Тема «идентификация моделей и форм демократического транзита»

 

Цели:

• закрепление знаний о предпосылках демократии, моделях и формах перехода к демократии;

• обучение навыкам сравнительного анализа;

• обучение навыкам работы с текстами;

• обучение навыкам совместной работы в группе.

 

Метод:

Разделить участников на три подгруппы, каждая из которых получает текст с описанием процесса перехода к демократии в конкретном государстве Центральной и Восточной Европы. Задание подгруппам: ознакомившись с текстом, определить какой модели и форме транзита соответствует процесс перехода к демократии в данной стране и обосновать свой выбор. В ходе последующих презентаций в большой группы и дискуссии необходимо отметить не только типичные черты модели и формы транзита, но и те, которые не укладываются в существующую теоретическую схему.

 

Материалы:

Тексты с описанием, ватманы, маркеры, скотч

 

Время проведения:

1 час 20 мин.

 

 

Приложение. Процессы перехода к демократии в Польше, Чехословакии и Венгрии

 

Польша

В отличие от других стран Восточной Европы, переход Польши к демократии осуществлялся не от пост-тоталитарного, а от авторитарного режима. В ПНР коммунистам так и не удалось утвердить тоталитарную диктатуру. Несмотря на все попытки правительства, особенно интенсивные в 1949-1953 гг., в польском обществе всегда существовали элементы социального плюрализма. Он, в свою очередь, давал силы структурам гражданского общества противостоять коммунистической идеологии и попыткам партии-государства осуществлять интенсивную мобилизацию массовой поддержки своей власти. Это не могло не сказаться на стиле управления страной.

Один из известнейших специалистов в области тоталитарных режимов, югославский диссидент и ученый Милован Джилас писал, что «применительно к Польше не будет неправильным утверждение, что она никогда не была тоталитарным государством и только лишь потому, что определенная форма духовной жизни, которая концентрировалась в католической церкви, сохраняла возможность для автономии. Также тот факт, что крестьяне сохранили свои земельные наделы, позволил существовать частной собственности. Но еще важнее было то, что благодаря Варшавскому восстанию 1944 г. и вооруженному сопротивлению в первые послевоенные годы, значительное большинство поляков воспринимали и новый режим, и контроль со стороны СССР без всяких иллюзий насчет «советских освободителей».

Не похожим на тоталитаризм было и лидерство в PZPR (Поль­ской объединенной рабочей партии) и государстве, которое эволюционировало от мини-сталинизма Болеслава Берута (1947-1953) к относительной толерантности и национализму Владислава Гомулки (1956-1970), экспериментам с зарубежными инвестициями Эдварда Герека (1971-1980) и, наконец, к военной диктатуре Войцеха Ярузельского (1981-1989). Польше был не свойственен ярко выраженный культ личности, столь часто проявляющийся у тоталитарных диктаторов.

Вместе с тем не следует приуменьшать негативных последствий господства коммунистического авторитаризма в этой стране. Частное сельское хозяйство парадоксальным образом соседствовало здесь с государственным сектором в промышленности и сфере услуг. Сформировались многочисленные группы интересов, связанные материально и профессионально с «реальным социализмом» и всецело зависящие от патерналистской политики властей. Власти PZPR противостояли граждане, а не политические организации, существование которых не допускалось режимом.

Главную роль в противодействии диктатуре играло польское гражданское общество, состоящее из либеральной университетской и научной интеллигенции, с одной стороны и независимого рабочего движения, с другой. Моральным фундаментом гражданского сопротивления была католическая церковь, которая благодаря своему колоссальному авторитету в стране и широким международным связям на деле содействовало становлению самого развитого в Восточной Европе «параллельного общества». Принадлежащие к нему люди, по выражению А.Михника, «действовали, жили и думали, так как будто они являются свободными».

После неудачи вооруженного сопротивления коммунистическому режиму в 1945-1947 гг. и подавления войсками познаньского восстания в 1956 г., новый подъем гражданской активности в Польше пришелся на конец 60-х–начало 70-х годов. Первоначально главные силы гражданского общества действовали порознь. Выступления студентов и интеллигенции в 1968 г, протестовавших против ввода советских войск в Чехословакию не были поддержаны рабочими, а забастовки рабочих Гданьска, Варшавы и Радома в первой половине 70-х годов не нашли отклика у интеллектуалов. Это приводило к пораженческим настроениям, разочарованию и отчаянию многих людей.

Ситуация изменилась в 1976 г., когда группой интеллектуалов был создан KOR (Комитет защиты рабочих) и начался процесс соединения рабочего движения и правозащитной борьбы. Результатом данного процесса стало формирование первого в Восточной Европе независимого профсоюза «Солидарность», возникшего в августе 1980 г. на судоверфи им. Ленина в Гданьске.

Забастовочное движение 1980-1981 гг. коренным образом изменило ситуацию в стране. В «Солидарность» вступило 10 млн. человек, представлявших большинство трудящихся Польши. Коммунисты потеряли право монопольного представительства интересов рабочих. По данным социологических исследований, в ноябре 1981 г. около 70% граждан страны поддерживали деятельность этого профобъединения. Другими словами, польское гражданское общество в лице «Солидарности» смогло завоевать «моральную гегемонию» в стране, без обладания политической властью.

Все это не могло не пугать коммунистическое руководство. 13 декабря 1981 г. оно совершило государственный переворот, к власти пришло военное правительство, которое ввело на всей территории страны военное положение, запретило деятельность профсоюза «Солидарность» и других оппозиционных организаций, а их лидеров интернировало. Начался новый этап развития польского авторитаризма, когда он из однопартийной диктатуры превратился в военный режим, очень похожий на хунты Латинской Америки. Во главе государства оказалась уже не партия, как таковая, а партийные генералы, вошедшие в состав знаменитого WRONа (Военного совета национального спасения). Режим стремился быть менее идеологизированным, опираться не столько на партийные кадры, сколько на бюрократию и военных.

После военного переворота в стране сложилась новая расстановка сил: армия и партийные функционеры, с одной стороны; «Солидарность» (действовавшая в подполье) и католическая церковь с другой. Поскольку новый режим фактически не смог решить ни одной важной экономической и социальной задачи, его положение с каждым днем становилось все менее прочным. Единственным выходом из этой ситуации могли быть переговоры между умеренной частью оппозиции и умеренными представителями властей при посредничестве костела.

В 1987-1988 гг. авторитарный режим Ярузельского переживал период острого экономического и политического кризиса. Показателем этого явилась первая в истории Восточной Европы удачная попытка оппозиции организовать в ноябре 1987 г. бойкот референдума по вопросам экономической реформы. Весной следующего года по стране прокатилась волна мощных рабочих забастовок, в которых принимало участие молодое поколение оппозиционеров, разделяющее более радикальную точку зрения, чем их старшие товарищи из «Солидарности». Одновременно усилилось и давление на Ярузельского со стороны воинственно настроенных коммунистов-ортодоксов.

Все это подтолкнуло умеренных представителей власти и оппозиции искать почву для компромисса. В августе 1988 г. по стране прокатилась новая волна забастовок. Она побудила стороны начать переговоры «за круглым столом» между делегацией «Солидарности» во главе с Л. Валенсой и правительственной делегацией во главе с В. Ярузельским. Подписанное в результате их соглашение представляло собой три взаимосвязанных компромисса.

1. «Солидарность» отказывалась от бойкота парламентских выборов 1989 г., а PZPR соглашалась на то, чтобы 35% мест в Сейме, на то время единственной палате парламента, избирались с помощью свободных соревновательных выборов.

2.По предложению коммунистов вводилась верхняя палата парламента – Сенат, выборы в который должны были быть по настоянию «Солидарности» свободными.

3. Коммунисты настояли на введение поста президента, который должен был избираться косвенным путем высшим законодательным органом на шестилетний срок. Президент получал широкие полномочия: он становился верховным главнокомандующим и руководителем Комитета национальной обороны, представителем страны в международных отношениях; президент получал право представлять кандидатуру премьер-министра депутатам Сейма и отправлять его в отставку, вводить режим чрезвычайного положения на период до трех месяцев.

Эти условия должны были вступить в силу в недельный срок после принятия Сеймом соответствующих поправок к Конституции. Компромисс был явно в пользу правительства, сохранявшего за собой основные рычаги контроля над властью. Однако «Солидарность» сознательно шла на уступки, которые давали ей возможность легализировать себя и, используя антикоммунистические настроения в стране, расширить свое влияние в обществе. Практика показала, что эти расчеты полностью оправдались.

На парламентских выборах в июне 1989 г., первых за 40 послевоенных лет относительно свободных выборах в Восточной Европе, коммунисты потерпели сокрушительное поражение. «Солидарность» получила полный контроль над верхней палатой парламента. Через месяц она сформировала некоммунистическое правительство во главе с Т. Мазовецким. В январе 1990 г. произошел распад PZPR. Воспользовавшись новой ситуацией, Лех Валенса добился изменения порядка избрания президента и выдвинул свою кандидатуру на этот пост. «Солидарность», несмотря на то, что она раскололась на сторонников Мазовецкого и Валенсы, смогла еще раз одержать убедительную победу. Тем не менее ситуация в стране была крайне сложной. Она характеризовалась политической фрагментацией, острыми противоречиями между политическим и гражданским обществом, ростом социальных проблем, обострившихся вследствие осуществления радикальных рыночных преобразований.

Выборы в парламент, состоявшиеся в октябре 1991 г, не смогли выявить явного победителя. Первое место на них получила Unija Demokratyczna (Союз демократии), собравшая 12,31% голосов и сформировавшая в 460-местном Сейме фракцию из 62 депутатов. Всего же в Сейм попали представители 30 партий и политических группировок, что чрезвычайно затруднило работу парламента и сделало невозможным сформировать стабильное правительство, которое бы опиралось на прочное большинство в Сейме. В результате этого Польша получила министерскую чехарду: в течение очень непродолжительного отрезка времени друг друга сменило три правительства во главе с премьер-министрами Яном Ольшевским, Вальдемаром Павляком и Ханной Сухоцкой. Я. Ольшевский назвал эту ситуацию «параличом государственной власти, вызванным хаосом в системе публичной администрации и неспособностью решать основные стоящие перед ней задачи». Нестабильность правительства и чехарда в руководстве исполнительной власти сочеталась с отсутствием ясных политических ориентиров.

Процесс консолидации демократической политической системы Польши потребовал больших усилий по преодолению политической фрагментации, установлению партнерских отношений между гражданским и политическим обществами, проведению радикальной реформы системы государственного управления

 

Чехословакия

 

Чехословакия до ее оккупации нацистами в 1939 г. представляла собой демократическую страну с процветающей индустриальной экономикой и высокообразованным населением. Чешские земли, будучи в свое время частью империи Габсбургов, обладали наиболее развитыми среди стран Восточной Европы традициями правового государства. Это демократическое наследие, а также тот факт, что Прага находится западнее Вены, географически и культурно тяготеет к политическим центрам Европы, создавали здесь хорошие предпосылки для быстрого и успешного перехода к демократии от тоталитаризма, экспортированного в страну после второй мировой войны из СССР.

Однако этого не случилось. В ноябре 1989 г. после десяти дней массовых манифестаций протеста коммунистический режим рухнул. Это событие вошло в историю под названием «бархатной революции». Пришедшее к власти переходное правительство, имея сильные «антиполитические» тенденции, не инициировало процесс формирования сильных общенациональных партий. Оно также не пошло на внесение конституционных поправок, которые могли бы изменить сохранившуюся с коммунистических времен советскую модель федерализма. Когда же правительство попыталось это сделать, было уже поздно: Чехословакия распалась на два самостоятельных государства–Чешскую Республику и Словацкую Республику. Наконец, депутаты чехословацкого парламента проголосовали за самый жесткий в Восточной Европе Закон о люстрациях и осуществили кампанию широкомасштабных чисток среди бывшей номенклатуры. Другими словами, бескровная и мирная антикоммунистическая революция в Чехословакии не привела к «бархатному переходу» к консолидированной демократии. Чтобы понять причины этого, следует сказать несколько слов о взаимоотношениях власти и гражданского общества, сложившихся в этой стране с 1948 по 1989 гг.

После прихода коммунистов к власти в Чехословакии утвердился один из самых жестких вариантов тоталитаризма. Политика «десталинизации», ставшая во второй половине 50-х годов нормой для большинства коммунистических партий, рассматривалась в Чехословакии как синоним слабости и отступления перед силами реакции. Более жестким преследованиям, чем в других странах подвергалась католическая и протестантская церкви. В 1968 г. по инициативе нового руководителя КПЧ Александра Дубчека и при первоначальном согласии Москвы начался процесс либерализации в партии и государстве. Очень скоро, однако, он вышел из-под советского контроля и превратился в попытку демократизации страны сверху. В ответ на «Пражскую весну» Чехословакия подверглась агрессии стран Варшавского договора. Дубчек был отправлен в отставку и заменен ортодоксальным коммунистическим лидером – Густавом Гусаком. Начался процесс так называемой «нормализации», сопровождавшийся репрессиями по всей стране. По сведениям Яна Урбана, одного из лидеров чешской революции 1989 г., после «Пражской весны» полмиллиона членов КПЧ были исключены из партии, а 800 000 лишились работы. После этой чистки реформаторское течение в КПЧ было полностью уничтожено.

За сорок лет коммунистического правления в стране не проводилось никаких экономических реформ. Отсутствие внешней задолженности не создавало в Чехословакии, в отличие от Польши и Венгрии, какого либо внешнего давления, побуждающего режим быть более либеральным. В университетах было задушено всякое проявление инакомыслия и диссидентства. Несмотря на то, что правительство Гусака поставило свою подпись под Заключительным актом Хельсинкской конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе, предусматривавшего свободу деятельности правозащитных групп, в Чехословакии вплоть до 1989 г. борцов за права человека бросали в тюрьмы и изгоняли из страны.

Таким образом, после событий 1968 г. в Чехословакии сложился «замороженный» посттоталитарный режим – зрелая разновидность посттоталитаризма, неспособного к какой-либо эволюции, выходящей за рамки системы. В отличие от реального тоталитаризма, сущностью которого является мобилизация энтузиазма масс, пост-тоталитарный режим Гусака мог смело претендовать на роль демобилизатора массовой активности. Как писал известный чешский писатель Милан Кундера, «забвение является ключевым словом характеризующим политику нормализации… Режим говорит народу: забудьте о 1968 годе; забудьте ваши демократические традиции; забудьте, что вы были когда-то гражданами, наделенными правами и обязанностями; забудьте политику. Взамен мы дадим вам обустроенную жизнь… Мы не просим вас верить в нашу фантастическую идеологию. Единственное чего мы от вас добиваемся–это то, чтобы вы были откровенными и публичными конформистами».

Оппозиция режиму Гусака носила ярко выраженный правозащитный характер. Наиболее известной диссидентской группой была «Хартия-77», созданная видными интеллектуалами, выступавшими против нарушений прав человека. В то время, когда за год до прихода М. Горбачева к власти в СССР сотни тысяч польских борцов с военной диктатурой действовали в подпольных структурах «Солидарности», в Чехословакии, по словам Вацлава Гавела, «сотни, возможно тысячи самых разных людей–молодых и старых, талантливых и не очень, верующих и неверующих –объединились под зонтиком «параллельной культуры». Их привело туда исключительное тупоумие режима, который не может терпимо относиться практически ни к чему на свете».

С одной стороны, идея осуществления экзистенциальной революции вместо политической, создания параллельного общества граждан «живущих не во лжи» и противостоящих официальному и аморальному миру сыграла, несомненно, положительную роль, поскольку демонстрировала остальным гражданам образец для подражания. Но, с другой стороны, эти же идеи препятствовали политизации диссидентского движения в Чехословакии, создавали иллюзию того, что можно без политической борьбы, опираясь только на моральное сопротивление небольшой группы активистов-правозащитников, осуществить коренную перестройку общественного сознания. В результате гражданское общество Чехословакии представляло собой к концу 80-х годов конгломерат маленьких плохо организованных групп интеллигенции, выступающих против ведения политической борьбы и почти не связанных с рабочим классом и студенчеством.

Во второй половине ноября 1989 г. в Чехословакии под влиянием событий в соседних странах начались акции протеста. Взрыв массового негодования был спровоцирован разгоном мирной студенческой демонстрации в Праге силами полиции и убийством одного из манифестантов. 21 ноября, несмотря на угрозы властей, в столице Чехословакии состоялась новая массовая демонстрация. На митинге со своей первой речью, адресованной народу, выступил Вацлав Гавел, призвавший ко всеобщей политической забастовке. На следующий день выступления протеста продолжились, а полиция стала отказываться выполнять приказы по их разгону. Одновременно манифестанты принудили показать по государственному телевидению фильм об избиении мирного шествия студентов. Демонстрантов поддержали рабочие, которые отказались следовать призыву Пражского горкома КПЧ создавать дружины для борьбы с «контрреволюционерами». Командующий армии генерал Вацлавик, выступая по телевидению, заявил, что солдаты не будут стрелять по безоружному народу.

24 ноября, за три дня до намеченной забастовки, подал в отставку генеральный секретарь КПЧ. 24 ноября депутаты парламента, являющиеся поголовно членами коммунистической партии, проголосовали за кандидатуру Вацлава Гавела как президента страны. 4 декабря Гусак сложил с себя полномочия президента Чехословакии. Мирная демократическая революция одержала полную победу.

 

Венгрия

 

Процесс эволюции венгерского правящего режима начался в 1956 г, сразу же после подавления советской армией антикоммунистической народной революции в этой стране. Правительство Яноша Кадара, пришедшее на смену репрессированному кабинету министров Имре Надя, с одной стороны, было марионеточным и диктаторским, но, с другой, оно извлекло уроки из революционных событий и делало все возможное, чтобы не допустить их повторения.

Первой сферой, где были подорваны устои тоталитаризма, была идеология. Кадар на пленуме ЦК ВСРП в 1962 г. резко осудил сталинизм и его сторонников в Венгрии. Он стремился к проведению прагматичной политики, основанной не столько на коммунистических догмах, сколько на интересах правящей группировки, которая осознавала, что стабилизация ее положения зависит от нахождения разумного баланса сил в обществе.

Второй важный шаг по пути детоталитаризации режима был сделан в области экономической политики. В 1968 г. был введен в действие так называемый Новый экономический механизм, который предполагал внедрение в «народное хозяйство» определенных элементов рыночных отношений и квазичастной собственности. Венгерский вариант реформирования социалистической экономики представлял собой, пожалуй, самый радикальный в Восточной Европе эксперимент, давший несомненные позитивные результаты. Например, разрешение рабочим на законных основаниях часть времени работать на небольших частных предприятиях ликвидировало монополию государства как главного работодателя, насытило рынок товаров и услуг, увеличило доходы граждан. В результате этого, 3/4 населения Венгрии оказалось вовлеченным во «вторую экономику», доходы от которой составляли 2/3 доходов, получаемых гражданами в «первой экономике». Сложился рынок частного жилья. К 1984 г. 55% новых домов строились в стране частными фирмами и были доступными для купли и продажи.

Определенные подвижки происходили и в сфере правовых отношений. В 1982 г. было принято новое законодательство, которое легализировало частную собственность и сферу «второй экономики». Это решение имело двоякое значение. С одной стороны, оно сужало возможности контроля партии-государства над гражданами, открывало перспективы для развития правовых отношений. Однако, с другой стороны, оно создавало колоссальные возможности для злоупотреблений в среде правящей коммунистической номенклатуры, которая стремилась к упрочению своего положения через приобщение к теневой экономике и превращению власти в собственность.

Таким образом, если в соседних странах наблюдался процесс постепенной деградации и гибели коммунистической системы, то в Венгрии происходила попытка адаптации этой системы к изменяющимся условиям существования. Ключевую роль в данном процессе играла «вторая экономика» и «номенклатурный капитализм», постепенно вытесняющие социалистические общественные отношения. Политический переход к демократии начался в Венгрии только в 1989 г., экономический же транзит к рынку почти на десять лет опередил его.

Эта особенность венгерского варианта системных преобразований объясняет и еще один интересный феномен: до 1987 г. в стране фактически отсутствовала организованная политическая оппозиция режиму Кадара. Слабым было и автономное от властей гражданское общество. Тем не менее, к середине 80-х годов попытки решать экономические проблемы страны с помощью полумер оказались несостоятельными. Резко обострилась проблема внешнего долга. Венгрия вышла на первое место в мире по такому показателю, как отношение внешней задолженности к валовому национальному продукту.

В свою очередь, экономические трудности повлияли на политическую стабильность. Внутри ВСРП укрепилось реформаторское течение во главе с Имре Пожгаи, которое выступало за дополнение экономических реформ радикальными политическими преобразованиями. Осенью 1987 г. при поддержке реформаторов ВСРП в стране сформировалось первое оппозиционное движение: «Венгерский демократический форум». Эта организация занимала консервативно-националистические позиции. Через год возникло более либеральное течение, которое получило название «Федерация молодых демократов», а осенью 1988 г. либеральные журналисты, экономисты и интеллектуалы объединились в «Союз свободных демократов». Эти политически ориентированные организации были новыми партиями, возникшими в условиях зрелого пост-тоталитаризма. Под их влиянием в Венгрии был принят Закон об общественных объединениях, который впервые в послевоенной Восточной Европе легализировал многопартийную систему. Данным законом воспользовались традиционные политические партии (Мелких частных хозяев, Христианско-демократическая и Социал-демократическая), возобновившие свою деятельность в стране после долгих лет перерыва.

Во второй половине 80-х годов в Венгрии зародились и организационно оформились элементы гражданского общества, выступающего против коммунистической монополии на власть. Прежде всего, следует назвать ряд экологических организаций, организовавших кампанию протеста против строительства плотины на Дунае. Большую роль играли многочисленные клубы интеллигенции, проводившие дискуссии и издававшие нелегальные книги и журналы. Объединение независимых юристов готовило экспертные заключения по законодательству и законопроекты для будущего демократического парламента. Независимые профсоюзы, несмотря на их малочисленность и слабость, пытались помогать стать на ноги рабочему движению, действуя по примеру польской «Солидарности».

Таким образом, к концу 80-х годов социально-политическая ситуация в Венгрии изменилась коренным образом:

Во-первых, произошли фундаментальные геостратегические перемены. Стало очевидным, что Советский Союз в новых условиях уже не в силах повторить агрессию, которую он совершил против Венгрии в 1956 г.

Во-вторых, в стране сложился класс «номенклатурной буржуазии», стремившейся к правовому закреплению своих экономических позиций.

В-третьих, возникло и окрепло гражданское общество и политическое общество, которые видели выход из экономического кризиса в радикальных демократических реформах.

В-четвертых, в значительной степени изменились настроения людей, разочаровавшихся в политике перестройки, осуществляемой коммунистами и рассматривающих социально-экономическое и политическое устройство стран Западной Европы в качестве модели для Венгрии.

Все это послужило толчком для объединения усилий реформаторов из ВСРП и структур гражданского общества для начала решительных преобразований политической системы страны, перехода от ее либерализации к революционной демократической перестройке.

В январе 1989 г. реформаторское крыло коммунистов одержало окончательную победу над ортодоксами. На пленуме ЦК была одобрена резолюция Пожгаи, содержащая новую оценку событий осени 1956 г., как демократической народной революции и призыв к переговорам с оппозицией с целью выработки условий перехода к демократии. Политическая оппозиция со своей стороны смогла объединиться и предложить своим более умеренным партнерам из ВСРП четкий план проведения свободных и справедливых выборов. Вскоре начались трехсторонние общенациональные переговоры с участием правительства, объединенной политической оппозиции и демократических профсоюзов. Результатом их стали следующие решения:

1. Провести свободные парламентские выборы в 1990 г.

2. Определить с помощью референдума форму правления (парламентская или президентская республика).

3. Изменить действующую Конституцию парламентским путем.

В отличие от Польши, переговоры властей и оппозиции были направлены не на передел власти в стране, а на выработку приемлемых для большинства общества демократических правил игры. Первоначальные попытки коммунистов-реформаторов отвоевать для себя пост сильного президента, провалились после того, как на референдуме большинство избирателей проголосовало за проведение парламентских выборов перед президентскими. Это дало возможность демократическим партиям завоевать большинство мест в высшем законодательном органе страны и избрать президента парламентским путем, с помощью косвенных выборов.

В результате парламентских выборов в марте 1990 г. в Венгрии было сформировано некоммунистическое коалиционное правительство во главе с премьер-министром Анталом. Это событие знаменовало собой завершение процесса перехода власти в руки демократических сил и начало этапа консолидации демократии.