Узбекистан - страна солнца и тепла.

Я уже писал, что в детстве с родителями год жил в Ташкенте. Теперь, в 1941-ом, я ехал туда вторично. (Судьбе было угодно, чтобы позднее я попал туда и в третий раз, - но уже после войны.)

Узбекистан - небольшая страна (в прошлом - республика СССР). Она занимает площадь в полмиллиона кв. км. Населения - ок. 20 млн. Коренные жители - узбеки - мирный трудолюбивый народ.

Расположен Узбекистан в южной части Средней Азии; граничит с Казахстаном и Кыргызстаном. Лето там жаркое и длинное, зима - короткая и тёплая. Благодаря жаркому климату и обилию воды там растёт практически всё. По два раза за лето вызревают овощи: картошка, лук, чеснок...Поскольку в летнее время дождей почти не бывает, то поля орошаются водой из многочисленных арыков, текущих с тянь-шаньских снежных гор. (Вершины этих гор покрыты вечным льдом и снегом.) Повсюду - в долинах и в горах - зеленеют виноградники, фруктовые сады, виднеются рисовые и кукурузные поля. И напоминает эта страна цветущий рай.

Самые главные богатства Узбекистана - хлопок и шёлк. Хлопок особенно ценится; его называют белым золотом и экспортируют во многие страны мира. Шёлк выделывают из тончайших шёлковых нитей. Такая выделка - это целая наука. А получают нити с помощью шелкопрядов, которых выкармливают на тутовых деревьях. Тута или шелковица имеет сладкие плоды. Вот этими плодами, а также листьями шелковицы кормятся личинки и гусеницы шелкопряда. При разматывании коконов шелкопряда как раз и получаются шёлковые нити. Китайцы и жители Индии первыми научились этому ремеслу, но многие столетия держали свои знания в секрете. Однако и узбеки делают прекрасный шёлк. А тутовые деревья очень высоко ценят и берегут. Приведу в доказательство одни маленький пример из собственной жизни.

В 1970 году мне пришлось строить автомобильную дорогу: от главной трассы республики до бывшей резиденции эмира бухарского. Дорога протяжённостью в 14 км проходила по сельской местности: частично по аулам, частично по полям. Из-за ошибки проектировщиков стройка в одном месте упёрлась в тутовое дерево. Мне строжайше запретили это дерево срезать, а велели чуть изменить трассу, чтобы обойти шелковицу стороной.

________________________

* Дитя ты неразумное! (нем.)

 

 

Ещё знаменит Узбекистан своими арбузами и дынями: они хорошо растут на песчаной почве. Ах, какие там арбузы!! Некоторые достигают в величину до 40 см и весят по 10-12 кг! Не успеешь нож воткнуть в такой арбуз, как он трескается и разваливается на две части. Дыни бывают длиной до 60 см, - сладкие, сочные, ну просто тают во рту! Недаром декхане (то есть крестьяне), которые торгуют ими на базаре, кричат: «Подходи, народ! Эти дыни - сахар, мёд! Свой огород!»

А восточный базар - что это за чудо!!

Там торгуют всем, что дарит щёдрая южная природа и что производит человек своими руками: от простых глиняных свистулек до серебряных и золотых изделий. За прилавками стоят разные люди: торгаши-дельцы, то есть спекулянты, мастера-умельцы, выставляющие на продажу собственные изделия, декхане, продающие мясо, картошку, орехи, фрукты и ещё непременно - разные сорта винограда. Здесь виноград бывает 23 сортов: крупный и мелкий, с косточками и без...И у каждого сорта есть своё название: киш-миш, дамские пальчики и так далее. Все продавцы кричат, зазывая к себе покупателей, предлагают свой товар и пощупать, и попробовать. При этом все без исключения, прямо за прилавком, стоя, пьют зелёный чай: пьют из традиционных пиал и пиалушек, маленькими глотками, прихлёбывая.

На базаре можно покататься на карусели, посмотреть, как по натянутому канату ходит канатоходец, как борются силачи. Там увидишь китайца с обезьянкой и говорящим попугаем, сможешь посмотреть представление кукольного театра или фокусника, послушать традиционную узбекскую музыку. Если проголодался - найдёшь, где прямо здесь же, на улице, под лёгким навесом, варят и продают знаменитый узбекский плов из баранины. Если будешь есть жирный плов - ешь его тремя пальцами, пальцы облизывай, но смотри - не проглоти. Не хочешь плова - иди в любую чайхану, - их тут много, - закажи себе чайник зелёного чая с комковым сахаром и пей вприкуску вместе со свежими горячими солёными лепёшками из пресного теста. Зелёный чай и солёная лепёшка хорошо утоляют жажду. Любитель крепких напитков может себе заказать виноградное вино любой крепости: от годовой до десятилетней выдержки.

В общем, недаром в народе говорят: «Кто на восточном базаре не бывал, тот красоту и чудо не видал».

Грузы свои узбеки перевозят на верблюдах, лошадях, ослах. На них же и передвигаются. Когда торговый караван идёт из города в город через пустыню, то пользуются вьючными верблюдами, которые могут жить без воды до семи суток. На лошадях работают мало, а в основном используют из для верховой езды. Но зато осёл - животное в хозяйстве незаменимое. Он мал ростом, но силён и вынослив. Недаром его прозвали деревянной скотинкой. Декхане на него навешивают полную переметную суму, потом сами садятся верхом, так что у седока волочатся ноги по земле, - а осел это всё выдерживает и тащит на себе. Управляют ослом, или ишаком, как его чаще называют, маленькой палочкой: если надо повернуть направо, декханин ткнёт ишака палочкой в левую щёку, - и наоборот. Для перевозки большого груза ишака запрягают в одноосную бричку с большими колёсами в человеческий рост, - такие колёса меньше вязнут в песке.

Узбеки - мусульмане. Живут они по старым традициям и обычаям, согласно священного корана. Молятся пять раз в сутки, в том числе обязательно - при восходе и при заходе солнца. Муллы и их помощники муэдзины, одетые в белые халаты и чалмы, читают нараспев с верхушек башен-минаретов священные тексты, призывая правоверных к усердной молитве. Паломники из мусульман ходят в далёкую Аравию в город Мекку, чтобы поклониться гробнице Аллаха. Мусульманская молодёжь очень почитает и уважает своих стариков. Но зато женщины у них - как рабыни или частная собственность. Ведь мусульмане - многоженцы. Если мужчина богат, он обязательно должен иметь две-три жены. Причём если старшей 23-25 лет, то младшей - 15-16. Замужние женщины не имеют права показывать своё лицо чужим мужчинам: по улице они ходят в длинной накидке, натянутой на голову, - парандже. Чтобы женщина в парандже могла видеть, в накидку на уровне глаз вшивается тонкая сетка из конского волоса, которую при необходимости можно откинуть вверх, на лоб. Под накидкой узбечки носят длинные цветастые шёлковые платья и длинные шёлковые шаровары. На ноги обувают (прямо на босу ногу) резиновые галоши. Небольшие тяжести женщины и подростки переносят на голове. Вот идёт, например, по улице женщина с ребёнком на руках, а на голове у неё увесистый узел с вещами, который при движении даже не шелохнётся, потому что восточные люди отлично умеют головой держать равновесие. Мужчины летом ходят в белых ситцевых рубашках и таких же шароварах, без нательного белья. И тоже на босу ногу надевают резиновые галоши или тапочки.

В завершение своего рассказа про узбеков хочу рассказать один анекдот, характеризующий отношения между полами.

Стоит узбек у ворот своего дома, а мимо него проезжает его сосед верхом на ишаке. Позади ишака идёт жена соседа с ребёнком на руках. Первый узбек кричит:

-Саид, куда едешь?

А второй отвечает:

-Не видишь что ли? Жену в больницу везу.

 

 

Глава V111.

Ташкент/Чирчикстрой.

 

20 долгих суток мы с Мартой Кашинской были в пути: 8 апреля уехали из Романовки, а 28 апреля приехали в Ташкент. До этого мне самостоятельно ездить на поездах ещё не приходилось, и я во всём надеялся на Марту, но и она оказалась в этих делах не очень-то опытной. В результате вместо четырёх дней, которых бы вполне хватило на эту дорогу опытному пассажиру, мы ехали три недели, а вместо одной пересадки сделали две, и при каждой такой пересадке лежали на вокзалах по 3-4 суток. Добрались сначала до станции Погрузной, затем до Куйбышева, а там сели в общий вагон поезда «Куйбышев-Ташкент», который в народе прозвали «пятьсот-весёлым». Этот «пятьсот-весёлый» шёл страшно медленно, останавливался чуть ли не у каждого столба, то есть буквально на всех станциях, разъездах, и стоял подолгу.

Какие только мысли не лезли мне в голову за бесконечно длинную дорогу! Я представлял себе Ташкент, где мне предстояло жить и учиться, придумывал, как быть с питанием и одеждой, беспокоился, как ко мне отнесётся Саша, Гольдин муж... Одним словом, на душе у меня было очень неспокойно. Я будто предчувствовал, что что-то неладное должно произойти.

Наконец, мы прибыли на станцию Бо-Су, где находился Чирчикстрой. Уже шёл первый час ночи, когда мы тащились от станции пешком до квартиры Кашинской. Но «квартира» - громко сказано: попросту жила тётя Марта вместе со своим сыном Володей в семейном бараке.

Когда мы дошли, Володи дома не оказалось: он как раз работал в ночную смену. Тётя Марта, усталая и измученная, предложила мне: «Давай я сейчас чай поставлю, поужинаем, тогда и отведу тебя к сестре, - они с Сашей тут недалеко живут. А ты пока раздевайся, умойся с дороги». Так и сделали. Пока я возился у рукомойника, пришла соседка - начался шумный разговор. Я понимал, что как же иначе: две женщины больше двух месяцев не виделись, есть о чём поговорить! Потом слышу вдруг - соседка про меня спрашивает: кого, мол, ты, Марта, с собой привезла? Марта объясняет, что это брат Гольды Кирсановой, приехал сюда жить.

-Он приехал к Кирсановым жить? Да ведь они уже два дня как уехали, их нет.

-Как нет?

-Они позавчера уехали в Ташкент, а оттуда собирались на Куйбышев, к Гольдиным родным.

 

Мне вдруг жарко стало, будто меня кто кипятком ошпарил. Я вскочил со стула:

-Тётя, вы шутите! Этого не может быть!

-Какие шутки! Их же вправду нет.

-Но как же так? Я от них письмо получил, в котором они меня приглашали приехать сюда!

-Это когда было?

-Три месяца назад.

-Ну вот! А когда они стали собираться отсюда, то дали телеграмму твоей матери, чтобы ты не выезжал. Но ты, видать, уже был в дороге. Вот вы и разъехались.

 

Я обмяк, как тряпка, но плакать не стал, постыдился. Всё думал: что же теперь мне делать?

Тут тётя Марта и говорит: «Давай ужинать и спать ложиться. Тебе надо хорошенько с дороги отдохнуть. Утро вечера мудренее. А утром придёт с работы Володя и, может, отвезёт тебя в Ташкент на центральный вокзал, - это 27 км всего, только полчаса езды. Сейчас с билетами трудно, и возможно, что твои ещё не успели уехать».

Утром пришёл Володя, мы с ним познакомились, позавтракали и на дизеле поехали в Ташкент. Там дважды обыскали весь большой вокзал, прилегающий к вокзалу сквер, несколько раз прошлись по перрону, - нигде Кирсановых не было. Значит, уехали.

Сели мы с Володей на перроне на скамейку и стали ждать обратного дизеля. Было жарко, захотелось пить. И я Володе предложил:

-Пойдём, попьём холодной водички.

-Холодной водички? Да её тут днём с огнём не найдёшь! Это же Ташкент!

-На да, Ташкент. Но я знаю точно, где здесь холодная вода.

-Ты знаешь? Откуда?

-Я однажды, четыре года назад, ходил по этому перрону и водой торговал.

-Расскажи, как это было!

-Сперва давай напьёмся, а потом расскажу.

 

Я повёл его к колонке, которую я знал. Она оказалась на старом месте. Мы напились, вернулись на скамейку, и я начал свой рассказ.

 

Наша семья в 1937 году жила здесь, в районе Луначарска. Это за городом, на юго-востоке от Ташкента.

В ноябре 37-го родители вместе со мной и двумя моими сестрами решили возвращаться домой под Куйбышев. Однако билеты на поезд с ходу достать не удалось, и пришлось двое суток провести на вокзале. Лежали мы тогда как раз в этом сквере, и я ещё в первый день облазил всё вокруг, разведал все ходы и выходы. В том числе нашёл эту водоколонку. Когда, сидя на своих узлах, мы стали обедать всухомятку, запивая еду привезённой из Луначарска тёплой водой из чайника, я маме сказал: «Вылей эту воду, я сбегаю и принесу свежую, холодную.» Она не возражала. Я, взяв чайник и кружку, добежал до колонки, набрал воды. Иду обратно по перрону, а навстречу мне - мужчина с двумя чемоданами. Поравнявшись со мной, он поставил чемоданы и говорит: «Парень, угости холодной водичкой, я очень пить хочу.» Я протянул ему кружку, он залпом выпил и спрашивает: «Сколько стоит кружка? 5 копеек?» Я машинально кивнул. Тогда он выпил ещё кружку и дал 10 копеек. Радостный прибежал я к своим. Мама, принимая чайник и пустую кружку, спросила: «Почему чайник не полный? Пролил, наверно?» Тогда я показал 10 копеек и рассказал, как случайно продал две кружки. Тут все засмеялись, а я попросил: «Перелейте эту воду куда-нибудь, дайте мне чайник и кружку, я пойду торговать.» Папа с мамой переглянулись, и папа сказал: «Клара, освободи ему пятилитровый бидон - чайник тут не подойдёт. Пусть идёт торгует.»

Торговля моя пошла успешно. Но недолго я оставался без конкурентов. К вечеру их появилось сразу двое, - таких же пацанов, как я. И мой доход стал резко падать. На следующий день я с раннего утра уже был на ногах и торговал. Но день оказался не таким успешным, как предыдущий. Дважды нас, «спекулянтов», прогоняла милиция. А к вечеру папе удалось достать билеты, и мы уехали.

Но какой же я был счастливый и гордый оттого, что имею собственные деньги! Тогда порция мороженого стоила 20 копеек, сахарный петушок на палочке - 15 копеек. А я за два дня выручил что-то около 4 или 5 рублей (точно не помню).

Пока Володя меня слушал, подошёл наш дизель, и мы поехали на Чирчикстрой. Дорогой я задал Володе, который был меня старше на 4 года, вопрос:

-Как ты думаешь, что теперь мне делать?

-Прежде всего, не унывать. Несколько дней отдохни с дороги, ознакомься с местностью, с соседями. Жить можешь у нас. Спать будешь со мной в огороде: там у меня стоит широкий узбекский топчан. Через неделю, как буду работать в первую смену, пойдёшь со мной на завод и устроишься на работу.»

-Легко сказать: устроишься на работу! Я вырос и работал в колхозе, на заводе ничего не умею делать. И притом я ещё несовершеннолетний, мне только в июне исполнится семнадцать.

-Ну тогда устройся где-нибудь учеником. Не обратно же тебе ехать, а потом всю жизнь в колхозе работать!

 

Я подумал: домой ехать не могу, денег осталось где-то 40-50 рублей, а билет стоит 100. Да и дорогу один, наверное, не найду. Так я и решил остаться.

 

Потом Володя мне рассказал о своём заводе.

Чирчикский завод строился с 1936 года. Был он химический, полувоенного образца, каких в бывшем СССР и теперь много. В 1940 году пустили в эксплуатацию первую очередь. Так что завод уже выпускает продукцию. Вторая очередь ещё строится. В прошлом году многие строители перевелись со стройки на завод: там работа полегче и заработки выше. Володя тоже перешёл и не жалеет; теперь работает котельщиком.

Саша Кирсанов тоже работал на строительстве Чирчикского завода - как механик по строительным механизмам и машинам. У него светлая голова и золотые руки. Его на стройке ценили, уважали, и он постепенно возгордился. Думал, что без него обойтись не могут, что он незаменимый специалист, и поэтому ему всё дозволено. Вот и стал после работы выпивать с друзьями, утром приходил на работу с больной головой, в обед опохмелялся. Начальник участка делал ему неоднократно замечания, но Саша плохо на них реагировал. Потом по пьянке сделал прогул. Потом ещё один. И пошло. На общем собрании ему сделали выговор с предупреждением: если пьянка повторится, то уволят по статье. Это немного помогло, но ненадолго. После очередной пьянки прогулял два дня и, когда опомнился, решил, что теперь- то его точно выгонят с позором и плохими документами. Вот он и задумал бежать. Но с работы не уволился и трудовую книжку не забрал. Сдал квартиру, забрал жену и грудного сына Жору с собой и уехал.

Этот рассказ Володи Кашинского я передаю, как его слышал.

Сам я Сашу Кирсанова и в глаза никогда не видел. Кирсановы уехали - я приехал. Через пару месяцев я от Саши получил письмо, в котором он извинялся передо мной за случившееся, звал приехать домой. Он также писал, что работает в районном центре киномехаником, может меня взять учеником. Но я ему на его предложение ответа не написал. А 22 июня началась война. Сашу одним из первых мобилизовали в армию, направили на фронт, где он вскоре погиб.

 

 

Глава 1Х.