Привилегия на право печатания,

Привилегия на право печатания,

Жалованная Иво Шефферу

в год 1532

Мы, Карл Пятый, император Римский милостью Божьей, во все времена приумножавший империю[1], Король Германии, Испании, Обеих Сицилии, Иерусали­ма, Венгрии, Далмации, Кроации и прочая. Эрцгерцог Австрии, Герцог Бургундии и прочая, Граф Габсбурга, Фландрии, Тироля и прочая.

Доводим до всеобщего, и особливо всех и каждого книгопечатника, сведения, где бы и в каком месте Свя­щенной Римской империи они ни пребывали, что На­шему и империи возлюбленному, верному Иво Шёфферу, гражданину Майнца, повелели отпечатать постанов­ление ныне проведенного в Регенсбурге рейхстага, а равно реформацию нашей судебной палаты, установ­ленную и приключившуюся в тридцать первом году, а также Карательное, или Уголовно-судебное уложе­ние. Поскольку он ныне из верноподданического по­виновения и усердия предпринял нечто, не допускаю­щее спешки, дабы он при этом опять-таки по справедливости подобающие блага, повелеваем мы

всем вышеуказанным книгопечатникам и всем прочим под угрозой наказания и пени в десять полновесных золотых марок, половину из коих надлежит неукосни­тельно уплачивать Нам и Нашей Священной империи Судебной палате, а другую половинную долю — упомя­нутому Иво, и желаем, чтобы ни указанные книгопе­чатники, ни кто-либо другой по их приказанию в течение двух лет, за сим следующих, не перепечатывали и не выпускали в свободную продажу и не выставляли напоказ, под угрозой потери вышеуказанной пени и самого их печатного издания, упомянутое постановление, а также реформацию нашей Судебной палаты и Карательное, или Уголовно-судебное уложение, изданное упомянутым Иво, а самому указанному Иво или другому лицу по его поручению разрешаем собственной его властью беспрепятственно забрать себе такое издание, где бы и у кого бы его ни нашли, и поступить с ним по своей воле, чем он также не совершит правонарушения. Не должно также беспечно доверять, где бы то ни было: в суде или в споре о праве вне суда, никакому иному печатному постановлению. Сие есть строгое Наше повеление.

Дано с приложением Нашей печати в Нашем и Священной империи городе Регенсбурге в последний день июля месяца, в год после Рождества Возлюбленного Господа нашего Христа 1532, царствования Нашего – двенадцатый, а империи Нашей – семнадцатый.

 

Предисловие к уголовно-судебному уложению

Мы, Карл Пятый, милостью Божьей Император римский, приумножавший во все времена Империю,

Король Германии, Кастилии, Арагоны, Легиона[2], обеих Сицилий, Иерусалима, Венгрии, Далмации, Кроации, Наварры, Гренады, Толедо, Валенсии, Галисии, Майорки, Гиспалис[3], Сардинии, Кордовы, Корсики, Мурсии, Жиена, Алгарбии, Алжесираса, Гибралтара и Канарских островов, а также Индийских островов и твердой суши, моря Океании и прочая, Эрцгерцог Австрии, Герцог Бургундии, Лотарингии, Брабанта, Штейера, Кернтена, Крайны, Лимбурга, Гельдерна, Виртемберга, Калабрии, Афин, Неопатрии,

Граф Габсбурга, Фландрии, Тироля, Гёрца, Барселоны, Артуа, Бургундии,

Пфальцграф Генегау, Голландии, Зеландии, Пфирта, Кибурга, Намюра, Руссильоны, Серданьи, Зютфена,

Ландграф Эльзаса,

Маркграф Бургоса, Ористаны, Готиа и Священной Римской империи,

Князь Швабии, Каталонии, Астурии и прочая,

Владыка Фрисландии, Виндской марки, Бискайи, Партенона, Молина, Салина[4], Триполи и Мехельна,

Мы объявляем гласно: до Нашего сведения дошло через наших Курфюрстов, князей и (представителей) прочих сословий, что в Римской империи немецкой нации в силу старых обычаев и порядков весьма многие уголовные суды заполнены мужами, несведущими и не имеющими опыта и практики в Нашем императорском праве[5]. И в силу этого во многих местах зачастую дей­ствуют вопреки праву и здравому смыслу и либо об­рекают мучениям и смерти невиновных, либо вследст­вие неправильных, опасных ошибок и волокиты сохра­няют жизнь виновным, оправдывают и освобождают их к вящему ущербу для истцов в уголовных делах и для общего блага.

По всем особенностям Немецкой земли, в силу древ­них исконных обычаев и порядков, уголовные суды в некоторых местах не могут быть обеспечены сведущими в праве и опытными мужами[6].

Посему Мы вкупе с курфюрстами, князьями и со­словными представителями милостиво и благосклонно соизволили повелеть неким ученым и отменно опытным мужам составить и собрать воедино наставление, каким образом надлежит осуществлять судопроизвод­ство по уголовным делам в наибольшем соответствии с правом и справедливостью. Мы повелеваем отпеча­тать таковое, дабы все и каждый из Наших и Империи подданных могли действовать в уголовных делах, при­нимая во внимание важность и опасность таковых, со­гласно сему наставлению, в соответствии с общим пра­вом, справедливостью и достохвальными исконными обычаями, как вне сомнения склонен действовать каждый и сам по себе, уповая получить за то награду от Всемогущего.

Мы не желаем, однако, сим милостивым упомина­нием лишить курфюрстов, князей и сословия их исконных, унаследованных, правомерных и справедливых обычаев[7].

 

О судьях, судебных заседателях и судебных чиновниках

I. Итак[8], прежде всего Мы постановляем, повеле­ваем и желаем, чтобы все уголовные суды были снаб­жены и пополнены судьями, судебными заседателями и судебными писцами из мужей набожных, достойных, благоразумных и опытных, наиболее добродетельных и лучших из тех, что имеются я могут быть получены по возможностям каждого места. Для сего надлежит также привлечь дворян и ученых.

Во всяком случае все власти должны приложить возможное усердие, дабы уголовные суды были устрое­ны наилучшим образом и никому не причинили не­правды, ибо сим важным делам, касающимся чести, тела, жизни и имущества человека, подобает ревност­ное и предусмотрительное усердие. Посему все власти, имеющие уголовные суды, должны быть строго пре­дупреждены, что при нарушении сего никто не смо­жет извинить свое упущение или небрежность какими-либо приемлемыми, правомерными доводами, напро­тив, он будет наказан за это по справедливости в силу настоящего Нашего уложения.

До сего времени в иных местах некоторые из дво­рян и прочих лиц, коим по их должности или иным причинам подобает самолично вершить сей суд, укло­нялись от участия в заседаниях подобных судов и по­читали сие за бесчестье для своего звания, а из-за это­го злодейство зачастую оставалось безнаказанным. Между тем такое отправление правосудия не должно и не может нанести никакого урока их чести или их званию, но, напротив, служит к утверждению правосу­дия, наказанию злодеев и оказывает честь таким дво­рянам и должностным лицам. Посему они должны са­молично участвовать в сих уголовных судах в качестве судей и судебных заседателей всякий раз, как сие по положению вещей представится за благо и необходи­мость, и должны действовать и поступать при этом как подобает и надлежит согласно Нашему настоящему уложению.

Там же, где иные из дворян и прочих лиц в силу исконного обычая чинили сей суд до настоящего вре­мени, Мы желаем, чтобы таковые и впредь также осу­ществляли правосудие без каких бы то ни было укло­нений, и сей обычай и порядок должен соблюдаться во всей своей силе и крепости.

 

О тех, кто обладает правом суда по своим владениям

II. Если особы, обязанные вершить уголовный суд для своих владений, не могут сами ни владеть, ни управлять по причине слабости или недуга их тела, разума, либо по малолетству, дряхлости или иной не­мощи, то они должны, всякий раз, как представится необходимость, с ведома и соизволения высшего судьи назначать и определять вместо себя других лиц, спо­собных отправлять уголовное правосудие.

 

Присяга судьи в уголовных делах [9]

III. Я, Н„ клянусь, что я должен и желаю осуществ­ить правосудие, судить и выносить приговор в уголовных делах равно для бедного и для богатого и не отступать от сего ни из любви, ни из ненависти, ни из-за платы, ни из-за даров, ни по какой-либо иной причине. И в особенности я желаю присягнуть в верности Уголовному уложению Императора Карла V и Священной империи и по мере всех моих сил соблюдать и сохранять его верно и нерушимо. Итак, да поможет мне Бог и святое Евангелие.

 

Присяга писца

V. Я, Н., клянусь, что я должен и желаю уделять усердное внимание делам, относящимся к уголовному суду, тщательно записывать, сохранять и, когда в том явится нужда, зачитывать иск и возражения, показа­ния, улики, подозрения или доказательства, а также признание заключенного и производство по делу. Кля­нусь также не прибегать и не пользоваться при сем никаким обманом, и а особенности я желаю верно со­блюдать и сохранять Уголовное уложение Императора Карла V и Священной империи во всех служебных де­лах, поскольку сие от меня зависит. Итак, да поможет мне Бог и святое Евангелие.

 

О преступлениях явных

XVI. Судья и судебные заседатели должны быть в особенности уведомлены относительно тех случаев, ког­да преступление было совершено публично и явно при отсутствии добросовестных побуждений, правомерно освобождающих от уголовного наказания, например, если кто-либо без правомерных и настоятельных осно­ваний публично и умышленно проявляет вражду или нарушает мир; или если кто-нибудь застигнут на месте преступления, или имеет при себе заведомо добытое грабежом или кражей и при том не может предъявить никаких возражений или правомерных доводов в оп­равдание, как ниже сего указано при установлении каждого уголовного наказания (когда имеются изви­няющие обстоятельства).

Если при таких и тому подобных несомненных и явных злодеяниях виновный дерзостно захочет отри­цать такое явное преступление, то судья должен под­вергнуть его особо суровому допросу под пыткой, дабы с наименьшими издержками достичь приговора и исполнения наказания за такие явные преступления.

 

О достаточных уликах измены

XLII. Если заметят, что подозреваемый держится потаенно, необычным и опасным образом около тех лиц, в измене коим он подозревается, и если он ведет себя так, будто им не верен, и является при этом человеком, от которого можно ожидать подобных.поступ­ков, то сие является доказательством, достаточным для применения допроса под пыткой.

 

О допросе под пыткой

XLV. Если, как было указано выше, сыщутся и бу­дут приняты а качестве доказательства и признаны доказанными подозрения и улики преступления, в ко­тором обвиняют, но которое обвиняемый отрицает, то, согласно просьбе истца, должно назначить день для производства допроса под пыткой.

XLVI. Если по долгу службы или по требованию истца желают учинить арестованному допрос под пыт­кой, то надлежит прежде всего в присутствии судьи, двух судебных заседателей и судебного писца обратить­ся к нему с настойчивой речью и с вопросами, кои, соответственно положению лица и обстоятельствам де­ла, могут наилучшим образом служить дальнейшему расследованию преступления или подозрительных об­стоятельств. Пусть также его допросят, угрожая пыт­кой, признает ли он то преступление, в коем его обви­няют, или нет, и что ему известно касательно сего преступления. Все, что он признает или станет отрицать должно, был записано.

 

Во-первых, об убийстве

XLVIII. Если допрашиваемый, как указано выше, сознается в своем преступлении под пыткой и его признание будет записано, то допрашивающие должны тщательно расспросить его по поводу этого признания в отдельности обо всех обстоятельствах, необходимых для открытия истины, кои будут частично упомянуты ниже сего, и о подобных им. Так, например, если он сознался только в самом убийстве, то должно допросить его, из каких побуждений он совершил деяние, в какой день и час и в каком месте, помогал ли ему кто-либо в этом и кто именно, где он зарыл убитого или что с ним сделал, каким оружием было совершено это убий­ство, каким образом и какие именно удары или раны нанес или причинил он убитому, или же умертвил его каким-либо иным способом, какие деньги или что-либо иное имел при себе убитый, что убийца взял у него и как он поступил затем с этой взятой добычей: продал ли, подарил ли кому, оставил ли себе или спрятал. Большая часть подобных вопросов относится также к разбойникам и ворам.

 

Если допрашиваемый сознается в измене

XLIX. Если арестованный сознается в измене, то его должно допросить, кто его подстрекал к этому и что он за это получил, а также где, когда и каким об­разом сие произошло и что его к тому побудило.

 

О сознании в отравлении

L. Если допрашиваемый сознается, что он отравил или же хотел отравить кого-либо, то, как указано вы­ше, его надлежит также допросить о всех причинах и обстоятельствах дела, и в особенности о том, что его побудило к этому и чем и каким образом он пользо­вался и намеревался воспользоваться при отравлении, где он получил этот яд и кто ему при сем помогал или давал советы.

 

О доказывании преступления

LXII. Если обвиняемый ни в чем не сознается и ис­тец желает доказывать преступление, обвинение в коем он возбудил, то он должен быть допущен к этому, со­гласно праву.

 

О неизвестных свидетелях

LXIII. Неизвестные свидетели в случае возражения противной стороны не должны быть допущены, если тот, кто их выставляет, не представит достаточных до­казательств их добросовестности и безупречности.

 

О подкупленных свидетелях

LXIV. Также должны быть отвергнуты и не допу­щены к показаниям подкупленные свидетели, они под­лежат уголовному наказанию.

 

О достаточном свидетельстве

LXVII. Если преступление будет засвидетельство­вано, по меньшей мере, двумя или тремя заслуживаю­щими доверия добрыми свидетелями, дающими пока­зания на основании знания истины, то уголовное судо­производство должно быть завершено соответственным вынесением приговора.

 

О лжесвидетелях

LXVIII. Свидетели, коих уличат и изобличат в том, что они путем ложных и злостных свидетельских показаний подвели или пытались подвести невиновного под уголовное наказание, должны быть подвергнуты тому наказанию, которое они хотели навлечь своими показаниями на невиновного.

 

О кормлении свидетелей

LXXV. Тот, кто ссылается в уголовных делах на свидетельские показания, должен оплатить издержки каждому такому свидетелю из простолюдинов и пеше­ходов за каждый день, пока он занят таким свидетельством, по восемь крейцеров или соответственную стои­мость в монете, обычной в данной стране. В отноше­нии же иных более важных особ он должен поступить по сему поводу согласно указанию выслушивающих свидетельские показания.

 

Объявление о суде

LXXX. О суде должно быть объявлено соответственно добрым обычаям, принятым в каждой стране.

 

О приводе обвиняемого в суд

LXXXVI.Затем судья должен приказать, чтобы об­виняемый был в полной сохранности доставлен в суд палачом и судейскими слугами.

 

Об оглашении обвиняемого

LXXXVIIОглашение преступника должно произво­диться также в присутствии и по требованию истца в соответствии с добрыми обычаями каждого суда. Если же обвиняемый будет признан невиновным в силу то­го, что истец не пожелал осуществлять уголовное пре­следование, и обвиняемый тем не менее требует право­судия, то в таком случае оглашение не нужно.

 

О ходатаях

LXXXVIII. Каждой из сторон, как истцу, так и от­ветчику, должно быть дозволено, в случае их просьбы, иметь ходатая из состава суда. Последний должен в силу своей присяги способствовать осуществлению истины и справедливости и соблюдению настоящего Нашего уложения и не допускать никаких заведомых и умышленных препятствий или опасных извращений, судья же должен сделать ему указания относительно его обязанностей. Шеффен, который становится таким образом ходатаем обвиняемого, должен воздержаться в дальнейшем от участия в обсуждении приговора, и прочие судьи и шеффены должны выполнять это без него. От воли истца или ответчика должно, однако же, зависеть, избрать ли ему своего адвоката32 из шеффенов или прочих лиц или выступать самому. Но если кто-либо изберет себе адвоката не из числа присяжных судебныхшеффенов, то такой адвокат должен будет прежде всего принести присягу судье втом, что он в своихречах будет держаться таким образом, как было выше установлено в настоящей статье относительно хо­датаев, избранных из числа шеффенов. В ближайшей нижеследующей статье об исковом заявлении ходатай должен упоминать там, где поставлено А., имя истца и там, где стоит В., — имя обвиняемого; далее там, где о С., он должен вкратце указывать преступ­ление33, например: убийство, разбой, кража, поджог или наименование другого преступления.

Если обвинение происходит по долгу службы, то в особенности надлежит иметь в виду, что всякий раз в каждом таком иске наряду с наименованием истца должно быть указано, что обвинение осуществляется от лица власти и по долгу службы.

 

Наказание колдовства44

СIХ. Если кто-либо путем колдовства причинит лю­дям вред или ущерб, то он должен быть подвергнут смертной казни, и сия казнь должна быть произведена путем сожжения. Если же кто-либо занимается кол­довством, но не причинил этим никому вреда, то он должен быть соответственно обстоятельствам дела наказан иначе, причем судьи должны воспользоваться указаниями я советами (законоведов), как указано ниже сего об изыскании указаний45.

 

Наказание изнасилования

СХIХ. Если кто-либо путем насилия и вопреки ее воле злодейски обесчестит неопороченную замужнюю женщину, вдову или лишит невинности девушку, то та­кой злодей подлежит лишению жизни. По жалобе по­терпевшей и доказательстве преступления он должен быть, подобно разбойнику, подвергнут смертной казни мечом. Если же кто-либо злодейски и насильственным образом будет покушаться на вышеупомянутое преступ­ление против неопороченной женщины или девушки, но она вследствие своего сопротивления или иным пу­тем будет спасена от такого посягательства, то по жа­лобе потерпевшей и доказательстве преступления та­кой злодей должен быть подвергнут наказанию соот­ветственно обстоятельствам учиненного преступления и

положению лиц. Судья и судебные заседатели долж­ны при этом прибегнуть к совету законоведов, как было указано ранее по поводу других случаев.

 

Наказание прелюбодеяния

СХХ. Если супруг возбудит уголовное обвинение и изобличит кого-либо в том, что он совершил прелюбо­деяние с его женой, то такой прелюбодей вместе с пре­любодейкой должны быть подвергнуты наказанию по постановлениям Наших предшественников и Нашему императорскому праву53.

Таким же образом надлежит поступить, если супруга желает возбудить уголовное обвинение против своего мужа или той особы, с которой он совершил прелюбодеяние.

 

Наказание измены

СХХIV. Тот, кто злоумышленно учинит измену, дол­жен быть, согласно обычаю, подвергнут смертной каз­ни путем четвертования. Если это будет женщина, то ее надлежит утопить.

В том случае, когда измена могла причинить вели­кий ущерб и соблазн, например если измена касается страны, города, собственного господина, одного из суп­ругов или близких родственников, то возможно усу­губить наказание путем волочения (к месту казни) или терзания клещами перед смертной казнью, В некоторых же случаях измены можно сперва обезглавить, а затем четвертовать преступника.

Судья и судебные заседатели должны соразмерять назначаемое наказание с обстоятельствами дела, а в случае сомнений обращаться за советом. Однако те ли­ца, благодаря свидетельству которых судья или власти могут подвергнуть злодея надлежащему наказанию, могут быть освобождены от всякого наказания54.

 

Наказание поджигателей

СХХV. Изобличенные в злоумышленном поджоге должны быть подвергнуты смертной казни путем сожжения.

 

Наказание разбойников

СХХVI. В силу постановлений Наших предшествен­ников и Нашего общего императорского права всякий, изобличенный в злостном разбое, должен быть под­вергнут казни мечом или же иной смертной казни, при­нятой в этих случаях по добрым обычаям каждой страны.

 

Наказание злостных бродяг

СХХVIII.Отовсюду поступают сведения, что дер­зостные лица, вопреки праву и справедливости угро­жающие людям, покидают свое местожительство, бро­дяжничают и соединяются с подобными людьми в при­тонах, где подобные дерзостные вредители находят приют, помощь, содействие и пособничество. Вопрекиправу и справедливости они причиняют порой людям значительный вред. От подобных лихих людей прихо­дится ожидать всяческого вреда и опасности. Вопреки праву и справедливости они зачастую принуждают и устрашают людей угрозами и не позволяют им доволь­ствоваться правом и справедливостью, поэтому они должны быть признаны, согласно праву, опасными для страны насильниками55.

Там, где они бродяжничают по подозрительным местам, не позволяя людям пребывать в надлежащем праве и справедливости, и вопреки праву и справед­ливости угрожают им или осмеливаются устрашать ихтянутым бродяжничеством, их должно предавать смертной казни мечом, как опасных для страны насильников, как только они попадут в тюрьму, невзирая на то, что они не совершили: какого-либо иного деяния.

Так же надлежит действовать относительно тех, что попытаются осуществлять свои посягательства на деле каким-либо иным способом. Если же кто-либо ухо­дит с места постоянного жительства из страха насилия и без намерения заниматься противоправным вымога­тельством и при том в место, не являющееся подозри­тельным, то он не подлежит вышеупомянутому нака­занию56, а если в этом возникнут какие-либо сомне­ния, то надлежит обратиться за советом к законове­дам и в иные инстанции, как будет ниже сего указано.

 

Наказание тех, кто злостно враждует57 с людьми

СХХIХ. Тот, кто вопреки праву и справедливости дерзостно враждует с кем-либо, подлежит смертной казни мечом. Однако если он имеет на свою вражду (месть) дозволение от Нас и Наших наследников рим­ских императоров или королей, или если тот, с кем он враждует таким образом, является его врагом, или вра­гом его родственников, родичей или его господина (сеньора), или если у него имеются иные правомерные основания, вынуждающие его к такой распре, то в случае доказательства подобных надлежащих основа­ний он не подлежит уголовному наказанию.

 

 

Наказание самоубийства

СХХХV. Если кто-либо, будучи обвинен и вызван или доставлен в суд по такому делу, за которое он мо­жет быть лишен жизни и имущества64, убьет сам себя из страха перед подобным заслуженным наказанием, то в таком случае его наследники лишаются права на­следовать его имущество и такое наследство и иму­щество должны перейти в казну тех властей, коим при­надлежит право наказания, денежной пени и конфис­кации. Но если кто-либо убьет себя, помимо указанных очевидных побуждений, в тех случаях, когда он под­лежал только телесному наказанию, либо по иным при­чинам, из-за телесной болезни, меланхолии, поврежде­ния рассудка или иного подобного слабоумия, то из-за сего не должно препятствовать его наследникам в по­лучении наследства65, и против них нельзя ссылаться на какой-либо старый порядок, обычай или статут, от­меняемые и уничтожаемые настоящим, в таком и иных подобных случаях пусть руководствуются Нашим императорским писаным правом.

 

О повторной краже

СLXI. Есликто-либо совершил кражу вдругой раз, но без вторжения или взлома, и обеэти кражи обнаружены путем основательного расследования истины, соответственно тому, что было ранее ясно установлено о подобном расследовании, если также две такие кражи будут по стоимости не более пяти гульденов, то поскольку одна из краж отягчает другую, такой вор может быть выставлен к позорному столбу и изгнан из страны или же, по усмотрению судьи, обязан навсегда остаться в том округе или месте, где он совершил преступление, а также дать по всей форме вечную клятву (не нарушать общего мира). Для вора при этом может быть смягчающим обстоятельством то, что был застигнут или окликнут, как то было указано ра­нее по поводу первой кражи.

Если же подобная вторая кража достигает пяти гульденов или более того, то, расследовав все обстоятельства и воспользовавшись, как указано ниже сего, советом законоведов, надлежит поступить как установлено выше в предшествующей статье.

 

О краже в третий раз

СLXII. Если будет задержан кто-либо, совершивший кражу в третий раз, и эта трехкратная кража будет вполне установлена, как разъяснено ранее о раскры­тии истины, то он будет признан многократно ослав­ленным (уличенным) вором и будет рассматриваться на­равне с тем, кто действовал насильственно, и должен быть подвергнут смертной казни: мужчина - путем повешения, женщина - путем утопления либо иным путем, по обычаю каждой земли.

 

О малолетних ворах

СLXIV. Если вор или воровка будут в возрасте ме­нее четырнадцати лет85, то они независимо от каких-либо иных оснований не могут быть осуждены на смертную казнь, а должны быть подвергнуты вышеупомянутым телесным наказаниям по усмотрению (суда) и должны дать вечную клятву. Но если вор по свое­му возрасту приближается к четырнадцати годам и кража значительна или же обнаруженные при том вы­шеуказанные отягчающие обстоятельства столь опас­ны, что злостность может восполнить недостаток воз­раста86, то судья и шеффены должны запросить, как указано ниже, совета, должно ли подвергнуть такого малолетнего вора имущественным или телесным на­казаниям либо смертной казни.

 

К сожжению

§. Должен быть подвергнут смертной казни путем лишения жизни огнем.

 

К отсечению головы мечом

§. Должен быть подвергнут смертной казни путем лишения жизни мечом.

 

К четвертованию

§. Должен быть подвергнут смертной казни путем разрезания и рассечения всего его тела на четыре части, и эти части должны быть повешены и надеты на колья на четырех проезжих дорогах.

 

К колесованию

§. Должен быть лишен жизни и подвергнут смертной казни путем раздробления членов тела колесом, а после сего должен быть публично положен на колесо.

 

К виселице

К утоплению111

§. Должна быть подвергнута смертной казни путем лишения жизни водой.

 

К погребению заживо112

§. Должна быть погребена заживо и пробита колом.

 

О волочении (к месту казни)

СХСIII. Если при вышеупомянутом окончательном приговоре к смертной казни будет указано, что преступника должно волочить к месту казни, то к остальным частям приговора, указанным выше, должны быть присоединены нижеследующие слова, гласящие: «Должен быть приволочен к месту казни неразумными животными».

 

О терзании калеными клещами

СХСIV. Если же будет решено, что осужденный пе­ред смертной казнью должен быть подвергнут терза­нию калеными клещами, то в приговоре должны сто­ять нижеследующие слова, гласящие так: «И должен быть публично привезен на телеге к месту казни, и перед окончательной смертной казнью N.113 терзать его тело калеными клещами и именно таким-то образом».

 

Оформление приговора о заключении в тюрьму опасного человека

CXCV. На основании расследования истины и наличия достаточных доказательств злонамеренности и решимости на дальнейшую преступную деятельность, присуждено, что В., стоящий в данное время перед су­дом, должен содержаться в тюрьме, доколе он не пред­ставит достаточное надлежащее поручительство и за­лог, коими земля и люди будут (в отношении его) обеспечены.

 

О телесных наказаниях, которые, как указано выше, не должны быть связаны с осуждением к смертной казни

СХСVI. Если кто-либо должен быть подвергнут те­лесным или увечащим наказаниям на основании окон­чательного несомненного изобличения, происшедшего согласно Нашему настоящему уложению, то судья вы­носит такой приговор не иначе, как с ведома и по совету законоведов или согласно приказанию вышестоящей власти, в присутствии по меньшей мере четырех заседателей или шеффенов, коих он считает наиболее для того подходящими и которые должны ему при том повиноваться. По долгу своей судейской службы он должен приказать судебному писцу огласить и зачи­тать его (т. е. приговор) перед судом. В вышеупомяну­тых случаях судья должен также присутствовать при исполнении приговора палачом. Подобные приговоры должны быть записаны и оформлены писцом, как о том ниже следует.

§. При оформлении непосредственно нижеуказан­ных приговоров истец должен там, где в подобной статье стоит В., называть имя обвиняемого, а там, где поставлено С., он должен вкратце указывать обстоя­тельства преступления114.

 

Урезание языка

СХСVIII. Должен быть публично выставлен к по­зорному столбу или в железном ошейнике и подверг­нут урезанию языка и затем изгнан из страны впредь до извещения высшей власти о разрешении (вернуться).

 

Отсечение пальцев

§. Должно публично выставить к позорному столбу, а затем отсечь два пальца правой руки, коими он со­вершил преступление и согрешил116, и изгнать из стра­ны впредь до извещения высшей власти о разреше­нии (вернуться).

 

Урезание ушей

§. Должно выставить к позорному столбу, отрезать оба уха и изгнать из страны впредь до извещения выс­шей власти о разрешении (вернуться).

 

Сечение розгами

§. Должно публично выставить к позорному столбу и затем высечь розгами и изгнать из страны впредь до извещения высшей власти о разрешении (вернуться).

§. Надлежит заметить (также те случаи), когда преступник наряду с телесным наказанием приговорен возвратить кому-либо его имущество и выдать что-либо из своего собственного имущества. Так былопредусмотрено ранее сегопри некоторых наказаниях, в частности за лжедонос в статье сто седьмой117.

Также за блудодеяние, учиненное женатым человеком с незамужней девкой, что предусмотрено статьей сто двадцатой118. Наконец, относительно злостного двоеженства, предусмотренного статьей сто двадцать первой119.

Равным образом это относится к некоторым видам кражи и другим неупомянутым случаям, когда будет признано справедливым поступить подобным образом. Как должно быть произведено такое возвращение или предоставление имущества, должно быть в точных вы­ражениях определено, записано, оглашено в приговоре

 

Привилегия на право печатания,

Жалованная Иво Шефферу

в год 1532

Мы, Карл Пятый, император Римский милостью Божьей, во все времена приумножавший империю[1], Король Германии, Испании, Обеих Сицилии, Иерусали­ма, Венгрии, Далмации, Кроации и прочая. Эрцгерцог Австрии, Герцог Бургундии и прочая, Граф Габсбурга, Фландрии, Тироля и прочая.

Доводим до всеобщего, и особливо всех и каждого книгопечатника, сведения, где бы и в каком месте Свя­щенной Римской империи они ни пребывали, что На­шему и империи возлюбленному, верному Иво Шёфферу, гражданину Майнца, повелели отпечатать постанов­ление ныне проведенного в Регенсбурге рейхстага, а равно реформацию нашей судебной палаты, установ­ленную и приключившуюся в тридцать первом году, а также Карательное, или Уголовно-судебное уложе­ние. Поскольку он ныне из верноподданического по­виновения и усердия предпринял нечто, не допускаю­щее спешки, дабы он при этом опять-таки по справедливости подобающие блага, повелеваем мы

всем вышеуказанным книгопечатникам и всем прочим под угрозой наказания и пени в десять полновесных золотых марок, половину из коих надлежит неукосни­тельно уплачивать Нам и Нашей Священной империи Судебной палате, а другую половинную долю — упомя­нутому Иво, и желаем, чтобы ни указанные книгопе­чатники, ни кто-либо другой по их приказанию в течение двух лет, за сим следующих, не перепечатывали и не выпускали в свободную продажу и не выставляли напоказ, под угрозой потери вышеуказанной пени и самого их печатного издания, упомянутое постановление, а также реформацию нашей Судебной палаты и Карательное, или Уголовно-судебное уложение, изданное упомянутым Иво, а самому указанному Иво или другому лицу по его поручению разрешаем собственной его властью беспрепятственно забрать себе такое издание, где бы и у кого бы его ни нашли, и поступить с ним по своей воле, чем он также не совершит правонарушения. Не должно также беспечно доверять, где бы то ни было: в суде или в споре о праве вне суда, никакому иному печатному постановлению. Сие есть строгое Наше повеление.

Дано с приложением Нашей печати в Нашем и Священной империи городе Регенсбурге в последний день июля месяца, в год после Рождества Возлюбленного Господа нашего Христа 1532, царствования Нашего – двенадцатый, а империи Нашей – семнадцатый.

 

Предисловие к уголовно-судебному уложению

Мы, Карл Пятый, милостью Божьей Император римский, приумножавший во все времена Империю,

Король Германии, Кастилии, Арагоны, Легиона[2], обеих Сицилий, Иерусалима, Венгрии, Далмации, Кроации, Наварры, Гренады, Толедо, Валенсии, Галисии, Майорки, Гиспалис[3], Сардинии, Кордовы, Корсики, Мурсии, Жиена, Алгарбии, Алжесираса, Гибралтара и Канарских островов, а также Индийских островов и твердой суши, моря Океании и прочая, Эрцгерцог Австрии, Герцог Бургундии, Лотарингии, Брабанта, Штейера, Кернтена, Крайны, Лимбурга, Гельдерна, Виртемберга, Калабрии, Афин, Неопатрии,

Граф Габсбурга, Фландрии, Тироля, Гёрца, Барселоны, Артуа, Бургундии,

Пфальцграф Генегау, Голландии, Зеландии, Пфирта, Кибурга, Намюра, Руссильоны, Серданьи, Зютфена,

Ландграф Эльзаса,

Маркграф Бургоса, Ористаны, Готиа и Священной Римской империи,

Князь Швабии, Каталонии, Астурии и прочая,

Владыка Фрисландии, Виндской марки, Бискайи, Партенона, Молина, Салина[4], Триполи и Мехельна,

Мы объявляем гласно: до Нашего сведения дошло через наших Курфюрстов, князей и (представителей) прочих сословий, что в Римской империи немецкой нации в силу старых обычаев и порядков весьма многие уголовные суды заполнены мужами, несведущими и не имеющими опыта и практики в Нашем императорском праве[5]. И в силу этого во многих местах зачастую дей­ствуют вопреки праву и здравому смыслу и либо об­рекают мучениям и смерти невиновных, либо вследст­вие неправильных, опасных ошибок и волокиты сохра­няют жизнь виновным, оправдывают и освобождают их к вящему ущербу для истцов в уголовных делах и для общего блага.

По всем особенностям Немецкой земли, в силу древ­них исконных обычаев и порядков, уголовные суды в некоторых местах не могут быть обеспечены сведущими в праве и опытными мужами[6].

Посему Мы вкупе с курфюрстами, князьями и со­словными представителями милостиво и благосклонно соизволили повелеть неким ученым и отменно опытным мужам составить и собрать воедино наставление, каким образом надлежит осуществлять судопроизвод­ство по уголовным делам в наибольшем соответствии с правом и справедливостью. Мы повелеваем отпеча­тать таковое, дабы все и каждый из Наших и Империи подданных могли действовать в уголовных делах, при­нимая во внимание важность и опасность таковых, со­гласно сему наставлению, в соответствии с общим пра­вом, справедливостью и достохвальными исконными обычаями, как вне сомнения склонен действовать каждый и сам по себе, уповая получить за то награду от Всемогущего.

Мы не желаем, однако, сим милостивым упомина­нием лишить курфюрстов, князей и сословия их исконных, унаследованных, правомерных и справедливых обычаев[7].