Фартукас, респираторас, противогазас

КУРС ПЯТЫЙ. «Папы и мамы»

(Продолжение)

 

 

Галопом по лимитрофам

После окончания четвёртого курса будущим заправилам морского транспорта СССР предстояло пройти так называемую технологическую практику.

Смысл её – знакомство с управленческим процессом в портах и пароходствах. Все новоиспечённые пятикуры были разбиты на мелкие группы, которых потом разбросали по портам Северо-Запада.

Одна из таковых группок была направлена в литовский порт Клайпеду.

Ехать следовало транзитом через Ригу. В итоге получилось небольшое познавательное путешествие по братским республикам Прибалтики – лимитрофам, как говорили во время довоенного Союза.

В Риге удалось провести целый день, поскольку поезд в Клайпеду уходил поздно вечером. Практиканты за это время успели съездить в Юрмалу, поискать там янтарь на городском пляже, побывать на концерте органной музыки в Домском соборе, изрядно выпить пива…

Кстати, прибалтийское пиво выгодно отличалось от ленинградского. В колыбели двух революций пиво подавали в подавляющем большинстве случаев разбавленным.

В Прибалтике, как объяснил Быку тем летом один клайпедский докер, за такие штучки «убить могут». Пиво в Литве считается национальным напитком, и разбавлять его – значит, оскорбить национальные чувства…

Достойно удивления и то, что, несмотря на коренное различие языков республик-лимитрофов, пиво они называют одинаково – «алус»…

Курсанты уже могли сравнивать. Всё-таки позади была плавпрактика с заходом в несколько буржуазных портов. Было видно, что Латвия и Литва всем своим обликом ненавязчиво намекали на «иностранность»…

 

Фартукас, респираторас, противогазас

Клайпеда практикантам понравилась сразу.

Аккуратный, чистенький город-порт с населением около 200 тысяч. Клайпеда, кстати, была одним из самых русских городов Литвы.

По правде, этот город следовало называть Мемелем. Именно так окрестили его в тринадцатом веке основатели – немецкие псы-рыцари.

Психология жителей также отличалась неким особенным спокойствием, разбавленным лёгкой иронией.

Так, например, работник Клайпедского порта, назначенный ответственным за прохождение практики макаровцами, с места в карьер предложил курсантам… поработать. Формализм, видимо, не входил в его натуру.

- Зачем время попусту терять? – логично спросил портовик. – А так – хоть заработаете…

Кто ж, блин, откажется?..

И практикантов поначалу оформили подсобниками в столярный участок порта, а после недели околачивания там груш распределили по одному-два в обыкновенные докерские бригады.

Докеры в Клайпедском морском торговом порту работали по необычному графику: 12-часовая дневная смена, такая же ночная на следующий день, после чего следовал отсыпной и выходной.

Подавляющее большинство докеров было литовцами. На работе, естественно, лопотали на своём «лабасском». К курсантам обращались лишь при необходимости. Иногда, правда, снисходили на какой-нибудь пустяковый разговор.

Быку это не нравилось. А как ещё относиться, когда рядом с тобой болтают чёрт знает о чём, не обращая на тебя внимания, будто ты какой-либо чурбан. Ничего не поделаешь – приходилось принимать правила игры…

Правда, слегка веселил литовский язык. Во время инструктажа перед сменой в речи бригадира Бык улавливал знакомые слова – фартукас, респираторас, противогазас, погрузчикас… А генсек Горбачёв на плакатах в Клайпеде писался – «Gorbachevas»…

Удивлял также и грузопоток порта. На экспорт, преимущественно в ФРГ, шло сырьё – гигантские стальные чушки диаметром около метра и длиной метров в семь, мёд в поллитровых стеклянных банках, мёд в алюминиевых флягах-бидонах. Немцы в ответ слали какие-то жидкие химикаты в особых пластиковых бочках. То есть, туда – всё натуральное, к себе – подозрительную дрянь…

Ассортимент экспортных грузов однажды сильно поразил Быка. Целый трюм пришлось загружать… рогами и копытами. Конгениальная идея Остапа Сулеймановича продолжала бурно цвести и колоситься…

Рога и копыта были затарены в обычные рогожные мешки. Часть груза была предварительно выварена, и мешки поэтому оказались чистенькими и лёгкими. Зато другая – вроде нет…

Мешки были рваными и вонючими. Но это ещё полбеды…

Из рогов и копыт натуральным образом выстреливали какие-то мерзкие то ли личинки, то ли черви…

Хвать мешок, зазевался – порция червей прямо в репу… Дважды зазевался, приоткрыв пасть, - получи добрую порцию этого белкового продукта, любимого в Поднебесной…

Пришлось работать в марлевых повязках.

 

Отвратительная гримаса национализма

Укладывать гнилые рога и копыта в трюме поручили, естественно, практиканту Быку. В помощь к нему бригадир определил молодого докера, которого звали, например, Йонас.

Напарнику было двадцать пять лет, служил в Советской Армии, чёрные его волосы уже имели равномерную лёгкую проседь.

Йонас был раздражён своим направлением на столь ответственную работу. Своё раздражение он попытался направить на Быка.

- Понаехали тут всякие… русские, - пробурчал он во время первого же перекура, вытряхивая из-за шиворота запрыгнувших червей…

- Ты чем-то недоволен? – вежливо спросил Бык.

Постепенно Йонас наговорил кучу всякой херни: про советскую оккупацию, про то, что «вас никто сюда не звал», и т.д. С особенным удовольствием рассказал байку, как будто бы во время Олимпиады в Москву собирались вывезти целый состав с варёной колбасой, а патриоты-литовцы, подкравшись, ночью приварили автогеном колёса вагонов к рельсам…

- Так что х… вам, а не литовская колбаса! – гордо заключил Йонас.

- По-моему, ты дох..я п…дишь.., - спокойно ответил Бык.

Йонас медленно встал, угрожающе сжимая кулаки…

Бык невозмутимо сидел на мешке, иронически поглядывая на петушащегося противника.

- Давай, рискни здоровьем, - дружелюбно предложил он литовцу.

Йонас, окинув внимательно взглядом плотную фигуру напарника, благоразумно вернулся в исходную позицию…

Забавно, но оказалось, что прибалты ненавидели не только русских, и славян вообще. Выяснилось, что они и друг друга терпеть не могут… В столовой Клайпедского порта пришлось видеть следующую сценку.

К кассирше с подносами подошли два командированных латыша, о чём-то громко разговаривавших. Периодически они заразительно хохотали. Кассирше-литовке это не понравилось.

- Понаезжало тут, - сказала она через зубы, пробивая чек, - всяких латышов…

А Бык с Йонасом после рого-копытного трюма подружились…

 

Литовский Байкал

Мурло в профкоме порта взял две путёвки на турбазу, расположенную на озере Плателяй.

- Они называют этот водоём литовским Байкалом, - уговаривал Мурло Быка. – Поедем, неплохо проведём время…

Бык лениво листал литовско-русский разговорник.

- Что ж, почему бы и нет, - согласился он. – Поехали, попрактикуемся…

- Площадь Плателяя – целых 12 километров, - сыпал познаниями Мурло по дороге на автовокзал, - длина – свыше 8, есть семь островов…

- Я сейчас больше занят лингвистическими вопросами, - говорил в ответ Бык. – Оказывается, литовский язык принадлежит к группе индоевропейских. Что характерно, синтаксис, то есть правила построения слов в предложении, - такой же, как и в русском. Соответственно, освоить литовский нетрудно – следует лишь выучить наиболее употребительные слова… Собственно, я уже приступил. Например, спасибо по-литовски – это «ачу»… Умею виртуозно считать до десяти. Ну-ка, проверь…

- Давай…

- Вьенас, ду, трис, кетури, пеньки, шиш, септима, висим, девини, дешич… Усекаешь, насколько всё узнаваемо?..

Кондукторша, собиравшая плату за проезд, наконец подошла к курсантам.

- Скажи – «ду», - шепнул Бык Мурлу на ухо…

- Ду… - охотно сказал Мурло, протягивая в кулаке приготовленные медяки.

Кондукторша, внимательно оглядев широкое добродушное лицо Мурла, переспросила:

- Что? Вам два билета?..

На турбазе было, признаться, скучновато. Поиграли немного в настольный теннис… Выручил местный буфет, в котором оказалось приличное пиво в бутылках.

Вскоре, взяв пива числом никак не менее десяти бутылок, курсанты решили покататься по озеру на шлюпке. Мол, моряки мы или кто?..

Решили сделать своеобразный рейд: швартовка у острова – по две бутылки пива, переход, швартовка у другого острова – ещё парочка, и так далее…

После третьего острова Мурла на солнышке вдруг сморило. Перестав грести, он, уронив голову на грудь, сладко кемарил…

Бык вскоре заскучал. Осторожно вытащив весло из уключины, он легонько тюкнул приятеля по башке. Тот мигом встрепенулся, озираясь осоловелыми глазами.

- Что, Мурло, не спится? – заботливо осведомился Бык, откупоривая бутылку. – Так погреби…

Вскоре солнце скрылось за тучи.

- Куда грести? – спросил Мурло.

- Надо определиться, где север, - важно сказал Бык.

- Я из курса «Основы судовождения», - задумчиво произнёс Мурло, - помню лишь то, что север с той стороны, где на дереве не растёт мох…

Однако несмотря на выверты литовской погоды курсанты через полчаса благополучно пришвартовались у исходного причальчика.

- Всё же литовцы – коварный народ, - подвёл итог Бык.

- С чего ты взял?..

- Посуди сам: шлюпку дали, вёсла… А ни спасательных жилетов, ни даже спасательного круга не дали. А вдруг шквал?... Здесь, между прочим, как лабасы (жаргонное наименование литовцев – Авт.) гордятся, «глубина доходит до 43 метров»… Был бы неплохой сюжет Айвазовскому…

 

Учёбы больше не будет…

Можно сказать, что на пятом курсе многое было прощальным, элегическим.

Учёба была смазанная – лишь один семестр. Предстояло написать и защитить, правда, ещё один курсовик по флоту. Однако он, по сравнению с прошлогодним, также был какой-то неполноценный, гораздо меньшего объёма.

В конце семестра, правда, предстояло сдать два государственных экзамена – «Научный коммунизм» и ВМП.

На первом госэкзамене Бык вдруг чуть не схлопотал «банан». Это было чревато – «неуд» по научному коммунизму. Могли запросто не допустить к диплому…

По билету требовалось нести какую-то пургу про неизбежность построения в СССР светлого будущего. У Быка же в мозгу гвоздём сидел пункт из хрущёвской Программы КПСС, в которой прямо декларировалось – «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме»… Вот оно, нынешнее поколение, а где коммунизм?..

Ответ его получался неубедительным, вялым...

Молодой преподаватель, изобразив крайне расстроенное выражение на морде, собрался всерьёз влепить Быку неуд… Но случилось чудо – Шара вспомнила о попавшем в беду пятикуре…

Меланхолично пролистав зачётку курсанта, он недоумённо вскинул левую бровь:

- Как же так?.. По всем трём составляющим – истории КПСС, марксистско-ленинской философии, политической экономии – у вас «отлично», а сейчас и двух слов связать не можете, мычите что-то…

Бык тяжко вздохнул…

Понизив голос, препод тихо сказал, быстро глянув на дверь аудитории:

- Ладно, так и быть… Исключительно за прошлые заслуги ставлю «три»…

И анекдотик в тему:

«– Разговор курсантов УМТ:

- Как дела?

- Всёздато!..».

 

 

Тост Арнольдыча

Именно на пятом курсе у Арнольдыча случилось радостное событие — родилась дочь.

Счастливый отец естественным образом накрыл в честь этого поляну.

Когда всё было налито, и толпа ожидала необходимые в таких случаях слова, Арнольдыч стоял, сжимая гранёный стакан с водкой,

и сильно волновался.

Наконец крякнув, прочувственно, со слезой на глазах, он произнёс следующий тост:

- Вы все, мужики, ё... вашу мать, знаете, нах...й, что у меня доченька родилась… Ох…еть… Так давайте же, еб… рот, выпьем, чтоб она, сука, здоровенькая, красивенькая росла, блядь..! И за меня — в п..ду!!!

И анекдотик в тему:

«- Нет такой чистой и светлой мысли, которую бы курсант УМТ не смог бы выразить в грязной матерной форме».

 

Год 1986

«Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 1986, от начала перестройки второй. Был он обилен летом солнцем, а зимою снегом…».

1 января

М. С. Горбачев и Р. Рейган обратились с традиционной новогодней речью к народам соответственно США и СССР, демонстрируя стремление снизить накал противостояния между двумя сверхдержавами.

Испания и Португалия вступили в Европейское экономическое сообщество, число стран-членов которого достигло таким образом двенадцати.

7 января — США ввели санкции против Ливии из-за причастности этой страны к международному терроризму.

13 января — в НДРЙ попытка государственного переворота привела к краткосрочной гражданской войне. Президент страны Али Насер Мухаммед на очередном заседании Политбюро распорядился расстрелять верхушку оппозиции.

14 января

В первый рейс вышел советский атомоход «Россия».

Американский зонд «Вояджер-2» впервые облетел Уран.

15 января

Заявление М. С. Горбачёва о программе полной ликвидации ядерного оружия во всём мире.

19 января — впервые зафиксирован компьютерный вирус Brain.

20 января — Великобритания и Франция объявили о планах строительства тоннеля под Ла-Маншем.

Января — 25-й старт (STS-51L) по программе «Спейс Шаттл». 10-й полет шаттла «Челленджер». Экипаж — Фрэнсис Скоби, Майкл Смит, Джудит Резник, Эллисон Онидзука, Роналд МакНэйр, Грегори Джарвис, Криста МакОлифф. На 73-й секунде полёта взрыв «Челленджера». Семь астронавтов погибли.

2 февраля — Волгоградский тракторный завод начал производство энергонасыщенного трактора «Волгарь».

7 февраля — переворот на Гаити. После 28 лет правления семьи Дювалье, президентЖан-Клод Дювалье бежал из страны. Новое правительство Гаити возглавил генерал Анри Намфи.

9 февраля — комета Галлея достигла перигелия, ближайшей точки к Солнцу, во время своего второго визита в Солнечную систему в XX веке.

11 февраля — Перестройка: правозащитник Анатолий Щаранский освобождён из советской тюрьмы в обмен на двух советских разведчиков и вынужден покинуть СССР.

12 февраля — на конвейере АЗЛК собран первый автомобиль модели Москвич-2141.

16 февраля

Годковщина

Пришлось на «Гафеле» отчасти познакомиться с этим уродливым явлением советской действительности.

Бык как-то видел, как караси в очередной раз обедали. Сидели они на особого рода скамеечке со складывающимися ножками. Позади них встал уже откушавший годок. Лениво ковыряясь спичкой в зубах, годок вдруг резко ударил ногой по опоре скамейки, отчего та сложилась внутрь – и караси дружно посыпались на палубу…

Молча, беспрекословно поднялись караси, и, не оглядываясь даже, вернули опору на место и продолжали поглощать родную перловку…

- Нах…? – полюбопытствовал Бык.

- А что ещё с этими блядскими карасями делать?.. Повезло этим гандонам…

Вскоре выяснилось, что нравы в Минной Гавани сильно изменились в относительно короткое время. Вышел специальный приказ министра обороны Устинова о борьбе с неуставными взаимоотношениями… И теперь охотников распускать кулаки мгновенно отправляли в дисбат, а то и в натуральную колонию…

- Чуть что – прокурор, - пояснял годок Магомед. - Попробуй тронь карася… А меня, между прочим, годки два года назад, загнав в угол, вчетвером ногами метелили… Удалось спастись только когда догадался вжаться сидя в угол, закрыв голову руками… Большинство ударов на локти и колени пришлись… И всё равно – две недели в госпитале пролежал…

Магомед, протяжно вздохнув, прокричал проходившему мимо матросику:

- Эй, карасина, ну-ка – упор лёжа!.. Двадцать раз отжался!..

Военно-морской жаргон

Карась – матрос до 1,5 года службы.

Рыба – матрос, отслуживший полтора года.

Подгодок – матрос, отслуживший 2 года.

Годок – матрос, отслуживший 2,5 года. То есть, до дембеля – полгода.

Чахнуть – спать.

Бак – обеденный стол.

Бачковой – разливающий.

Вертолёт – металлический скребок для уборки снега.

Шхера – убежище.

Почикать – поймать на нарушении.

Шило – спирт.

Братан – одногодок по призыву.

Кошара – койка.

Прогары – уставные ботинки со стягивающей щиколотку резинкой.

РБУ – 1. Реактивная бомбомётная установка.

2. Перловая каша.

Сундук – мичман.

 

«Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик…»

На «Гафеле» ещё успелось выйти в море на учения «К-2», а потом тральщик ушёл в Балтийск. Курсантов, естественно, списали.

«Дослуживать» пришлось на базовых тральщиках, корабликах меньшего размера.

Но программа военных сборов на этом не исчерпывалась. Требовалось ещё пройти стажировку в территориальном управлении воинских сообщений (ВОСО), традиционно расположенном в здании местного пароходства. Впечатлений от этой стажировки осталось мало – обыкновенная контора, где сотрудники носят военно-морскую форму…

Бык, Мурло и Сэм перешли жить на береговую базу. Собственно, никто курсантов не трогал. Через КПП ходили беспрепятственно. Единственно напрягало – отсутствие горячей воды в умывальнике. Но Мурло ловко нашёл поблизости какую-то специальную баню для служивых…

Именно на бербазе Бык пристрастился на любой случай жизни повторять поговорку:

- Вот взять, к примеру, Мурла…

Купили, например, французские багеты, идут, жуют на ходу…

- А ничего вкус, - вдруг говорил Бык. - Вот взять, к примеру, Мурла…

- Я, что – универсальный пример? – добродушно смеялся Мурло.

- А как же?..

Венцом сборов было принятие военной присяги. Присягали по три. Одна из троек выглядела так: Ганс, Бык, Куэм…

Каждому курсанту вручили боевое оружие – автомат Калашникова. И каждый из них громко и разборчиво читал из специальной папки эти чеканные слова: «Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооружённых Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников.

Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству.

Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины - Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооружённых Сил, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.

Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».

Из фольклора ВМФ

После дней на «Гафеле» Бык занёс в записную книжку одно характерное четверостишие:

«Никем не понят и не признан,

Слонялся по кораблю как тень…

И занимался онанизмом

В Международный Женский день…».

Выбор темы диплома

После военных сборов наступил ответственный момент. Нужно было приступать к написанию диплома. Кто ж его знает, как это делается?..

Руководителем диплома у Быка и Крепкого был назначен Сергей Борисович Лебедев. Бык выбрал тему «Организация завоза грузов снабжения в арктические порты с выгрузкой в рейдовых условиях». Крепкий взялся доказать экономическую эффективность уникального судна - атомного лихтеровоза «Севморпуть».

Перевозчиком Бык выбрал также «новичка», арктическое судно-снабженец САС-8 типа «Витус Беринг».

Выручила Леночка с кафедры флота, давшая старые, двухлетней давности, дипломные работы выпускников.

Бык с удивлением обнаружил, что некий хмырь два года назад уже ловко просчитал все нюансы арктического снабженческого рейса на судах типа «Норильск» (они же – «морковки»). Его дипломный «Витус Беринг», в сущности, был родственным судном. Следовало, правда, рассмотреть два новшества – использование платформ и судов на воздушной подушке и вертолетов КА-32 при выгрузке на необорудованный берег.

Довольно быстро Бык убедился, что всё это – херня, что никакие новшества не сокращают стояночное время судна. Грустнее всего, что в Арктике физически не бывает пологих песчаных пляжей, чтобы на них могли лихо заходить суда на воздушной подушке. А использование вертолёта для грузовых операций осложняется крайне неустойчивой арктической погодой.

Как же тогда, блин, защищаться?

Ведь требовалось непременно доказать прогрессивность новшеств…

Недолго поразмыслив, Бык сноровисто подогнал цифры, добившись положительного финансового результата, и уверенно вышел на защиту.

У Крепкого получалось сложнее. Как ни бился он, подтасовывая цифры, всё время выходило, что лихтеровоз не сумеет себя окупить. То есть его использование на трассе Севморпути нерентабельно.

- А вы, Алексей, не стесняйтесь это показать, - неожиданно сказал научный руководитель Сергей Борисович Лебедев. – Ничего страшного. Отрицательный результат – это тоже результат.

И тогда Крепкий с облегчением вздохнул.

Была, правда, ещё так называемая преддипломная практика. Чисто формально Бык и Крепкий съездили на недельку в Мурманск, однако, не почерпнув там никаких захватывающих идей, вернулись обратно. Удивительно, но, пожалуй, впервые за все эти пять лет никто курсантов не контролировал. Даже заботливый Ходя, казалось, забыл об их существовании…

 

Диплом из «Гавани»

Бык около трети своего диплома написал в пивном баре «Гавань», который считал особенным, душевным местом.

Было время...

Взял дипломатик, сложил туда свою дипломную папку, литературу, транспарант, пошёл прямо к открытию, когда в баре тихо, чисто, народа совсем мало. Заказав себе кружек пять пивка плюс наборчик (сухарики с копченой ставридой), курсант обстоятельно усаживался за угловым столом у самого окна.

Солнце щедро лило свет сквозь витрину-стекло, Бык, прихлёбывая пиво, писал диплом...

Остекление «Гавани» было внушительным – от пола до потолка. Бар снаружи поэтому смахивал на аквариум.

«А я, наверное, - лениво думал курсант, - представляюсь прохожим большой, но очевидно умной рыбой…»

С каждой выпитой кружкой Быку казалось, что в мозгах у него наступает небывалое прояснение, и голову посещали всякие свежие идеи.... «До чего же я умный, курва», - уважительно подумал Бык.

И тут за спиной раздался уверенный голос:

- Так, и что мы себе позволяем?..

Бык скосил глаз. Возле стола возник знакомый капитан третьего ранга. Наверное, дежурит сегодня… Может, поручение у него – проверить близлежащие пивняки?.. Как же – борьба с пьянством…

- Здравия желаю, товарищ капитан третьего ранга, - скороговоркой сказал Бык. – Присаживайтесь…

- Ну ты, курсант, оборзел, - удивлённо хмыкнул кап-три, всё же усаживаясь. – Может, ещё и пива предложишь?..

- Так что, пишу себе диплом, никого не трогаю…Водки, прошу заметить, не употребляю…

- Ладно, чёрт с тобой… Но всё же – поосторожнее, понял? – посоветовал, уходя, офицер.

Информация к размышлению

Администратор «Гавани» – седая женщина лет пятидесяти, которую курсанты за глаза прозвали Маргарет Тэтчер. Строго следила за тем, чтобы курсанты не делали «ерша». Однако они, все равно «ершили». Обычно для того, чтобы быстро и надежно опьянеть, требовалось на компанию из трёх-пяти человек наличие одного «мерзавчика», содержимое которого украдкой добавлялось в пиво.

За стойкой – вислоусый бармен с равнодушными глазами, смахивавший на сонного тюленя. Чёрно-белый телевизор, музыки не было, в зале запрещалось курить. Можно было лишь возле туалетов.

Фирменное блюдо – сосиски. Кружка «Жигулевского» пива – 50 копеек. Пивной набор (соленые баранки, пять-шесть ломтиков копченой ставриды) – 45 копеек. На три рубля можно было посидеть весь вечер.

Завсегдатай – пожилой мужик, любивший подсесть и поговорить, тащивший всякую херню, похоже, не совсем психически здоровый. Часто там можно было увидеть и двух девиц лёгкого поведения. Одна из них – блондинка по кличке Киска.

 

Места пивной славы

Но не одной лишь «Гаванью» довольствовался пытливый и охочий до пива курсант.

Раньше уже сообщалось, что курсант Сильвер упорно добивался поставленной самим себе ещё на первом курсе задачи – побывать во всех пивбарах Ленинграда.

Сильвер в этом смысле – несомненно, идеал. Всех пивбаров, конечно, не обойти, но стремиться к этому надо…

При подготовке данного опуса наткнулся на перечень пивняков, где приходилось частенько бывать со многими из упомянутых персонажей.

Итак, простое перечисление:

«Петровский», «Жигули», «Аквариум», «Хмель», «Висла», «Янтарный», «Гавань», «Бочонок», «Петрополь», «Рачок», «Дуплет», «Жучок», «Пни», «Старая застава», «Пушкарь», «Дубок», «Папа Карло».

И приходится уже сетовать на избирательность памяти. Лично я сейчас не помню, где эти пивняки находились. За малым исключением – те же «Жучок», «Гавань»… Недавно друзья подсказали вот, что «Пни» - это пивбар в подвале бань на Марата.

Но были же…

И анекдотик в тему:

«– Бык Мурлу:

- Вчера я видел, как ты выходил из пивняка.

- Что поделаешь, не могу же я там жить...».

 

 

Диалоги Быка и Арнольдыча

Бык: - Послушай, пойди на Василеостровский рынок…

Арнольдыч: - Зачем?

Бык: - Купи там гуся и компостируй ему мозги, а не мне…

***

Бык: - Арнольдыч, а знаешь, ведь сегодня последний день зимы.

Арнольдыч: - Значит, лыжи покупать уже не нужно…

***

Бык: - Ты зачем так коротко постригся?

Арнольдыч: - Да надоело причесываться…

***

Бык: - Не грузи меня, Шура, я же не сухогруз.

Арнольдыч: - В каком смысле?..

Бык: - Я - танкер, налей мне...

***

Бык: - Послушай, Шура, если вдруг я окажусь в Калининграде, куда ты изволил распределиться, могу ли я рассчитывать на раскладушку и стакан чая без сахару?

Арнольдыч: - О чём речь! Пожалуй, только не смогу положить с женой, а в остальном – пожалуйста…

И анекдотик в тему:

«- Курсант Бык, утомившись воспитывать Арнольдыча, в жаркий июньский день пошёл к ручью напиться. Но не дошёл – напился раньше…».

 

УМТ - Чемпионы ЛВИМУ!

Всякий здравомыслящий курсант обязан тут воскликнуть: «Не может быть!..».

Однако именно в конце пятого курса сборная УМТ стала чемпионом ЛВИМУ по футболу. Фантастика? Нет, реальность...

Правда, следует оговориться, что титул был добыт в мини-футболе.

Вечную немеркнущую славу факультету УМТ обеспечили: Бык (вратарь), Мурло, Макар, Крепкий, Абрамчик из суперкарасей (он же – Чип).

Все игры проходили на огороженной сеткой бетонной площадке в Стрельне. Сборная УМТ уверенно победила всех соперников, а в решающем матче сыграла вничью 3:3 с мощной командой судомехов, и этого оказалось достаточно для обретения звания чемпионов.

Тренер футбольной сборной ЛВИМУ Зайдула в завершение сказал: «Конечно, в мини-футболе равных вам здесь нет... Это, наверное, в первый и последний раз, чтобы УМТ стал чемпионом училища…».

 

Склонен к недовольству

До выхода в люди оставалось совсем мало. Нужно было выполнить кое-какие формальности.

Командир роты среди прочего обязан был составить на каждого курсанта выпускную характеристику, которая потом входила в обязательный пакет документов для трудоустройства. А Ходя, надо отметить, считал себя глубоким психологом…

Каждый курсант был обязан под роспись ознакомиться со своей характеристикой.

Дошла очередь и до Быка.

Курсант сидел напротив Ходи и читал текст.

В общем, всё было более-менее приемлемо. Так и так: «Физически развит, пользуется заслуженным авторитетом у товарищей…». И тут вдруг мелькнула фраза: «Склонен к недовольству…».

Бык, не дрогнув, дочитал текст до конца.

- С чем-то несогласны, товарищ курсант, - ожидающе спросил Ходя. Он даже нетерпеливо вытянулся, чтобы лучше слышать…

- Отнюдь. Меня всё устраивает, - сказал, понимающе усмехнувшись, Бык и подписал характеристику.

И анекдотик в тему:

«-– Как все-таки мучительно больно, что бесцельно прожитые годы прошли так быстро…».

 

Фиаско Куэма и Хомы

Эта слегка провокационная фраза в характеристике – ещё цветочки.

Выпускные ягодки случились у Куэма и Хомы.

У второго упомянутого ситуация была в каком-то смысле проще.

Хому лишили офицерского звания. То есть, после окончания ЛВИМУ он подлежал призыву на срочную службу. Повезёт если ещё в армию, а не на флотские три года…

Вето на личное дело Хомы наложил начальник кафедры ВМП кап-раз Краско.

- Как это вы себе представляете? – спросил он Ходю. – У данного курсанта не хватило даже страниц в личном деле, чтобы занести все взыскания. Пришлось присовокуплять вкладыш… Не могу я согласиться с присвоением этому персонажу офицерского звания. Он ведь крайне недисциплинирован…

Зато Хома смог полностью окончить курс учёбы, получил диплом о высшем образовании как и все остальные.

Сложнее вытанцовывалось у Куэма.

Того угораздило вляпаться в несчастную любовь.

Предметом страсти курсанта оказалась дочка важной шишки – целого заместителя начальника судостроительного главка. Будущий тесть обещал озолотить Куэма, однако в будущей молодой семье случился разлад. Пришлось расстаться…

А потом вдруг оказалось, что шишкина дочь якобы «беременна» от Куэма…

Оставим личные подробности. Скажем лишь, что отказавшийся идти под венец Куэм неоднократно предлагал провести экспертизу, чтобы проверить факт его отцовства. Противная сторона всякий раз отказывалась. Несостоявшийся тесть, нажав на нужные рычаги, постарался устроить «сладкую жизнь» Куэму. И того исправно «утюжили» на протяжении года с лишним.

И лишь за несколько месяцев до выпуска замполит училища устроил судьбоносное заседание. Оказалось, что этот партийный босс выкопал в Уставе торгового флота пункт, что моряком может быть только «высоконравственная личность»…

Во время обсуждения фортель выкинул Ходя.

- Считаете ли вы, как командир роты, - спросил его замполит, - указанного курсанта высоконравственной личностью?..

- К нему, как к курсанту, у меня претензий нет, - спокойно, с достоинством ответил Ходя. – А личная жизнь – его личное дело…

И всё же замполит продавил отчисление Куэма… Печальнее всего оказалось то, что ему не был засчитан пятый курс. То есть, после учёбы в армии Куэму пришлось восстанавливаться, чтобы завершить обучение. И оказалось ещё, что ему фактически был выдан так называемый «волчий билет». В справке об учёбе в ЛВИМУ так и сообщалось: «…отчислен за аморальное поведение».

С такой бумажкой Куэму пришлось немало помытарствовать, чтобы устроиться хоть на какую-то работу…

И анекдотик в тему:

«– Я вот тут подумал – и у меня родилась мысль.

- А я не подумал – и у меня родилась дочь...».

 

Распределение

А остальная толпа уже преспокойно выбирала себе место для старта потрясающей карьеры морского управленца…

Естественно, что под флагом распределения фактически прошёл весь пятый курс. Иногда доходило до анекдотических ситуаций.

Так декан факультета Андрей Львович Степанов, обозлившись на шум во время лекции, иронически поджимал свои тонкие губы и презрительно цедил в аудиторию: «Эй, вы, чайники! Я за вас копья ломать на распределении не буду!..» Также предметом насмешек ротных циников стала его походя брошенная фраза: «Двоечники у меня пойдут на Кубу...»

И вот, когда настал новый 1986 год, после того, как в прошлом осталась военно-морская стажировка, на щите объявлений факультета были вывешены вакансии. География была следующей. Крайняя западная точка – Калининградский порт, затем шли Вентспилс, Выборг, Мурманск, Архангельск. Нарьян-Мар, Тикси. Добрую половину выпуска собирался отхватить Новоталлинский порт.

Бык скромно выбрал себе местечко «Диспетчер АСПТР» с окладом в 115 рублей (Мурманск). Он уже знал, что работа там – дежурство сутки через трое.

- Что ты для себя такое странное выбрал? – полюбопытствовал Паштет.

- Видишь ли, - задумчиво произнёс Бык. – Работу нужно выбирать так, чтобы приносить как можно меньше вреда государству… И вообще я давно определил свою сущность. В некотором смысле, видишь ли, старина, я есть дезертир трудового фронта. Мне нужно время, чтобы обдумать нашу жестокую действительность. Поэтому мы пойдём на Север. Как там, у Владимира Семеновича: «Север, воля, страна без границ. Снег без грязи – как долгая жизнь без вранья...».

 

 

Традиции выпуска

Разговор о курсантской жизни был бы неполным без упоминания о некоторых специфических традициях, соблюдаемых выпускающимися морскими курсантами.

Так, например, «Дзержинка» свято соблюдала традицию чистки пастой «Оседол» либо ГОИ яиц коню «Медного всадника».

Выпускники петродворцовой «Поповки» непременно облачали на статую фонтанного Самсона заранее сшитую исполинскую тельняшку. Выпускники «Фрунзе» таким же макаром натягивали тельник на Крузенштерна.

И даже будущие военно-морские врачи снисходили до чистки грудей на медном бюсте какой-то дамы, установленном во внутреннем дворике ВМА...

Кто-то назовёт это хулиганством. Каждый раз милицейские патрули строго-престрого инструктировались с целью пресечения подобных безобразий, однако проходила ночь выпуска – и Самсон с Крузенштерном красовались в тельниках, а у петровского вздыбленного коня, покрытого благородной зеленью, горделиво сияли его бубенчики…

А что же Макаровка?..

В Макаровке, как рассказывали, ранее было традиционным перетаскивание якорей возле главного корпуса ЛВИМУ на Косой линии на другую сторону улицы. Впоследствии ушлое начальство якоря велело забетонировать.

Вроде бы случалась и замена в ночь выпуска бронзовых табличек (вывеска пивного бара «Петрополь» на табличку жилого корпуса 21-й линии).

Кое-кто из бесшабашной толпы 65-й роты всерьёз задумался: «Что же делать? Если нет традиций, то их нужно ввести…». Постарался Теоретик. С его подачи решили провести операцию под кодовым названием «Мицы на заборе».

Главный корпус ЛВИМУ на косой был огорожен чугунным кованым забором с острыми пиками-навершиями. И вот выпускники УМТ поочерёдно нахлобучили на острие пик свои курсантские фуражки-мицы. С расчётом, чтобы остриё заборной пики прорвало ткань, и мица крепко сидела наверху…

Дежурная служба это заметила. Доложила, куда следует…

Средь бесшабашной толпы вскоре пронёсся слух, что главный ОРСОвик кап-раз Игнатов взбешён этой невинной шалостью. Якобы велел переписать все фамилии на мицах, и с каждым из фигурантов у него при подписании обходного будет отдельный разговор…

Но как-то обошлось вроде…

 

Выпускной банкет

Проводился в ресторане гостиницы «Прибалтийская». Оргкомитет возглавил Человек-гора. С каждого требовалось собрать по 25 рублей.

Кстати, до этого толпа заказала для себя и выпускные макаровские поплавки о высшем образовании – нагрудные значки. Цена вопроса – тоже 25 рублей…