Постсовременность (постмодерн)

Если современность как феномен возникла после индустриальной революции, возможно ли утверждать, что информационная революция породит постсовремен­ность? Некоторые ученые считают, что так и происходит, говорят о постмодерне (социальных формах, характерных для постиндустриальных обществ).

Точный смысл слова «постмодерн» остается предметом споров.

Социологи подхватили этот термин на волне социальной критики, ко­торая началась с распространения в 1960-е гг. левых политических взглядов. Суще­ствует много вариантов постмодернистского мышления, однако все они предпола­гают 5 основных аспектов (Bernstein, 1992; Borgmann, 1992; Crook, Pakulski, & Waters, 1992; Hall & Neitz, 1993; Inglehart, 1997; Rudel & Gerson, 1999):

1. Современность не обеспечила решение важнейших проблем. Современная эпоха обещала избавить люден от нужды. Однако постмодернисты считают, что XX в. не привел к решению таких социальных проблем, как бедность, и подтверждают это тем, что многие люди все еще в финансовом отношении чувствуют себя неуверенно.

2. Яркий свет «прогресса» угасает. Современные люди смотрят в будущее, ожидая, что их жизнь значительно улучшится. Однако члены (и даже лиде­ры) постмодернистских обществ не так оптимистичны. Более того, вооду­шевление, сопровождавшее формирование современной эпохи более века назад, уступило место пессимизму; большинство взрослых американцев счи­тают, что жизнь становится хуже (NORC, 2001).

3. Наука более не дает ответов на вопросы. Определяющими чертами совре­менной эры были научный взгляд и убежденность в том, что технологии улуч­шат жизнь. Однако постмодернисты отмечают, что наука не решила многие старые проблемы (например, медицинские) и даже создала новые (такие, как загрязнение окружающей среды).

Постмодернистские мыслители упрекают науку в «метанарративности», что подразумевает единственность истины. Они утверждают, что объективная реальность и истина не существуют вообще. Реальность, говорят они, экви­валентна «социальной конструкции»; более того, мы можем «вскрыть про­тиворечия» в науке и увидеть, насколько часто та используется в политиче­ских целях, особенно влиятельными социальными группами.

4. Усиление культурных разногласий. Современность должна была оказаться эрой индивидуальности и терпимости, но и в этом она не оправдала ожиданий. Сторонники феминизма указывают, что патриархат все еще ограничивает жизнь женщин, а сторонники мультикультурализма добиваются улучшения положения меньшинств, которые еще остаются на обочине социальной жизни. Более того, сейчас, когда многие люди имеют все необходимые им материаль­ные блага, еще большую важность приобрели идеи. Таким образом, постмодерн представляет собой и постматериалистическую эру, когда значительное обще­ственное внимание будут привлекать такие вопросы, как социальная справед­ливость, защита окружающей среды и права сексуальных меньшинств.

Изменение социальных институтов. В свое время индустриализация повлек­ла за собой масштабное преобразование социальных институтов; то же самое происходит и по мере развития постиндустриальных обществ. Например, ин­дустриальная революция поставила в центр жизни материальные вещи, а ин­формационная выдвигает на первое место идеи. Семья в эпоху постмодерна также уже не соответствует никакому единственному образцу.

Взгляд в будущее: модернизация и глобальное будущее

В главе 1 мы предложили представить, будто весь мир уменьшился до масштабов одной деревни, насчитывающей тысячу жителей. Около 175 ее обитателей отно­сились бы к представителям стран с высоким уровнем доходов, а 200 были бы на­столько бедны, что это угрожало бы их жизни.

Трагическое положение бедняков показывает, что некоторые крайне необходи­мые изменения еще не произошли. В главе 12 («Глобальная стратификация») пред­ставлены две различные точки зрения на то, почему во всем мире насчитывается 1 млрд попросту нищих людей. Теория модернизации утверждает, что когда-то все были бедны, технологические изменения, особенно индустриальная революция, повысили производительность труда и подняли жизненный уровень в некоторых странах. С этой точки зрения решение проблемы глобальной бедности заключает­ся в содействии технологическому развитию всех стран.

Однако по указанным выше причинам такая всеобщая модернизация довольно трудна. Вспомните, что Дэвид Рисман описывал живущих в доиндустриальных обществах как приверженных традициям и склонных сопротивляться изменени­ям. Поэтому сторонники теории модернизации утверждают: богатые общества долж­ны помочь экономическому развитию бедных стран. Индустриальным державам придется помогать бежных студентов и предоставлять бедным странам помощь, стимулирующую эко­номический рост.

Приведенный обзор теории модернизации показывает, что подобная политика оказалась успешной в Латинской Америке и еще ряде азиатских стран — Тайване, Южной Корее, Сингапуре и Гонконге. Однако она породила и негативные последствия. Люди, придерживающиеся традиционного уклада (например, бразиль­ское племя кайапо), смогли увеличить доходы, но утратили былые ценности и куль­турное своеобразие, присоединяясь к глобальной культуре западного материализ­ма, поп-музыки, модной одежды и быстрого питания. Один бразильский антрополог так говорит о будущем кайапо: «По крайней мере они быстро поняли последствия про­смотра телепередач... Теперь у них есть выбор» (Simons, 2001).

Однако далеко не все считают, что модернизация бедных стран возможна. Со­гласно второму подходу к глобальной стратификации, теории зависимости, совре­менные бедные общества, даже если и пожелают осуществить подобное, не смогут модернизироваться. Основным барьером для экономического развития оказыва­ется не традициональный уклад, а глобальное господство богатых, капиталистиче­ских обществ. Первоначально оно выступало в форме колониализма, благодаря чему европейцы захватили Латинскую Америку, Африку и Азию. Торговые отно­шения вскоре обогатили Англию, Испанию и другие владевшие колониями стра­ны, а сами колонии становились все беднее и беднее. Почти все из них уже получи­ли политическую независимость, однако колониальный гнет сохранился, теперь правила диктуют международные корпорации, действующие во всем мире.

По существу, теория зависимости утверждает, что богатые страны достигли своей модернизации за счет бедных, разоряя их природные ресурсы и эксплуати­руя жителей. Даже сегодня беднейшие страны связаны невыгодными экономиче­скими отношениями с развитыми обществами, которые покупают сырье и взамен предлагают недорогие промышленные товары. В целом, заключают сторонники теории зависимости, связи бедных обществ с богатыми только поддерживают име­ющиеся формы глобального неравенства.

Какой бы подход ни казался убедительнее, невозможно отграничить изменения, происходящие в США, от тех, что затрагивают остальной мир. В начале XX в. боль­шинство населения стран с высоким уровнем доходов жили в небольших кварти­рах и имели ограниченное представление об окружающем пространстве. Сейчас, на заре XXI в., мир превратился в одно громадное поселение, потому что жизнь всех людей стала гораздо более взаимосвязанной.

За последние 100 лет мы стали свидетелями невероятных человеческих достиже­ний. Однако решения многих проблем нашего существования — в том числе смысл жизни, разрешение международных конфликтов и искоренение бедности — усколь­знули от нас. В этот список можно добавить новые проблемы, требующие неотлож­ного разрешения, — регуляция роста населения и создание устойчивого общества, находящегося в гармонии с окружающей средой. В следующие 100 лет нам необхо­димо решительно заняться этими вопросами, проявив максимум изобретательности и не оставшись равнодушными. Понимание законов человеческого общества позво­ляет нам посмотреть на эту задачу с оптимизмом.