Первые раскулаченные в нашей родне: их истории и судьбы.

В первую партию раскулаченных попали и наши родственники - семья Цель из соседней деревни Долиновка.. (Наш старший брат Ваня был с 1928 года женат на Лизе Цель.)

У Ваниного тестя Германа Целя семья состояла из жены Эрнестины и пятерых детей: двух сыновей и трёх дочерей: Эриха, Лизы, Ирмы, Жени и Германа. Выселению подлежали все, кроме Лизы: она со времени замужества переехала к нам, в Романовку и поэтому её не тронули.

Германа Целя раскулачили и выслали в первую очередь, - по-видимому потому, что он был в прошлом офицером царской армии. Да и хозяйство имел крепкое.

В наследство от рано умерших родителей Герману достался большой участок земли, который он, пока был холостым, сдавал в аренду. Сам же поначалу работал приказчиком у богатого землевладельца и благодаря этому получил хорошую практику ведения сельского хозяйства. Затем он поступил на военную службу и дослужился до чина унтер-офицера. А пока работал да служил, деньги за аренду его земли регулярно поступали на счёт в банке. Вот на эти деньги Герман, задумав жениться, купил хорошую усадьбу с большим домом. Женившись, он продолжать служить, участвовал в русско-японской войне 1904-1905 годов, получил за боевые отличия очередное звание офицера-поручика. Затем, в первую мировую, ему довелось воевать на турецком фронте. А во время революции, когда царская армия распалась, Герман вернулся домой и усердно занялся своим хозяйством. Через десяток лет хозяйство его процветало и у хозяина всего было в достатке.

Когда настал злополучный 1930 год, у Германа и его жены Эрнестины отобрали всё подчистую, а самих вместе с четырьмя детьми под конвоем отправили в Архангельскую область. Их привезли в лесной посёлок, где стояло несколько бараков с устроенными в них двухъярусными сплошными нарами. Раскулаченных селили в этих бараках-казармах, напихивая их туда по стольку, что места на нарах всем не хватало, и людей вынуждали спать по очереди. Условия были тем более ужасными, что пол в бараках сделали земляной, а дело происходило зимой. Селили всех вместе: женщин, мужчин, а также детей и стариков: которых привезли в большом количестве. Антисанитарные условия, грязь, вскоре появившиеся вши, -всё это привело к болезням. Люди стали десятками умирать. Тем более, что приходилось тяжело работать, а питание давалось скудное, одежда и обувь быстро износились.

Жили раскулаченные без охраны, но под спецкомендатурой. Трудоспособных распределяли по бригадам. Немногие умевшие плотничать попадали в строители - им приходилось строить бараки. Большинство, в том числе и женщин, отправляли на лесоповал. Это была трудная и непривычная работа, особенно тяжкая зимой: ведь работать приходилось с утра до вечера по пояс в снегу. Питание целиком зависело от норм выработки, - как у заключённых, - нормы же были очень большими. Первый год всё это казалось невыносимым, но постепенно люди стали привыкать к нечеловеческим условиям труда и быта. Построили бани, прачечные. Семейным разрешили переселиться во вновь отстроенные бараки комнатного типа. Немного позднее от властей вышли кое-какие послабления: за труд стали платить зарплату; детей школьного возраста разрешили по одному ребёнку из семьи отправить на учёбу на родину к родственникам.

В 1931 году наш папа ездил в Архангельск и привёз оттуда младшего сына семьи Цель - Германа. Ему тогда было 13 лет.

В 1934 году отпустили домой как нетрудоспособных стариков - Германа и Эрнестину, а с ними и несовершеннолетнюю Женю. За ними ездил брат Ваня.

Таким образом, на севере оставалось двое наших: Эрих и Ирма.

А стариков отпустить-то отпустили, да только дома у них на родине уже не было, и им пришлось скитаться до конца своих дней по родственникам. Правда, Герман вернулся таким больным, что осенью того же 1934 года умер в возрасте 57 лет. Эрнестина прожила до 1965 года и умерла в возрасте 82 лет.

В 1937 году Эрих и Ирма самовольно оставили место ссылки и сбежали в родные края. Однако дома им долго пробыть не пришлось: их разыскали, арестовали и осудили за побег на 2 года тюрьмы. Только в 1940 году они, отсидев свой срок, вернулись на родину. Казалось, что кончились их мытарства. Но через год началась вторая мировая война, последовало выселение всех лиц немецкой национальности из наших мест в Казахстан, затем были трудармия, жизнь под спецкомендатурой...Так спрашивается, за что таким, как Эрих и Ирма, любить советскую власть и коммунистов, своих мучителей?! И будь моя воля, я бы всем, кто прошёл подобный кошмарный путь, поставил бы памятник! Всем - и живым, и мёртвым!

 

Аналогичная история произошла с семьёй Адольфа Пугана - тестя моего второго брата Александра.

Александр женился в 1930 году. Его жена, Ольга, была старшей дочерью Пуганов. Родители не хотели отпускать её далеко от дома, и тогда Александр после свадьбы согласился переехать к тестю в его деревню Муравьёвку. Тесть Александра владел большим домом, в котором хватило места и молодожёнам, хотя Пуганы имели большую семью - троих сыновей и шесть дочерей: Бернгарда, Андрея, Леонарда, Ольгу, Гермину, Регину, Клару, Эрну, Марту. Но недолго пришлось Ольге с Александром в это тревожное время спокойно пожить в родительском доме. В том же 1930 году Адольфа Пугана раскулачили, отобрав у его семьи в пользу колхоза всё: землю, зерно, скот, сельхозинвентарь... Самого Адольфа арестовали, увезли в район и осудили, как верующего, на три года тюрьмы. Его многочисленную семью пока оставили в деревне, и даже в своём доме. Молодожёнов в том числе. В 1931 году Александр вступил в колхоз, и уже от колхоза ему выделили квартиру. А к Пуганам власти вселили рабочих, занявших полдома, так что пришлось хозяевам в собственном доме жить с подселением. Чтобы как-то кормиться - ведь жизнь продолжалась - взрослые дети Пуганов пошли работать в колхоз; жить стало полегче. Но в 1934 году вернулся из тюрьмы глава семьи, и местные власти возобновили травлю бывшего кулака: выгнали его вместе со всеми его семейными из дому. А куда деваться с большой семьёй? Пуганы решили вырыть себе землянку в задней части бывшего своего сада, что и сделали. В землянке, состоявшей из двух комнатушек, было неуютно, тесно и сыро. Только год спустя, в 1935 году, когда наш Александр построил себе дом и переехал в него, Пуган выбрался из землянки: рискнул построиться рядом с зятем, раз его дети тоже работали в колхозе. (Правда ему самому и его жене вступить в колхоз, как бывшим кулакам, так и не разрешили.) Потом наступил год кровавых репрессий - 1937-ой. Адольфа Пугана вторично арестовали, снова посадили в тюрьму и больше он оттуда уже не вернулся - видимо, там и погиб.

 

И вот ещё одна драматичная история.

Наш третий брат, Герман, женился в 1931 году на Марте Ябс. Произошло это в самый разгар кампании раскулачивания. Марта жила в нашей деревне в родительском доме одна. Все её сестры вышли замуж раньше, отец давно умер. А мать, Розалия, вторым браком была замужем за фабрикантом Ракко из соседней деревни и вместе с ним в 1930 году подверглась раскулачиванию и ссылке в Архангельскую область, где Ракко через несколько лет умер.

В 1934 году, когда из Архангельской ссылки стали отпускать домой нетрудоспособных стариков, за тётей Розалией ездил на север один из её зятьёв, Безе Эммануил. Вернувшись в Романовку, тётя Розалия по очереди жила у своих замужних дочерей. В 1941 г. вместе со всеми она была выселена в Казахстан. На поселении ей удалось сделать великое дело: спасти и вырастить своих внуков, оставшихся без мобилизованных в трудармию матерей (об отцах и речи нет: те с довоенной поры находились в лагерях, а с начала войны - в трудармии). Тётя Розалия подняла четверых детей Марты и Германа (моих родных племянников), детей своей дочери Лены, детей своей дочери Минны...Честь ей за это и хвала!

Я её до сих пор вспоминаю с теплотой в душе. Она была умная справедливая женщина. Ко мне и позднее к моей жене относилась всегда душевно, как мать родная. Со своим отношением к жизни, мудростью и терпением она была для нас образцом и наставником. Человек необычайно трудолюбивый, она никогда не оставалась без дела. Её любимой поговоркой было: «Kann ich so faule Leute nicht leiden!»*

Тётя Розалия прожила большую сложную жизнь, на семь лет пережила своего зятя Германа, моего брата, здоровье которого сильно подорвала трудармия. Умерла она в 1967 году в Казахстане, на станции Жарык, в семье своей дочери Марты, в возрасте 93 лет. Умерла так же достойно, как и жила. Вечная ей память!

_____________________

* И как же я не люблю ленивых людей! (нем.)

 

Глава V1.