Общественная опасность личности преступника

И ОСНОВАНИЕ СПЕЦИАЛЬНЫХ ВИДОВ

ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

 

Э.С. Тенчов

 

Важным средством преодоления преступности в условиях зрелого социализма продолжают оставаться уголовно-правовые меры. Их выбор в конкретных ситуациях во многом определяется общественной опасностью личности преступника. Нередко эта опасность незначительна, появляется возможность

 

98

 

исправления виновных и предупреждения новых преступлений без использования мер репрессии. В подобных случаях такой способ воздействия на преступника, как уголовная ответственность и наказание, «не может дать соответствующего эффекта, он нецелесообразен, а иногда даже вреден»[154].

В свете этого актуальным представляется повышение действенности института освобождения от уголовной ответственности, обеспечивающего как охрану интересов общества, так и перевоспитание лиц, совершивших преступления, и состоящего из семи общих видов такого освобождения (ч. 3, 4 ст. 10, ст. 48, ч. 1 ст. 50, ст. 50¹, 51, 52 УК РСФСР, п. 4 ст. 5 УПК РСФСР) и четырех специальных видов, предусмотренных нормами Особенной части уголовного законодательства. Специальные виды освобождения от уголовной ответственности применяются в случаях, когда: а) лицо, завербованное иностранной разведкой, не совершило никаких действий во исполнение полученного задания о проведении враждебной деятельности против СССР и добровольно заявило органам власти о своей связи с иностранной разведкой (п. «б» ст. 64 УК РСФСР); б) лицо дало взятку в результате вымогательства или после дачи взятки добровольно заявило о случившемся (примечание к ст. 174 УК РСФСР); в) лицо добровольно сдало огнестрельное оружие, боевые припасы или взрывчатые вещества, хранившиеся у него без соответствующего разрешения (примечание к ч. 1 ст. 218 УК РСФСР); г) лицо, уплатившее выкуп за невесту, добровольно заявило об этом соответствующему должностному лицу (ч. 3 ст. 127 УК Туркменской ССР).

Обобщение отдельных видов освобождения от уголовной ответственности, предусмотренных нормами Общей части уголовного законодательства, позволило С.Г. Келиной сделать вывод о том, что применение всех таких видов допустимо «при двух основаниях: небольшой степени общественной опасности совершенного преступления и отсутствия либо небольшой степени общественной опасности личности виновного»[155]. Подоб-

 

99

 

ный подход представляется приемлемым, но нуждающимся в некоторых уточнениях. Во-первых, не всегда при освобождении от уголовной ответственности небольшой общественной опасностью характеризуется и преступление, и лицо, его совершившее. Часть 1 ст. 50 УК РСФСР предусматривает такое освобождение, если, вследствие изменения обстановки, «совершенное виновным деяние потеряло характер общественно опасного или это лицо перестало быть общественно опасным». В случае же истечения давности основанием освобождения от уголовной ответственности служит исключительно отпадение общественной опасности субъекта преступления[156]. В данной связи формулировку С.Г. Келиной целесообразно уточнить, поставив в скобках после союза «и» разделительный союз «или»[157]. Во-вторых, приведенное правило не разъясняет, в какой момент деяние или лицо характеризуются небольшой общественной опасностью. Анализ соответствующих уголовно-правовых норм показывает, что такая степень опасности в одних случаях существует уже в момент совершения деяния (ч. 3, 4 ст. 10, ст. 50¹, 51, 52 УК РСФСР), а в других — снижается к моменту решения вопроса об освобождении от уголовной ответственности (ст. 48, ч. 1 ст. 50 УК РСФСР).

Итак, общие виды освобождения от уголовной ответственности базируются на существующей в момент преступления либо рассмотрения дела следственными органами или судом сравнительно небольшой степени общественной опасности преступного деяния и (или) лица, его совершившего. Приоритет здесь принадлежит характеристике личности субъекта, ибо именно его свойства находят внешнее выражение в преступлении и определяют поведение лица в будущем.

В юридической литературе нет единства по вопросу о правовой природе и основаниях специального освобождения от уголовной ответственности. Некоторые авторы вообще не исследуют данную проблему, ссылаясь на специфичность рас-

 

100

 

сматриваемых видов освобождения[158]. Другие полагают, что «освобождение от уголовной ответственности по нормам Особенной части уголовного кодекса не имеет своим основанием небольшой степени общественной опасности преступления и личности преступника и тем самым коренным образом отличается от института освобождения от уголовной ответственности, объединяющего ряд норм Общей части уголовного законодательства»[159]. Третьи же обоснованно придерживаются мнения, что и в основе специальных видов лежит небольшая общественная опасность самого деяния и лица, его совершившего, но она проявляется через свои специфические особенности[160]. Специфика здесь заключается в том, что общественная опасность содеянного и личности субъекта понижена по сравнению с обычной, которую имел в виду законодатель, устанавливая уголовную ответственность за соответствующие деяния.

Объективно пониженная степень общественной опасности определяется тем, что специальное освобождение от уголовной ответственности применяется в случаях, когда не наступают (предотвращаются) общественно опасные последствия преступного деяния. Освобождение от уголовной ответственности за измену Родине, как указано в п. «б» ст. 64 УК РСФСР, допускается при условии, что задание иностранной разведки о проведении враждебной деятельности против нашей страны не выполнялось, а сами планы этой разведки стали известны компетентным государственным органам. Если в соответствии с примечанием к ч. 1 ст. 218 УК РСФСР от ответственности освобождается лицо, незаконно изготовившее, хранившее или носившее огнестрельное оружие, боеприпасы или взрывчатые вещества, то предполагается, что имевшиеся у него без надлежащего разрешения предметы вооружения не использовались во вред обществу, а были сданы органам, осуществляющим борьбу с преступностью[161]. Рассматривая основание освобождения от ответственности при добровольном заявлении о даче

 

101

 

взятки должностному лицу (примечание к ст. 174 УК РСФСР) нельзя не заметить, что в подобной ситуации создаются условия для пресечения деятельности взяточников в отдельных звеньях аппарата управления, а заявители отказываются от приобретения за взятку тех или иных благ[162]. По обоснованному мнению Ю.М. Ткачевского, для освобождения от ответственности лица, уплатившего калым, необходимо, чтобы добровольное заявление о случившемся «было сделано в максимально короткий срок, во всяком случае до выхода невесты замуж в результате уплаты и принятия калыма»[163]. При таких условиях посягательство на честь и достоинство женщины не достигает первоначально намеченной цели.

Возникает вопрос, правомерно ли говорить о наступлении или ненаступлении вредных последствий в случаях совершения преступления, описанных в рамках так называемого формального состава. К ним, в частности, относятся измена Родине (п. «а» ст. 64 УК РСФСР), дача взятки (ст. 174 УК РСФСР), незаконное ношение, хранение, приобретение, изготовление огнестрельного оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ (ч. 1 ст. 218 УК РСФСР), уплата калыма за невесту (ч. 2 ст. 127 УК Туркменской ССР, ч. 2 ст. 232 УК РСФСР). Само совершение указанных в этих нормах действий способно причинить весьма серьезный вред социалистическим общественным отношениям. Именно поэтому данные преступления описываются в рамках формальных составов и признаются окон-

 

102

 

ченными с момента совершения названных действии независимо от наступления дальнейших вредных последствий. Конкретные общественно опасные последствия, находясь в этих случаях за рамками законодательного описания преступлений, тем не менее существуют в реальной действительности и служат мерилом степени общественной опасности как содеянного, так и личности виновных.

Как отмечает Г.З. Анашкин, «нередко наибольший вред внешней безопасности СССР причиняется не тем, что лицо, например, изменив Родине, дало согласие иностранной разведке быть завербованным для проведения враждебной деятельности против СССР, а последующей преступной деятельностью этого лица»[164].

Точно так же при совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 218 УК РСФСР, наиболее существенный вред наносится не самими действиями по незаконному изготовлению, хранению или ношению оружия, а тем, что в результате оказанных действий создается обстановка, серьезно угрожающая жизни, здоровью людей или другим общественным и личным интересам. Вероятность наступления в этих случаях опасных последствий весьма высока и часто реализуется. Изучение практики показывает, что незаконно имеющееся оружие используется виновными для совершения других преступлений более чем в половине случаев[165].

Социалистическому обществу не безразлично, какой фактический вред причиняют преступления, и оно стремится его предупредить или по крайней мере существенно уменьшить. Одним из средств предотвращения таких последствий служит законодательное провозглашение специальных видов освобождения от уголовной ответственности, которое как бы побуждает людей, преступивших грань дозволенного, принять деятельные меры для того, чтобы устранить созданную ими самими возможность причинения серьезного вреда интересам общества и граждан, уменьшить общественную опасность своих собственных поступков.

Субъективно пониженная степень общественной опасности преступлений, в связи с которыми допускается специальное освобождение от уголовной ответственности, выражается в

 

103

 

том, что содеянное не выходит за рамки формального состава и не причиняет серьезных последствий по причинам, которые зависят от воли самого виновного. Совершившее преступление лицо в указанных ситуациях добровольно является к представителям власти или советской общественности и заявляет о совершенном деянии. Такое заявление не исчерпывается информацией о собственных действиях субъекта. В одних случаях оно содержит необходимые данные для разоблачения и пресечения происков иностранной разведки, в других — для очистки от взяточников отдельных звеньев аппарата управления, в третьих — для изобличения вымогающих калым родственников невесты и борьбы с пережитками родового быта, в четвертых — сопровождается выдачей незаконно имеющегося оружия. При этом лицо убеждено в наличии у него возможности и в дальнейшем продолжать противоправно владеть оружием, поддерживать связи с иностранной разведкой и выполнять ее задание, сохранить в тайне факт дачи взятки или уплата калыма и воспользоваться ими в личных интересах, но тем не менее оно предупреждает общественно опасные последствия своего деяния и сообщает о нем соответствующим органам.

Наличие такого субъективного фактора, находящего объективное проявление, свидетельствует об отсутствии (или отпадении) значительной общественной опасности самого виновного. «Общественная опасность преступника, как и ее степень, — категория изменчивая»[166], она определяется и такими признаками, «которые характеризуют отношение преступника к содеянному им и в связи с этим поведение после совершения преступления»[167]. Нельзя, конечно, упускать из виду, что поведение лица, направленное на предотвращение вредных последствий собственных действий, детерминируется объективными обстоятельствами, всей обстановкой советской действительности, ибо «в условиях социализма каждый выбившийся из трудовой колеи человек может вернуться к полезной деятельности»[168]. Но изменение отношения к преступлению, активную деятельность субъекта по недопущению серьезных последствий совершенного следует признать показателем того, что данное лицо не настолько опасно, чтобы его дальней-

 

104

 

шее становление на путь честной трудовой жизни обеспечивалось с помощью мер уголовной репрессии.

Таким образом, основанием применения специальных видов освобождения от уголовной ответственности выступает сравнительно пониженная степень общественной опасности личности преступника и совершенных им деяний, проявляющаяся в деятельном, раскаянии виновного и вследствие этого предотвращении (ненаступлении) серьезных последствий содеянного.

Такого рода обстоятельства служат основанием специального освобождения от уголовной ответственности только в случаях совершения четырех прямо указанных в законе преступлений, но они нередко встречаются и по делам об иных преступных деяниях. Не случайно поэтому закон (п. 1 и 9 ст. 38 УК РСФСР) предусматривает, что в этих последних случаях предотвращение виновным вредных последствий совершенного преступления, чистосердечное раскаяние и явка с повинной, а равно активное способствование раскрытию преступления признаются при назначении уголовного наказания обстоятельствами, смягчающими ответственность. Иными словами, в одних ситуациях названные факторы, свидетельствующие о пониженной общественной опасности лица, лежат в основе освобождения его от уголовной ответственности, а в других — только смягчают ее[169].

По нашему мнению, на современном этапе уместно поставить вопрос о постепенном, по мере укрепления законности, расширении круга преступных деяний, при совершении которых наличие деятельного раскаяния, завершившегося явкой с повинной, и предотвращение субъектом последствий содеянного служило бы основанием освобождения от уголовной ответственности.

При соответствующей законодательной регламентации специальные виды освобождения от уголовной ответственности могли бы, в частности, применяться в случаях: а) изготовления или хранения аппаратов для выработки крепких спиртных напитков (ст. 158 УК РСФСР), если виновный добровольно, сдал эти аппараты, не применив их для производства самогона или другого крепкого спиртного напитка; б) подделки знаков почтовой оплаты либо документов на проезд пассажиров

 

105

 

или провоз грузов (ст. 159 УК РСФСР) при условии добровольной сдачи этих предметов без использования их по ранее намеченному назначению; в) подделки документов, штампов печатей, бланков государственных или общественных организаций (ч. 1 и 2 ст. 196 УК РСФСР), если данные предметы не использовались субъектом во вред обществу и добровольно сданы соответствующим органам; г) изготовления или ношения холодного оружия без надлежащего разрешения (ч. 2 ст. 218 УК РСФСР) при условии добровольной сдачи виновным этого оружия; д) изготовления или хранения порнографических предметов (ст. 228 УК РСФСР), если эти предметы не распространялись и не рекламировались субъектом, а были им добровольно сданы компетентным органам; е) заключения по местным обычаям соглашения о браке с лицом, не достигшим половой зрелости (ч. 1 ст. 234 УК РСФСР), при условии, что виновный отказался от реализации данного соглашения и добровольно заявил о случившемся органам власти. Кроме того, целесообразно проверенное на практике правило ч. 3 ст. 127 УК Туркменской ССР, существующее также в УК Таджикской ССР (ч. 2 ст. 130), закрепить и в уголовных кодексах других союзных республик, предусматривающих ответственность за уплату калыма.

Эти предложения не претендуют на бесспорность. Однако совершенствование законодательства в таком направлении соответствовало бы принципу социалистического гуманизма в уголовном праве. Обеспечивая в должной мере охрану интересов общества и отдельных граждан, оно позволило бы ограничить сферу уголовной ответственности в отношении тех лиц, которые не представляют значительной общественной опасности и доказали это своим позитивным поведением по предотвращению преступных последствий ими же содеянного.