Моя собственная теория относительности

 

Сложности открывают новые возможности.

Альберт Эйнштейн

 

В октябре 1992 года, когда мне было пятьдесят восемь лет, авиационно-космическая компания, в которой я работал, предложила мне и другим 1200 сотрудникам предпенсионного возраста выйти на пенсию раньше, чем мы планировали. А я рассчитывал работать до шестидесяти двух лет. Эти четыре года позволили бы мне получать более высокую пенсию. Поскольку наш младший сын только начал учиться на юриста, а зарплата жены едва покрывала счета, я составил резюме и отправил примерно в 20 компаний. И везде получил отказ. Никто не хотел нанимать человека пятидесяти восьми лет.

На выручку пришел старший сын, который за несколько месяцев до моего выхода на пенсию ушел из адвокатской фирмы и открыл свою практику. Он предложил мне работу делопроизводителя, и я, естественно, согласился.

Через несколько месяцев ко мне подошел адвокат, который снимал соседний офис.

– Послушайте, – сказал он, – вам никогда не говорили, что вы очень похожи на Альберта Эйнштейна?

Я очень удивился и ответил:

– Нет, никогда.

Этот адвокат посоветовал мне купить накладные усы, сделать несколько фотографий и отдать ему, чтобы он отправил их в агентства по найму двойников. Я толком не понял, о чем он говорит, но подумал: «А почему бы и нет? Мне же совершенно нечего терять».

У меня дома была хорошая фотокамера с портретным объективом и тренога. Я надел старую черную толстовку, которую видел на фото Эйнштейна, растрепал свои седые волосы и приклеил усы. Адвокат посмотрел проявленные снимки, выбрал несколько штук и сказал, что отправит их в агентство.

Через две недели мне позвонил агент по имени Брайан Маллиган. Он спросил, готов ли я сняться в рекламе для какой-то японской компании. Я решил, что надо мной шутят, и повесил трубку. Через минуту агент перезвонил и уверил меня, что все серьезно. Он попросил сделать еще несколько портретов, глянцевых, размером двадцать на тридцать сантиметров. А еще прислать ему резюме.

– Послушайте, – ответил я ему, – какое там резюме! Я никогда не изображал Эйнштейна. Я вообще никого никогда не играл!

– Не волнуйтесь. Я что-нибудь придумаю.

Мне надоели эти разговоры, я сказал, что мне ничего не нужно, и снова повесил трубку. Однако агент оказался человеком настырным, он снова перезвонил и стал меня уговаривать. Оказалось, его офис был расположен не очень далеко от моего дома, он обещал самостоятельно распечатать портреты нужного размера и составить мне резюме. Я понятия не имел, зачем тратить столько сил и времени на человека без опыта, но решил, что это его проблемы и пусть делает, как считает нужным.

В то время я еще не понимал, что двойники известных людей очень востребованы в рекламе. Через некоторое время я оказался в Беверли-Хиллз на встрече с японскими продюсерами. Поглядывая на меня, они что-то оживленно обсуждали, я не понимал ни слова, но, судя по выражениям их лиц, они были довольны. На следующий день мой агент перезвонил мне и сообщил, что продюсеры одобрили мою кандидатуру.

Так началась моя новая карьера, которая длится уже двадцать два года и успешно продолжается. Я снялся в самых разных рекламных роликах, в том числе рекламировал «Пепси». Участвовал в телешоу, стал членом Гильдии актеров кино и Американской федерации артистов телевидения и радио. Снимался в кинокартине «На грани разрыва» вместе с Расселом Кроу и Сальмой Хайек, а также в фильме «Приключения Эллен» производства «Дисней», в которой играли Эллен ДеДженерес, Билл Най и Алекс Требек.

Вы даже представить не можете, сколько я заработал на своем сходстве с Эйнштейном. За одну рекламу «Пепси» я получил семьдесят тысяч долларов за год. На съемках рекламных роликов в таких странах, как Япония, Корея, Испания, Греция и Панама, я зарабатывал по десять тысяч долларов в день с оплаченным перелетом и проживанием.

За двадцать два года работы в общей сумме я получил триста тридцать тысяч долларов. Согласитесь, это неплохой заработок для человека, которого попросили выйти на пенсию раньше срока.

 

Бенни Вассерман

 

Да-эксперимент

 

Пройдя вдумчиво часть пути к нашей цели, мы должны совершить прыжок в неизвестность – к успеху.

Генри Дейвид Торо

 

В апреле 2012 года в Клубе начинающих писателей, в который я с большим удовольствием ходила каждую вторую субботу, назрела проблема – мы не могли найти спикеров, которые согласились бы бесплатно выступить перед нами. Уже несколько месяцев подряд вместо интересных лекций нам приходилось зачитывать друг другу собственные сочинения, что сделало встречи гораздо менее интересными. Некоторые вообще перестали ходить в Клуб. В какой-то момент я предложила отложить следующую встречу на месяц, чтобы каждый член Клуба успел найти одного спикера. Я должна была собрать все контакты и составить расписание выступлений.

Однако месяц почти подошел к концу, а я все еще не получила ни одного звонка. Я обзвонила всех членов Клуба сама и выяснила, что никто из них не предпринял никаких попыток найти спикера. Отговорки были такие: «Я совсем закрутился», «Я даже не представляю, кого и как искать», «У меня есть идеи, но я стесняюсь звонить».

Сказать, что я рассердилась, значит не сказать ничего. По факту у нас был только один спикер – библиотекарь местного университета, которого нашла я и всего за пять минут. Телефон мне подсказал «Гугл», человек ответил сразу, и не только не упирался, но и сам предложил интересную тему – новые технологии поиска в Интернете.

«Ведь все оказывается так просто, – подумала я. – Неужели никто другой не мог сделать также?»

А потом я поняла: никто даже не пытался. А вдруг и я упускаю массу возможностей только потому, что заведомо считаю задачу трудной и даже не пытаюсь?

Я решила провести эксперимент: все лето ни от чего не отказываться и всегда говорить «да». Да, я пробегу пять километров в благотворительном забеге. Да, я пойду на концерт в парке. Да, я схожу на собрание любителей фантастики. Да, я приму участие в конкурсе на лучший костюм.

Помимо необычных разовых экспериментов, в то лето мне удалось привить себе несколько полезных привычек: ездить на работу не на машине, а на велосипеде; готовить сложные блюда по рецептам из журналов; практиковать медитацию.

А еще я решилась на то, что мне давно пора было сделать. Разместила обновленное резюме, потому что ненавидела свою работу. Отправила свои рассказы в журналы в надежде, что их опубликуют. Записалась на курс по администрированию баз данных. И стала президентом Клуба начинающих писателей.

К концу лета я нашла новую работу. Осенью были опубликованы мои рассказы. К Рождеству я получила диплом по администрированию баз данных. И в моем Клубе начинающих писателей спикеры запланированы на месяц вперед. Слово «да» изменило мою жизнь.

Мои друзья до сих пор вспоминают то лето и мой эксперимент. На самом деле, он не закончился. Я, как и раньше, говорю «да», хотя задачи, которые мне приходится решать, стали гораздо сложнее. Именно благодаря этому «да» я с блеском прошла внутреннюю годовую аттестацию в своей компании. И благодаря «да» я впервые в жизни скоро поеду в Европу.

Я начала этот да-эксперимент, потому что была крайне недовольна. И я надеюсь, этому недовольству, которое мотивирует мою активность, не будет ни конца, ни края. Ну, а если вам интересно, как выступил библиотекарь перед нашей группой, скажу вам, что выступил он потрясающе. Настолько, что через год мы поженились.

 

Эрика Калер

 

Железная леди

 

Время отталкивает тех, кто его торопит, и помогает тем, кто не замечает его хода.

Талмуд

 

Посмотрев налево и направо, я увидела рядом с собой готовых начать соревнования спортсменов. Два года подряд я участвовала в триатлоне Ironman[16], а в этом году поняла, что мне уже физически тяжело плыть, ехать на велосипеде и бежать все эти десятки километров. Я была крепка духом, но вот тело уже просило пощады.

Пожалуйста, не делайте поспешных выводов, что я супер-атлет. Я – мама троих детей, у меня есть небольшой лишний вес, я вечно опаздываю на встречи. Вот это я. После окончания соревнований я не бегу к доске с вывешенными на ней результатами и не ищу свою фамилию – потому что знаю, она стоит в самом конце списка. Я не победитель, а просто участник, для которого высшее достижение – пройти маршрут до конца, а не сойти где-нибудь в середине.

Понимая, что участвую в триатлоне последний раз, я решила не обращать никакого внимания ни на время, ни на других участников. Я поплыла размеренным темпом и вместо скорости сконцентрировалась на самом процессе и ритме. Я ощущала воду, чувствовала покой и умиротворение, которые всегда приходили ко мне во время плавания. Я проплыла дистанцию и вылезла из воды с полным спокойствием на душе. Я даже не стала смотреть на большие часы на стене, а направилась к своему велосипеду, где первым делом отключила таймер на руле. Под крики болельщиков я спокойно поехала, наслаждаясь летним ветерком. На лице у меня была широкая улыбка.

В прошлом во время гонок я больше всего волновалась перед бегом, финальной частью триатлона. Обычно к этому моменту ты уже устал, ноги тяжелые, как свинец, при этом ты понимаешь, что на этом этапе все спортсмены стараются наверстать упущенное время и улучшить свой результат. Удастся ли мне в этот раз не поддаться панике?

Чтобы не думать о том, как здорово было бы сейчас прилечь на диван, во время бега я предалась почти философским размышлениям, что делает меня такой, какая я есть. Мне нравится улыбаться. И я не боюсь казаться смешной в глазах окружающих. У меня всегда улучшается настроение, если незнакомый человек, будь то продавец или пассажир в метро, улыбнется мне в ответ. Потом я вспомнила, как начала тренироваться для участия в соревнованиях и почему вообще мне пришла в голову эта мысль.

Так я добежала до середины маршрута, где располагался пункт раздачи воды. Обычно спортсмены даже не останавливаются, а хватают протянутый им стакан и пьют на ходу. Но я остановилась, отдышалась и немного отдохнула. Поболтала с волонтерами, раздававшими воду. В какой-то момент один из них сказал: «А не пора ли вам двигаться дальше? Не забывайте, здесь же все-таки результат по времени считают!» Я поблагодарила их за воду и побежала дальше. Не торопилась, а получала удовольствие.

Когда я пересекла финишную прямую, то, как обычно, не сразу пошла к доске с результатами. Однако в конце списка моей фамилии не оказалось. Посмотрела, не стоит ли мое имя чуть выше, хотя знала, что это невозможно. Я подошла к столу судей и сказала, что не могу найти свою фамилию. Продиктовала номер чипа на браслете, и мне сообщили, что с моим чипом произошел технический сбой. Передо мной начали извиняться, полагая, что ситуация меня сильно расстроила. Но я только рассмеялась и сказала: «Как хорошо, что технический сбой произошел именно у меня, а не у тех, кто работал на время. Спасибо большое».

После того раза я действительно больше не участвовала в Ironman, но хорошо усвоила для себя: если что-то приносит большой стресс, подумай, может ты не так к этому относишься?

 

Анжела Волтуис

 

Теперь я знаю

 

Мир невозможно удержать силой. Его можно достичь лишь пониманием.

Альберт Эйнштейн

 

Только спустя почти двадцать лет я поняла, почему мать оставила холодным зимним днем своего новорожденного ребенка на улице китайского города Хэфэй.

– Как можно было так поступить? – спрашивали удивленно мои друзья и знакомые.

Сразу после того, как мы с мужем Грегори удочерили Лили, я отвечала им с эгоистичной точки зрения человека, который очень хотел ребенка и за пять лет пережил две внематочные беременности и три выкидыша:

– Она оставила ее для меня. Мне как раз нужна была такая милая крошка.

– Но ведь малютка могла замерзнуть! Что она за человек?

– Она отчаялась. В Китае нельзя иметь более одного ребенка[17], – объясняла я друзьям и знакомым. – Там больше в цене мальчики, которые вырастут, начнут зарабатывать и впоследствии будут содержать престарелых родителей.

– Но почему не отдать ребенка в детдом? – не унимались самые упорные.

– Иногда матери оставляют своих новорожденных детей около дверей детдомов, – объясняла я. – А потом убегают – потому что, если их поймают, то обязательно арестуют.

– Скажи, а сколько вы заплатили за ребенка? – интересовались наименее тактичные и наиболее прямолинейные наши знакомые.

Мы с мужем живем в престижном районе Нью-Йорка Верхний Вест-Сайд. Ньюйоркцы славятся своей прямолинейностью. Как-то в журнале «Нью-Йоркер» появилась статья на эту тему. Автор писала: «Прямо в автобусе совершенно незнакомая вам женщина может спросить: «О, у меня такая же сумочка, как у вас. Вы за свою сколько заплатили?»

Стыдились ли мы с Грегори, что купили себе ребенка на черном рынке? В Нью-Йорке мы работали с уважаемым агентством, которое помогает усыновить ребенка из-за границы. Когда нам сказали, что в КНР у нас может получиться удочерить девочку, Грегори спрятал в ремне и контрабандой провез в Китай несколько тысяч долларов. Мы знали, что нам понадобятся деньги, чтобы оплачивать услуги переводчиков и местных агентств, которые помогут с документами. Деньги также были нужны на взятки чиновникам. Мы сделали все, что надо было сделать в той ситуации.

Когда Лили выросла, она не спрашивала нас, кем были ее биологические родители. Было ли ей это совершенно безразлично? Почему она не интересовалась этим вопросом?

Грегори умер от меланомы в 2007 году, когда Лили было тринадцать. После смерти мужа я решила, что дочери нужно съездить в Китай и увидеть свою историческую родину. Дочь не возражала, и летом 2009 года она посетила КНР в рамках специальной программы под названием «Подготовка к Китаю».

– Ну что, тебе там понравилось? Какие впечатления? – спросила я после ее возвращения.

– Нормально, мам, – ответила она. – Ну, побывала в Китае. Там, как ты понимаешь, живут одни китайцы.

Я так и не узнала, что она думала по поводу своей исторической родины. Лили молчала как рыба. Возможно, ей было неприятно, что биологические родители ее бросили. Возможно, у нее возникло отторжение Китая. Специалисты утверждают, что усыновленные дети часто в штыки воспринимают страну, в которой они родились и из которой их увезли в раннем возрасте. Лили знала, что во многих семьях в Китае больше ценятся мальчики, а не девочки, и это тоже было ей неприятно.

Когда мне исполнилось шестьдесят, Лили уехала учиться в колледж, у меня были и время и деньги, чтобы заняться благотворительностью. Я решила помочь женщинам, живущим в странах, где существует половая дискриминация.

Пожалуй, хуже всего девочкам и женщинам живется в Афганистане. В 2009 году я присоединилась к проекту американской журналистки Маши Гамильтон под названием «Афганские женщины пишут». В настоящее время в этом проекте участвует сто шестьдесят афганок, проживающих в пяти провинциях этой страны.

Американские участники проекта переписываются с афганками и поддерживают самыми разными способами. Так я познакомилась с шестнадцатилетней Зарой, проживающей в провинции, контролируемой «Талибаном». В семье кроме Зары еще восемь детей. Ее родители – крестьяне, которые не умеют читать и писать, но хотят, чтобы их дети получили образование.

Вот, что написала мне Зара:

«Я стала феминисткой после того, как увидела, что наш сосед бьет свою жену. Мне очень не понравилось, что мой учитель назвал меня плохой – за участие в проекте, в котором участвуют ученики-мальчики. Я больше не могу терпеть несправедливость, с которой регулярно сталкиваются афганки. Не хочу, чтобы женщин публично забивали камнями. Я хочу, чтобы мужчину, который изнасиловал молодую девушку, посадили в тюрьму, а не разрешали жить на свободе, как он жил до этого, нисколько не стыдясь содеянного».

Через год Зара получила стипендию и сейчас учится в интернате в Новой Англии. На каникулах она приехала ко мне в гости. Мы пошли в торговый центр, и там я купила ей свитшот, джинсы и кеды. Она носит их вместе с хиджабом и по виду мало отличается от остальных американских подростков.

Когда Зара показывала мне фотографии членов своей семьи, изображенных на засеянном пшеницей поле, я внутренне поразилась, как сильно образование изменило жизнь этой девушки. Она закончит образование в Штатах, а потом вернется к себе на родину. Зара рассказала мне, что в США учится еще несколько молодых афганок.

Чуть позже у меня гостила другая студентка из Афганистана по имени Сабира. Однажды она позвонила по Скайпу своим родителям. Я ушла на кухню, чтобы не мешать ей, но минут через десять она позвала меня назад. Оказалось, что ее мама хотела поблагодарить меня за то, что я разрешила ее дочери погостить у меня. На мониторе я видела лицо совсем молодой женщины, но на нем отразились тревога и усталость от тяжелой жизни.

Как потом рассказала мне моя гостья, ее мама вышла замуж совсем еще девочкой, за человека, который получил образование и мечтал стать инженером. Однако из-за постоянных военных конфликтов он им не стал, и зарабатывает, как может, физическим трудом, чтобы прокормить семью и дать образование дочерям.

После этого звонка по Скайпу я подумала: а ведь Сабира – ровесница моей Лили, следовательно, ее мать вполне может быть ровесницей биологической матери Лили.

Я видела на экране компьютера лицо женщины, которая отпустила свою дочь в другую страну, чтобы у нее был шанс построить себе нормальную жизнь. В Китае, где количество детей строго ограничено законом, мать Лили не сделала аборт, а родила ребенка в надежде, что у девочки будет шанс. Мать Сабиры поблагодарила меня, хотя на самом деле это я должна была ее благодарить. Эта женщина подарила мне лучший подарок, который один человек может сделать другому. Это подарок понимания.

 

Элизабет Титус

 

В поисках себя настоящей

 

Мудрый человек не печалится о том, чего у него нет, а радуется тому, что имеет.

Эпиктет

 

Этот день казался одним из лучших в моей жизни и уж точно лучшим в моей карьере. Мой отдел назвали самым эффективным в компании, и я вела подчиненных на праздничный обед. Я работала с потрясающими людьми, и мы по праву гордились тем, чего смогли достигнуть за прошедший год благодаря усердной работе и командному духу.

Обед прошел отлично, еда была вкусной, а атмосфера за столом не могла не радовать. Я гордилась этими людьми, которые смеялись, плакали и любили друг друга, и была счастлива быть их руководителем. Было прохладно и солнечно, и я думала, что «лучше и быть не может». День был просто превосходен.

После обеда мы вернулись к работе. Я проверила почту и увидела срочное сообщение об обязательной телеконференции, назначенной на вторую половину дня. Такие конференции устраивали довольно часто – благодаря чему мы сокращали расходы на затратные совещания, – поэтому я не придала этому значения и продолжила заниматься звонками и письмами, накопившимися за время обеда.

Когда пробило два и настало время для телеконференции, я включила громкую связь, чтобы работать и слушать одновременно. Многозадачность – наше все. Тут голос заместителя директора, обычно такой веселый и дружелюбный, вдруг стал серьезным. Он без конца запинался, что было на него совсем не похоже, и в итоге все же сообщил плохие новости.

– Если вы готовы переехать, вас переводят в Огайо, – дрожащим голосом сказал он. – Если же переезд вас не устраивает, вам выплатят выходное пособие и дадут доработать шестьдесят дней.

Я похолодела. Как такое могло произойти? Большинство из нас работали в компании много лет, и нам говорили, что наши должности самые стабильные во всей организации. По разным причинам никто из нас не мог переехать, а других позиций внутри компании для нас не было, поэтому получалось, что вся моя команда вскоре останется без работы.

Мне пришлось сообщить эту новость своим подчиненным. Как их руководитель, я должна была сохранять спокойствие и не падать духом, но у меня на душе кошки скреблись. Говоря слова поддержки, я чувствовала, как мир уходит у меня из-под ног.

Муж и родственники успокаивали меня, но я все равно боялась. Очень боялась. Я не сомневалась, что проблем с деньгами у нас не возникнет: у мужа была хорошая работа, а мое выходное пособие и другие сбережения были неплохим подспорьем на первое время. Однако я всю жизнь работала и не представляла, как мне справиться с потерей места. Работа стала частью меня – я была руководителем и, по-моему, довольно неплохим. Кем я буду, когда у меня этого не станет?

Первые несколько дней после потери работы я не хотела даже вставать с постели. Я держалась молодцом перед детьми и мужем, но без них слонялась по дому, не зная, чем заняться. Я двадцать пять лет безостановочно работала и теперь оказалась в тупике. Я рассылала резюме, но из-за экономической ситуации открытых вакансий в моей сфере почти не было. Похоже, мне долго предстояло сидеть без работы, и я не знала, что делать со всем этим свободным временем.

Однажды я сидела на диване и жалела себя, а потом включила телевизор и попала на программу о миссионерской группе, помогающей детям и обездоленным по всему миру. Мне стало стыдно, что даже теперь, когда я потеряла работу, у нас на столе всегда достаточно еды – хорошей, здоровой еды. Казалось, слова миссионерки были адресованы именно мне – она говорила зрителям, что «легче всего забыть о собственных проблемах, помогая другим».

Пристыженная, я поняла, что ною и жалею себя, хотя мне есть за что благодарить судьбу – у меня были любящий муж, прекрасные дети, друзья и близкие, которые во мне нуждались. Я могла и дальше переживать из-за своей потери, а могла подумать о хорошем и помочь окружающим.

Я решила взять себя в руки, одеться и заняться ужином. Я всегда любила готовить. Я училась у мамы и бабушек – все они прекрасно готовили и делились со мной своими секретами. Кроме того, я решила приготовить еды и для соседей-пенсионеров, чтобы порадовать их.

Собирая необходимые ингредиенты для ужина, я тихонько напевала песни и постепенно начинала чувствовать себя как раньше. В этот момент на кухню пришла одна из моих дочерей, которая вызвалась помочь мне с ужином. Мы долго колдовали над плитой, варили и жарили – и в итоге у нас получился чудесный ужин. Мы смеялись, болтали и делились всякими историями. Я рассказала дочке, как помогала готовить маме и бабушкам, и призналась, что до сих пор использую некоторые их рецепты. Я забыла о своей депрессии, а когда мы накрыли на стол и позвали всю семью ужинать, мы обе гордились вкусными блюдами и радовались полученным комплиментам.

После ужина, моя посуду, я вдруг поняла, что никогда не учила детей готовить. Я была так занята на работе, что у меня просто не находилось времени передать им секреты чудесных блюд, которые сама научилась готовить в детстве и юности. Я всегда все брала на себя и не давала своим детям того, что дали мне: не учила их готовить еду для любимых. Расстроившись из-за этого, я решила изменить ситуацию в свое неожиданно обретенное свободное время.

На следующее утро я объявила близким, что открываю для них кулинарную школу. Дети не выразили энтузиазма – у них были свои дела и планы. Но я убедила их попробовать, и мы договорились вместе заняться следующим ужином. Я предложила каждому из детей выбрать блюдо и приготовить его под моим руководством. Мы решили устраивать такой вечер раз в неделю и делиться едой с соседями и нуждающимися людьми из нашей округи.

Следующим утром мы купили все необходимое для ужина, заехав в магазин и на фермерский рынок. Вытащив все ингредиенты, мы надели фартуки и приступили к делу. Я делилась маленькими хитростями и секретами и рассказывала историю тех блюд, которые мы готовили. Пока мы занимались восхитительным лимонным безе моей бабушки, я вспомнила, как стояла у нее на кухне и облизывала венчик, перепачканный сладким взбитым белком, похожем на облако, и как мне это нравилось.

Теперь я делилась этим со своими детьми. Я практически видела, как бабушка улыбается нам с небес, наблюдая, как мы с детьми продолжаем ее традиции. Радостнее всего ей было готовить какое-нибудь замечательное блюдо для своей семьи, и теперь я понимала, что она чувствовала в эти минуты. Вместо того чтобы быстро собирать на стол между деловыми встречами и отчетами, я наслаждалась приготовлением еды и потом с удовольствием ела ее вместе с близкими. Кроме того, я получала дополнительный повод для общения с детьми – слушала их шутки, узнавала, что творится с каждым из них, и ценила уникальность каждого.

Четверо моих детей были очень разными и особенными, они наполняли мою жизнь радостью, просто раньше я была слишком занята, чтобы это заметить. Я была так занята, зарабатывая деньги и строя карьеру, что забыла, чем действительно стоит дорожить. Я забыла даже, кто я на самом деле – жена своего мужа и мать этих удивительных детей, которые заслуживали моего времени, моей поддержки и моей любви.

Кулинарная школа собиралась раз в неделю. Мы все с нетерпением ждали этого дня, чтобы вместе смеяться, учиться и делиться своей любовью. И, само собой, готовить чудесную еду. Начав с готовки, я стала заниматься многими вещами, которые нравились детям: ходила с ними в библиотеки и кино, играла в теннис и отдыхала у бассейна. Впервые в жизни я смогла по-настоящему отдаться своей семье и насладиться общением с близкими, не переживая из-за приближения дедлайнов, не работая за компьютером и не проверяя почту. Забыв о многозадачности, я сконцентрировалась лишь на том, что было важнее всего остального, и решила показать своим близким, что они любимы и всегда стоят для меня на первом месте.

В конце концов я снова вышла на работу, но нашла такую позицию, которая позволила мне больше времени проводить с мужем и детьми. Она оказалась даже лучше предыдущей – платили больше, стресса меньше, а график более гибкий. Теперь я всегда была рядом, когда мои близкие нуждались во мне. Мои приоритеты изменились, и я больше никогда не ставила карьеру превыше семьи.

Потеряв работу, я решила, что мир рухнул. Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Хотя мне и казалось, что вместе с работой я потеряла и саму себя, на самом деле это помогло мне понять, кто я есть в действительности.

 

Мелани Адамс-Харди