потому, что мне хочется спрятаться от людей. Ночи бывают разные: и плохие, и хорошие, но я принимаю (при соответствующей поддержке Высшей Силы) все, что жизнь посылает мне. Для меня жизнь только начинается, и я больше не стремлюсь скрыться в ночи.