Первый раз на строительстве.

Прошла неделя.

В понедельник Володя взял меня на завод. У Володи был пропуск, и он прошёл через проходную, а мне велел ждать у ворот, когда в 9 утра за ворота выйдет инспектор отдела кадров и начнёт нанимать нужных для стройки людей. Я стал ждать. К 9 часам возле ворот собралась толпа безработных - около 50-60 человек. И вот вышел инспектор - узбек средних лет в белом костюме и в тюбетейке. Народ хлынул к нему, чтобы слышать, каких специалистов он выкликает. А я стоял молча и даже с места не сдвинулся: какой я специалист, когда у меня даже трудовой книжки нет!

Так я к воротам завода ходил по утрам целую неделю. Присмотрелся к другим людям, поговорил с некоторыми из них. И пришёл к выводу, что надо набраться терпения и надеяться на неожиданность.

На обед домой я не ходил. Тётя Марта дома только ужин варила, а Володя обедал на заводе. Я перекусывал, как придётся: иногда в буфете брал булочку и бутылку лимонада, иногда заходил в чайхану и ел жидкую шурпу с лепёшкой. Частенько ходил на базар в соц. город, чтобы чего-нибудь съесть на дармовщинку. Иду по рядам и пробую: в одном месте яблоко, в другом - грушу, в третьем - немного винограда или кусочек дыни. Деньги у меня ещё были, но немного, и приходилось очень и очень экономить: ведь я не знал, когда смогу устроиться на работу. Утром я пил чай - хозяйский, ел хлеб с топлёным маслом - со своим. Ужинали мы вместе тем, что тётя Марта сварит, но масло на заправку она брала у меня. (Я иногда украдкой заглядывал в ведро и видел, как быстро масло уменьшается.)

Спали мы с Володей под окном на огороде, вместе на одном топчане. В воскресенье у него был выходной. В этот день мы с ним проснулись поздно, позавтракали, и тут вдруг Володя меня спросил: «Бернгард, у меня уши не опухли?» Я посмотрел и говорю: «Да нет, ничего не видно.» А он смеётся: «Эх ты, простофиля деревенская! Курить я хочу, понял?» Даёт мне рубль и посылает сбегать на вокзал в буфет купить ему две пачки папирос. Я сбегал, принёс и даю ему вместе с 22 коп. сдачи. Папиросы он забрал, а сдачу мне оставил: сходи, мол, вечером на эти деньги в кино: билет стоит 20 копеек. Подошёл вечер. Мне так хотелось в кино! Но - я не пошёл. Бережливость взяла верх. Ведь на 20 коп. я мог купить назавтра 2 булочки себе на обед!

Назавтра, то есть в понедельник, мы опять пошли с Володей на завод. По дороге он спросил:

-Ну как тебе кино вчера, понравилось?

Мне стыдно было почему-то сказать ему правду, и я соврал, что в кино опоздал, и меня не пустили.

 

В этот день у ворот завода всё было как обычно. И народу набралось, как всегда, много. В 9 часов вышел опять инспектор за ворота, начал набирать специалистов, набрал, а под конец и говорит:

-Мне надо 10 человек землекопов и 4 человека грузчиков. Желающие есть?

Желающих на такую работу оказалось совсем мало. И тогда я решился и закричал:

-Я! Я тоже пойду!

Инспектор взял мой паспорт, посмотрел и говорит:

-Нет, тебя я брать не могу, закон не позволяет: ты ещё несовершеннолетний.

-Я всё понимаю, но мне работать надо, жить не на что!

-Что, папа-мама нет у тебя?

-Нет, -говорю, -я один.

-Подожди до завтра, может, что найду для тебя.

 

На другое утро он сам меня выкликнул из толпы и спросил:

 

-Смид, разнорабочим пойдёшь на стройку? (Даже фамилию мою запомнил!)

-А что я там должен буду делать?

-Будешь помогать, где дома строят. Разные работы будешь делать, что бригадир скажет: принести-отнести. Через полгода общежитие дадим. Ну как, пойдёшь?

-Да, я согласен.

Инспектор тут же выписал мне первый пропуск и повёл с собой на территорию завода, в отдел кадров. У себя в кабинете он меня оформил, дал направление на стройку к прорабу Медведеву и рассказал, как мне моё рабочее место найти. Оказывается, я каждый день, когда шёл на завод, проходил мимо этой стройки. Конечно, я обрадовался, что идти на работу мне будет недалеко.

На следующий день, с направлением в руках и с бьющимся сердцем, я постучался в кабинет Медведева. В кабинете оказалось трое. К кому же мне обращаться? И тут на стене, против ближнего стола, я заметил табличку с надписью «прораб». Я тогда ещё удивился этому слову и подумал: «Что же оно обозначает, чем прораб занимается?» Знал бы я тогда, что мне самому придётся большую часть моей жизни проработать прорабом!

 

Медведев записал меня в какую-то книгу, провёл короткий инструктаж по технике безопасности и в сопровождении табельщицы Зайцевой направил в бригаду.

Так я в первый раз в жизни попал на строительство. Строили там жильё для заводских рабочих: четыре деревянных барака семейного типа. Каркас делали из деревянного бруса, а стены заполняли камышовыми матами и закрывали с двух сторон толстым слоем штукатурки. Этот слой был такой толщины, что на него требовалось раствору в 4-5 раз больше, чем обычно. Раствор готовили в круглой яме. Делали его из глины, песка и мелкой соломы. Месили всё это вручную ногами. Иногда для этой цели использовали и лошадь, и она хорошо месила, но лошадь нужна была главным образом для подвозки глины, соломы, и в яме её использовать приходилось нечасто. А другой лошади у бригады не было. Готовый раствор три пары разнорабочих вытаскивали из ямы и относили строителям.

Всё это я в деталях разглядел позднее. А в первый день, когда меня привели, бригадир выдал мне рукавицы, показал напарника и сказал:

-Вот с ним будешь работать. Будете на носилках из ямы таскать глиняный раствор. Таскать надо ко второму бараку, штукатурам.

Я прикинул расстояние от ямы до штукатуров: метров 25-30. Вроде недалеко. И я так рьяно взялся за работу, что через час мой напарник сделал мне замечание:

-Ты что, новенький, хочешь все деньги здесь заработать? Не выйдет. Ты хоть бегом бегай, а больше двух-трёх рублей в смену не получишь. Я тут мантулю второй месяц, знаю, что наша работа самая неблагодарная, - тяжёлая она и меньше всех ценится. Мы с тобой разнорабочие, без разряда. При расчёте в конце месяца денег нам дадут в два раза меньше, чем разрядникам.

-А что такое разряд? Где и как его можно получить?

-Да ты, я смотрю, с неба свалился!

-Нет, не с неба, но я в первый раз на стройке.

-Ну, это другое дело. Тогда слушай. Разряд - это умение работать. Чтобы получить разряд, надо учиться. Учиться можно и на практике. Вот штукатурить ты умеешь?

-Я - нет.

-А топором работать, плотничать? Окна - двери делать?

-Тоже нет.

- Вот видишь: для этого требуется умение и сноровка. Здесь ценится умение, а не сила. У нас с тобой в головах пусто, делать ничего не умеем, а жить хочется, вот и приходится свой хлеб зарабатывать тяжёлой работой, за счёт силы. Пословица говорит: сила есть, ума не надо. А на это есть другая пословица: от работы кони дохнут. Так что учиться тебе, брат, надо, а не глину таскать.

 

Я его выслушал, но решил, что это для меня премудрости, в которых я ничего не понимаю И продолжал всю первую неделю стараться. Ох и тяжкая это была неделя! Я еле дождался выходного! Рабочий день у нас был 8-часовой, с 8 утра до 17 дня, с одним часовым перерывом на обед и двумя перекурами по 10 минут - один до обеда и один после обеда. Обедал я там же, на стройке: брал в ларьке французскую булку за 80 копеек и бутылку лимонада за 25 копеек. Сяду на штабель досок, быстро перекушу и прилягу тут же на солнышке. А потом опять за тяжёлую работу до вечера.

На вторую неделю я приловчился не делать лишние движения, стал меньше суетиться, не дёргался, как прежде, - то есть работал равномерно, и уставать стал меньше.

В конце второй недели, в субботу, нам выдали получку. Я за 11 рабочих дней получил расчёт 19 рублей! Когда отошёл от кассы, слёзы стояли у меня в глазах! Но плакать было стыдно: кругом же люди!

Домой я шёл очень медленно, всё обдумывал своё критическое положение. Как жить? Если я буду работать так и дальше, то в лучшем случае заработаю за месяц на питание, и то еле-еле. А ведь надо ещё на жильё, на одежду-обувь...Да я могу и не выдержать такой тяжкий труд.

 

Когда я пришёл домой, тётя Марта сразу заметила, что я не в себе, стала спрашивать:

-Что с тобой, заболел что ли?

Тут я не выдержал и в первый раз заплакал. В первый с тех пор, как из дому уехал. Рассказал со слезами о своём положении, а тётя Марта меня успокаивает:

-Вот придёт Володя со смены - поговори с ним. Может, он сумеет тебе помочь перейти на другую работу.

 

Володя мне действительно обещал постараться помочь, - что-нибудь для меня подыскать.

 

В воскресенье я рано лёг спать. Володя, как всегда, гулял, а я был один. И в голову мне лезли всякие мысли. Вдруг я вспомнил слова мамы, которые она всегда повторяла в трудный момент:

Schlecht geworden

ist noch nicht all geworden.

Es wird schon irgendwie werden.

Der grobe Gott wird uns nicht verlassen!*

 

 

В понедельник до обеда я работал как обычно. В обеденный перерыв быстро съел свой скромный запас и хотел прилечь, как вдруг ко мне подошёл бригадир столяров и заговорил со мной:

-Как тебя звать?

-Бернгард, - говорю.

-А фамилия?

-Шмидт.

-Так ты что, немец?

-Да, - говорю.

-О, это приятный сюрприз для меня. А я поляк, звать меня Станислав Адамович. Теперь мне понятно, почему ты так стараешься. Немцы - трудолюбивый народ, у вас это в крови. Я давно за тобой наблюдаю. Мне нравится, как ты работаешь. И у меня к тебе предложение: переходи в мою бригаду. У меня ты не будешь так тяжело работать, как здесь. Я тебя оформлю учеником столяра. Ну как, идёт?

-Так на столяра учиться надо, а мне не на что жить.

-Учиться ты будешь в бригаде, на практике. Я тебя поставлю с опытными столярами, и ты за полгода, ну, самое большее - год, научишься.

-А сколько денег я у вас буду получать? - решился спросить я и услышал встречный вопрос:

-Сколько тебе заплатили в получку за прошлый месяц?

-За 11 дней 19 рублей, - бесхитростно ответил я

- У меня в бригаде ты будешь получать в два раза больше. Это я тебе гарантирую.

-Ну, если так, то я согласен.

-Тогда сегодня до конца смены в своей бригаде поработай, а завтра перейдёшь в мою. Я сейчас пойду к прорабу и с ним договорюсь о твоём переводе.

 

На том мы разошлись. А перед концом смены Станислав Адамович ко мне ещё раз подошёл и сказал:

-Бернгард, всё в порядке. Табельщица тебя с завтрашнего дня уже записала в мою бригаду. Завтра к 8 утра приходи в столярный цех.

 

На другой день, когда я пришёл в столярку, бригадир представил меня всей бригаде. Всего в ней было 11 человек. Бригадир сказал:

-Бригада у нас интернациональная. У нас есть русские, украинцы, поляки, есть еврей, есть теперь немец. Вот узбека ещё не хватает нам.

 

Евреем был паренёк вроде меня, Абрам, - тоже ученик, как и я.

________________________

* Плохо тебе стало –

но это ещё не всё, что с тобою станется,

и как-нибудь твоё дело ещё устроится,

ибо Господь не оставляет нас без помощи!

 

Меня познакомили и со станками в цеху. Их было мало: сверлильный, фуговочный и два станка для распиловки досок. А строгального не было. Доски, бруски строгали вручную. Вот первая моя работа в столярке и была эта - доски строгать. Вместе с Абрамом мы укладывали доски в небольшой штабель, садились на них верхом, лицом друг к другу, и строгали двухъярусным рубанком. Первое время руки без привычки сильно уставали. Но постепенно мы втянулись, привыкли. А ещё в наши ученические обязанности входило делать в цеху уборку перед концом смены.

Отработал я так неделю и убедился, что хрен редьки не слаще. Мы с Абрамом в бригаде служили как бы строгальным станком. За день так настрогаешься с этим рубанком, что к вечеру руки трясутся и спины не разогнуть. Одно лишь утешение, что зарплата обещана в два раза выше.

Вскоре, однако, оказалось, что Станислав Адамович имел на меня ещё и другие виды. По выходным дням он ходил к узбекам на калым, то есть подрабатывал частным образом. Для этой цели ему нужен был послушный расторопный подручный. Вот он меня себе и присмотрел. В конце первой недели, в субботу, вышло так (думаю, не случайно вышло), что мы с бригадиром вместе уходили с работы домой. Он тоже жил на станции Бо-Су. По дороге он меня расспросил о том, откуда я родом, с кем здесь живу. Я ему коротко рассказал свою печальную историю и встретил у него сочувствие. Потом он мне показал свой барак и квартиру и спросил при прощании:

-Бернгард, чем завтра думаешь заниматься?

-Да ничем, отдыхать.

-А может, со мной пойдёшь, на заработки? Тут одному узбеку надо веранду остеклить. Хорошо заработаем.

Я с радостью согласился. И мы договорились, что назавтра к 9 утра я приду к бригадиру на квартиру. Когда я пришёл, он мне дал пачку нарезанного оконного стекла, завёрнутую в тряпку. Другую такую пачку и котелок с оконной замазкой он взял сам - и мы отправились на заработки. На трамвае ехали час до окраины города, там нашли нужный дом и приступили к работе. Станислав Адамович вставлял стёкла в рамы, а мне велел промазывать фальцы, предварительно показав, как это делается. Я всё время очень старался не отставать от него, но это мне не удавалось. Иногда он садился на перекур, а я работал, догоняя его. Часам к трём мы управились и получили за материал и работу 70 рублей. По дороге зашли в чайхану обедать. Сели за стол. Станислав Адамович заказал на обед на двоих плов из баранины, взял ещё себе в буфете 150 грамм водки, а мне - кружку пива. У меня была сильная жажда, но как я ни старался, пиво у меня не пошло: больше половины кружки не осилил. Не понравилось оно мне своим горьким вкусом. Когда пообедали, бригадир расплатился за еду, и мне дал 20 рублей. Сказал, что это за работу и спросил, доволен ли я. Какое там доволен: я был на седьмом небе от счастья!

Но это было только начало. Дальше дела пошли ещё лучше.

На следующий день, в понедельник, наша бригада получила заказ от прораба на устройство и оформление игровой площадки для детского сада. Станислав Адамович половину бригады оставил в столярке заготовлять детали, а с остальными начал работу по заказу. Надо было построить несколько беседок, качели, карусель, салазки и многое другое. Отработали мы в детском саду полтора месяца. Я бы хотел работать там всю жизнь! Это была работа не на жаре, а в тени деревьев. А главное - мы постоянно там бесплатно обедали. Бригадир завёл дружбу с заведующей детским садом. Мы ей оказывали кое-какие услуги, а она нас кормила. Как дети пообедают - у них тихий час, и мы стараемся не стучать. Тут-то меня и Абрама посылают в столовую, и там нам повар выдаёт на бригаду полведра супа, кастрюлю второго с мясом, компот или кисель, хлеба, свежих фруктов... Бригада редко всё это съедала, и часто мы с Абрамом (он ведь жил в общежитии) доедали вечером после работы остатки. Я за месяц поправился, повеселел, и мне удалось скопить кой-какие деньги. Тем более, что по воскресеньям мы регулярно ходили со Станиславом Адамовичем на калым. Например, в одном детском приюте отремонтировали 70 венских стульев: три воскресенья там отработали, получили за работу 140 рублей, из них мне бригадир дал 50, а 10 мы потратили на обеды и на проездные билеты. За эти 50 рублей я себе купил первый в моей жизни костюм (он стоил 38 рублей), две пары носков и носовой платок. К тому времени у меня появились друзья и знакомые девчонки, с которыми я иногда ходил в кино и на танцы. И мне хотелось хорошо выглядеть. А самое главное - хотелось постоянно иметь в кармане деньги, и это желание стало сбываться.

И вот в такое хорошее для меня время грянула большая беда - война.

 

 

Глава Х.