Тема 1. Михаил Афанасьевич Булгаков: врач, писатель, человек

ПРЕДИСЛОВИЕ

Культура речи – неотъемлемая часть личностной характеристики, а для врачей, чья деятельность непосредственно связана с речевым общением, она, кроме того, является немаловажным условием их профессионального успеха. Правильность, выразительность и точность речи на сегодняшний день – необходимые атрибуты гуманитарной культуры современного специалиста.

Дисциплина «Культура делового и профессионального общения» входит в состав гуманитарного, социального и экономического цикла ФГОС ВО Министерства образования и науки РФ в рамках вариативной части. Учебное пособие, составленное в соответствии с Федеральными государственными образовательными стандартами высшего образования, является практическим сопровождением изучения дисциплины «Культура делового и профессионального общения»  и предназначено для студентов 1 курса, обучающихся в вузе естественнонаучного и медицинского профиля по специальностям 31.05.01 «лечебное дело», 31.05.02 «педиатрия», 31.05.03 «стоматология», 33.05.01 «фармация».

Цель пособия – формирование общекультурных компетенций будущего врача, повышение грамотности устной и письменной речи обучающихся. 

 Актуальность учебного пособия «Культура речи врача» состоит в том, что предлагаемые в пособии произведения не только учат искусству общения, искусству слова, но и поднимают важнейшие социальные, психологические, духовные, нравственные, этические, философские проблемы, обогащая культуру и формируя личность будущего специалиста-медика.

    Пособие сочетает в себе жанры хрестоматии и сборника заданий. В нем представлены рассказы М.А. Булгакова, в которых отражены деонтологические вопросы деятельности врача, предложены задания, помогающие студентам сформировать собственное мнение по этим вопросам.  Кроме того, пособие включает практикум, контрольные задания, задания в тестовой форме и задания для самостоятельной работы.

В пособии даны языковые и речевые упражнения: за наблюдением языкового факта следует его анализ, самостоятельный поиск аналогичного языкового факта, творческое задание, которое  пробуждает и поддерживает у студентов интерес к родному языку, воспитывает языковое чутьё, формирует   эстетическое начало.

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

 Тема 1. Михаил Афанасьевич Булгаков: врач, писатель, человек                              5

Тема 2. Психология молодого врача в начале профессионального пути:

         рассказ «Полотенце с петухом»                                                                       12                                                                      

 

Тема 3. Профессиональное становление начинающего врача:

         рассказ «Крещение поворотом»                                                                         25

 

Тема 4. Описание операции трахеотомии в художественной литературе:

        рассказ     «Стальное горло»                                                                              37

 

Тема 5. Проблема врачебного долга. Рассказ «Тьма египетская»                                   50

 

Тема 6. Особенности изложения медицинских данных

        в художественном тексте: рассказ «Звёздная сыпь»                                      63

 

Тема 7. О профессиональном росте молодого врача:

         рассказ «Пропавший глаз»                                                                               80

 

Библиография                                                                                                                  96

 

Приложение 1. Ответы к заданиям в тестовой форме                                                 97

 

 

Задания в тестовой форме

1. В какую больницу приехал на работу молодой врач?

а) Мурьевскую
б) Мурановскую
в) Звенигородскую

 

2. Что, по мнению юного врача, могло придать ему солидности и значимости?
а) очки
б) трость
в) портфель

 

3. Какие чувства испытывает молодой врач, приехав работать в деревню?
а) неуверенность и страх
б) восторг и уверенность в себе
в) равнодушие и нежелание работать

 

4. Чего боялся молодой врач перед операцией?
а) девушка останется калекой
б) девушка не выдержит боли          

 в) девушка умрет под ножом на операционном столе

 

5.  Кто был предшественником юного врача?
а) Демьян Лукич
б) Михаил Афанасьевич
в) Леопольд Леопольдович

 

6. Что удивило молодого доктора в деревенской больнице?
а) разнообразие инструментария
б) переполненные пациентами палаты
в) хорошая библиотека медицинской литературы

 

7. Молодой врач боялся, если привезут больного

а) с гнойным аппендицитом

б) с ущемленной грыжей

в) с насморком

8. При каких обстоятельствах получила травмы нижних конечностей девушка?

а) попала под лошадь

б) упала с лошади

в) попала в мялку 

 

9. Как с помощью языка медицины описать действие молодого врача:«Я кругообразно и ловко, как опытный мясник, острейшим ножом полоснул бедро, и кожа разошлась»?

а) разрезать кожу на бедре

б) сделать разрез в области бедра
в) сделать круговой надрез на бедре

 

10. О чем подумал молодой врач, осмотрев пострадавшую девушку?
а) «случай сложный, но спасти можно»
б) «тут уж ничего не сделаешь»
в) «ничего страшного нет»

 

11.  Как с помощью языка медицины описать действие молодого врача: «Я срезал громадный кус женского мяса»?
а) удаление тканей
б) срезание тканей
в) вырезание тканей

 

12.  «Потом, щёлкая колленом, я стал редкими швами зашивать кожу…»: что такое коллен на медицинском сленге?
а) скальпель
б) ранорасширитель
в) реберные ножницы  

 

13.  «Потом вязали лигатурами…»: что такое лигатура?

а) марлевая повязка

б) хирургическая игла

в) нить, используемая для перевязки сосудов и трубчатых органов

 

14.  «Лишь после нескольких секунд нашел я чуть заметную редкую волну», «опять прошла ниточкой волна»: о чем говорит врач?
а) о пульсе
б) о дыхании
в) о движении тела

 

15.  С каким историческим персонажем сравнил себя молодой врач?

а) с Дмитрием Самозванцем

б) с Иваном Сусаниным 

в) с Наполеоном

 

16.  C какой книгой обещал себе не расставаться молодой врач?

а) анатомический атлас

б) руководство по хирургии

в) рецептурный справочник 

 

17.  Что после операции заметил доктор в глазах своих помощников?

а) зависть и злость

б) уважение и удивление

в) разочарование и осуждение

 

18. Сколько раз до ампутации конечностей девушке молодой доктор делал подобную операцию?

а) ни разу

б) два раза

в) один раз

 

19. С кем сравнила Анна Николаевна молодого доктора после операции?

а) с Леопольдом Леопольдовичем

б) с Пироговым

в) с Дуайеном

 

20. О чём напоминало врачу подаренное ему полотенце с вышитым петухом?

а) о победе над собственным страхом

б) о первой самостоятельной операции

в) о важном этапе в профессиональной жизни молодого врача

Тема 3. Профессиональное становление начинающего врача:

Задания в тестовой форме

1. Какое утверждение верное?

  а) сюжет рассказа «Крещение поворотом» полностью автобиографичен
  б) сюжет рассказа «Крещение поворотом» частично автобиографичен
  в) сюжет рассказа «Крещение поворотом» полностью придуман писателем

 

2. С каким диагнозом привезли женщину?
а) ларингит
б) катар желудка
в) поперечное положение плода

 

3. Что читал молодой доктор, когда за ним пришла сиделка Аксинья?

   а) газету

   б) пьесу Шекспира

   в) атлас по топографической анатомии

 

4. Чего боялся молодой доктор?
а) придётся накладывать щипцы
б) успокаивать роженицу
в) работать одному

 

5. Кто помогал молодому доктору во время осмотра роженицы?
а) Демьян Лукич
б) Анна Николаевна

       в) Пелагея Ивановна

 

6. Сколько раз в жизни молодой доктор принимал роды?
а) один раз
б) два раза

       в) ни разу

 

7.  Какая фраза из учебника постоянно «всплывала» в голове молодого доктора во время осмотра роженицы?
 а) операцию поворота на «ножку» производят в три этапа
 б) поперечное положение есть абсолютно неблагоприятное положение

      в) удобнее всего захватывать ножку, которая лежит ближе к брюшной стенке роженицы

 

8. К какой книге обращается молодой врач перед тем, как принимать роды?

а) А. Я. Крассовский «Курс практического акушерства»

б) А. Додерляйн «Оперативное акушерство»

в) И. П. Лазаревич «Курс акушерства»

9. После прочтения учебника по акушерству у молодого врача

а) определился план действий

б) в голове все спуталось окончательно 

в) появилось сильное желание самостоятельно провести роды

 

10.  О чём рассказывала акушерка Анна Николаевна во время подготовки к операции?

а) как она много раз принимала роды

б) как бабки-знахарки «помогают» рожать женщинам

в) как предшественник молодого врача – опытный хирург – делал повороты

 

11. Какая реакция была у молодого доктора на то, что говорила акушерка Анна Николаевна во время подготовки к операции?

а) доктора раздражали рассказы Анны Николаевны

б) доктор узнал то самое необходимое, чего не бывает ни в каких книгах
в) доктор был сосредоточен и не обращал внимания на то, что говорила акушерка

12. Какое утверждение верное? Во время осмотра роженицы
а) движения врача были уверенны и правильны, он совершенно не волновался
б) движения врача были неуверенны и неточны, а своё беспокойство он старался спрятать и ничем его не проявлять

       в) движения врача были уверенны и правильны, а своё беспокойство он постарался спрятать как можно глубже и ничем его не проявлять

 

13.  Сколько раз молодой доктор, будучи студентом, присутствовал на родах?
а) два раза
б) один раз
в) ни разу

 

14. О ком идёт речь: «Он молчит, и голова его безжизненно, словно на ниточке, болтается из стороны в сторону»?
а) о муже роженицы
б) о Демьяне Лукиче
в) о новорождённом младенце

15.  Молодой доктор после операции боится продолжать разговор с Анной Николаевной об акушерстве, потому что

   а) он не знает, как себя вести

   б) от усталости ему очень трудно говорить 

   в) его знания в акушерстве так неясны, так книжно отрывочны

 

16. Какой раздел книги по акушерству перечитывает молодой доктор после успешного завершения операции?
а) «Ведение родов»
б) «Опасности поворота» 

в) «Аномалии костного таза»

 

17. Какое выражение лица у Анны Николаевны заметил молодой доктор после операции?

  а) абсолютное безразличие

  б) крайнее недоумение и непонимание

в) искреннее выражение горделивого удовольствия

 

18. «А вы, доктор, хорошо сделали поворот, уверенно так». Кто так оценил работу молодого врача?

а) Демьян Лукич

б) Анна Николаевна

в) Пелагея Ивановна

 

19. К какому выводу приходит молодой врач после проведенной операции?

а) большой опыт можно приобрести только в столичной клинике

   б) большой опыт можно приобрести во время учёбы в университете

   в) большой опыт можно приобрести в деревне, но только нужно больше читать

 

20. Какое значение имеет слово «крещение» в названии рассказа?

а) процесс, действие

б) религиозный обряд

в) первое решительное испытание в каком-либо деле, на каком-либо поприще

 

 

Задания в тестовой форме

1. Какие проблемы поднимает М. А. Булгаков в рассказе «Тьма египетская»?

а) приобретение профессионального опыта
б) профессиональный долг врача – борьба с невежеством
в) неграмотность, необразованность деревенских жителей  

 

2. О чём разговаривают молодой врач и его коллеги?

а) составляют план работы на следующий день

         б) обсуждают операцию, проведённую накануне
         в) рассказывают молодому доктору случаи из медицинской практики

3. Когда пациентка сказала, что за один день выпила целый флакон белладонны и хорошо себя чувствует, молодой врач был крайне поражён тем, что
а) очевидна быстрая положительная динамика
б) больная жива, хотя в данной ситуации должна была умереть
в) приём лекарства повлиял на умственную деятельность пациентки

4. Какими эпитетами охарактеризовал молодой врач мельника?
а) добрый
б) вежливый

           в) интеллигентный

 

5. Что именно во внешности мельника произвело приятное впечатление на доктора?
а) борода
б) дорогая шуба
в) красивые руки

 

6. На что жаловался мельник: «Каждый день <…> часа два потреплет и отпустит»?

а) на тошноту

б) на лихорадку

в) приступы мигрени

 

7. Какой диагноз поставил мельнику молодой врач?
а) малярия
б) дифтерия
в) гипертония

 

8. Какую характеристику дал молодой врач мельнику: «Это поистине светлый луч …»?

а) во тьме

б)  в подземелье

в) «в тёмном царстве»

 

9. Какого типа лихорадка характерна для малярии?

а) послабляющая

б) перемежающаяся 

в) рецидивирующая

10.  Почему мельник оказался на грани жизни и смерти?

а) потому что не принимал лекарства

б) потому что перепутал дозировку лекарства
в) потому что принял все порошки за один раз

11. Какую процедуру сделали больному мельнику?
а) инъекцию
б) переливание крови
в) промывание желудка

12.   Доктор, «наклонившись, пощупал пульс и убедился, что мельник выскочил благополучно», то есть
а) остался живой
б) добрался до дома
в) вовремя вышел из операционной

13.  Почему крестьяне «прямо обожали» Леопольда Леопольдовича?

а) верили ему 

б) подход знал к ним 

в) разговаривать с ними умел

 

14.  Почему крестьянину Фёдору Косому не помогли французские горчичники?
а) он поставил их на тулуп
б) у них истёк срок годности
в) он поставил их на короткое время 

 

15. Как бабки-знахарки «помогают» роженицам при трудных родах?  

а) заставляют петь их песни  

б) в родовой канал кладут сахар

в) дают жевать волосы роженицам

 

16. Как молодой врач назвал рассмешившие его рассказы коллег?

а) сказки

б) анекдоты    

в) весёлые истории

17.  Какое лекарство назначил врач мельнику? 

а) хинин 

б) хлорохин

в) мефлохин

 

18.  О чём подумал молодой врач, узнав, что мельник умирает?

а) неправильно поставил диагноз

б) назначил малую дозу лекарства
в) Пелагея Ивановна забыла дать мельнику лекарство

 

19.  Случай с мельником произошел 17 декабря. Чем знаменателен этот день для врача?
а) день рождения
б) день первой удачно проведенной операции
в) первый день работы в Мурьевской больнице

20.  «Ну, нет… я буду бороться»: чем намерен бороться молодой врач?
а) с невежеством
б) с нарушениями дисциплины
в) с антисанитарным состоянием больницы

 

Задания в тестовой форме

1. Какие проблемы поднимает М. А. Булгаков в рассказе «Звёздная сыпь»?

а) борьба с эпидемией сифилиса
б) повышение рождаемости в России
в) профессиональный долг врача – борьба с невежеством    

2. Как долго работал молодой врач в больнице?
а) шесть лет

     б) шесть недель
     в) шесть месяцев

 

3. «Как в небе звёзды», – подумал я. Что вызвало такие ассоциации у врача?
а) ощущения в глазах

б) сыпь на теле пациента
в) выражение глаз одной из пациенток

 

4. На что жаловался первый пациент, больной сифилисом?  

а) кожный зуд
б) ему заложило глотку

     в) высокую температуру

5. В какой ситуации молодой врач вдруг «обнаружил у себя громаднейшие познания в области сифилидологии и недюжинную сметку»?
а) когда сдавал экзамен
б) когда коллегам о сифилисе
в) когда объяснял пациенту опасность сифилиса и его последствия 

 

6.  Какое средство назначил молодой врач больному для лечения сифилиса?

а) ртутную мазь

б) цинковую мазь

в) вазелиновую мазь 

 

7. За чем необходимо следить больному во время лечения мазью? 

а) за ногтями
б) за состоянием волос
в) за зубами и вообще за ртом

 

8. Как пытался молодой доктор успокоить женщину, которой муж написал в письме, что он болен сифилисом?

а) «Это незаразная болезнь»

б) «Мы с успехом лечим эту дурную болезнь»

в) «Перестаньте волноваться! Есть надежда. Правда, все еще может случиться, но сейчас у вас ничего нет» 

 

9. В течение какого времени женщина приходила на осмотр к молодому врачу?

а) 2 субботы  

б) 3 субботы

в) 4 субботы

 

10.  Почему молодой врач сказал пациентке: «Больше не приезжайте»?

а) лечитесь самостоятельно

б) диагноз не подтвердился
в) нет надежды на выздоровление 

 

11.  Сколько дней составляет скрытый период течения сифилиса?
а) 22 дня
б) 21 день
в) 20 дней

 

12.  «Долгие часы я сидел и читал старые амбулаторные книги за предшествующие 5 лет. …и искал «его». Кого или что искал молодой врач?
а) фамилию больного
б) фамилию лечащего врача

в) записи о заболевании сифилисом

 

13.  Почему в записях врач чаще находил пометки Lues 2 или Lues 3 – вторичный или третичный сифилис?

а) боятся обращаться в больницу   

б) первичный сифилис лечат домашним способом  

в) в деревнях не имеют понятия о сифилисе и язвы никого не пугают 

 

14.  Чем лечили третичный сифилис?
а) ртутной мазью
б) йодистым калием
в) бромистым калием  

 

15.  Почему же Ивану Карпову с диагнозом Lues 2 для лечения выписана каломель с молочным сахаром, в маленькой дозе?  

а) ртутная мазь не помогает Ивану Карпову

б) Иван Карпов – ребенок, ему всего два года     

в) у Ивана Карпова аллергия на ртутную мазь 

 

16.  Где у Ивана Карпова была «первичная язва, без которой не бывает ничего вторичного»?

а) во рту

б) на бедре

в) на поверхности бедра    

 

17.   «Я буду с «ним» бороться», – с кем или с чем собирается бороться молодой врач? 

а) с тифом

б) с сифилисом 

в) с туберкулезом

18.  Каковы внешние проявления сифилиса?   

 а) беловатые язвы в горле 

б) мокнущие папул на теле
в) нос, похожий на казачье седло  

 

19.  Почему молодой врач вспоминает «с каким-то теплым уважением» женщину с чёрными глазами? 

а) она была очень красива
б) она приносила врачу продукты
в) она боялась заболеть сифилисом 

 

20. Что у молодого врача входило в план борьбы с сифилисом?
а) приобрести побольше ртутной мази
б) проводить медосмотры жителей деревни
в) открыть стационарное отделение для сифилитиков

Тема 7. О профессиональном росте молодого врача:

Рассказ «Пропавший глаз»

Итак, прошел год. Ровно год, как я подъехал к этому самому дому. И так же, как сейчас, за окнами висела пелена дождя, и так же тоскливо никли желтые последние листья на березах. Ничто не изменилось, казалось бы, вокруг. Но я сам сильно изменился. Буду же в полном одиночестве праздновать вечер воспоминаний…

И по скрипящему полу я прошел в свою спальню и поглядел в зеркало. Да, разница велика. Год назад в зеркале, вынутом из чемодана, отразилось бритое лицо. Косой пробор украшал тогда двадцатитрехлетнюю голову. Ныне пробор исчез. Волосы были закинуты назад без особых претензий. Пробором никого не прельстишь в тридцати верстах от железного пути. То же и относительно бритья. Над верхней губой прочно утвердилась полоска, похожая на жесткую пожелтевшую зубную щеточку, щёки стали как тёрка, так что приятно, если зачешется предплечье во время работы, почесать его щекой. Всегда так бывает, ежели бриться не три раза в неделю, а только один раз.

Вот читал я как-то, где-то… где – забыл… об одном англичанине, попавшем на необитаемый остров. Интересный был англичанин. Досиделся он на острове даже до галлюцинаций. И когда подошел корабль к острову и лодка выбросила людей-спасателей, он – отшельник – встретил их револьверной стрельбой, приняв за мираж, обман пустого водяного поля. Но он был выбрит. Брился каждый день на необитаемом острове. Помнится, громаднейшее уважение вызвал во мне этот гордый сын Британии. И когда я ехал сюда, в чемодане у меня лежала и безопасная «Жиллет», а к ней дюжина клинков, и опасная, и кисточка. И твёрдо решил я, что буду бриться через день, потому что у меня здесь ничем не хуже необитаемого острова.

Но вот однажды, это было в светлом апреле, я разложил все эти английские прелести в косом золотистом луче и только что отделал до глянца правую щеку, как ворвался, топоча, как лошадь, Егорыч в рваных сапожищах и доложил, что роды происходят в кустах у заповедника над речушкой. Помнится, я полотенцем вытер левую щеку и выметнулся вместе с Егорычем. И бежим мы втроем к речке, мутной и вздувшейся среди оголенных куп лозняка, – акушерка с торзионным пинцетом и свертком марли и банкой с йодом, я с дикими, выпученными глазами, а сзади Егорыч. Он через каждые пять шагов присаживался на землю и с проклятиями рвал левый сапог: у него отскочила подметка. Ветер летел нам навстречу, сладостный и дикий ветер русской весны, у акушерки Пелагеи Ивановны выскочил гребешок из головы, узел волос растрепался и хлопал ее по плечу.

– Какого ты чёрта пропиваешь все деньги? – бормотал я на лету Егорычу. – Это свинство. Больничный сторож, а ходишь, как босяк.

– Какие ж это деньги, – злобно огрызся Егорыч, – за двадцать целковых в месяц муку мученскую принимать… Ах ты, проклятая! – Он бил ногой в землю, как яростный рысак. – Деньги… тут не то что сапоги, а пить-есть не на что…

– Пить-то тебе – самое главное, – сипел я, задыхаясь, – оттого и шляешься оборванцем…

У гнилого мостика послышался жалобный легкий крик, он пролетел над стремительным половодьем и угас. Мы подбежали и увидели растрепанную корчившуюся женщину. Платок с неё свалился, и волосы прилипли к потному лбу, она в мучении заводила глаза и ногтями рвала на себе тулуп. Яркая кровь заляпала первую жиденькую бледную зеленую травку, проступившую на жирной, пропитанной водой земле.

– Не дошла, не дошла, – торопливо говорила Пелагея Ивановна, и сама, простоволосая, похожая на ведьму, разматывала сверток.

И вот тут, слушая весёлый рёв воды, рвущейся через потемневшие бревенчатые устои моста, мы с Пелагеей Ивановной приняли младенца мужского пола. Живого приняли и мать спасли. Потом две сиделки и Егорыч, босой на левую ногу, освободившись наконец от ненавистной истлевшей подметки, перенесли родильницу в больницу на носилках.

Когда она, уже утихшая и бледная, лежала, укрытая простынями, когда младенец поместился в люльке рядом и все пришло в порядок, я спросил у нее:

– Ты что же это, мать, лучшего места не нашла рожать, как на мосту? Почему же на лошади не приехала?

Она ответила:

– Свекор лошади не дал. Пять верст, говорит, всего, дойдешь. Баба ты здоровая. Нечего лошадь зря гонять…

– Дурак твой свекор и свинья, – отозвался я.

– Ах, до чего темный народ, – жалостливо добавила Пелагея Ивановна, а потом чего-то хихикнула.

Я поймал ее взгляд, он упирался в мою левую щеку.

Я вышел и в родильной комнате заглянул в зеркало. Зеркало это показало то, что обычно показывало: перекошенную физиономию явно дегенеративного типа с подбитым как бы правым глазом. Но – и тут уже зеркало не было виновато – на правой щеке дегенерата можно было плясать, как на паркете, а на левой тянулась густая рыжеватая поросль. Разделом служил подбородок. Мне вспомнилась книга в жёлтом переплете с надписью «Сахалин». Там были фотографии разных мужчин.

«Убийство, взлом, окровавленный топор, – подумал я, – десять лет… Какая все-таки оригинальная жизнь у меня на необитаемом острове. Нужно идти добриться…»

Я, вдыхая апрельский дух, приносимый с черных полей, слушал вороний грохот с верхушек берез, щурился от первого солнца, шел через двор добриваться. Это было около трех часов дня. А добрился я в девять вечера. Никогда, сколько я заметил, такие неожиданности в Мурьеве, вроде родов в кустах, не приходят в одиночку. Лишь только я взялся за скобку двери на своем крыльце, как лошадиная морда показалась в воротах, телегу, облепленную грязью, сильно тряхнуло. Правила баба и тонким голосом кричала:

– Н-но!

И с крыльца я услышал, как в ворохе тряпья хныкал мальчишка.

Конечно, у него оказалась переломленная нога, и вот два часа мы с фельдшером возились, накладывая гипсовую повязку на мальчишку, который выл подряд два часа. Потом обедать нужно было, потом лень было бриться, хотелось что-нибудь почитать, а там приползли сумерки, затянуло и, и я, скорбно морщась, добрился. Но так как зубчатый «Жиллет» пролежал позабытым в мыльной воде – на нем навеки осталась ржавенькая полосочка, как память о весенних родах у моста.

Да… бриться два раза в неделю было ни к чему. Порою нас заносило вовсе снегом, выла несусветная метель, мы по два дня сидели в Мурьевской больнице, не посылали даже в Вознесенск за девять верст за газетами, и долгими вечерами я мерил и мерил свой кабинет и жадно хотел газет, так жадно, как в детстве жаждал куперовского «Следопыта». Но все же английские замашки не потухли вовсе на мурьевском необитаемом острове, и время от времени я вынимал из черного футлярчика блестящую игрушку и вяло брился, выходил гладкий и чистый, как гордый островитянин. Жаль лишь, что некому было полюбоваться на меня.

Позвольте… да… ведь был и еще случай, когда, помнится, вынул бритву и только что Аксинья принесла в кабинет выщербленную кружку с кипятком, как в дверь грозно застучали и вызвали меня. И мы с Пелагеей Ивановной уехали в страшную даль, закутанные в бараньи тулупы, пронеслись, как черный призрак, состоящий из коней, кучера и насквозь взбесившийся белый океан. Вьюга свистела, как ведьма, выла, плевалась, хохотала, все к черту исчезло, и я испытывал знакомое похолодание где-то в области солнечного сплетения при мысли, что собьемся мы с пути в этой сатанинской вертящейся мгле и пропадем за ночь все. И Пелагея Ивановна, и кучер, и лошади, и я. Еще, помню, возникла у меня дурацкая мысль о том, что когда мы будем замерзать и вот нас наполовину занесет снегом, я и акушерке, и себе, и кучеру впрысну морфий… Зачем?.. А так, чтобы не мучиться. «Замерзнешь ты, лекарь, и без морфия превосходнейшим образом, – помнится, отвечал мне сухой и здоровый голос, – ништо тебе…» У-гу-гу!.. Ха-ссс!.. – свистала ведьма, и нас мотало, мотало в санях… Ну, напечатают там в столичной газете на задней странице, что вот, мол, так и так, погибли при исполнении служебных обязанностей лекарь такой-то, а равно Пелагея Ивановна с кучером и парою коней. Мир праху их в снежном море. Тьфу… что в голову лезет, когда тебя так называемый долг службы несет и несет…

Мы не погибли, не заблудились, а приехали в село Грищево, где я стал производить второй поворот на ножку в моей жизни. Родильница была жена деревенского учителя, и пока мы по локоть в крови и по глаза в поту при свете лампы бились с Пелагеей Ивановной над поворотом, слышно было, как за дощатой дверью стонал и мотался по черной половине избы муж. Под стоны родильницы и под его неумолчные всхлипывания я ручку младенцу, по секрету скажу, сломал. Младенчика получили мы мертвого. Ах, как у меня тёк пот по спине! Мгновенно мне пришло в голову, что явится кто-то грозный, черный и огромный, ворвется в избу, скажет каменным голосом: «Ага. Взять у него диплом!»

Я, угасая, глядел на желтое мертвое тельце и восковую мать, лежавшую недвижно, в забытьи от хлороформа. В форточку била струя метели, мы открыли ее на минуту, чтобы разредить удушающий запах хлороформа, и струя эта превращалась в клуб пара. Потом я захлопнул форточку и снова вперил взор в мотающуюся беспомощно ручку в руках акушерки. Ах, не могу я выразить того отчаяния, в котором я возвращался домой один, потому что Пелагею Ивановну я оставил ухаживать за матерью. Меня швыряло в санях в поредевшей метели, мрачные леса смотрели укоризненно, безнадежно, отчаянно. Я чувствовал себя побежденным, разбитым, задавленным жестокой судьбой. Она меня бросила в эту глушь и заставила бороться одного, без всякой поддержки и указаний. Какие неимоверные трудности мне приходится переживать. Ко мне могут привести какой угодно каверзный или сложный случай, чаще всего хирургический, и я должен стать к нему лицом, своим небритым лицом, и победить его. А если не победишь, вот и мучайся, как сейчас, когда валяет тебя по ухабам, а сзади остался трупик младенца и мамаша. Завтра, лишь утихнет метель, Пелагея Ивановна привезет ее ко мне в больницу, и очень большой вопрос – удастся ли мне отстоять ее? Да и как мне отстоять ее? Как понимать это величественное слово? В сущности, действую я наобум, ничего не знаю. Ну, до сих пор везло, сходили с рук благополучно изумительные вещи, а сегодня не свезло. Ах, в сердце щемит от одиночества, от холода, оттого, что никого нет кругом. А может, я еще и преступление совершил – ручку-то. Поехать куда-нибудь, повалиться кому-нибудь в ноги, сказать, что вот, мол, так и так, я, лекарь такой-то, ручку младенцу переломил. Берите у меня диплом, недостоин я его, дорогие коллеги, посылайте меня на Сахалин. Фу, неврастеник!

Я завалился на дно саней, съежился, чтобы холод не жрал меня так страшно, и самому себе казался жалкой собачонкой, псом, бездомным и неумелым.

Долго, долго ехали мы, пока не сверкнул маленький, но такой радостный, вечно родной фонарь у ворот больницы. Он мигал, таял, вспыхивал и опять пропадал и манил к себе. И при взгляде на него несколько полегчало в одинокой душе, и когда фонарь уже прочно утвердился перед моими глазами, когда он рос и приближался, когда стены больницы превратились из черных в беловатые, я, въезжая в ворота, уже говорил самому себе так:

«Вздор – ручка. Никакого значения не имеет. Ты сломал ее уже мертвому младенцу. Не о ручке нужно думать, а о том, что мать жива».

Фонарь меня подбодрил, знакомое крыльцо тоже, но все же уже внутри дома, поднимаясь к себе в кабинет, ощущая тепло от печки, предвкушая сон, избавитель от всех мучений, бормотал так:

«Так-то оно так, но все-таки страшно и одиноко. Очень одиноко»

Бритва лежала на столе, а рядом стояла кружка с простывшим кипятком. Я с презрением швырнул бритву в ящик. Очень, очень мне нужно бриться…

И вот целый год. Пока он тянулся, он казался многоликим, многообразным, сложным и страшным, хотя теперь я понимаю, что он пролетел, как ураган. Но вот в зеркале я смотрю и вижу след, оставленный им на лице. Глаза стали строже и беспокойнее, а рот увереннее и мужественнее, складка на переносице останется на всю жизнь, как останутся мои воспоминания. Я в зеркале их вижу, они бегут буйной чередой. Позвольте, когда еще я трясся при мысли о своем дипломе, о том, что какой-то фантастический суд будет меня судить и грозные судьи будут спрашивать:

«А где солдатская челюсть? Отвечай, злодей, окончивший университет!»

Как не помнить! Дело было в том, что хотя на свете и существует фельдшер Демьян Лукич, который рвёт зубы так же ловко, как плотник – ржавые гвозди из старых шалевок, но такт и чувство собственного достоинства подсказали мне на первых же шагах моих в Мурьевской больнице, что зубы нужно выучиться рвать и самому. Демьян Лукич может и отлучиться или заболеть, а акушерки у нас все могут, кроме одного: зубов они, извините, не рвут, не их дело.

Стало быть… Я помню прекрасно румяную, но исстрадавшуюся физиономию передо мной на табурете. Это был солдат, вернувшийся в числе прочих с развалившегося фронта после революции. Отлично помню и здоровеннейший, прочно засевший в челюсти крепкий зуб с дуплом. Щурясь с мудрым выражением и озабоченно покрякивая, я наложил щипцы на зуб, причем, однако, мне отчетливо вспомнился всем известный рассказ Чехова о том, как дьячку рвали зуб. И тут мне впервые показалось, что рассказ этот нисколько не смешон.

Во рту громко хрустнуло, и солдат коротко взвыл: – Ого-о!

После этого под рукой сопротивление прекратилось, и щипцы выскочили изо рта с зажатым окровавленным и белым предметом в них. Тут у меня екнуло сердце, потому что предмет это превосходил по объему всякий зуб, хотя бы даже и солдатский коренной. Вначале я ничего не понял, но потом чуть не зарыдал: в щипцах, правда, торчал и зуб с длиннейшими корнями, но на зубе висел огромный кусок ярко белой неровной кости.

«Я сломал ему челюсть», – подумал я, и ноги мои подкосились. Благословляя судьбу за то, что ни фельдшера, ни акушерок нет возле меня, я воровским движением завернул плод моей лихой работы в марлю и спрятал в карман. Солдат качался на табурете, вцепившись одной рукой в ножку акушерского кресла, а другою – в ножку табурета, и выпученными, совершенно ошалевшими глазами смотрел на меня. Я растерянно ткнул ему стакан с раствором марганцовокислого калия и велел:

– Полощи.

Это был глупый поступок. Он набрал в рот раствор, а когда выпустил его в чашку, тот вытек, смешавшись с алою солдатской кровью, по дороге превращаясь в густую жидкость невиданного цвета. Затем кровь хлынула изо рта солдата так, что я замер. Если бы я полоснул беднягу бритвой по горлу, вряд ли она текла бы сильнее. Отставив стакан с калием, я набрасывался на солдата с комками марли и забивал зияющую в челюсти дыру. Марля мгновенно становилась алой, и, вынимая ее, я с ужасом видел, что в дыру эту можно свободно поместить больших размеров сливу ренклод.

«Отделал я солдата на славу», – отчаянно думал я и таскал длинные полосы марли из банки. Наконец кровь утихла, и я вымазал яму в челюсти йодом.

– Часа три не ешь ничего, – дрожащим голосом сказал я своему пациенту.

– Покорнейше вас благодарю, – отозвался солдат, с некоторым изумлением глядя в чашку, полную его крови.

– Ты, дружок, – жалким голосом сказал я, – ты вот чего… ты заезжай завтра или послезавтра показаться мне. Мне… видишь ли… нужно будет посмотреть… У тебя рядом еще зуб подозрительный… Хорошо?

– Благодарим покорнейше, – ответил солдат хмуро и удалился, держась за щеку, а я бросился в приемную и сидел там некоторое время, охватив голову руками и качаясь, как от зубной у самого боли. Раз пять я вытаскивал из кармана твердый окровавленный ком и опять прятал его.

Неделю жил я как в тумане, исхудал и захирел.

«У солдата будет гангрена, заражение крови… Ах, черт возьми! Зачем я сунулся к нему со щипцами?»

Нелепые картины рисовались мне. Вот солдата начинает трясти. Сперва он ходит, рассказывает про Керенского и фронт, потом становится все тише. Ему уже не до Керенского. Солдат лежит на ситцевой подушке и бредит. У него 40. Вся деревня навещает солдата. А затем солдат лежит на столе под образами с заострившимся носом.

В деревне начинаются пересуды.

«С чего бы это?»

«Дохтур зуб ему вытаскал…»

«Вот оно што…»

Дальше – больше. Следствие. Приезжает суровый человек:

«Вы рвали зуб солдату?»

«Да… я».

Солдата выкапывают. Суд. Позор. Я – причина смерти. И вот я уже не врач, а несчастный, выброшенный за борт человек, вернее, бывший человек.

Солдат не показывался, я тосковал, ком ржавел и высыхал в письменном столе. За жалованием персоналу нужно было ехать через неделю в уездный город. Я уехал через пять дней и прежде всего пошел к врачу уездной больницы. Этот человек с прокуренной бороденкой двадцать пять лет работал в больнице. Виды он видал. Я сидел вечером у него в кабинете, уныло пил чай с лимоном, ковыряя скатерть, наконец не вытерпел и обиняками повел туманную фальшивую речь: что вот, мол… бывают ли такие случаи… если кто-нибудь рвет зуб… и челюсть обломает… ведь гангрена может получ