Структура перехода от вероятности к достоверности.

Переход от вероятности к достоверности в доказывании, осуществляемый путем постепенного накопления доказательственной информации, представляет собой достаточно сложный процесс. Обладая определенной структурой, он включает в себя несколько этапов:

– построение исчерпывающего круга версий по делу в целом и по каждому невыясненному обстоятельству;

– выведение логических следствий из каждой версии, определение возможных доказательств;

– проверку выдвинутых версий;

– логические выводы по результатам проверки каждой версии;

–подтверждение одной из версий и отпадение неподтвердившихся версий[126].

Все они следуют друг за другом в указанной последовательности и имеют одинаково важное значение. Ошибки в доказывании возможны на каждом из них, и любая из них может оказаться пагубной: ошибки в построении версий связаны с неправильным определением направления расследования и часто бывают непоправимыми; ошибки в выведении логических следствий оборачиваются утратой доказательств и нередко как раз тех, которых следователю и суду более всего недостает, и т.д.

Центральное место в структуре этого перехода занимает, таким образом, следственная версия. Являясь по своей логической природе разновидностью частной гипотезы, она отражает предварительную оценку, объяснение ограниченного числа фактов, сведениями о которых вначале располагает следователь. Кроме того, версия указывает, какие еще не известные факты должны быть установлены для всестороннего выяснения признаков расследуемого события, направляя тем самым процесс доказывания от известных фактов к неизвестным, от явлений — к сущности.

Наличие обширной криминалистической литературы, посвященной следственным версиям, позволяет лишь коротко остановиться на характеристике названных этапов перехода от вероятности к достоверности в доказывании.

Начальный этап представляет собой построение следственных версий. Они выдвигаются относительно всего расследуемого события в целом (направлены на установление наличия этого события и его характера) и каждого из элементов предмета доказывания, а также относительно каждого из промежуточных фактов, на основе которых эти элементы устанавливаются. Таким образом, по делу должна строиться система следственных версий, по структуре своей аналогичная системе доказательств по делу. Отличие здесь заключается в наличии конкурирующих систем версий, и обусловлено оно тем общепризнанным положением, согласно которому по делу должны выдвигаться и проверяться все объективно возможные в данной конкретной ситуации версии.

При конструировании версий следователю и судье необходимо знание конкретных форм связей доказательств с предметом доказывания. Обычно говорят, что версия должна основываться на фактических данных. Это нужно понимать в том смысле, что в основу версии кладутся не только сведения о фактах, но и предположения о возможной связи этих фактов с расследуемым событием, причем доминирующая роль принадлежит как раз связям. Поэтому, сталкиваясь с каждым новым фактом, следователь прежде всего ставит перед собой вопрос, не связан ли он с событием преступления или с другим обстоятельством, связь которого с преступлением уже установлена. В каждом случае, отвечая на этот вопрос, следователь имеет в виду конкретные формы связи и те выводы, которые можно сделать из ее наличия. Так, собственно, и возникает следственная версия.

При выведении логических следствий из версии нужно также иметь в виду все формы связей доказательств, а не только причинно-следственные отношения. При этом следует учитывать как необходимые, так и случайные связи предполагаемых следствий с событием преступления и с остальными уже известными следствиями. Ограничение круга выводимых следствий только теми, которые связаны с преступлением необходимой причинной связью, приводит к тому, что многие доказательства могут не быть обнаружены. Количество выведенных из каждой версии следствий и их разнообразие являются фактором, предопределяющим надежность выводов о подтверждении версии.

Не менее важно определить характер предполагаемых отражений каждого из следствий, которые должны существовать в случае истинности построенной версии. От этого прямо зависит выбор средств и способов собирания доказательств. Здесь также не обойтись без анализа всех конкретных форм связи доказательств с предполагаемыми следствиями.

Выводы об истинности или ложности каждой из проверяемых версий делаются на основании доказательств, с одной стороны, подтверждающих данную версию, с другой — опровергающих все остальные, не согласующиеся с ней. В связи с этим необходимо остановиться на значении и соотношении подтверждения и опровержения в доказывании.

Прежде всего следует указать на то, что ведущая роль принадлежит положительному доказыванию — установлению обстоятельств предмета доказывания связанными с ним доказательствами. Метод исключения версий не может быть основным, а тем более единственным способом доказывания. Опровержение всех выдвинутых по делу версий, кроме одной, далеко не всегда означает истинность последней. Это может иметь место только в том случае, когда по делу выдвинуты и проверены все объективно возможные версии, без какого бы то ни было исключения. Однако в силу необозримого многообразия конкретных условий, в которых подготавливаются и совершаются преступления, неповторимости комплекса обстоятельств каждого дела и многозначности связей доказательств такой уверенности у следователя и судей обычно быть не может.

Значение метода опровержения версий велико и может оказаться решающим лишь при проверке общих версий, объясняющих характер события в целом. Число этих версий бывает строго ограниченным и, что особенно важно, исчерпывающим. Исключив из этого числа все версии, кроме одной, следователь и суд тем самым утверждают истинность оставшейся. Так, при осмотре трупа и места его обнаружения у следователя обычно возникают четыре общие версии, полностью исчерпывающие возможные варианты объяснения сущности события: убийство, самоубийство, несчастный случай, естественная смерть. Опровергнув три последние версии, следователь тем самым бесспорно устанавливает истинность первой и, исходя из этого, определяет дальнейшее направление расследования.

При этом факты, опровергающие одну из версий, служат одновременно положительными доказательствами наличия обстоятельств, охватываемых противоположной версией. В этом качестве выступают факты, получившие в криминалистической литературе название отрицательных, или негативных, обстоятельств. Первоначально это понятие связывалось только с осмотром места происшествия и трактовалось как отсутствие каких-то следов, которые, судя по обстановке, должны были быть. Так, А.Р. Ратинов определил негативные обстоятельства как "обстоятельства, которые должны быть при предполагаемом ходе событий, но которых не оказалось в действительности"[127]. Аналогичное значение придают этому понятию и другие ученые-криминалисты. Однако позднее в работах ряда ученых это понятие подверглось существенной трансформации: им стали обозначать как отсутствие следов, которые должны были быть, так и наличие следов, которых при предполагаемом ходе событий быть не должно (например, следов предварительной подготовки взлома изнутри помещения и др.). Понятие это стали связывать не только с осмотром места происшествия, и негативными обстоятельствами стали называть всякие факты, противоречащие определенному объяснению событий[128]. Некоторые авторы настолько широко трактуют их, что включают в число негативных обстоятельств и все улики поведения[129]. Понятие, таким образом, в значительной мере утратило свой первоначальный смысл, в связи с чем, очевидно, в литературе высказывались сомнения о целесообразности использования этого понятия вообще[130].

Действительно, "негативность" обстоятельств всегда связана с определенной версией, объясняющей расследуемое событие или отдельные его элементы: они опровергают ее и в то же время подтверждают другую, по отношению к которой являются положительными. Такое диалектическое единство противоположных значений присуще каждому факту, подтверждающему или опровергающему одну из версий по делу. Оно непременно должно учитываться и теорией, и практикой доказывания. Поэтому употребление понятия "негативное обстоятельство" в столь широком его значении не может принести пользы ни теории, ни практике, и правильнее всего, пожалуй, вернуть этому понятию его изначальный смысл с небольшим, однако, уточнением. Мы полагаем, что негативными следует называть обстоятельства, относящиеся к материальной обстановке места происшествия, и считать ими как отсутствие, так и наличие следов или предметов, противоречащих обстановке этого места. С этой точки зрения негативными обстоятельствами следует считать и отсутствие какой-либо подставки возле ног висящего высоко в петле трупа, и наличие множественных переломов ребер и других серьезных повреждений на трупе. И тот, и другой факты опровергают версию о самоповешении и заставляют выдвигать версию об убийстве. В этом и состоит основное значение негативных обстоятельств: опровергая версию, вытекающую из обстановки места происшествия, они заставляют выдвинуть и проверить другую версию, иначе объясняющую событие.

Рассматриваемое таким образом понятие "негативные обстоятельства", как представляется, имеет право на существование и будет несомненно полезным для практики. Знания о негативных обстоятельствах помогут следователю всесторонне и полно провести осмотр места происшествия и своевременно выдвинуть обоснованные версии по делу. Выявление этих обстоятельств дает возможность разоблачать инсценировки.

Конкретизация общей версии, оставшейся после опровержения остальных, осуществляется путем построения версий по элементам предмета доказывания. Круг этих версий всегда бывает шире, а главное — как раз здесь у следователя и суда зачастую не может быть полной уверенности в том, что ими выдвинуты все версии, абсолютно исчерпывающие возможные варианты объяснения события. При расследовании неочевидных преступлений, когда необходимо доказать их наличие и способ совершения (например, в делах о преступлениях в области экономики), это относится к версиям по объективной стороне преступления, способу его совершения; при расследовании очевидных преступлений (например, при обнаружении трупа с признаками насильственной смерти) это касается версий, относящихся к субъекту преступления.

Опровержение таких версий тоже имеет доказательственное значение, но уже иное, чем при проверке общих версий. Здесь опровержение всех выдвинутых версий, кроме одной, как правило, еще не означает истинности оставшейся. Если, например, в ходе проверки пяти версий о причастности к убийству конкретных лиц опровергнуты четыре, это еще не означает виновности в убийстве пятого, что должно быть положительно установлено доказательствами, подтверждающими факт совершения убийства данным лицом и его виновность.

В опровержении этих версий также важную роль играют негативные обстоятельства, но их значение здесь неодинаково. Это отражается и на решении вопроса о том, делает ли обнаружение негативного обстоятельства ненужной дальнейшую проверку прежней версии — той, которой оно противоречит. Некоторые исследователи дают категорически отрицательный ответ на данный вопрос[131]. Однако правильный ответ, на наш взгляд, не может быть однозначным. Во многих случаях обнаружение негативного обстоятельства сразу же делает ненужной дальнейшую проверку ранее выдвинутой версии. Так бывает, когда негативные обстоятельства свидетельствуют об отсутствии необходимых условий (или хотя бы одного из них), т.е. об отсутствии объективной возможности протекания события таким образом, как это предполагалось ранее выдвинутой версией, и утверждает противоположный вариант. Например, достоверное установление невозможности вытащить через маленький пролом похищенный предмет сразу же исключает версию о краже его таким способом. Подобные ситуации — отнюдь не редкость в следственной и судебной практике. Но в большинстве случаев, действительно, обнаружение негативных обстоятельств не исключает проверку прежней версии, а предполагает ее, особенно если иметь в виду и возможность искусственного создания этих обстоятельств ("инсценировка инсценировки").

Проверка ранее выдвинутой версии независимо от обнаружения негативных обстоятельств может оказаться необходимой еще и потому — и об этом нужно сказать особо, — что эти обстоятельства не всегда являются результатом действий преступника. Они могут быть следствием случайных причин и вовсе не быть связанными с преступлением какой бы то ни было закономерной связью. Например, в комнате самоубийцы сосед, первым обнаруживший труп, подобрал с пола пистолет, лежавший возле руки трупа, и во избежание несчастного случая переложил его на стол в нескольких метрах от трупа, чем существенно исказил картину происшествия. Это негативное обстоятельство не было средством маскировки преступления, тем не менее без включения его причины, пусть даже и случайной, в систему связей всех доказательств установить истину не представляется возможным.

Завершение перехода от вероятности к достоверности в доказывании связано с логическими выводами, сделанными по результатам проверки версий, и оценкой всей совокупности доказательств. Необходимым условием достижения достоверности является наличие отвечающей описанным требованиям системы доказательств, с несомненностью подтверждающей только одну систему версий из числа построенных по делу и одновременно опровергающей все другие системы версий, любое другое объяснение события преступления. При этом проверка следственных версий не может считаться завершенной, а достоверность достигнутой до тех пор, пока не проверены и не опровергнуты все без исключения версии, несовместимые с одной, полностью подтвердившейся доказательствами.

Судебная практика знает случаи настолько исключительного стечения обстоятельств, что пренебрежение проверкой всех, даже маловероятных версий создает угрозу тяжких судебных ошибок. Во всяком случае, независимо от подтверждения одной из версий, должны быть до конца проверены объяснения обвиняемого, противоречащие этой версии. Судебная практика очень последовательно стоит на такой позиции, и это следует признать безусловно оправданным.