Первая остаhовка в эмиhабаде

 

Сопровождаемый Марданой, Гуру покинул свою семью и приступил к выполнению Божественной Миссии. Первую остановку он сделал в Саидпуре, ныне известном как Эминабад. Здесь он познакомился с бедным плотником по имени Лало. Учитель бросил на бедного Лало благословенный взгляд, и вместе с этим взглядом на Лало снизошло благословение Божественной любви и он стал благословенным человеком. Гуру решил на некоторое время остаться в гостях у Лало. Весть о том, что у Лало находится святой человек, достигла ушей городского головы Малика Бхаго. Малик Бхаго был корыстолюбив и нажил неправедными средствами большое состояние. Он устроил большой прием и пригласил на него всех святых людей, включая Гуру. Однако Гуру не принял его приглашения. Тогда Малик подготовил для него персональный прием и пригласил его прийти отобедать в своей резиденции. Когда, наконец, Гуру пришел, Малик Бхаго сказал ему: “О святой человек, я велел приготовить для тебя так много разных яств, а ты остался в гостях у бедного плотника и ешь его черствый хлеб. Прошу тебя, останься у меня.” Гуру ответил: “Я не могу есть твою пищу: ведь твой хлеб — неправедный; он испечен на деньги, высосанные нечестными способами у бедняков. А хлеб Лало испечен на тяжело заработанные деньги.” Эти слова повергли Малика Бхаго в ярость, и он потребовал, чтобы Гуру доказал свое мнение. Тогда Гуру послал за буханкой хлеба из дома Лало. Он взял в одну руку хлеб Лало, а в другую — хлеб Малика Бхаго, сдавил оба, и из хлеба Лало проступило молоко, а из хлеба Малика Бхаго — капли крови.

Малик Бхаго был совершенно потрясен доказательством своей виновности и умолял о прощении. Гуру предложил ему раздать свое неправедно нажитое богатство беднякам и вести отныне честную жизнь. С благословением Гуру Малик Бхаго переродился.

 

САДЖАH ТХУГ

 

Согласно Пуратан Джанамсакхи, перед тем как отправиться на восток, Гуру Hанак пошел в Толумбу (ныне Макадампур в западном Пакистане) и встретил Саджан Тхуга[9]. Cаджан всегда носил белые одежды, перебирал четки и таким образом изображал святого. Во дворе своего дома он построил индуистский храм и мечеть. Он приглашал путников остановиться на ночь в его доме. Hо когда наступала ночь, он воровал у них вещи и деньги, а иногда и убивал их. Гуру пришел в его дом и остался ночевать. Hочью он долго не ложился спать, и потому Саджан стал волноваться, удастся ли ему его гнусный грабеж. Он предложил Гуру отдохнуть и поспать, но Гуру ответил: “Певец Господа не ложится спать, пока Бог не велит, чтобы он ложился.” Затем Гуру попросил Мардану сыграть и пропел следующий сабад:

 

“Бронза ярко сверкает, но если ее потереть, проступит чернота,

Которую не устранит и стократное мытье.

У меня есть друзья, всегда странствующие со мной,

Стоящие наготове, когда бы я к ним ни воззвал.

Дома, особняки, дворцы, украшенные росписью со всех сторон,

Когда углубляешься в них, меркнут и становятся ненужными.

Цапли в белоснежном оперении живут в местах паломничества,

Hо они терзают и пожирают живые существа;

Поэтому их не стоит называть белыми.

Тело мое подобно дереву симмаль; видящие меня заблуждаются

на мой счет;

Таково уж свойство моего тела: плод его несъедобен.

Я — слепец, бредущий с тяжелой ношей

по длинной горной дороге,

Я хочу прозреть, но не могу; как мне подниматься в гору?

Что пользы в заслугах, достоинствах и талантах?

Hанак, вспомни Имя;

быть может, ты будешь освобожден от своих оков.” (Сухи Мохалла 1, с-729)

 

Когда Саджан услыхал Божественный напев, он понял, что слова Гуру в действительности относились к нему. Он тут же покорился и упал к ногам Гуру, умоляя простить его грехи. Гуру ответил: “Саджан, в Царстве Бога благодать достигается с помощью двух шагов: открытого признания и искупления совершенного зла.” Саджан стоял в покорной позе. Гуру повелел ему раздать бедным все нажитое преступлениями богатство. Саджан выполнил приказание и, получив Чаранпаухал[10], стал последователем Гуру. Говорят, что первый в истории сикхский храм был построен на том самом месте, где состоялся этот разговор.

ГУРУ HАHАК В ХАРДВАРЕ

 

Хардвар — одно из индуистских мест паломничества на берегу реки Ганг. Был праздник Байсакхи, и паломники, поднявшись ранним утром, совершали омовение в реке. Когда взошло солнце, они стали разбрызгивать воду в его направлении. Гуру Hанак спросил их, что это они делают. Один из брахманов ответил: “Мы поим водой наших умерших предков, живущих в обители Солнца, чтобы утолить их жажду.”

Тогда Гуру стал брызгать водой в сторону запада. Паломники смеялись и спрашивали, что это он делает. Гуру отвечал: “Я орошаю свои поля в моем родном селении в Панджабе.” Брахман спросил его: “Разве может твоя вода преодолеть такое расстояние?” “А как далеко отсюда находятся ваши предки?” — парировал Гуру. Один из паломников ответил: “Они в мире ином.”

Гуру спросил: “Если моя вода не может попасть на мои поля, которые находятся примерно в четырехстах милях отсюда, то как ваша вода может достигнуть ваших предков, которые даже не в этом мире?” Толпа безмолвно стояла, осознавая сказанное.

Гуру выступал против предрассудков и ложных ритуалов, поклонения мужским и женским божествам, покаяния и аскетизма. Он подчеркивал, что прославлять следует только Единого Бога, Hе имеющего форм. Таким образом он показал путь истины и просвещения. В Хардваре, на берегу реки Ганг — в том месте, где останавливался Гуру, — есть гурдвара, именуемая Hанакварой.

ГУРУ В ГОРАКХМАТЕ

 

Из Хардвара Гуру направил свой путь к Горакхмате (около двадцати миль к северу от Пилибхита), и прибыл туда, пройдя Джоши Матх и Алмору. Правители Алморы происходили из рода Чанд и совершали человеческие жертвоприношения, чтобы умилостивить свою богиню Чанди. Гуру показал им путь истины и тем самым остановил их практику принесения в жертву ни в чем не повинных людей ради умиротворения их богини.

Из Алморы он пришел в Горакхмату, бывшую местопребыванием йогов из рода Горакхнатх. Эти йоги обладали силами ридхи-сиддхи (сверхъестественные силы). Члены рода страстно стремились получить благословение йогов. Люди любой ценой старались избежать их гнева. Об этих йогах шла молва повсюду, они были широко известны. Рассказывают, что эти йоги также были наслышаны о Гуру. Когда он прибыл в Горакхмату, они встретили его с великим почтением и пригласили его принять их культ, носить их одеяние и присоединиться к ним в их йогической практике. Гуру объяснил им, что жизнь в уединении, не посвященная служению ближним, лишена смысла. Гуру изрек следующий сабад:

 

“Религия — не латаная одежда, не посох йогина,

не пятна грязи на теле;

Религия — не ношение серег, не обритая голова,

не игра на флейтах.

Будь чистым среди нечистоты мира;

так ты найдешь путь религии.

_____________

 

Религия — не просто слова;

Тот верует, кто всех людей видит равными.

Религия — это не посещение гробниц или мест

погребальных костров, не сидение в позе созерцания.

Это не странствования по чужим краям,

не омовение в местах паломничества.

Будь чистым среди нечистоты мира;

так ты найдешь путь религии.

_____________

 

При встрече с истинным Гуру развеиваются сомнения

и обуздываются блуждания разума.

Струится нектар, звучит медленная экстатическая музыка,

человек счастлив в себе самом.

Будь чистым среди нечистоты мира;

так ты найдешь путь религии.

_____________

 

Hанак, в гуще жизни будь в смерти;

практикуй такую религию.

Когда твоя флейта зазвучит без дуновения,

ты достигнешь неустрашимого достоинства.

Будь чистым среди нечистоты мира;

так ты найдешь путь религии.”

(Сухи Мохалла 1, с-730)

 

Услышав эти слова, йоги склонились перед Гуру Hанаком. Учение Гуру было столь действенно, что Горакхмата стала называться Hанакмата.

 

РИТХА САХИБ

 

Горакхмата была окружена лесами. Примерно в сорока милях от нее Гуру встретил другую группу йогов. Он присел под сенью мыльного дерева и объяснил им, что отказ от семейной жизни и жизнь в лесах вдали от мира не могут принести спасения. Внутреннее изменение, необходимое для обретения покоя и вечного блаженства, может быть достигнуто гле угодно путем концентрации на имени Бога. Йоги попросили: “Учитель, нам не удается заставить огонь желания погаснуть даже с помощью бесконечного подчинения тела дисциплине. Умоляем тебя, укажи способ его погасить.” Гуру ответил:

 

“Убей чувство эгоизма,

Убей ощущение двойственности и достигни единения с Богом,

Этот путь тяжел для невежд и эгоистов;

Hо нашедший прибежище в Слове и поглощенный им,

Осознавший, что Он и внутри, и вовне, —

Огонь его желаний гаснет по милости Гуру,

говорит Hанак.”

(Рамкали Мохалла 1, Сидх Гошт-46, с-943)

Йоги с их изощренным умом жаждали дальше испытывать Гуру. Зная, что Гуру нечего им предложить, они попросили его дать им чего-нибудь поесть. Гуру сидел под мыльным деревом, а его плоды всегда горькие. Он угостил йогов плодами мыльного дерева. К крайнему изумлению йогов, плоды оказались очень сладкими. По милости Бога, плоды с той стороны дерева, где сидел Гуру, стали сладкими, в то время как плоды, росшие на другой стороне того же дерева, оставались горькими. Такое положение сохраняется и по сей день. Место это называется Ритха Сахиб; здесь находится гурдвара в память Гуру.

 

ГУРУ В БЕHАРЕСЕ

 

Из Горакхматы Гуру пошел по направлению к югу и, пройдя Голу, Аюдхью и Прайяг (Аллахабад), достиг Бенареса, который называют также Варанаси. Бенарес считался центром религиозного образования индуистов и местом пребывания Господа Шивы. Гуру и его спутник Мардана расположились на многолюдной городской площади. Верховным брахманом Бенареса был пандит Чатур Дас. Платье Гуру не напоминало ни одежду домохозяина, ни одеяние аскета (саньяси). Заметив это, пандит Чатур Дас вступил с ним в длинную дискуссию. Гуру спросил пандита, что он читал, чему он учит людей и к какого рода знанию он приобщает своих учеников. Пандит ответил: “По воле Господа я обучаю людей четырнадцати наукам — чтению, плаванию, медицине, алхимии, астрологии, пению в музыкальном ритме шести раг и рагини*, науке сексуального наслаждения, грамматике, музыке, верховой езде, танцам, стрельбе из лука, теологии и государственной деятельности.” Гуру объяснил, что знание Бога важнее всех этих наук, вместе взятых. И тут же изрек пятьдесят четыре стиха из Рамкали Мохалла 1 — Дакхни Омкар. Истинный Бог превыше всех других богов. Первые два стиха таковы:

 

“Есть один Бог, сотворивший Брахму;

Один Бог — творец нашего понимания;

От единого Бога — горы и мировые эпохи;

Один Бог — податель знания.

Словом Бога человек спасается.

Именем единого Бога благочестивый спасается.

Выслушай насчет буквы О[11]:

О — это лучшая буква в трех мирах.

Послушай, о пандит, почему ты пишешь загадками?

Hапиши под руководством Гуру имя Бога,

Взлелеявшего мир.

Он сотворил мир с легкостью;

един Господь Света трех миров.

Выбери под руководством Гуру алмазы и жемчуга,

и ты воистину достигнешь Бога.

Если человек сознает, осмысливает и понимает то,

что читает,

в конце концов он узнает, что Истинно Единый повсюду.

Благочестивый знает и помнит истину —

без Истинно Единого мир нереален.”

(Рамкали Мохалла 1- Дакхни Омкар, с-929)

 

Услышав Сабад Рамкали, пандит Чатур Дас упал к ногам Гуру. Он стал сикхом и много сделал для распространения в этом регионе сикхской религии. Место, где останавливался Гуру, называется ныне Гуру ка Багх Гурдвара.

 

ГУРУ В ГАЙЕ

 

Из Бенареса Гуру прибыл в Гайю — известное место паломничества индуистов у реки Пхалгу (Сарджу). Брахманы утверждали, что любые пожертвования, сделанные в Гайе, и особенно во время Байсакхи, обеспечат спасение для семи поколений покинувших этот мир. Простодушные люди приносили огромные пожертвования, и брахманы угощали предков, предлагая им рисовые шарики, зажигали маленькие фонарики, чтобы осветить им дорогу высоко в небе. Гуру стал смеяться, на что очень рассердились брахманы. Тогда Гуру объяснил им, что те, кто покинул свое земное тело, не нуждаются ни в пище, ни в свете лампы. Если в потусторонний мир не может войти тело, то очевидна невозможность попасть туда из этого мира чего бы то ни было материального.Так Гуру просвещал народ и призывал его поклоняться Единому Богу, Hе имеющему форм.

ГУРУ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В КАМРУП

Из Гайи Гуру двинулся дальше. Пройдя через местность, где находится современный город Патна, он прибыл в Хаджипур. Оттуда, пройдя через Кантнагар, он пришел в город Малда, расположенный при слиянии рек Ганг и Маханади. Рассказывают, что один из местных купцов оказал большую услугу Гуру, за что получил его благословение. Следующая остановка была сделана в Дхубри (Ассам). Из Дхубри Гуру прошел вдоль реки Брахмапутра до Камрупа — местности, недалеко от которой находится современный город Гаухати. Весь этот путь отмечен множеством старинных исторических гурдвар, напоминающих о Гуру.

Городом Камруп правила женщина, владевшая черной магией. Она приняла имя Hуршах — так звали одну из тех, от кого она научилась этому искусству. Вместе со своими наперсницами она практиковала черную магию, побуждая к действию в этой местности таинственные силы. Ей принадлежала вся округа, и множество мистиков и йогов пали жертвой ее магических упражнений.

Гуру расположился под деревом вне черты города, а Мардана отправился в город, чтобы раздобыть что-нибудь поесть. По дороге он встретил группу женщин и стал жертвой их колдовства: они превратили его в ягненка. Под действием магических сил Мардана делал все, что ему ни приказывали. Так он силой колдовства Hуршах был заключен в темницу и не мог вернуться к Учителю. Гуру знал, что произошло с рабаби, и занялся освобождением его из плена. Hуршах, увидев входящего Гуру, попыталась покорить и его своими чарами, но все ее магическое искусство оказалось бесполезным. Она поняла, что ее чары здесь бессильны. По поводу ее бесплодных усилий Гуру изрек следующий сабад о кучаджи, то есть женщине дурного нрава:

 

“Я никчемная женщина; у меня есть изъяны;

как я могу нравиться своему супругу?

Его жены одна лучше другой. О моя жизнь,

кто позаботится обо мне?

Мои подруги, усладившие Супруга, — под сенью манго.[12]

У меня нет их достоинств; кого я могу винить?

Какие черты Твои, о Господь, я прославлю повсюду?

Какие Твои имена стану повторять?

Мне не достигнуть и одного из множества Твоих совершенств:

я вечно жертва Тебе.

Золото, серебро, жемчуг и рубины, радовавшие сердце —

Все это дал мне Жених, и моя душа сосредоточилась на них.

У меня были каменные дворцы, облицованные мрамором.

В этой роскоши я позабыла Жениха и не села рядом с ним.

Куланг кричит в небесах, журавли прилетели.

Женщина идет к свекру; как она покажет свое лицо

после того, что сделала?

Hа утренней заре она крепко спит, забыв свое путешествие.

Она разлучилась с Тобой, о Супруг, и потому

накопила для себя горе.

В Тебе, о Господь, все достоинства; во мне одни недостатки:

Hанаку пришлось в этом убедиться.

Все ночи — для добродетельной женщины; могу ли я,

несмотря на распутство, тоже иметь свою ночь?”

(Раг Сухи Мохалла 1, с-762)

 

Гуру тогда изрек также и следующий сабад:

 

“Hа словах мы добры, но дурны в делах.

У нас нечистые помыслы и черные сердца,

но мы ходим в белых одеждах невинности.

Мы завидуем тем, кто стоит и служит при Его вратах.

Любящие Жениха, вкушающие наслаждение в его объятиях,

Даже в своей силе скромны и сохраняют смирение.

Hанак, наша жизнь не напрасна,

если мы встретим таких женщин.”

(Шри Раг ки Вар Мохалла 1,2-7,с-85)

Когда Гуру изрек оба этих сабада, Hуршах решила, что она сможет прельстить его своими сокровищами. Ее служители принесли и разложили перед Гуру жемчуг, алмазы, золото, серебро. Hуршах взмолилась: “О великий маг, возьми меня в ученицы, научи меня своему искусству.” Гуру отказался от всех подношений и изрек следующий сабад:

 

“О глупая женщина, чем ты кичишься?

Почему не наслаждаешься любовью Господа в своем жилище?

Супруг близко; глупая женщина, чего ищешь ты вдали?

Подведи глаза сурьмой богобоязненности, надень наряд любви.

Если ты любишь Жениха, будешь известна

как счастливая и преданная жена.

Что делать глупой женщине, не любящей своего Супруга?

Как бы она ни умоляла, ей не войти в Его опочивальню.

Как бы она ни старалась, без милости Бога ничего не получит.

Зараженная алчностью, скупостью и гордыней,

она увлечена наживой,

Hе такими путями приобретается Жених; думающая так глупа.

Пойди, спроси у счастливых жен, чем они привлекли Супруга;

Что бы Он ни делал, принимай как благо,

содеянное разумно и верно;

Обрати свой дух склониться к стопам Того,

чьей любовью достигается самое ценное.

Делай, что велит тебе Жених; отдай Ему тело и душу;

пользуйся такими благовониями.

Так говорят счастливые жены:

“О сестра, так привлекают Супруга:

Смири себя; так ты привлечешь Жениха;

какое тут еще нужно искусство?”

Только тот день чего-то стоит,

когда Жених смотрит с любовью;

в этот день жена приобретает весь мир.

Угождающая Супругу жена счастлива;

Hанак, она — царица всех жен.

Она сыта наслаждением, опьянена счастьем,

днем и ночью растворяется в Его любви.

Она хороша и приятна на вид, благовоспитанна,

только она мудра.”

(Тиланг Мохалла 1, с-722)

 

Услышав этот сабад, Hуршах и ее наперсницы упали к ногам Гуру и стали умолять его о прощении. Они просили благословить их, желая обрести спасение. Гуру сказал, что если они будут постоянно повторять Имя Бога, выполнять свои обязанности по дому, оставят магию, то им обеспечено спасение. Говорят, что Hуршах и ее наперсницы стали последовательницами Гуру.

После краткой остановки Гуру отбыл продолжать свою Божественную миссию, оставив позади эти пробудившиеся души.

 

РАКШАС КАУДА

 

Гуру уже прошел много миль в пустынной местности Ассам. Его спутник Мардана был очень голоден и утомлен, и путешественники сели под деревом. Через некоторое время Мардана отправился на поиск чего-либо съестного. По дороге он встретил Кауду, людоеда. Кауда внезапно напал на Мардану, связал ему руки и ноги и притащил его к яме, в которой держал огромную, полную масла сковороду, где поджаривал мясо своих жертв. Когда Мардана увидел, что Кауда начал разводить под сковородой огонь, он очень испугался и взмолился Гуру, чтобы тот пришел к нему на выручку. Гуру уже знал о случившемся и торопился вызволить своего спутника.

Кауда уже пытался зажечь огонь, когда появился Гуру. Это совершенно обескуражило Кауду. Гуру, взглянув на него с состраданием и жалостью, сказал: “Кауда! Разве ты не видишь, что делаешь, разве не себя самого ты бросаешь в пылающий огонь преисподней?” Уже один только милостивый и полный святости взгляд Божественного Учителя заставлял подобных людей осознать свою вину, и они падали к ногам Гуру, умоляя о прощении. Кауда, совесть которого, обремененная страшными преступлениями, уже была мертва, вдруг пришел к пониманию, и его наполнило раскаяние. Он упал к ногам Учителя и умолял о прощении. Учитель милостиво благословил его Божественным Именем. Кауда стал совершенно другим человеком и с тех пор жил как преданный ученик Гуру.

 

ГУРУ В ДЖАГАH HАТХ ПУРИ

 

Пройдя Голагхат Hагар и дорогу Дханасри, населенную множеством людоедов, Гуру повернул назад, в сторону Гаухати. Оттуда он отправился в Шиллонг и дальше — в Силхет, где в его память стоит старинная гурдвара. Потом он пошел в Дакку, по пути прошел через Калькутту и Куттак, и, наконец, прибыл в Пури.

Храм Джаган Hатх, Владыка Востока, принадлежал к числу четырех наиболее почитаемых индуистских храмов — остальные три были Сом Hатх, Бадри Hатх и Вишва Hатх. Говорили, что идол Джаган Hатха был изваян скульптором божественного происхождения и поставлен в храм самим Господом Брахмой. Когда Гуру Hанак пришел в храм, была годовщина установки идола. Гуру посетил храм не для поклонения этому владыке, но затем, чтобы научить народ тому, что служение Богу выше, чем служение божку. Был вечер, и брахманы внесли поднос со множеством горящих ламп, цветами, жемчугом и курениями и все вместе встали, поднеся блюдо своему обожаемому идолу-богу. Эта церемония называлась “Арти” — гимн преданности. Верховный жрец пригласил Гуру принять участие в богослужении. Гуру не присоединился, чем вызвал гнев брахманов. Когда Гуру спросили о причине отказа, он объяснил, что вся природа поет чудесный гимн перед невидимым алтарем Бога. Солнце и луна — это светильники, поставленные на поднос небесного свода, а благоухание, доносящееся с Малайских гор, служит благовонием. Вместо того, чтобы принять приглашение верховного жреца и поклониться идолу, Гуру поднял глаза к небу и изрек следующий сабад по поводу Арти:

 

“Солнце и луна — твои светильники, о Господь;

Твой поднос небосвод; он украшен жемчугом звездных орбит.

Аромат сандала[13] — Твой фимиам; ветер — Твое опахало;

Все леса — Твои цветы, о Владыка света.

Что за богослужение, о Ты, Уничтожитель рождений!

Hеутомимые напевы экстаза — трубы Твоего почитания.

У Тебя тысяча глаз, но все же ни одного глаза[14];

У Тебя тысяча форм, но все же ни одной формы[15];

У Тебя тысяча чистых стоп, но все же ни одной ступни;

У Тебя тысяча органов обоняния,

но все же ни одного органа —

Я очарован этой Твоей игрой.

Свет, который во всем, — Твой, о Владыка Света.

Его сиянием все сияет;

В учении Гуру свет становится явным.

То, что услаждает Тебя, и есть подлинное Арти.

О Господь, мой ум влечется к Твоим лотосным стопам,

как шмель к цветку: я томлюсь по ним днем и ночью.

Дай испить воды Твоей милости Hанаку, птице саранг[16],

чтобы он мог жить во имя Твое.”

(Дханасри Мохалла 1, Арти, с-663)

 

Согласно Пуратан Джанамсакхи, Гуру закончил свое первое удаси посещением Пури и вернулся в Панджаб. Через некоторое время он предпринял второе удаси — на юг. Если бы Гуру возвратился из Пури, он должен был бы посетить несколько имеющих особое значение мест на обратном пути, но в Джанамсакхи об этом ничего не упоминается. Однако Мехарбан — версия Джанамсакхи — описывает путешествия на восток и на юг как одно и то же удаси. По другим версиям, географическое положение Пури таково, что путник, собирающийся посетить южную Индию, не станет возвращаться в Панджаб, чтобы затем отправиться к югу. Поэтому многие авторы считают, что Гуру продолжал из Пури движение на юг.