Тоталитарный режим» царствования Александра III : гнет печати и расправа над «врагами народа»

В карательной политике Александра III обнаруживается явное нарастание форм внесудебного произвола, олицетворение которого, в частности, явилось приятие «Положения о мерах к охранению государственной безопасности и общественного спокойствия». Александр III был способен царствовать только под защитой чрезвычайных мер. Политический режим при нем приближался к тоталитарному, о чем говорит степень жестокости репрессивной политики по отношению к инакомыслию.

Дела высланных без суда в период с начала 80-х по начало 90-х гг. свидетельствуют, что мотивами высылки служили «вредный образ мысли», «сомнительное поведение», в ссылку попадали и за участие в стачках и демонстрациях. Самодержавие превращало своих врагов в людей, «лишенных всех прав состояния». По данным члена М. И. Батьянова, к воцарению Александра III в России насчитывалось 400 тыс. человек под надзором полиции[79], а за два последних царствования число их более чем удвоилось. Большинству смертников казнь через повешение Александр III заменял вечной каторгой, т. е. казнью через пожизненное заточение, где в жутких условиях смертники гибли (умирали и кончали с собой, если не теряли рассудок).

Каторжный режим для политических в России при Александре III был «самым жестоким» за всю историю царской тюрьмы с 1762 г.[80] Именно Александр III в 1884 г. открыл зловещую «Государеву тюрьму» в Шлиссельбургской крепости, а вслед за тем в 1886 г. – политическую каторгу на Сахалине. Две трагедии 1889 г. – Якутская 22 марта и Карийская 7 ноября – вызвали на Западе взрывы протеста против царского деспотизма. В США Марк Твен назвал тогда Александра III «каменносердым, кровожадным маньяком всея Руси»[81]. В самой России Лев Толстой с болью писал «об ужасах, совершаемых над политическими», и питал «отвращение» к Александру III[82], а педагог Н. Ф. Бунаков считал, что «ужасы России в 80-х гг. немного отстали от ужасов царствования Иоанна Грозного»[83].

Укреплять самодержавную власть можно было только подавив печать, лишив ее полностью возможности высказать свое отношение к правительственной политике. «Временные правила о печати» 1882 г. ввели карательную цензуру: уже в 1883 г. были закрыты навсегда три наиболее влиятельные газеты либерального направления – «Голос», «Страна» и «Московский телеграф», а в 1884 г. закрывается лучший демократический журнал «Отечественные записки». За 1882–1891 гг. в России были запрещены к изданию более 1500 рукописей, арестованы 9386 ввезенных в Россию зарубежных книг. Ни в одно царствование не томилось в тюрьмах, ссылке, на каторге столько литераторов, как при Александре III. Поэтому М. Е. Салтыков-Щедрин и увековечил режим Александра III в образе «Торжествующей свиньи», которая «кобенится» перед Правдой и «чавкает» ее[84]. Легальная литература также оскудела. Понизились тиражи подпольных изданий, и они почти не имели распространения из-за полицейских преследований[85]. Обсуждение правительственной деятельности вообще изымалось из печати, а отдельными циркулярами предписывалось «воздерживаться» от сообщений о земских и думных постановлениях, крестьянском вопросе, запрещалось упоминать в газетах и журналах о 25-летии отмены крепостного права. Процветала при Александре III и «охранительная» журналистика – издания Каткова и Мещерского. Все эти меры способствовали понижению развития печати в период правления императора. Кроме того, политика императора понизила авторитет его царской власти в глазах народа. Подобные меры не менее, чем контрреформы, понять, насколько последовательным было стремление императора вернуться к порядкам дореформенной России.

Таким образом, карательная политика Александра III, ставившая своей целью установление в России политического единомыслия, нашла свое наиболее яркое выражение в цензурных репрессиях, особенно в отношении периодической печати. Самый жестокий каторжный режим, страдания пожизненного заточения «врагов Отечества», гонения на литераторов и многие другие факты обусловили установление тоталитарного режима царствования и, как следствие, возбудили ненависть народа к императору.

 

Заключение

При работе над личностью Александра III и при изучении деятельности представленного императора я пришла к тому выводу, что предпоследний монарх в истории Российского государства представляет собой загадочную и во многом неоднозначную личность, а его правление так же, как и натура монарха, может встречать как положительную оценку, так и отрицательную. Многие стороны характера с объективной точки зрения исследователи не признавали, осуждали его за определенные черты характера, на что сказывались факторы его правления, другие авторы, посвятившие свои работы Александру III, в том числе современники монарха, слепо видели в нем блестящего политика, государственного деятеля и человека. Отрицать каким-либо образом сведения этих людей нельзя, ведь они имеют свою ценность. Однако при столкновении с разнообразным числом фактов об Александре III, его жизни и государственной деятельности, его поведении в семейной обстановке и отношении к окружающим его людям я больше склоняюсь все же к тем людям, которые позиционируют Александра как миролюбивого, доброжелательно, осторожного человека и политика, имеющего своей целью, с одной стороны, сохранение мира в своей стране, а, с другой стороны, незыблемости самодержавной власти путем репрессий в отношении печати и инакомыслящих. Все же, как бы другие историки не старались осветить «неблагоприятные» факты о личности самодержца, по моему мнению. положительных сведений об Александре III как человека несомненно больше.

Именно большинство положительных свойств и качеств характера самодержца были заложены семейным окружением и учителями маленького Александра в начальный этап его жизни. Это проявляется, например, в том, что навыки военного дела, полученные Александром при получении образования благодаря его учителям, обусловили характер императора как военного человека с твердыми убеждениями и строгой дисциплиной, которые император пронес через свою жизнь. Чувствительность, вера в Бога, привитые матерью монарха, наряду с другими факторами предопределили религиозность императора. Сами родители Александра III относились к своему сыну как обычному ребенку, не возлагая на него больших надежд. Его любили, его старались научить многим вещам, его обучали в соответствии с тем, как должен быть обучен ребенок царской семьи. Возможно, любовь родителей была определена лишь тем фактом, что Александр III был их ребенком, но все же той родительской любви, которую желал почувствовать на себе император, он так и не получил. Несмотря на предоставление Александру III всестороннего образования, мальчик не освоил многое из того, что должен был знать будущий император, что объяснялось многими факторами, среди которых большую роль играла заинтересованность или незаинтересованность Александра III теми или иными вещами.

Личность императора, можно сказать, воплощает в себя лучшие человеческие качества характера. Обладая мужественным внешним видом, простотой, как в привычках, так и во внешнем облике, чувствительностью, величайшим трудолюбием, усердием, самокритичностью, скромностью, эта личность не может не вызывать восторга у историков и исследователей. Но это не означает, что Александр III не лишен духовных изъянов, проявляющихся в излишней скрытности, доверчивости, которая отчасти проявилась в фактическом управлении государством ближайшим правительственным окружением Александра III, а также находящих выражение в противоречивости характера императора, что, конечно, нельзя назвать «золотой стороной его характера». Никак нельзя назвать весомым преимуществом монарха характеристику императора как справедливого, набожного, бережливого, добродушного в полном смысле этого слова монарха и человека, т. к. это ярко вступает в противоречие с иными обстоятельствами, если обратить внимание на нарушение закона императором посредством приоритетности личных предпочтений в решении судебного дела, если вспомнить о политике национализма, преследованиях иноверцев, «бездарную» трату «народных» денег, жестокие пытки и регулярные преследования государственных преступников. Поэтому, казалось бы, такие духовные, чувственные, «уединенные» увлечения императора поэзией, музыкой, театральными представлениями, характеризующих Александра III как романтическую натуру, безобидного и творческого человека, не может иметь ничего общего с тем человеком, который создал Шлиссельбургскую крепость и подвергал заключённых «томному ожиданию».

Если раннее возникали какие-либо сомнения по поводу личностных черт Александра III, то в отношении его политических взглядов не наблюдается каких-либо возражений, а именно по поводу позиционирования императора как ярого защитника самодержавной власти, которая пронизывала всю политику Александра III, и приверженца консервативных убеждений. Таковые взгляды монарха были заложены ещё в детстве императора К. П. Победоносцевым, что впоследствии выразилось в проведении политики контрреформ. Падение роли государственного совета в период царствования Александра III, подчинение церкви государственному аппарату, можно сказать, явились одним из самых ярких проявлений слепой веры самодержца в укреплении власти «сверху». Политика национализма, являющаяся одним из главных принципов претворения в жизнь самодержавной власти, шовинизм, имело свои истоки именно в политических взглядах Александра III, основой которых явилось недопущение посягательства на власть самодержца.

Было бы не разумно думать, что на политические взгляды императора не имело влияние окружение императора, в том числе и жена Александра III, которая способствовала формированию у императора германофильских наклонностей. В частности, Победоносцев, Мещерский, Катков, гр. Толстой вошли в историю как главные деятели реакционной политики Александра III, где схожесть взглядов императора и его правительственного «квартета» обусловили политику контрреформ. Сближение этих людей с императором кажется практически невозможным, учитывая столь огромную разницу в человеческих качествах Александра III и его ближайших советников. Возможно, здесь сказалась такая черта характера императора, как даже в самом худшем видеть что-то хорошее, а, может быть, здесь имело значение простая нехватка достойных и способных людей при управлении государством.

Внутренняя политика Александра III же складывалась «тяжело и медленно». Она была тяжела не только для народа России тем, что монарх, использовал репрессивные методы в отношении печати и инакомыслящих для укрепления самодержавной власти. Ей были недовольны тем, что Александр III закрывал пред Россией возможности конституционного развития и оценивал реформы, проведённые его отцом, с точки зрения их совместимости с абсолютной властью. На судебной контрреформе он настаивал именно, потому что в его глазах это было детище конституционалистов, начавших с ограничения судебной власти царя. Другой идеей Александра была идея национальная, сказывавшаяся и в его внешней политике, и в политике по отношению к национальным окраинам, у которых он начал отбирать остатки автономии, и в отборе приближённых сановников. Сильно отразился на его политике и сословный принцип, который сильно сказался на дворянской политике Александра III, поставившего своей целью поддержать и возродить поместное дворянство в России. Вследствие избранного Александром III курса «Россия сошла с пути, обозначенного «Великими реформами». Однако их корректировка и попытка приспособить к политической доктрине «народного самодержавия» также не удались в полной мере. Власть не хотела проводить реформы, вместе с тем не могла их не проводить и не способна была их возглавить. Отсутствие чётко обозначенного курса вело к хаосу и кризису, что и отразилось в трагических событиях неурожайных лет начала 1890-х гг.

Путь, выбранный Александром III, заключался в отделении экономики от политики при сохранении единовластия в обеих сферах. Александр III полагал, что можно развивать экономические силы страны, опираясь на архаическую систему управления, главной чертой которой было сосредоточение всей системы управления в руках монарха. Поэтому политическую доктрину Александра III можно выразить лозунгом «назад в будущее», отражающим противоречия этого периода. Такое одновременное преследование двух взаимоисключающих целей, сохранявшаяся в основе внутренней политики, прямым путём вела к катастрофе, ибо тем самым формировалась главная основа будущих революций – противоречие между архаичной системой управления и «ультрасовременными» тенденциями в экономике, на всех парах устремившейся вперёд[86]. Наверное, только лишь внешняя политика ставится в достоинства царствования императору, приведшая Россию к тринадцатилетнему внешнему миру.

Такую Россию, оставленную в обстановке тяжести, растущей тревоги, еще более приблизившуюся к революции, оставил Александр III своему наследнику – сыну Николаю.