Глава 1. Нет ума, нет души, есть только тело

 

 

Человеческая мысль родилась в результате какого-то неврологического дефекта, возникшего в человеческом теле. Поэтому всё, что рождается человеческой мыслью, является деструктивным.

 

* * * *

 

Религия выдумала эту чудную вещь, именуемую добродетелью. Это наихудшая и наиболее вульгарная

вещь, которую сделали. Каждый из нас лично ответственен за неадекватность этого мира.

 

* * * *

 

Мысль не является тем инструментом, который поможет нам гармонично жить в окружающем нас мире.

Поэтому, собственно, и появляются все эти экологические проблемы. Но не планета находится в опасности:

это мы находимся в опасности.

 

* * * *

 

Любые взгляды, какими бы необычными они не были, не имеют ни малейшей ценности, потому что это мысль создала то, что мы называем мнением и благодаря этому сохраняет свою продолжительность.

 

* * * *

 

Моя уверенность в отношении отсутствия ума, как бы сильно я не старался, никому не может быть передана. Ты не готов согласиться с подобным утверждением, поскольку именно то, что используем

для общения находится под угрозой.

 

* * * *

 

Мысль мертва и никогда, поэтому не коснётся чего-то живого. Не может схватить жизнь, обуздать её и

выразить. В момент попытки коснуться жизни, она уничтожается живым качеством жизни.

 

* * * *

 

В: Ю.Д., хотелось бы углубиться в сущность твоего революционного и бескомпромиссного утверждения о том, что нет души.

 

ЮД: Нет личности, нет «я», нет совести, нет души, нет ума. Это исчерпывает весь список, и не имеешь никакой возможности открыть, что тебе осталось. Конечно, можешь меня спросить: «Зачем постоянно рассказываешь людям о способе своего функционирования?» Только для того, чтобы подчеркнуть, что веками используем определенный инструмент, называемый мышлением или умом, или как бы его ни называл, чтобы освободиться от всего того, что называешь «я» или «собой» и ещё разными другими именами. Отсюда вся эта баталия за душу. Но когда тебя осенит, что нет ничего, от чего бы следовало освобождаться, тогда эти вопросы вообще не возникнут. Как меня это озарило, я не имею возможности открыть.

 

В: Обычные люди, такие как я, хотели бы получить ответы.

 

ЮД: Своими ответами хочу подчеркнуть, что нам не остаётся ничего, кроме функционирования живого организма. Всё, что я пытаюсь делать, это акцентировать внимание исключительно на его работе. Меня интересует, как показать тебе, что все твои попытки, что-либо понять помимо этого, заранее обречены на поражение.

 

В: Хочешь сказать, что не существует ничего, кроме физического тела?

 

ЮД: Даже это утверждение не может быть проверено тем, что там осталось. Когда уже всё будет изъято из

твоей системы, такие утверждения как «Остались только с физическим телом во вселенной» больше не сохранятся.

 

В: Хотел бы это исследовать....

 

ЮД: Чем больше вопросов мне задаёшь, тем больше необходимость принятия физического аспекта нашего существования. Дословно: нет ничего, во что предписано нам верить. Все наши проблемы не что иное, как результат нашего согласия с тем, что мы в состоянии понять реальность мира или реальность нашего существования. Это значит, что нет возможности пережить что-то чего не знаешь. Следовательно, все, что переживаешь благодаря своему знанию, совершенно бесплодно.

 

В: Когда говоришь, что в человеческой природе нет элемента нефизического....

 

ЮД: Я не понял. Что именно имеешь в виду?

 

В: То, что существует только физическое тело и мир вокруг него.

 

ЮД: По этой причине и говорю, что инструмент, используемый для понимания нашего существования и реальности окружающего нас мира, не является частью этого (телесного) механизма, находящегося здесь.

Мысль не создаётся сама собой и не является спонтанной. Даже сейчас тут нет мысли. Если хочешь

узнать, существует ли что-то, такое как мысль, то сам вопрос, задаваемый самому себе: «Существует ли мысль?», рождается из предположения, что она существует. Но то, что здесь найдёшь, будет знанием о

мысли, но не самой мыслью. Знание о мысли помещено сюда культурой, а также людьми, сказавшими нам,

что самым важным делом для нас является освобождение, от чего бы то ни было, при помощи этого инструмента. Хочу подчеркнуть, что это не соответствующий инструмент и что другого не существует. Когда

тебя осенит, что мысль не является этим инструментом и, что нет никакого другого, тогда надобность поиска ещё какого-то инструмента исчезнет. Именно эта используемая нами структура, очень ловко изобрела такие

вещи как интуиция, истинный взгляд, истинность того, истинность этого, и ещё чего-то другого. А говорить, что именно благодаря этому взгляду мы что-то поняли, является препятствием. Все, без исключения мнения

какими бы необычными они не были, совершенно бесполезны, потому что всё это создано мыслью с целью

сохранять своё постоянство и статус кво.

 

В: Думаю, что это понимаю. Но существует физическая сторона вопроса, и если бы мог ясно заметить там человеческий организм и его взаимозависимые функции....

ЮД: По правде говоря, даже это нельзя пережить и понять без знания, даваемого психологами.

 

В: Имеешь в виду наше собственное наблюдение?

 

ЮД: Нет чего-то, такого как твои собственные наблюдения. Твоё собственное наблюдение родилось из имеющегося у тебя знания, которое ты получил от психологов. Это знание от тех, кто занимается медициной

и медицинскими технологиями. Они пытаются открыть, как функционирует это тело, как функционирует сердце и многие другие известные нам вещи, хотя то, что они открыли, не может быть предметом нашего

опыта.

 

В: Это значит, что в действительности нет чего-то, такого как непосредственный опыт....

 

ЮД: Вообще нет ни одного опыта без участия знания. Об этом и говорю. Нет возможности переживания

реальности чего-либо не иначе, как при помощи этого знания. Нельзя пережить то, чего не знаешь. В связи с этим создаёшь проекции, основанные на том, что существует что-то вне механизма структуры опыта. Нет никакого «вне». Но опять же, это «вне» принимается или отвергается структурой опыта для поддержания её

постоянства. Это игра.

 

В: Спрашивал тебя об этом раньше. Разве не переживается прикосновение?

 

ЮД: Нет. Чувство прикосновения можешь пережить исключительно через контакт; это называешь чувством

прикосновения. Приближаешь палец и касаешься стола. Глаз видит это. Но он не объясняет это движение, как кого-то, кладущего сюда свой палец, чтобы пережить, что именно происходит, когда касаешься этого. Глаз об этом не говорит, а чувство прикосновения не интерпретирует это без причины. Если только задашь вопрос....

 

В: Хочу сказать, что....

 

ЮД: Глаз смотрит на это.

 

В: Нет, я на это не смотрю.

 

ЮД: Не смотришь.

 

В: Ощущаю, ощущаю без....

 

ЮД: Это рождается твоим воображением и интерпретацией этого конкретного кинетического опыта в рамках твоих прошлых переживаний. В момент, когда это не интерпретируется как мягкое или твёрдое или как даже прикосновение твоей ладони, нет возможности отделить одно от другого и пережить это.

 

В: Никогда больше отделение этих двоих....

 

ЮД: Предположим, что по какой-то причине задаёшь мне вопрос и хочешь получить ответ. Всё знание, которым обладаешь, находится в компьютере, в нашей голове. Оно выходит и говорит мне и тебе, что прикасаешься к этому, и что чувство прикосновения объясняет это как деликатное прикосновение друга,

сидящего рядом.

 

В: Прогуливаясь, ощущаю приближающийся ветер. Ничего не делаю, но знаю, ветер приближается

В мою сторону.

 

ЮД: Если не объясняешь дуновения, касающегося твоего тела....

 

В: Ощущаю это дуновение.

 

ЮД: Ощущение также является мыслью. В момент, когда отделяешь себя от дуновения, эта чувственная активность интерпретируется в рамках имеющегося у тебя знания. Не говорю, что ты это ветер. Говорю только, что всё, что ты говоришь, является частью имеющегося у тебя знания. Иначе не можешь отделить

дуновение ветра от тела.

 

В: Следовательно, нет чего-то такого, как новый опыт.

 

ЮД: Вообще не существует нового опыта. Но потребность переживания заново одного и того же, задействует весь механизм памяти для целей, к которым она не предназначена.