Мая, 1980 год по единому календарю. Столица Федерации.

Всем привет.

Это специальный корреспондент ВТН Эндрю.

Я здесь в День памяти Великой Отечественной войны освещаю церемонию, которая проходит в Москве. Не хотите ли взглянуть?

Это парад ветеранов, которые служили на войне.

Они сражались на Восточном фронте, в районе, сравнимом с Рейном, как в одном из районов, где шли самые ожесточенные бои. Скорее всего, именно Восточный фронт стал причиной наибольших потерь во время войны.

Давайте воспользуемся моментом, чтобы почтить их жертву…

А теперь небольшой урок истории.

До начала военных действий отношения между Федерацией и Империей во время Великой войны были чрезвычайно деликатными. В наши дни мы можем посмеяться над ними, но до начала боевых действий обе страны были настроены просто следить друг за другом, несмотря на напряженность.

Упорный нейтралитет Федерации во время тяжелых боев на Рейнском фронте считается решающим. Из-за этого республика не смогла уничтожить имперскую армию с помощью многофронтовой атаки, к которой они так стремились.

И в результате республиканская разведка в то время догадывалась, что Федерация сохраняет дружественный нейтралитет по отношению к Империи. Предводитель сил Свободной Республики генерал де Луго даже предположил, что Федерация, должно быть, посылает туда добровольческие армии.

На самом деле единственным действием, которое Федерация предприняла с начала Великой войны, было ее осуждение через комиссариат иностранных дел.

С другой стороны, был период времени, хотя и недолгий, в течение которого имперские и федеративные военные установили такие тесные отношения, что они почти образовали союз, как это видно из частично обнародованного договора Рапалло^[10]. Эти две страны, казалось, были настроены друг против друга, но тайно обменялись военными знаниями и подписали пакт о ненападении.

Имея это в виду, я хотел бы оглянуться назад на тот день, когда Федерация вступила в войну.

В тот год Свободная республиканская армия и армия Содружества вели жесткую борьбу на южном континенте. Они оба едва могли поверить своим ушам, когда услышали хорошие новости.

О реакции Министерства иностранных дел Содружества на первый доклад говорят и сегодня.

Говорят, что когда они получили известие, что Федерация присоединилась к войне, они поспешно заключили, что она присоединилась к имперской стороне.

Есть даже легендарный анекдот, в котором говорится, что генерал-майор (в то время) Хаберграм из отдела внешней стратегии армии Содружества трижды посылал гонца прочь. Кстати, говорят, что генерал де Луго из Свободной республиканской армии поверил в это с двух попыток.

Это должно быть доказательством того, что мы с духом Джона Булла^[11] остаемся на ногах и не поддаемся позитивному мышлению.

Естественно, реакция Империи резко контрастирует.

Говорят, это потрясло даже генерала фон Зеттюра, который своими дьявольскими планами поверг союзные страны в ужас. Согласно записям его адъютанта, когда он получил сообщение о признаках вступления армии Федерации в войну, первые слова из его уст были: “Что за чушь” также отмечается, что он и его коллега генерал фон Рудерсдорф, не понимая, почему Федерация вступит в бой, были настолько ошеломлены, что практически начали смотреть в пространство.

Тем не менее, в наши дни их действия не рассматривается как ошибка.

В конце концов, участие Федерации в войне было неожиданным даже для большинства ее собственных военных офицеров.

Решение вступить в войну было принято всего за месяц до их первого шага. Общепринятое мнение состоит в том, что этот план был разработан лишь горсткой ключевых фигур.

Они внесли небольшие изменения в регулярное проведение крупномасштабных учений, выбрав плацдарм вблизи Империи и установив ожидания большого количества живого огня.

Очевидно, это была мобилизация под предлогом учений. И поскольку в то время шла война, другие страны, несомненно, были чувствительны к таким интригам — особенно Империя, находящаяся прямо по соседству.

Имперская разведка обнаружила, что в Федерации что-то назревает.

Но, приложив все усилия для сбора разведданных, Генеральный штаб имперской армии пришел к выводу, что учения Федерации не выйдут за рамки демонстрации.

Полный просчет.

Конечно, после того как Республика нанесла внезапный удар на Рейнском фронте, они знали достаточно, чтобы держать свои оборонительные рубежи на готове.

И все же, опросив “подавляющее большинство” офицеров Федерации, они убедились в этом.

Они считали, что армия Федерации не заинтересована в начале большой войны.

С учетом того, что большинство командиров Всесоюзной Федерации считали, что они направляются на учения, результаты опроса были само собой разумеющимися.

Истинные намерения вдохновителей были полностью скрыты от командующих Федерацией до самого последнего момента. В доказательство, даже Государственный Комитет Обороны был проинформирован всего за семьдесят два часа до начала боевых действий.

Именно поэтому, несмотря на осторожное обращение с ситуацией, имперская армия была перехитрена. Им едва удалось построить оборонительные рубежи, но развертывание резервных сил определенно не было идеальным.

И вот почему, как я уже упоминал ранее, генерал фон Зеттюр сокрушался, что их обманули.

Итак, давайте посмотрим, как война началась, даже когда генералы фон Зеттюр и Рудерсдорф сомневались, что она начнется.

В последние годы в этой области науки был достигнут значительный прогресс.

Сегодня я хотел бы поприветствовать профессора Шерлока с факультета политологии Лондонского университета, который специализируется в основном на ключевых фигурах Федерации того периода времени.

Большое спасибо, что пришли, профессор Шерлок.

— Спасибо за приглашение. Итак, вы хотите знать последние новости в Кремлеведении?”

— Да, сэр. Я понимаю, что ваша сфера компетенции — Кремлинология, анализ руководителей Федерации.

— Совершенно верно. Информация настолько ограничена, что похожа на худанит^[12], хотя.

Ах, Федерация действительно скрытна до мозга костей.

Вы не поверите, сколько времени и усилий потребовалось, чтобы просто получить наши визы, чтобы выйти и снять фильм. Даже несмотря на то, что Министерство иностранных дел страны выдало нам въездные визы на День памяти, была еще одна форма, которая нам была нужна!

Помимо пограничной полиции, требующей другого разрешения, Служба общественного здравоохранения требовала еще один документ. А потом министерство пропаганды чуть не конфисковало нашу камеру, потому что у нас не было лицензии на съемки!

— Ха-ха-ха! Такие вещи постоянно происходят. Большая часть моих успехов в работе с источниками происходила за пределами Федерации.

Понимаю; они настолько скрытны, что вам нужно сделать много дедукции. Но мне любопытно узнать о вашем “прогрессе с источниками”. Например, вы утверждаете, что документы были рассекречены за пределами Федерации?

— Именно. Мы наконец-то начинаем обнаруживать документы одной из сторон конфликта — империи.

Вы все это слышали? Да, ключ к разгадке тайны Великой войны, которую мы расследуем. По-видимому, в этих “секретных имперских бумагах” было несколько важных пунктов.

Итак, профессор, по какой причине Федерация решила начать войну?

— Вероятно, массовая паранойя.

А? Простите, профессор, но не могли бы вы повторить это еще раз?

— Что вы сказали?

— Конечно, массовая паранойя.

— Извините, но я не очень разбираюсь в психологии. Вы не могли бы объяснить?

Я думаю, что знаю определение “массовой паранойи”, но не могу полностью разобраться. Мне невероятно стыдно признаться в этом перед всеми вами, зрителями, но, возможно, я не очень способный ученик.

Пожалуйста, профессор.

— Ну, самое простое объяснение заключается в том, что массовая паранойя — это когда все члены группы впадают в одно и то же заблуждение. В данном случае руководство Федерации как организации было абсолютно убеждено, что их соседи хотят их заполучить или что если они не нападут первыми, то им конец.

— Думаю это ужасно экстремальная гипотеза... Какое исследование вы провели, чтобы прийти к такому выводу?

— Хороший вопрос. На самом деле я столкнулся с этим, когда использовал исторический подход, пытаясь понять контекст, в котором было принято решение.

— Итак, вы исследовали историю той эпохи?

— Именно. И после долгих анализов и исследований я обнаружил, что еще двадцать лет назад психическое состояние руководства Федерации привлекало к себе внимание.

— Ага. Итак, вы изучили предысторию этого решения. Хоть было это довольно давно.

— Тут уж ничего не поделаешь. В коммунистических странах состояние здоровья и психического состояния руководителей является государственной тайной.

— Похоже на политиков нашей страны. Я думаю, что они должны учиться у королевской семьи и сделать эту информацию достоянием общественности. Ну, не то чтобы мы должны позволить назойливым сплетникам преследовать их за это.

— А теперь мы отклонились от темы. Значит, руководство Федерации так же упрямо стремилось сохранить конфиденциальность, как и руководство Содружества?

— И это затруднило ваш анализ?

— Нет, нет, нет. Густая завеса секретов Федерации выбивает Содружество из воды. Тем не менее, моей главной проблемой было отсутствие документации.

— Тем не менее, я бы сказал, что политики Содружества держатся настороже выше среднего уровня. Наша команда отчетности никогда не приветствуется. Во всяком случае, если Федерация еще более скрытна, то я понимаю, почему вам было так трудно получить какие-либо документы. Но вы говорите, что сейчас ситуация изменилась?

— Совершенно верно. Все это благодаря секрету, который мы нашли в документах Генерального штаба имперской армии. После войны все материалы, захваченные армиями альянса, были рассекречены, и мы, наконец, нашли их.

— Секретные документы имперской Армии? — И что же? И что же вы нашли?

— Председатель Совета Народных Комиссаров Джугашвили был как Одержимый. Глава комиссариата внутренних дел Лория был признан мономаном.

— Э-э, и еще один ужасно экстремальный вывод. Как же они там оказались? Учитывая, что эти документы из страны, находящейся в состоянии войны, конечно, самое великодушное толкование, которое вы можете дать, то, что факты искажены.

— Очень хороший вопрос. Но анализ был проведен специалистами в серьезной, нейтральной манере. Даже судя по сегодняшним меркам, они хорошо придерживались принципов психологического анализа. У нас сложилось общее впечатление, что они хорошо поработали.

— Чтобы мы поверили тому, что они сказали? Это правильно и непредвзято? Если мы можем верить этой информации, насколько она надежна, как вы думаете?

— Определенно более надежно, чем официальные отчеты Федерации.

— А это значит, что причиной вступления Федерации в войну была… паранойя? Как удивительно!

— Так массовое заблуждение изменило ход истории. Действительно дает нам представление о том, насколько иронична или, возможно, странна история.

— Это был специальный корреспондент ВТН Эндрю и профессор Шерлок из факультета политологии Лондонского университета.