Стрыгин Александр васильевич

(1920 – 1999)

Окончив после средней школы Тамбовское артиллерийское училище, двадцатилетний лейтенант попал на фронт. Награждён орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени.

 

Рассказ солдата

Зловещий танк в дыму ныряет,

Он медлит повернуть на нас,

Как будто нервы проверяет…

Тут командир мне дал приказ.

 

Ползу…А страх в ушах скрежещет,

Звенит, рокочет, дребезжит…

Тот танк давил детей и женщин, –

Ужель возмездья избежит?

 

Я стал тогда сильнее страха,

Встал в рост и бросил, что есть сил,

Гранаты со всего размаха!

И грозный танк остановил!

 

В дыму, под небом полудённым

Стояли – не забыть вовек! –

Железный страх,

мной побеждённый,

И я, я – слабый человек!

 

ШАМОВ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ

(1918 – 1965)

Поэт, военный лётчик. В 1940 году ушёл с последнего курса института и стал курсантом Батайской авиашколы. Весть о войне застала его в палаточном городке, и летом 1942 года он принял боевое крещение. После войны Иван Шамов остался в авиации. В 1947 году, во время очередного полёта, в воздухе отказал мотор, самолёт рухнул на землю. Лётчик был без сознания десять суток. Врачи вернули его к жизни, но он оказался навсегда прикованным к постели.

Надпись к картине «Письмо с фронта»

 

Явился вдруг солдатушка,

Костыль к руке прирос:

– Из госпиталя, матушка,

Вам весточку принёс.

 

Лежал с Иваном длительно.

Хоть мне не по пути,

Но муж ваш убедительно

Просил к семье зайти…

 

Был ранен на Смоленщине,

Но ожил вновь солдат! –

Светлеет лик у женщины,

Огонь в глазах ребят.

 

– Сама-то ли здоровая?

Как дочка? Как сыны?..

Далёкая, суровая

Поэзия войны.

СТИХИ ДЕТЕЙ ВОЙНЫ

АКУЛОВ ИВАН ИВАНОВИЧ

(род. в 1942 году)

 

Тишина…

Часовыми застыли

Ели в круге почётных постов.

Тесно воинам в братской могиле

Без тесовых гробов и крестов.

– Здравствуй, батя!

– … здравствуй, сыночек!

Скоро век, как мечтает душа

Посмотреть на родимый листочек –

На военной поры малыша.

Ты стал старше меня чуть не вдвое.

В седине, как в снегу, голова.

Видно, видел немерено горя,

Если высох, как в поле трава.

Ты прости,

что с войны не вернулся:

Я хотел, да судьба подвела –

Перекрыла энергию пульса,

Перебила живые крыла.

– Не казни себя, батя:

солдату

Умереть за отчизну в бою

Одинаково праведно, свято,

Как избыть за родную семью.

Да, остались одни…

Бедовали…

Но какая семья на Руси

Избежала беды и провала

Веры в силу добра небеси.

Это ты нас прости –

слишком долго

Повзрослевшие дети твои

Не спешили с отданием долга

И признанием в вечной любви.

Смолкли птицы на облаке сини,

Май заплакал слезами мальца,

Видя встречу печальную сына

И отлитого в бронзе отца.

ГЕРАСИМОВ ПЁТР СЕРГЕЕВИЧ

(род. в 1934 году)

 

Бабушкина любовь

Рисует внучка бабушку

В затерянном селе,

Вздыхающую тяжко

Со скорбью на челе.

 

Сидит она, старушка,

Недвижная, как тень.

И тень – её подружка –

При ней и ночь, и день.

 

Чуть брезжит керосинка,

В углах не тронут мрак.

И прядь из-под косынки

Торчит, как белый флаг.

 

Как белый флаг пред старостью.

А на стене – портрет:

Муж – молодой и радостный –

Из довоенных лет…

ГЕРАСИН ВИКТОР ИВАНОВИЧ

(род. в 1939 году)

Горсть земли

Целует Балтика Росток.

До звона чист зенит над вязом.

В земле лежит, узлом завязан,

Дарёный ситцевый платок.

 

В платке хранится горсть земли –

Тот чернозём из-под Тамбова,

Его моряк в бою суровом

Берёг от родины вдали…

 

Упал моряк горячей грудью,

Упал на остриё огня,

Под рёв волны, под вой орудий,

Он берег широко обнял…

 

В платке спало живое семя.

Зазеленел над кручей вяз.

На всех ветрах стоит, как кремень,

С голубизной матросских глаз…

 

Века матросу будет сниться

Бескрайность неба зоревого.

А почтальон крылатый – птица –

Носить поклон из-под Тамбова.

 

Вечный огонь

Пять дорог – пять тревог,

И печаль – ступени.

Под бетонным крылом

Бьются, бьются тени.

 

Тени – это молчком

Догорают хаты.

Тени – это ничком

Падают солдаты.

 

Из глубин, из земли

Наплывают звуки…

Мать идёт, тяжело

Опустив руки.

 

Вот и камень-горюн –

Всё опора старой.

А глазам от огня

Вдруг теплее стало.

 

И от сердца её

Отделилось имя.

Покачнулся огонь,

Тень метнулась мимо

 

Сильных каменных крыл,

Широко метнулась

И к лицу, и к груди

Матери прильнула.

 

И опять, и опять

Бьются, бьются тени…

Здесь как вверх, так и вниз,

Тяжелы ступени.

ДОРОЖКИНА ВАЛЕНТИНА ТИХОНОВНА

(род. в 1939 году)

Маме

Вдовья доля, как ты нелегка!..

Оставались вдовами – девчонки.

Не надела чёрного платка

После полученья похоронки.

 

Не отгородилась чернотой

От надежды и от ожиданья.

К эшелонам, словно на свиданье,

Бегала и верила: живой!

 

А потом среди людского горя

Не твоя ль душа рвалась на части?

Глубоко своё запрятав горе,

Ты со всеми плакала от счастья…

 

Ветер гнал на запад облака,

Словно бы по вражескому следу…

Не надела чёрного платка,

Потому что верила в победу.

 

Чтоб не забылись имена…

 

Над Родиной гроза нависла,

Уже земля была в огне.

С войны в Тамбов летели письма,

Что долгой не бывать войне.

 

Но впереди – страданий вдоволь

Для генералов и солдат…

И похоронки первым вдовам

Уже вручил военкомат.

 

Казалось, этим чёрным бедам

И не предвидится конца.

Но вера твёрдая в победу

Была у каждого бойца.

 

 

Герои не жалели жизни,

Не дрогнули перед врагом,

Чтоб только матери-Отчизне

Не быть под вражьим сапогом…

 

Ещё бойцам сражённым падать,

Пока не кончится война.

Но только бы осталась память

И не забылись имена.

 

Обелиски белые, обелиски чёрные…

 

Снова наступает день девятый мая –

Это день особый для моей страны.

Но никто не спросит, и никто не знает,

Что творится в душах у сирот войны.

 

Но, где ни бываю я, и что я ни делаю,

Всё перед глазами – взрывы да огонь…

Обелиски чёрные, обелиски белые…

Приложу я к камню тёплую ладонь.

 

Под каким-то камнем в стороне далёкой

Мой отец убитый столько лет лежит.

И моя ровесница, тоже одинокая,

Камень безымянный в мае посетит…

 

По земле согретой чьи-то дети бегают,

Но виденья чёткие в памяти моей:

Обелиски чёрные, обелиски белые –

Времени отметины посреди полей.

ЗАМЯТИН НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ

(1928 - 2008)

 

Победа

Ты наша. Ты каждый наш дом

Лучами своими греешь.

Добытая тяжким трудом,

Ты с нами живёшь и стареешь.

 

Не надо, Победа, не старься,

Будь вечно, как май, молодою,

И с памятью не расставайся –

С хорошею и плохою.

 

Ты нас оставляла порою

Один на один с бедой

Морозною русской зимою,

Под самой столицей – Москвой.

 

Ты помнишь и Вязьму, и Стрельню,

Блокадных детей Ленинграда,

Победную ласточку Ельни

И сводки боёв Сталинграда.

 

Какой же досталась ты болью,

Безмерной народной любовью,

И молотом, и сохою,

И огненной Курской дугою…

 

Победа. Святая святых.

Ты светлая наша духовность

Для старых и молодых.

Ты слава России и гордость.

 

Всё меньше их…

Утихла боль, в душе перегорело.

И я как бы смотрю со стороны:

А сколько их осталось, уцелело

От той, всем миром проклятой войны?

Да здравствует Победа!

Но – без них…

Без генералов, офицеров, рядовых…

Всё меньше их, всё меньше остаётся:

Уже по пальцам можно посчитать…

И как тогда то время назовётся,

Когда уж некого нам будет поздравлять?

КУРБАТОВА ТАТЬЯНА ЛЬВОВНА

(род. в 1954 году)

Чаша памяти

 

***

Сорок первый и сорок пятый, –

В сердце врезаны эти даты.

Бухенвальдским гремят набатом

Сорок первый и сорок пятый, –

 

Это вечная наша память.

Это пулей пробитое знамя

Над рейхстагом в руках солдата.

День Победы! Май! Сорок пятый!

 

***

Сквозь пробитую каску

у сонной реки

Проросли синеглазые васильки.

Там, где были бои, где гремела война, –

Синева над рекой, васильки, тишина…

И ничто о былом.

Только ржавый снаряд.

И ничто…

Лишь берёз искорёженных ряд.

Только старый окоп, –

Он травою зарос.

Только память земли,

Только слёзы берёз…

 

***

В лесу прифронтовом –

дыхание весны.

В рассветных сумерках,

в объятьях тишины,

Среди берёз, струящихся, как дым,

Подснежник смотрит оком голубым.

А рядом дремлет средь седых берёз

Остывший танк. Он словно в землю врос.

Солдаты спят. Им скоро снова в бой.

Подснежники весны прифронтовой.

 

***

А там война по улицам идёт.

А там война

из всех орудий бьёт.

И по дороге

алою рекой…

И ты солдат – навеки молодой.

Огнем пожарищ выжжена земля.

Травою сорной заросли поля.

Вставай, солдат!

Не время умирать.

Вставай, сынок!

Тебя ждёт дома мать!

 

 

***

Хрупких крыл хруст,

Пыльный путь пуст.

Камни глаз – тлен.

Мёртвых рук плен.

 

А вокруг всё кресты да кресты.

Неживые вянут цветы.

А вокруг вороньё, вороньё

Охраняет царство твоё

 

Воскресить бы, поднять…

Да нет сил.

Только слышен хруст

Хрупких крыл.

* * *

Вечная память павшим.

Пусть им спокойно спится.

Время листвой опавшей

Н а плечи им ложится.

 

Время стирает даты.

Где вы, родные лица?

Братья, сыны, солдаты,

Пусть вам спокойно спится.

 

Прощёный день

Поклон до земли.

Тяжесть старческих рук.

И вот замыкается памяти круг.

На холмике белом – свечи огонёк.

Срок памяти нашей, должно быть, истёк.

 

Старушки в платочках к могилам пришли.

Поклон вам, солдаты, поклон до земли.

А завтра кто к этим могилам придёт?

Кто свечку в ладонях сюда принесёт?

 

Стоят обелиски, имён не прочесть…

Солдаты, солдаты…

А сколько – Бог весть!

Осыпались фото под снегом, дождём,

А мы по могилам спокойно идём.

 

По белому снегу, по памяти нашей,

По фотографии, наземь упавшей…

Простите в Прощёный, так нужный нам день,

Старушки из брошенных деревень,

Пшеном посыпавшие холмиков ряд.

Простите, могилы забытых солдат…

Тяжёлое небо. Зима ли, весна?

Кто вспомнит вас завтра?

В ответ – тишина.