Эустресс, вампиры и искупление чужой вины

Как я уже говорил, парадокс, когда все больше людей разглагольствует о темных силах, а все меньше и меньше ведет ночной образ жизни, наводит на кое-какие размышления. Мораль здесь проста – чем больше говорится, тем меньше делается. Больше времени тратится на получение советов от специалистов, чем на наслаждение от самого хобби. В пуританском обществе, где страхи и чувство вины становятся чем-то вроде покрывала, под которым можно спрятаться, настоящее неудовольствие вызывает встреча с вещами по-настоящему необычными и причудливыми. Быть напуганным доставляет удовольствие лишь в том случае, если это безопасно и предсказуемо. Например, человек может пойти в кино и посмотреть фильм ужасов (в непоздний час, естественно: сейчас вряд ли можно найти кинотеатры, работающие ночь напролет). Когда же фильм кончается, неважно каким страшным он был, после выхода из зала человека ждет безопасность и “нормальная” жизнь. Парки развлечений всегда служили той же самой цели, и американские горки сконструированы так, чтобы вызвать у человека одновременно чувства “смелости” и жути-веселья. В противоположность этому, любая неожиданность, пусть даже самая тривиальная, может сильно ошарашить.

Неучастие в ночной жизни почти целиком объясняется присутствующим повсюду стремлением замещения. Гораздо легче (и, по всеобщему мнению, безопаснее) переживать ночные фантазии в научно-фантастических, готических романах и вышеупомянутом потоке фильмов ужасов. Возможность заместить себя предоставляет любой жанр массовой культуры, будь то комиксы, музыка или парапсихология. Как только темная сторона человеческих чувств адаптируется к выражению через замещение, “настоящие ощущения” тут же оказываются на полке. Было не раз замечено, – кто больше всего говорит о сексе, меньше всего им занимается. Без сомнения, тот же принцип применим и в других областях.

Ничего “аморального” в замещении нет. Лишь когда оно увеличивает, а не облегчает разочарование, оно представляет опасность для настоящего индивидуалиста. Хорошо, если замещающий осознает свою роль, хотя для этого и не надо быть мудрецом. Множество самых уважаемых в мире бизнеса людей сделали себе репутацию, пользуясь едва прикрытым замещением.

Есть тонкая грань между замещением и возвышением, Оба являются по сути разновидностями суррогата. Замещающий делает свою жизнь суррогатом жизни другого человека. То, чем он не может или не желает быть, он находит в другом человеке и берет на себя эту роль, обычно тайно. Однако, проявив инициативу, он более не замещает другого и должен плыть или пойти на дно сообразно своей способности к мимикрии. Нельзя все время оставаться деревянным утенком, ибо, когда придет лиса, нельзя будет улететь. Мы живем в чумную эпоху всеобщей “похожести”, поскольку множество людей довольствуются тем, что имитируют полдюжины основных типов людей. Вот почему не хватает настоящих “личностей”. Личность представляет собой незаурядное существо, и даже если она имитативна, ее мимикрия настолько необычна, что становится пародией.

Парадоксально, но люди сегодняшнего общества желают, с одной стороны, анонимности и безопасности, а с другой – признания, аплодисментов и индивидуальности. Как показало время, многие, живущие по стадным законам, пытаются заместить свои жизни. Дилемма состоит не в монотонности жизни стада, а в ограниченности выбора образцов для подражания. Любой костюмированный бал может наглядно подтвердить последнее высказывание. В прокате костюмов вам всегда скажут какие наряды пользуются большим спросом, чем остальные, ведь защитные клапана отключаются при выборе костюма для маскарада.

Безумцы с гораздо большей долей вероятности будут носить напоказ маски своих образцов для подражания. Вот почему психушки полны Наполеонами, Иисусами Христами, Гитлерами, а в последние годы и Люциферами. Промежуток между стадными людьми и Наполеонами заполнен теми, кто превратил свое замещение в приносящее удовлетворение возвышение. Замечали ли вы когда-нибудь, что полицейские в штатском ведут себя так же, как и актеры в полицейском телесериале? Кто из них появился раньше? Ответ очевиден. Оскар Уайльд был весьма проницателен в своем знаменитом афоризме: “Жизнь следует за искусством”. Однако, он прошел только полпути. Люди имитируют жизнь, которая сама по себе является формой искусства, искусственной субстанцией, если смотреть в корень. Короче говоря, они подделывают подделку. Человеку свойственно перебарщивать.

Сублимация в своем чистейшем виде часто осознанна. Человек, для которого ноги являются фетишем, зачастую становится продавцом обуви, некрофил – гробовщиком, проститутка – социологом, любитель вмешаться в чужую интимную жизнь – священником или психиатром, рэкетир – “законопослушным” бизнесменом. Список можно долго продолжать. Много лет назад я знал одного молодого человека, учившегося на гробовщика. Люди в беседе с ним неизменно, хотя и после долгих расспросов вокруг да около, задавали вопрос: “Почему вы хотите стать гробовщиком?” Следовал ответ: “Потому что я люблю возиться с трупами”. Вот что можно назвать “выдергиванием ковра из-под ног.”

MILLION D'ARLEQUIN, VESTI LA GIUBBA И ДРУГИЕ

Сам no себе театр кажется мне таким ничтожным по сравнению с ежечасной драмой жизни, что, по крайней мере, мне он видится убожеством.

Джин Фаулер

Часто говорится: “Жизнь – сцена, а мы на ней – актеры”. В самой эгоцентрической интерпретации эта сентенция соперничает с высказыванием Краули “Каждый человек – звезда”. Действительность же, впрочем, как и театр, гораздо менее демократична в выборе актеров.

Мир и есть сцена, но немногие тянут на истинных актеров. Многие – просто копьеносцы, занятые на ролях второго плана, проще говоря, балласт. Поскольку они являются питательной средой для настоящих актеров, то должны подбираться со всей тщательностью. Грандиозный спектакль с “тысячной труппой” не обязательно будет хорошим, так же, как и мир не делается лучше от перенаселения.

Как говаривал Джимми Дюранте, самая большая неприятность состоит в том, что “все хотят попасть в пьесу”. Сатанизм не сделал ничего, чтобы отвратить будущих глупцов от выхода на сцену, который поставит их под огонь самых беспощадных критиков – таких же существ, как и они сами. У них нет Бога, который улыбался бы из ложи и обеспечивал хотя бы самые скудные аплодисменты. Нет доброго божества, которое хихикало бы над жалкими шутками или благосклонно принимало их неестественность.

Посему. Сатанизм выступает в качестве Великого Разделительного Процесса, Следовательно, Сатанизм может быть катастрофой для тех, кто видит его окольным путем к божественности. Я часто повторял, что популярность оккультизма и угасание ортодоксальных религий может быть приписана фактору “Набора-сделай-сам-себе-бога”. Человек чувствует, что может сам распоряжаться, хотя бы частично, своей судьбой, вместо того, чтобы некое божество катало его по жизни в междугородном автобусе. Таким образом, оккультисты вообще и Сатанисты в частности, выступают на сцене в доселе невиданной манере игры.

Очевидно, что одна из альтернатив препятствиям, возникающим от такого “владения” самим собой состоит в том, чтобы схватить копье и подыгрывать ведущим актерам со всей возможной компетентностью. Другая – окончательно покинуть сцену и стать частью разборчивой публики. Третья и последняя – выйти из игры и покинуть театр. Что же делать в последнем случае? Искать другие спектакли и увеселения, где может быть достигнута некоторая доля признания или, по крайней мере, удовольствия? Вряд ли это возможно, Всемирная Сцена никогда не меняет свой репертуар. Чтобы стать актером, нужно быть уникальной личностью, Чтобы стать зрителем, нужна разборчивость. Чтобы покинуть театр, нужно уничтожить тело и душу.

Да, мир – это не просто сцена, но мир Барнума и Бэйли также не может не быть фальшивым. Чтобы мир стал хоть чуточку более правдивым, нам нужно в большей степени опираться на факты. Мне хотелось бы верить, что Сатанисту гораздо легче сбросить с глаз пелену. Это укрепляет меня в моей вере.