Взгляд второй: Рене Наваррете

- В мой день рождения [30 марта] Курт позвонил мне из так­софона, но сказал только: «Эй...» Кажется, Курт тогда уже пропал. Я пришел домой, прослушал автоответчик и нашел сообщение от Курта и кучу безумных звонков от Кортни. Она визжала: «Я знаю, он там», - и так ближайшие несколько дней. Многие думали, что он со мной. Но нет. я- позвонил Кали, он сказал, что они с Джессикой в доме. Он признался, что ему приснился Курт с большой белой сумкой [похожей на спортивную]. Я сказал ему, что все это жутко и что пусть он быстрее оттуда убирается. В тот В"ечер он улетел до­мой [в Лос-Анджелес]. Мы искали Курта. Кортни требовала, чтобы мы звонили, угрожали и запугив-али тех, кто, по ее мнению, мог бы прятать Курта, - и я делал это, чтобы оправдаться самому: ведь думали, что Курт со мной.

Кали узнал, что Курт в Сиэтле, оставил ем}! записку и улетел в Лос-Анджелес. Мы с мамой встретили его в аэропорту. Кто-то

от самого аэропорта следил за маминой машиной. Нам пришлось от них отрыватЬ.Ся. Мы решили, что это полиция нравов. Когда мы приехали домой к Кэндис, позвонила мама и сказала, что там кто­то умер и что Кали лучше позвонить родителям и объяснить им, что это не он. С ума сойти.

К тому времени я не-общался с Кортни по-дружески последнюю пару недель, у нее совсем крыша поехала. Нам позвонили к Кэндис, И кто-то из «Gold Mounta;n» заказал нам рейс из Лос-Анджелеса в Сиэтл. Самолет был набит людьми, которые летели по тому же поводу от «Gold Mountain». Мы вышли из самолета, нас стали фото­графировать. В доме обстановка была странная. Перед входом вел передачурепорте.р MTV, кто-то расклеивал полицейскую ленту по деревьям, чтобы никто не вошел. Народу было полно. А мы искали только Фрэнсис.

Мы С Кали вошли в комнату; там тоже были люди. Мы услышали внезапный крик - это оказалась Кортни. Настоящий дурдом. Никто не знал, что делать. Мы хотели убедиться, что с Фрэнсис все в по­рядке. Мы говорили: «Нужно вырваться отсюда к чертовой мате­ри», - помню, как ширнулся, поехал на похороны, разговаривал сКристен Пфафф [басистка «Hole»].- Мы ничего не знали, и нам с Кали было очень плохо, мы же болели гепатитом. Сотрудники «Gold Mountain» забрали нас с собой в Лос-Анджелес. Все говорили: «Вам нужно слезть с наркотиков». Мама привезла нас в Эль-Пасо, Т-ехас, чтобы нам помогли с реабилитацией. Там-то мы и заметили, что оба уже светло-желтые от гепатита. Мы поехали обратно и легли в боль­ницу. Потом наступает некоторый провал.

Один парень позже разыскал меня через моего брата и высказал теорию заговора - о том, что Курта убили. Это смешно. Курт сам пару раз говорил мне, что если соберется покончить жизнь самоубийством, то только так, именно таким способом. Мы шутили над этим. Шутили, сколько нужно принять наркотиков, чтобы суметь поднести к соб­ственной голове ружье, - и так оно и случилось. Такой уж у нас был юмор - мы по-детски потешались над людьми и вещами.

Взгляд третий: Эрни Бейли

- В начале 1994 года у Курта был второй «Telecaster», модель «5unburst», которую я чуть улучшил, добавив два хамбакера и еще кое-что. Я перетянул ее под него, считая, что «теле» - это сле-

дующий для Курта уровень в гитарном плане. Крист передал ему гитару и потом говорил мне: «Господи, да он в нее прямо влюбился».

Когда Крист заехал за ним, чтобы отвезти в аэропорт, Курт схва­тил пальто и гитару без чехла и уехал. В аэропорту они повздорили, сцепились, и Курт швырнул в него гитару. Он прямо заявил, что груп­пе конец. Потом Крист приехал ко мне и заявил: «Хрен С ним, до­статочно с меня этого nарня». Я считал, что еще есть время, чтобы передумать, но Крист действительно выглядел так, будто у него ка­мень с души свалился и разрыв окончателен...

Мы с Кристом В ночь, когда умер Курт, были на концерте, но не досидели и до середины. Мы себя чувствовали как-то неудобно и неловко. По MTV сказали, что группа распалась, или п-росто по­ползли какие-то слухи на этот счет, но везде, куда мы ни пошли бы, нам было некомфортно. Мы направились к клубу «Crocodile» и не­много побыли там - где-то до начала ночи. Потом он уехал к себе на ферму [Крист и Шелли к тому времени приобрели недвижи­мость в сельской местности] остудить голову, а Шелли оставалась в Сиэтле.

Как-то утром я сидел в своем ресторане, зазвонил телефон, и это оказался Крист. Он сказал: «Прикинь, Курт умер. Не заедешь сейчас ко мне побыть с Шелли, пока я не доеду домой?» Я решил, что у Курта передоз. Я согласился, мы с Брендой [женой Эрни] закрыли заведение и уехали. Мы сидели с Шелли, смотрели новости на CNN и MTV, и там сначала говорили, что Курта нашли в его доме, а потом добавляли про самоубийство. Нам просто не верилось. Я бы нико­гда так не смог.

Потом начались трудности. Была панихида, и Крист попросил меня записать кассету, чтобы проигрывать после службы, и я со­ставил список песен, которые, как я посчитал, понравились бы Курту. Там была песня «Vaselines». Д первой, кажется, была бит­ловская «In Му Life».

Крист, Дэйв и Я С женами гтоехали на службу в «тойоте» Криста.

Сложнее всего было войти: на скамейке была фотография Курта в детстве с Дdтами жизни. Такой шок - сразу ничего перед собой не видишь. Мы прошли к нашим местам и сели. Передо мной сидел Лэнеган с опущенной головой, и я начал всхлипывать. Я не мог оста­новиться до самого конца службы. Я словно застыл, но не мог пере­стать плакать. Я посмотрел через проход и увидел, что на таком же месте сидит сгорбленный плачущий мужчина, и я узнал отца Курта.

На следующий, кажется, день «Сиэтл таймс» -вышли с фотогра­фией Курта, лежащего в оранжерее, на обложке, и видеть это было отвратительно. А если бы там лежал сын главного редактора - как бы они тогда запели? Я сложил газе1У вчетверо и тщательно порвал на множество кусочков над мусорным баком.

Дополнение: Зверел Тру

8 апреля 1994 года я был в Цинциннати, штат Огайо, когда мы со Стивом Галликом впервые услышали о самоубийстве Курта КобеЙна.

Мы приехали взять интервью у Бека, одной из восходящих звезд «Gold Моuпtаiп», записавшего модный гимн «Loser». Я приехал про­шлым вечером, чтобы застать -концерт такомской скейт-гранж­группы «5eaweed» в местном клубе, который также являлся авто­матической прачечноЙ. Хотя у.дВУХ музыкантов был грипп, бывшие саб-поповцы были в отличной форме, напоминая мне о той потря­сающей силе и энергии, которая когда-то пленила меня в сиэтлской музыке. Стив прилетел на следующее утро, и мы ждали, когда наш объект освободится. Это был день, какие часто выпадают в путеше­ствиях: серый, скучный и нескончаемый. Впрочем, мы с нетерпени­ем ждали, что на неделе пообщаемся с любителями «Cheap Tгick» из группы <<Guided Ву Voices» в соседнем городке, ДеЙтоне.

Нам уже сообщили, что и у Бека тоже rрипп и что он, возможно, отменит и вечерний концерт все в той же прачечной (на разогреве должна была ВЫС1Упать малопонятная лос-анджелесская женская поп-группа «That ОО9»), и наше интервью. И вот мы сидели у меня в номере, отдыхали, смотрели MTV и CNN, читали журналы. Альбом «Hole» «Live Throu9h This» уже должен был выйти, и Стив, довольно целомудренный человек, был шокирован некоторым фотографиями Кортни. «Что на это сказал бы Курт?» - спрашивал он меня пару раз. Впрочем, несмотря на погоду, настроение у нас было хорошее: за последние лихорадочные недели мы встретились впервые. И тут зазвонил телефон. Было около 11 утра.

Трубку взял 'Стив. Это оказался Пол Лестер, мой редактор из «Мелоди мейкер» - не самый деликатный человек.

- Что там насчет смерти Курта Кобейна?

- Не знаю, о чем ты~ говоришь, - отвечает Стив. - Говори нор-

мально, а?

я смоtрю на Стива. По его виду ясно: что-то не так.

- Это Лестер, - объясняет он. - Он утверждает, что ходят слухи о самоубийстве Курта.

Я беру трубку и говорю ему, что нам ничего не известно, но я сейчас позвоню в пару мест, узнаю и сразу же перезвоню. Он просит меня поторопитыщ потому что В офисе «Мейкер» собралась толпа журналистов, которые специально припозднились, чтобы узнать, правда ли это. Мы СО Стивом переглядываемся: кажется, что рушится мир... и тут мы оба понимаем, что это правда. Курт по­кончил жизнь самоубийством.

Не знаю, почему мы это поняли. Ни один из нас даже не пред­ставлял себе, что у Курта были суицидальные мысли. Оба мы счи­тали эпизод в Риме простым несчастным случаем. Я был в этом уверен, несмотря на то что мне послеэтого звонила Кортни и спра­шивала, нравится ли мне идея метода «встречи с любовью» для преодоления его героиновой зависимости. Я ничего не знал о та­ком методе, но ответил, что стоит попробовать все, что может по­мочь Курту разобраться в жизни. Потом мне звонила еще Дженет Биллиг из «Gold Mountain», личный менеджер Курта, чтобы убедить меня, что психически с Куртом все в порядке.

Следующие ЗА минут прошли в давящей неизвестности; я зво­нил по всем номерам, какие помнил: в «Gold Mountain», в «Bad Мооп» (пресс-агенты «Nirvana» в Британии), своим источникам у Геффена, в дом Куртни - нигде не отвечали. В итоге мне при­шлось позвонить биографу «Nirvana» Майклу Азерраду в Нью-Йорк. Я не хотел. Мне этот человек не нравился. Я считал, что менед­жмент«Niгvапа» выбрал его для написания книги только по при­чине его «беззубости».

- Да, это правда, - сказаJ1 он. - Мы все собираемся в Сиэтл.

И тебе советую~.

Тогда меня это предложение поразило. И до сих пор удивляет.

Какого лешего мне было делать в Сиэтле? Возможно, Майкл намекал на то самое определение моих занятий, которое проорали мне в по­езде Брайтон-:-Лондон несколько лет назад и которое я тогда яростно отрицал: «Да ты просто сраный музыкальный журналист!» Неужели это все, что осталось от многолетней дружбы: я должен выполнять свою работу?

Я пере сказал новость Стиву.

•

 

.>

Потом вылил остатки бутылки «Мейкерс марк» в раковину, рас­судив, что худшее в данной ситуации - это напиться. Стив попро­си~ меня сообщить в «Мелоди мейкер», что он не хотел бы, чтобы его фотографии использовались в неизбежных ТJЭибьютах... Ка­жется, когда я перезвонил, то разговаривал с нашим главным редак­тором, Алланом Джонсом. Он сказал, чтобы я просто ехал и делал что нужно: «Авиабилеты и все остальное, все это не важно, мы всё оплатим, и ты не обязан писать, если нехочешь». Этот диалог я буду вспоминать с вечной благодарностью.

Не могу точно описать, что было дальше. Происходящее каза­лось нереальным. Я не знал, что делать, куда ехать. Я не хотел лететь в Сиэтл, чтобы не сталкиваться с тем ужасом, который, как я знал, свалится на меня сразу после прилета. За последние пять лет я позабыл о своем прошлом и не сталкивался с печальными сторонами жизни. Я мечтал оказаться где угодно, но не -в Америке, не в Сиэтле, не в Огайо... я вспоминал те случаи, когда не желал звонить Курту или Кортни, считая, что;знаменитостям не нужны друзья, когда вокруг столько менеджеров. Если бы Курту удалось потрепаться со мной и Стивом, СХQДИТЬ пару раз на концерт «Guided Ву Voices», напиться с Ким Дил, он никогда не дошел бы до тако­го конца •••

Да.

Телефон проснулся вновь. Это звонил из аэропорта мой друг Эрик Эрландсон: «/{ортни хочет, чтобы ты прилетел в Сиэтл». Так я оказался в стерильных, анемичных проходах аэропорта Цинцин­нати, вместе со Стивом и сумкой с виниловыми альбомами, которые я купил за день до того. Мы не знали, что сказать друг другу. Я отдал Стиву альбомы, чтобы он увез их с собой в Англию.

И вот я летел в Сиэтл в тот же день, когда нашли тело Курта Ко­бейна; слезы струились по моему лицу, а в голове постоянно вер­телся рефрен песни «Hole». «Пройди со мной через это, - пел женский голос. - И я клянусь, что умру за тебя».

. Эрик попросил меня по прибытии в Сиэтл позвонить, чтобы за мной прислали машину в аэропорr. Это было необходимо. Когда я добрался до ворот резиденции Кобейна на Лейк-Вашингтон, снаружи творился бедлам. Полицейская лента, кучк!'1 репортеров, зеваки на перекрытой дороге. Никого не допускали без особого приташения. Я не мог отделаться от мысли, что добился вы(ейй

чести для рок-журналиста: БЫТh в списке приглашенных на смерть рок-звезды. Простите за черный юмор, но вы же знаете, черт возь­ми, что мы любили так острить.

В самом доме царило непонятное молчание. В одном углу стоял Марк Лэнеган, ни с кем не разговаривая. Он выглядел одиноким, и я тоже чувствовал себя потерянным - оба мы были отделены от остальных ситуацией и собственным TeMflepaMeHToM. Казалось естественным, что мы должны держаться вместе.

Больше не было почти никого, пока не появились Крист и Дэйв С несколькими друзьями и семьей, встав в другом конце комнаты. Лагерь Кортни и Эрика появился чуть позже..• или раньше. Помню, что какие-то типы с лейблов смерили меня взглядом - я ведь был журналист, и я подумал: «Тупые, тупые придурки. Мне никто не платил за то, чтобы я притворялся другом».

Мы С Марком болтались по дому, когда большинство уже ушло.

Между Кортни, Эриком И Кали вспыхивали резкие споры, но в этом не было ничего необычного. Кто-то хотел принять наркотики, что­бы как-то спрятать внезапную жуткую боль, другие с равным рве­нием требовали их запрета в доме. Кортни представила нас маме Курта, Венди, используя мое настоящее имя: «Это друг Курта Марк и мой друг Джерри». Нам обоим показали и прочли записку само­убийцы.

И больше мне почти нечего сказать о том печальном уик-энде.

Мы с Марком все время жили в его квартире, где-то у начала моно­рельсовой дороги, в центре города. Мы никуда не выходили - мо­жет, только кофе выпить на углу. Мы почти не разговаривали. Меня больше заботило, все ли в порядке с Марком, и я почти уверен, что и он беспокоился обо мне. Однажды мы включили телевизор: там говорили о «Nirvana» и о бдении фанов, и мы сразу же выключили его. Деятели «5ub Рор» устраивали в «Crocodile» ежегодную вече­ринку, которая теперь превратилась в поминки. Что ж, все верно, хотя Курт не очень ладил со своими бывшими товарищами в по­следние годы. Мы послушали несколько альбомов, побродили по дому, скрывая слезы. Однако в основном мы просто сидели и жда­ли звонка Кортни, если понадобимся ей.

Когда настал день панихиды, стояла прекрасная солнечная по­года - такой день, когда Сиэтл кажется самым прекрасным городом в мире: ни облачка, горы Рэйнер и Олимпикс блистают за небоскре-

бам и и СпеЙс-Нидл. Всю прошлую неделю шел дождь, как обычно бывает на тихоокеанском Северо-Западе.

. - Курт никогда не убил бы себя, если бы на прошлой неделе была такая погода, - задумчиво отметил Марк.

Через пару дней я вернулся в Англию.

На панихиде по Курту Дэнни Голдберг произнес речь, которая помогла мне окончательно понять, почему певец все-таки сдался. Этот спич не имел ничего общего ни с действительностью, ни с че­ловеком, которого я знал. В ней о Курте говорилось как об «ангеле, который спустился С небес в человеческом обличье, который был слишком хорош для этой жизни, и поэтому он пробыл с нами так недолго». Да вашу же мать! Курт был таким же злым, переменчи­вым, нетерпимьгм, невыносимым, забавным, скучным, как любой из нас; просто так оказалось, что он слишком близко к сердцу принял ту ситуацию, в которую попал. После службы я вышел из церкви и побрел - куда УГО.ДНО, лишь бы подальше от этих самоуверенных идиотов, купающихся в собственной славе и важности.

На этом безумие не закончилось.

Я по-прежнему ездил по Америке, Австралии и Европе, все сильнее пил. А что еще было делать? Ведь все это не по-настоящему, правда? Я был уверен, что однажды мне позвонят Антон или Дженет и расскажут, что все это была гнусная шутка. Особенно остро я почувствовал абсурд происходящего, когда Кортни пока­зала мне место, где нашли тело Курта и где она зажгла несколько свечей в память о нем, - но подчас смириться с крупными со­бытиями сложнее всего. И я продолжал перепивать группы, их пиарщиков и просто случайных попутчиков, тщетно пытаясь вер­нуть свое ощущение жизни; я стал писать еще отчаяннее в поисках новых героев.

Только когда мой паспорт украли из номера в Чикаго, пока я ле­жал без сознания на полу по другую сторону кровати в собственной блевотине, я наконец перестал ездить в Америку. Вместо этого я продолжал биться головой о стену по другую сторону Атлантики, таскаясь по пабам, чтобы каждый вечер пытаться убить время, и даж"е не беспокоясь при этом собственно о концертах.

Музыка разрушила меня.

 

Глава 30 Напоследок

- Последний раз я видела Кортни лично, когда она приезжала на музыкальную конференцию «Rockrgrl» в 2000 году, - говорит Джиллиан Дж. Гаар. - С ней были сестры Курта, Брайан и Ким. Было что-то мистическое в том, что Ким настолько походила на Курта. Особенно меня поразило, что она курила сигареты точно так же, как он. Как будто у Курта появился двойник. И она так же тихо говорила. Мы пошли в номер в гост~нице и стали пить пиво,из мини-бара. Ким открыла свое пиво, сделала глоток и пробормота­ла, как бы сама себе: «Ах... будто снова в школу вернулась».

я: Как ты теперь относишься к «Niгvапа»?

- Это было правда круто, - отвечает Чед Ченнинг. - Приятно знать, что я принимал участие в донесении такой музыки до публи­ки. Просто замечательно было играть с Кристом и Куртом, И обща­лись мы очень хорошо.

я: А ты не находишь, что весь нынешний миф - это полное... - Дерьмо? - прерывает мetiя барабанщик. - Да, нахожу.

Дерьмо и есть. Почему люди всегда хотят возводить других людей на пьедестал, как богов? Это неправильно. Зачем так превозносить кого-то? Курт был оБЫЧНЫI;'-парнем, он просто сочинял музыку, писал хорошие песни и сумел оказаться в нужное время в нужном месте. Если бы мы начали пятью годами раньше, ничего такого бы не случилось.

Январь 2005 года

- Теперь мне кажется, что, проживи он еще пару месяцев, он был бы жив и сейчас, - говорит Кали Де Вип. - На самом деле Курт был наркоманом на ранней стадии. Я знал многих, которые в первые два-три года не сладили с зависимостью и покончили жизнь самоубийством. Многие же, как я знаю, смогли ее преодолеть. Это глупо и трагично. Ранняя стадия наркомании усугубилась ярост­ным любовным безумием. А он был слишком умен, чтобы умереть таким образом.

Курта в биографиях превращают в каку.ю-то жалкую личность, а ведь это неправда, - продолжает бывший нянь. - Чуть ли не

первое, что я подумал после самоубийства Курта, было: «Ты сказал именно то, что хотел. Нельзя было круче заявить "подите к черту", чем так, как это сделал ты». Лучше бы этого не было, конечно, но я гордился, что Курт смог сделать то, что хотел. Меня обуревали сме­шанные чувства. Мой друг ~ он же мой герой - убил себя, а потом все это давление..• Я не знал, как с этим справиться.

я: И что ты сделал?

- Я вернулся в Лос-Анджелес, и мои родители очень серьезно перепугались, - отвечает Кали. - Они сказали: «Слушай, мы не хотели верить до последнего, но ведь ты явно сидишь на наркоти­ках». Родители очень меня поддержали. Возможно, именно это и спасло мне жизнь. Я ненадолго завязал с наркотиками, но не су­мел выдержать, вновь сорвался. Но через пять-шесть лет я проснул­ся и сказал себе: «Теперь я способен справить.ся с тем, что случи­лось, когда мне было двадцать». Как раз незадолго до двадцати­восьм'илетия я завязал, так что в марте будет уже четыре года.

Что до Кортни, то Я мало-помалу перестал ей звонить. Как любой наркоман, я ленив, и не так-то просто было отказаться от перспекти­вы, которую она передо мной открыла: останься моим другом, рабо­тай на меня и у тебя все будет хорошо. Но я постарался заглянуть в будущее: когда мне будет тридцать, захочу ли я все еще жить и ра­ботать у Кортни? Жить у человека, который все время орет на офи­ll!;1'aHtoK, - ну уж нет. Она считает, что я покинул ее, - что ж, от­части так и есть. Я беспокоюсь о ней, хочу,-.чтобы с ней все было в порядке. Но я не могу смириться с такой жизнью, которая пре­следует одну цель: «Хочу быть ГОЛЛИВУДСКОЙ актрисой». Я опреде:­ленно считаю, что она сбил ась с пути - а может, она никогда и не была на том пути, который, как я думаю, ей больше всего подошел бы.

я: И я так считаю.

- Но я стараюсь больше об этом не думать. Мне хотелось бы последние десять лет чаще видеться с Фрэнсис, но большую часть времени' я был бы бесполезен. Прошли годы, и набрать номер ста­новится все труднее. Все равно трубку снимет кто-то новенький и скажет: «Да, я передам Фрэнсис, что вы звонили». Но полтора года назад я-был на ее дне рождения. Было круто, я тусовался с ней весь день - к TQMY времени я уже давно ее не видел, а у нее на стене по-прежнему висели мои фотографии. Хорошо бы я в ДВё!дцать лет был таким, как сейчас, чтобы заботиться о ней все это время.

я подумывал, не начать ли книгу копией того факса, который был послан на следующий день после панихиды по Курту и в ко­тором содержался пасквиль на речь Дэнни Голдберга, потому что считаю, что это неплохо подвело бы черту. Я хочу сохранить «Nirvana» для ребят-панков, вдалеке от шоу-бизнеса.

- И это хорошо, - кивает Кэндис Педерсен. - Это интерес­но и важно, но ведь не случайно, что Курт имел дело именно с эти­ми людьми. Он выбрал их, потому что был амбициозен, его же никто не заставлял. Его выбор -был взрослым. Но в конце он понял: он попал в такую ситуацию, из которой не выбраться.

я: Я так и не видел этого факса. А если бы видел, то, может быть, чувствовал бы себя менее одиноким.

- Я читал факс только раз - как раз в то время, - говорит Рич Дженсен, - но он произвел на меня большое впечатление. Там подчеркивалось, что Дэнни Голдберг - ведь он такой профессио­нал - ПОНИМаЛ интересы Курта лучше его самого. Лучший тому при мер, как следует из факса, - это непонимание Куртом той важ­ности, которую для его карьеры имело вручение наград NTV (сен­тябрь 1992 года). Он считал, что лучше остаться в больнице. Вместо этого ему пришлось подписать документ о выходе из больницы и посещении церемонии. Только благодаря высокопрофессиональ­ным советам Дэнни Голдберга Курту УДаЛОСЬ понять свои подлин­ные интересы. Факс был очень язвительный, сердитый и колкий, но точный. Он производил впечатление. Мы уже говорили о том, что «Nirvana» приходилось очень сложно: они одновременно и про­тивостояли системе, и участвовали в крупном шоу-бизнесе, который был частью того, с чем они боролись. И этот факс был попыткой разобраться в этих противоречиях.

Он был разослан по самым разным местам, - продолжает Рич. - Пришел он анонимно и на факс в «5иЬ Рор». [До сих пор так и не ясно, кто же отправил факс - но MHoroe указывает на одного из бывших друзей Курта по Олимпии, присутствовавшего на панихиде.] Он -вызвал переполох, все мы бросились разгляды­вать текст. Каждый день постоянно звонили друг другу, чтобы по­нять, кто же все-таки его отправил. Но надо сказать в защиту Дэнни Голдберга, что быть продюсером чертовски сложно. Например, ког­да Курт умер, я занимал относительно высокую должность в «5иЬ Рор». В тот день я был за ГОРО.ДОМ"сел на автобус из аэропорта и тащил чемоданы на работу. Не дойдя до офиса примерно квартал,

я услышал эту новость. У нас был магазиl'iЧИК - «5иЬ Рор Mega Mart» на Второй авеню, и я позвонил и велел его закрыть. Я знал, что сейчас туда набегут фотографы. А мне платят восемь долларов в час не за то, утобы я устраивал кутерьму.

И потом все, до чего дотрагивался Курт Кобейн, стало в десять раз более ценно. Все записи расхватали, а компании, которые их выпустили, оказались значимыми фигурами на рынке. Оказалось, что все мы как-то выиграли. Это самый жуткий, самый парадок­сальный успех из всех возможных. Так что я защищаю Дэнни Голдберга. Курт не один такой. Дэнни Голдберг - умный парень с ясными ориентирами, который npеуспел в жизни. И не только сам по себе, сколотив состояние, - но и сделал много добра другим. Не хотел бы я оказаться тогда в его шкуре.

Так что если говорить о факсе.. Может быть, я бы отреагировал на речь Дэнни именно так, как и тот, кто послал факс, но надо держать в уме все сразу.

- Мне всегда казалось, что я с ним еще пообщаюсь - что мешает-то? - говорит Кэрри Монтгомери. - Но я решила подо­ждать. Через пару лет мне показалось, что уже хватит ждать, и я позвонила им домой... как раз за день до того, как нашли тело. Наверное, смотрелось эксцентрично: я позвонила Дилану совер­шенно неожиданно и сказала что-то вроде «я тут решила сегодня поболтать с Куртом». И он ответил: «Почему? Ты что, знаешь, где он сейчас?» Я стала названивать к нему домой и оставила два или три сообщения. На следующий день я узнала, что в тот момент, когда звонил телефон, он уже лежал на полу мертвый.

я: Как ты думаешь, «NiNana» была лучше тысяч других групп? - Не знаю, - отвечает Тоби ВэЙл. - Билли Чайлдиш говорит: «В музыке звук и само выступление значат не меньше, чем хорошие ~ песни. Если бы это было не так, то успех бы имел каждый, кто игра­ет песню "The Kinks" "Уои ReaLLy Got Ме"».

А у «NiNana» были не только песни, но и звук и выступление.

С самого начала, еще когда они играли в общежитиях и случайных залах с плохой акустикой, они выдавали сто процентов, даже если их слушало всего человек десять. Когда они выступали на разо­греве у «50nic Youth-» с Дэйлом на барабанах, всем было ясно, что у них есть шанс стать великими. Тогда и песни стали подниматься

до уровня звука и выступления. Есть группы, которые лично мне нравятся больше, но объективно они были хороши со всех сторон.

я: Вот что меня все время смущает. Говорят, что «Nirvапа» все изменила, но что именно она изменила? Разве что всяким фиго­вым группам типа «Smashing Pumpkins», «8ush», «Pearl Jam», «Silverchair» и другим в том же духе стало легче продавать альбо­мы. Да еще Кортни Лав обогатилась.

- А так всегда бывает, - соглашается Слим Мун. - Только посмотрите на все эти эмо-группы - их породила «Rites Of Spring»; на все стрейтэджерские группы - их породила «Minor Threat»; на все ужасные инди-группы с их какофонией - здесь можно винить «Pavement». Главное наследие великих групп - это куча фиговых последователей. Причина, по которой о «Nirvana» говорят с без­умным блеском в глазах, состоит в том, что ничто в «Nirvana» не было искусственным. Все еще жива мечта о том, как внезапно по­является великая рок-группа и сносит всем башню. Большинство понимает, что вот «Nine Inch Nails», например, подобное недоступ­но. А Курта, его песни иинтервью все считают абсолютно честны­ми и бесхитростными. А ведь даже наших любимых р{)к-звезд мы часто подозреваем в лукавстве.

я: Как ты думаешь, почему «Nii'Vana» сейчас настолько попу­лярна? Среди подростков, я имею в виду.

- Ответ простой, - реагирует Брюс Пэвитт. - Потому что это хорошая музыка. Она не зависит от времени. По той же причине и Нил Янг до сих пор звучит круто. Музыка «Nirvana» обладает эмо­циональной цельностью, я -бы сказал, а также стилем.

я: Как думаешь, не связано ли это отчасти с тем, что Курт так и не пережил стадии растерянности?

- Да, это интересная иде51, - соглашается Брюс. - Он вы­ражает ту тревогу и растерянность, которая так близка подросткам. Так что я согласен: у меня есть племянники и племянницы, и все 0)1» слушэют rr}};lVЭ»Э»»»ОЛJlОt:ТЬЮ»о,гРУЖС'JlbJ э эту NУЗbJJfj!.

я: Почему в 2005 ГОДУ все еще говорят о «Nevermind»?

- Потому что все, что вышло с того времени, едва ли наполо­вину столь хорошо, да к тому же целиком растет из «Nevermind», ­парирует Стив Фиск.

я: Как так?

- Форма, - объясняет сиэтлский продюсер. - Стихи. Стиль громко:тихо-громко. Хрипотца в голосе. nоразительно, но со вре­мен «Nirvana» никаких новых идей t1e появилось. Возьмите песню «P!lddte Of Mud» «5he Hates Ме». Поставьте ее вслед за «Rape Ме». СТОЛЬi<О же битов в минуту, те же аккорды, то же звучание.

- Скажу тебе три вещи, - говорит Лейтон Бизер. - Об одной, уверен, мы думаем одинаково, а о другой, настолько же уверен, ­по-разному. Ты видел обложку журнала «Тайм» [25 октября 1993 года] с Эдди Веддером - под названием «Гранж: Вся ярость»? Ко­гда я увидел ее, то подумал: «О, господи-и-и-и! Кое-кто так ничего и не понял!» Гранж полон иронии. То есть, мо-о-ожет быть, у Эдди и было что сказать массам, но... у нас в Сиэтле нет «сердитых». В гранже нет ни жестокости, ни гнева, ни тревоги.

я: Здесь «Nirvana» и ошиблась. Они стали слишком серьезны... - Да, но тут... а, погоди, значит, я тут прав, и ты не согласишься с моим вторым утверждением, - смеется ЛеЙтоt1. - Оно состоит в том, что самоубийство Курта было кульминационным пунктом. Типа: «Ха-ха! Теперь-то вы видите!» Он понял, что дальше идти не­куда и он достиг уже всего, чего можно достичь без самоубийства. На самом деле это произошло задолго до того. Ну как, пойдем даль­ше, будем доводить это до логического конца или нет?

я: По такой логике главной иконой гранжа должна быть Кортни Лав.

- Так и есть. Ну, когда он на ней жЂнился, это был его самый тупой поступок в жизни. Похоже, он действительно был в нее влюб­лен, я офигеваю... извини за выражение.

я: Да нет проблем.

- Я занимаюсь программным обеспечением, - говорит быв­ший гитарист «Thrown-Ups}}. - И знаю многих {)чень-очень богатых людей в этом бизнесе. Одна из них купила старый дом Курта и дала вечеринку перед реконструкцией дома, чтобы мы посмотрели, как он выглядит. Ничего особо впечатляющего не было, кроме комнаты девочки. Курт на стене нарисовал херувимчиков и ангелочков, что напоминало о Сикстинской капелле, только у них у всех были лица Кортни! [На самом деле это сделал певец и иллюстратор комиксов Дэйм Дарси в 199.6 году.] Она говорила, что хочет все это убрат-ь, но я попросил этого не делать. Уверен, Курту от этого стало легче.

 

20 N. 1569

 

Мы много говорили о том, как е помощью «Nirvana» можно все изменить. Че-м, однако, мы заменили бы старый порядок? Мы хо­тели чего-то лучшего. Что это значит? Менее мачистского, более женственного, чувствительного, спонтанного, веселого и захваты­вающего, вот чего хотели все мы. Мы хотели, чтобы наши друзья, наши коллеги, наши мечты и наши герои стали общими - разве это такое уж преступление? Мы хотели, чтобы задиры и хвастуны хотя бы не автоматически приходили к власти. Чтобы женщины не считались людьми второго класса по определению; ведь они - мы ­уже часть нас. Чтобы коммерческое радио считали дерьмом.

Чего же мы хотели? Не многого: просто нирваны.

ДИСКОГРАФИЯ

(Составитель - Энрико Винченци www.sLiver.it)

СИНГЛЫ

Love Buzz / 8ig Cheese

1988 - США, «5ub Рор» (7 ДЮЙМОВ, 5Р23)

1200 экземпляров, черный винил, двойной бумажный конверт. 1000 ЭК­земпляров пронумерованы вручную красными чернилами на задней стороне, обложки, на оставшихся ·200 вместо номера отметка красным маркером. Существуют несколько пиратских версий, на черном и цветном виниле.