Владимирский юридический институт 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Владимирский юридический институт



Министерство внутренних дел России

 


ВЛАДИМИРСКИЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

А.А. Коровина

Б.В. Смирнов, канд. мед. наук

Психологические аспекты

Допросов и бесед

Сотрудников органов внутренних дел

С гражданами

Учебно-методическое пособие

Владимир

1998

     Коровина А.А., Смирнов Б.В.

     Некоторые вопросы психологии допросов и бесед сотрудников органов внутренних дел с гражданами. Учеб.-метод. пособие. Владимир: ВлЮИ МВД РФ, 1998. 56 с.

 

     Пособие предназначено для формирования у слушателей коммуникативных качеств, необходимых для решения оперативно-следственных задач. Оно содержит данные современных отечественных и зарубежных исследований по указанной теме.

 

 

                                           © Коровина А.А., Смирнов Б.В., 1998

© Владимирский юридический институт МВД РФ, 1998

Предисловие

В любом виде профессиональной деятельности применяются специальные технические приемы, без овладения которыми невозможно ее совершенное выполнение даже очень способным сотрудником. Путь к профессиональному мастерству сотрудников ОВД лежит через овладение основными методами и приемами деятельности, к числу которых можно отнести психологическую диагностику личности гражданина, с которым сотрудник ОВД общается в процессе службы. В ходе раскрытия и расследования преступлений обязательным является проведение бесед и допросов (это занимает до четверти рабочего времени следователя), но принципы организации и проведения интервью и допроса, их диагностические возможности являются наименее разработанными из всех тем, изучающихся в правоохранительных учебных заведениях системы МВД многих стран, в том числе и России.

Основной целью лиц, расследующих или предупреждающих преступления, занимающихся разведывательной или розыскной деятельностью, является сбор информации. Успех работы следователя напрямую зависит от его умения проводить беседы и допросы. В 1975 г. Rand Corporation (США) провела исследования и заключила, что залогом успеха расследования является высокое качество информации, полученной от потерпевшего или свидетеля преступления. Логично предположить, что правильная организация допроса подозреваемого очень важна для следствия.

Многие следователи считают, что умение вести беседу является врожденным и научиться этому нельзя. Очень часто допрос представляется как перечень вопросов, задаваемых в определенной последовательности. Обзор статей и публикаций свидетельствует о том, что начинающие следователи считают допрос упражнением в задавании вопросов типа “кто? что? где? когда? как?”, ответы на которые затем излагаются в протоколе. Но интерпретация человеческого поведения – сложный комплексный процесс.

Внимание следователя во время проведения бесед и допросов концентрируется на наблюдении за человеческим поведением с целью определения состояния личности и той роли, которую тело играет в передаче этой информации. Понятно, что “словарь” языка тела и семантика вербального языка дают возможность определить правдивость или лживость собеседника.

Беседа и допрос – это многоэтапный анализ поведения допрашиваемого, используемый для организации продуктивного общения, т.е. получения достоверной информации по делу[1]. Его техника базируется на опыте ежедневного поведения и коммуникативных умениях сотрудника ОВД.

Необходимо признать очевидной сложность анализа человеческого поведения и общения. Возможно предположить, что речь и невербальное поведение могут свидетельствовать об определенном психическом типе индивида и его изменениях, указывая на то, что может быть названо “психологическим отпечатком пальцев” конкретного человека[2]. Умело совмещая полученную вербальную и невербальную информацию, сотрудник ОВД может провести беседу или допрос более эффективно, т.е. получить максимально достоверную информацию по делу.

Сотрудник наблюдает за поведением допрашиваемого, расшифровывает и анализирует его с целью установления лживости или правдивости показаний или определения наиболее чувствительной сферы личности для оказания влияния на нее.

Если установлено, что человек лжет, сотрудник может начать работу по добровольному признанию вины или факта лжи. Во время интервью или допроса сотрудник не должен руководствоваться одной стандартной схемой их организации, поскольку каждый индивид по-своему реагирует на окружающую среду. Для выбора правильной тактики поведения сотрудник должен попытаться диагностировать тип личности собеседника. Правильное определение типа личности допрашиваемого позволяет комментировать даже мелкие детали его поведения с максимальным эффектом.

Проводя допрос, сотрудник использует этот этап для сбора информации об эмоциональных и интеллектуальных состояниях, как путешественник использует карту, пытаясь определить свое местоположение. Кроме того, он определяет профиль личности, который позволяет ему найти подходящий вариант проведения допроса.

Целесообразно использование данных интервью и допросов для анализа вербальной и невербальной информации.

 


ПРИНЦИПЫ БЕСЕД И ДОПРОСОВ

 

Жесты человека всегда были источником информации для ученых, изучающих человеческое поведение. Ведутся споры о том, является ли такое поведение приобретенным, выработанным в детстве, или это часть генетического кода, передаваемого от поколения к поколению. Тем не менее, общепринятым стало утверждение о высокой информативности жестов. Доктор Ray L. Birdwhitsell (Университет Луисвилля) считает: если наблюдатель знает “словарь” языка тела, он способен слушать речь и знать, что будет делать тело. Более того, он сможет рассказать о содержании разговора, наблюдая во время общения только жесты собеседников.

Зигмунд Фрейд писал: “Человек, у которого есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, может быть уверен, что ни один смертный не сможет утаить от него что-либо. Если он (смертный) молчит, то болтают кончики его пальцев, предательство просачивается из него при каждом движении”. Чарльз Дарвин констатировал, что “эмоции практически всегда можно увидеть в каком-либо движении тела”.

Наблюдатель делает то же, что и детектор лжи, замечая реакции собеседника. Они обязательно возникают и проявляются, т.к. это ответ на опасность или испуг, испытываемый всеми живыми организмами. Во время допроса виновный человек будет стремиться к противодействию угрозе со стороны сотрудника. Он может или попытаться избежать разговора, или начать борьбу с допрашивающим. Обе линии поведения хорошо диагностируются.

Если поведение и язык тела человека достаточно очевидны, то сотрудник может использовать их для диагностики правдивости или лживости допрашиваемого. Но анализ поведения человека очень сложен, и задача состоит в определении реакций, говорящих об основном типе поведения, и отклонений от этого основного типа.

Несмотря на то, что основная задача допроса – выявление правды, возможна ситуация ошибочной диагностики честного субъекта как лживого, чего, без сомнения, сотрудник должен стараться избегать. С этой целью необходимо определить принципы и правила допроса/беседы.

СТРЕССОВЫЕ РЕАКЦИИ ЛИЧНОСТИ

 

Стресс приводит человека к одному из пяти переходных психических типов реакций. Допрашиваемый, которого знакомят с материалами дела или предупреждают об индивидуальной ответственности за происшедшее, реагирует так же. Четыре типа этих реакций являются отрицательными и характеризуются отказом признавать участие в происшедшем или уклонением от ответственности за него. Это – гнев, депрессия, отрицание и торг.

Пятый тип реакции – согласие – является, по сути, готовностью к правдивому признанию. Все специфические вербальные клише и невербальные проявления субъекта являются для сотрудника индикаторами одного из состояний. Диагностика этих реакций и понимание их функций, осознанных и неосознанных субъектом, дают следователю возможность уловить психологический ответ допрашиваемого на стрессовые стимулы. Будучи способным воспринять каждую из реакций и понять их цели, сотрудник может либо расстроить попытку субъекта уйти от сотрудничества, либо сосредоточить внимание на готовности к согласию, ведущему к признанию (в качестве метафоры можно представить знаки на дороге, показывающие путнику дорогу к месту назначения).

Гнев лучше всего характеризуется состоянием доминирования. Человек использует гнев для установления контроля над ситуацией путем какой-либо формы агрессии. Гнев является наиболее деструктивным из всех типов реакций. В состоянии гнева человек находится в умственном тупике и, вероятно, не воспринимает почти ничего из высказываний сотрудника (собеседника). Каждый человек в состоянии гнева имеет свою “повестку дня” и ничуть не заботится о нуждах другого. Понятно, что следователь не может позволить допрашиваемому долго находиться в состоянии гнева, поскольку это сужает возможность получения достоверной информации. Наиболее перспективным путем является сотрудничество.

Вторая отрицательная реакция – депрессия – также характеризуется наличием агрессии. Но, в отличие от гнева, при депрессии агрессия обращена внутрь человека. Вместо атаки на окружающих они нападают на самих себя, истощают себя в аутоагрессии.

Если гнев может быть определен как самая деструктивная реакция человека, то агрессия – это самый эмоционально изнуряющий субъекта тип поведения. Субъект затрачивает больше энергии на себя, чем на проводящего беседу. Многие следователи считают: когда допрашиваемый находится в состоянии депрессии, признания, как правило, не наступает.

Может случиться, что у допрашиваемого случайно могут вырваться некоторые замечания, но это происходит непреднамеренно.

Наиболее распространенным из всех отрицательных типов реакций является отрицание. Субъект отрицает реальность, чем обманывает и себя, и других. Большая доля обмана во время допросов приходится на долю допрашиваемых, демонстрирующих эту реакцию.

Фактически более 90 % обмана на допросах является отрицанием.

Продолжительное отрицание создает труднопреодолимые барьеры на пути к признанию и отнимает у следователя много времени и сил.

Четвертая отрицательная реакция – торг – является состоянием перехода. Это самая слабая отрицательная реакция, в ходе которой субъект скрывает (маскирует) реальность. Он пытается изменить мнение слушателя о самом себе, ситуации, жертве или природе преступления. Это переговоры с целью выторговать себе наилучшую позицию в деле. Риск для сотрудника в данном случае состоит во вступлении в торг, в принятии решения об облегчении положения субъекта.

Субъект, демонстрирующий реакцию согласия, готов отвечать за содеянное. Обычно он признается в совершении преступления на этом этапе. Но это утверждение истинно только в случае правильной диагностики сотрудником состояния субъекта, который получает возможность признаться.

ХАРАКТЕРИСТИКИ РЕЧИ

 

Человеческий голос имеет уникальную способность передавать широкий круг информации на разных уровнях. Он сообщает об эмоциональном состоянии человека, силе и глубине передаваемых им чувств. Способность следователя декодировать эту многоканальную информацию является важным фактором повышения эффективности беседы.

Известно, что вербальные клише, которые мы используем, предоставляют слушателю богатую информацию. В результате люди часто оценивают свои высказывания, чтобы быть уверенными, что передают объем информации, необходимый для понимания идеи. Сознательно человек постоянно проверяет свою речь по значению и содержанию, пытаясь избежать вербальных ошибок, но не обращает такого же внимания на другие языковые симптомы. Люди могут контролировать свои вербальные сигналы успешнее, чем невербальные. Но вербальные сигналы обычно наиболее продуктивны в передаче информации и легче всего понимаются слушателем.

Поэтому необходимо обсудить характеристики речи и их значение для работы сотрудника ОВД. Эти характеристики включают высоту, громкость, темп и ясность речи.

Голосовые характеристики не являются индикаторами лжи, но они демонстрируют силу и глубину эмоций, выражаемых субъектом.

Ошибки речи

 

Ошибки речи чаще встречаются у субъектов в состоянии стресса.

Граждане, дающие ложные показания, допускают в речи больше ошибок, чем люди в спокойном состоянии.

Прежде чем обсуждать описание этих проявлений, мы должны объяснить, почему они возникают. В состоянии стресса и при большом объеме коммуникативной информации, которая должна быть тщательно продумана, процесс ее редактирования становится очень сложным и обременительным. В результате этого возникают ошибки речи. Субъекту становится трудно ясно представлять себе, что он хочет, а что не хочет сказать.

Ошибки речи становятся более частыми, когда субъект сталкивается с вопросом, на который он не имеет продуманного ответа.

Иногда встречающаяся неспособность субъекта ясно сформулировать мысль выражается в большом количестве ошибок в его речи. Лингвисты в своих исследованиях отмечают, что появление этого феномена в речи субъекта, обычно не употребляющего непривычных для него слов, свидетельствует о 90-процентной вероятности лживости его показаний. Ложь может проявляться как в умолчании правдивой информации, так и в ее приукрашивании.

Ошибки речи могут быть разделены на две группы. Первая группа – неречевые звуки (междометия-паразиты – “у”, “гм” и др.). Они не только указывают на стрессовое состояние человека, но и являются тормозными механизмами. Пожалуй, каждый слышал в своей жизни начинающего оратора, употребляющего в выступлении перед аудиторией массу таких звуков. Оратор, тщетно пытающийся в волнении сформулировать свою мысль, издает огромное количество этих звуков.

Другие междометия-паразиты представляют из себя хрюканье, оханье, рычание, стоны, свисты и другие подобные звуки.

Два звука (смех и вздохи) нуждаются в дополнительном объяснении. Вздохи могут иметь два значения. Продолжительные вздохи означают, что субъект чувствует жалость к себе или, что более вероятно, переживает депрессию. Глубокий вздох обычно означает, что человек находится в состоянии готовности говорить; это один из знаков того, что субъект открыт и, возможно, согласен на признание.

Вторая группа ошибок – грамматические (ошибки в склонениях, спряжениях и т.д.). Они означают, что говорящий в высшей степени сосредоточен на контроле собственных высказываний и поэтому ненамеренно изменяет грамматические формы. Это также может быть результатом торопливой речи из-за желания скорее создать себе алиби.

Сотрудник может заметить, что субъект сомневается в выборе слов в речи. Он может исправляться, стараясь выбрать более подходящее, в меньшей степени разоблачающее слово, но это может происходить также по причине затруднительности произношения.

Субъект в состоянии стресса, пытающийся контролировать свою речь, может делать много повторений слов или фраз. Это выглядит таким образом, как будто говорящий пытается повторно убедить себя и слушателя в правильном выборе повторяемых слов для выражения его мысли.

СЛОВЕСНОЕ СОДЕРЖАНИЕ

 

Содержание нашей речи является связующей нитью между нашими мыслями и реципиентом информации. В большинстве нестрессовых ситуаций мы достаточно успешно скрываем свои мысли и чувства. Когда же мы находимся в напряжении из-за конфликта или беспокойства, обычно спокойный внутренний диалог становится громким и бесконтрольным. Когда это случается, собеседник начинает слышать реальную информацию о наших мыслях и чувствах. Если он способен расшифровать подобную информацию, то может стать внутренним партнером наших мыслей.

Успех сотрудника зависит от его способности точно расшифровывать речевые характеристики, свидетельствующие о стрессовом состоянии допрашиваемого.

 

Гнев

 

Как было отмечено выше, гнев – это состояние доминирования, в котором субъект пытается скрывать и контролировать ситуацию какой-либо формой агрессии. Это можно сравнить с состоянием загнанного и окруженного зверя, не имеющего другого способа выжить, кроме атаки. Гнев может иметь две формы: фокусированную (направленную) и скрытую.

Каждая из этих форм имеет свои индивидуальные характеристики.

Фокусированный гнев

Его выявить несложно. Это открытая лобовая атака на собеседника, часто вызывающая ответную гневную реакцию. Ответ гневом на гнев может свидетельствовать о вашей самозащите или о попытке избежать этой ситуации. Следует рассмотреть вербальные симптомы фокусированного гнева.

Очевидный, легко идентифицируемый гнев наблюдается в случаях, когда субъект словесно атакует следователя. Субъект прибегает к этому виду поведения с целью запугать или разозлить следователя. Это может включать угрозы. Субъект может угрожать тем, что следователь потеряет работу, получит выговор или его работа будет подвергнута тщательной проверке.

Вариантами атаки на следователя могут быть претензии к отделу, в котором он работает, обвинения в нарушении порядка по причинам экономического и социального положения, возрастным, а также политической ориентации. Следователь может услышать о неправильном поведении его и других сотрудников, их непрофессионализме или некомпетентности. Таким путем субъект надеется упрочить свои позиции.

Другой мишенью гнева субъекта может быть потерпевший, будь то человек, агентство или предприятие. Достаточно часто мы слышим, что жертва, например, была изнасилована потому, что она провоцировала преступление своей манерой одеваться и своим неправильным поведением.

Подозреваемый может обвинять своего руководителя в том, что на вверенном ему предприятии очень легко было совершить мошенничество. Он может утверждать, что руководители не выполняли данных ему обещаний, пытаясь перенести вину за преступление на потерпевшего.

Следователя не должно удивлять, что свидетели также не остаются в стороне от атак обвиняемых. Они наравне со следователем обвиняются в предубеждении, некомпетентности, глупости. Их упрекают в плохом зрении, слухе или даже в несанкционированном вмешательстве в чужие дела. Субъект может утверждать, что свидетель лжет и будет нести ответственность за это в суде.

 

Скрытый гнев

Скрытый гнев является более утонченной формой агрессии на субъект. Эта тайная атака проводится на интеллектуальном уровне.

Хотя скрытый гнев не требует таких же затрат энергии, как фокусированный, это, тем не менее, атака, и с ней необходимо обращаться как с гневной реакцией.

Одним из самых обычных проявлений скрытого гнева является атака субъекта на факты дела. Субъект пытается найти некоторые убедительные аргументы против фактов дела и переориентировать их в свою пользу.

Примечательно, что субъект может даже не отрицать факта преступления, но отвечать на обвинения: “докажите это”. Если субъекту удастся каким-либо образом расстроить улики, они не станут доказательствами его вины.

Иногда субъекты используют эту возможность даже при наличии достоверных, научных доказательств их вины. Другие атаки могут быть примитивны, например: “когда я ушел, она была жива”.

Субъект может посчитать целесообразным пожаловаться следователю. Обвиняемые могут ссылаться на свои переживания во время следствия, признаваться в желании “искренне” помочь сотруднику ра-зобраться в деле. Они старались помочь, хотя их рабочее расписание и личная жизнь были полностью расстроены изнурительной процедурой следствия. Конечно, сотрудник может предположить, что подследственные тянут время, фокусируя внимание на своей персоне, демонстрируя свою непричастность к преступлению.

Эту тактику может использовать и интеллигентный, хорошо образованный или профессионально подготовленный субъект. Он без затруднений умеет поставить сотрудника на свое место. Подобного рода субъекты могут тактично напомнить сотруднику о значимости своего титула, положения, степени интеллектуального развития.

Сотруднику могут указать, например, что лицо, проходящее по делу об экономическом преступлении, имеет определенную квалификацию в этой области, в то время как он (сотрудник) не имеет ее. Профессионалы в электронике могут попытаться ошеломить сотрудника использованием массы профессиональных терминов в унижающей достоинство манере. Врачи, адвокаты и фармацевты могут напомнить сотруднику о престиже своей специальности и широте социальных связей. Подобным образом могут вести себя люди вне зависимости от занимаемого ими положения.

В детстве мы достаточно быстро могли определить момент, когда родители сердились на нас. Например, по тону голоса, по форме обращения (по имени, отчеству или фамилии). В случаях, когда вместо имени звучат имя и отчество или фамилия, у детей, как правило, не остается сомнений в том, что им грозят неприятности.

Послушайте диалог двух друзей, вовлеченных в эмоциональную дискуссию или в жаркий спор. Обратите внимание, когда они начинают обращаться друг к другу, делая ударение на имени или официальном звании. Это означает, что оба участника спора достигли определенной максимальной грани. С этого момента заканчивается дружеское общение. Этот феномен называется “изменением формы обращения” и является признаком скрытого гнева, углубляющего пропасть между общающимися.

Сотрудник распознает изменение формы обращения, когда субъект неожиданно начинает называть его по званию или по имени-отчеству, тогда как до этого обращение было менее формальным или субъект совсем не использовал обращений. Изменение формы обращения обычно идет от менее к более формальной.

Лживый субъект может также использовать другую форму скрытого гнева, когда он пытается сделать “из мухи слона”. Допрашиваемые могут рассказывать, как плохо с ними обходились во время предыдущего допроса. Они могут пожаловаться на то, что провели несколько часов в коридоре, прежде чем их вызвали и сообщили суть дела. Следователь может быть обвинен в том, что задает слишком много личных вопросов, не имеющих отношения к делу. Целью этого типа скрытого гнева является усложнение процесса сбора информации путем ухода от основного вопроса. Субъект превращает простую задачу в пустую головоломку.

Тот же результат ожидает человека, расспрашивающего о тривиальных деталях, спорящего о незначительных вопросах дела. Может оказаться, что суть обсуждения заключается вовсе не в том, что произошла кража с взломом, а в том, что пострадавший никогда не имел ценностей, подобных украденным.

Следователь должен понять, что субъект преднамеренно стремится к созданию неудобной ситуации, вступая в спор по поводу вопросов, не имеющих отношения к делу.

Нельзя забывать, что и невиновный субъект может реагировать во время допроса в форме гнева. Однако его реакции будут отличаться от гнева лжеца. Если субъект демонстрирует враждебность уже в начале беседы, до предъявления обвинения в какой-либо форме, если его гнев направлен на то, чтобы вывести сотрудника из равновесия, заставить его задавать вопросы в более осторожной форме, если после решения одного из волнующих его вопросов он сотрудничает со следователем, а при возникновении следующего опять проявляет гнев, – наиболее вероятно, что субъект лжет.

Правдивый человек обычно готов к сотрудничеству и открыт для общения с сотрудником. Если же правдивый субъект чувствует, что ему не верят, уровень его агрессии немедленно повышается.

 

Депрессия

 

Принято считать, что гнев и депрессия – противоположные реакции на стрессовые ситуации, хотя в действительности у этих состояний много общего, каковым является присутствие агрессии. В состоянии гнева агрессия направлена наружу. При депрессии она направлена внутрь человека. Таким образом, в состоянии депрессии человек атакует самого себя. Эта форма реакции изолирует человека от окружения. Гнев же, напротив, вынуждает других людей изолироваться от разозленного человека. Описываемое состояние не связано с клинической формой депрессии. Мы говорим о депрессии как об ответе на стресс или о временном настроении.

Обычная депрессия может включать негативные комментарии, обращенные к самому субъекту. Он может рассказать, что очень расстроен по поводу сложившейся ситуации, что уже провел долгие часы в изоляции, которую, по существу, сам для себя создал. Следователь услышит, что вся жизнь субъекта разрушена, и он чувствует себя не в силах вернуться в общество или уверен, что люди обсуждают его.

Депрессированные субъекты рассказывают о множестве физических страданий, которые они испытывают: головную боль, боль в груди и т.д. Они могут находиться в состоянии напряжения, жаловаться на боли в шее, звон в ушах и даже на повышение артериального давления. Они констатируют отсутствие аппетита, обострение язвенной болезни, расстройства сна, детализируют муки бессонницы.

Многим следователям приходится выслушивать, что репутация допрашиваемого полностью разрушена и что он теряет шансы удачной карьеры; в семье из-за него происходят постоянные ссоры, и его авторитет безнадежно понизился.

Одним из путей правильной диагностики этих высказываний как симптомов депрессивного состояния является выяснение причин этих высказываний. Субъект часто связывает эти высказывания с преступлением или происшествием, но только с целью вызвать симпатию, сочувствие, снисхождение слушателя. Этот тип поведения уже носит характер торга и отличен от депрессии.

Субъект в состоянии депрессии может завести речь о суициде. Эти высказывания могут варьироваться от самых открытых заявлений о нанесении себе вреда до общих замечаний типа “Лучше бы я и не родился!”, “Если бы только я мог все это прекратить!”, “Я не могу больше терпеть все это!”. Ответы на эти и другие типы депрессивных высказываний будут обсуждены ниже.

Сотрудник может ошибиться в диагностике состояния депрессии. Это происходит из-за неверной интерпретации языка телодвижений, поскольку он очень похож на невербальные проявления реакции признания. Тот же общий вид, осанка, наклоненные плечи, подбородок, опущенный на грудь, и слезы характерны для обеих реакций. Разница между ними – в вербальных клише субъекта: при депрессии субъект словесно атакует себя, тогда как при проявлении реакции готовности к признанию прекращает это делать и принимает на себя вину в совершении преступления.

Отрицание

Реакция отрицания – это попытка субъекта отрицать реальность. Более 90 % лжи субъекта представляется в форме отрицания, которое служит также поддержкой для гнева, депрессии и торга. Успешная работа с субъектом, реагирующим на стресс отрицанием, и его развенчание обычно заканчиваются устранением и этой негативной реакции. Неправильное диагностирование и реагирование на отрицание позволяет субъекту использовать это отклонение для упрочения своего положения, направленного против признания.

 

Ошибки памяти

Традиционным и очень беспокойным способом отрицания, применяемым лживым субъектом, является метод “ошибки памяти”. Псевдоошибки памяти имеют место в случаях, когда субъект поставлен перед необходимостью немедленно дать ответ, составляющий для него угрозу. Самым доступным способом избежать инкриминирования себя является утверждение “забыл”. Подследственный может сказать, что у него отличная память и он может абсолютно точно воспроизвести происшедшее, но при этом нельзя исключать вероятность того, что субъект сам составил рассказ в выгодном ему свете.

Фразы-сигналы отрицания

Каждый из нас имеет представление о “рассказах рыбаков”. Они обычно содержат приукрашенную правду. Интересно проследить за тем, как эти истории начинаются, поскольку для этого существует определенный набор фраз. Смысл их сводится к следующему: “Вы можете не верить тому, что я говорил раньше, но в то, что я скажу сейчас, надо поверить”. Обычно эти фразы располагаются в начале рассказа, но могут быть и в конце его. Их цель — усилить впечатление от сказанного. Вот несколько примеров фраз-сигналов отрицания:

Честно, я не могу сделать подобное”;

Я не могу вам врать ”;

Правда, я не делал этого”;

“Я не подделывал подпись, поверьте мне ”;

Если честно, я не знал, что он там находился”;

У меня абсолютно нет причин для вранья ”;

Откровенно, я не верю, чтобы кто-то намеренно сделал это”;

Это 100-процентная правда ”;

Если серьезно, то у меня даже и в мыслях никогда не было намерения сделать это”;

Я еще никогда не был так серьезен ”;

Только между нами... ”;

Я скажу Вам прямо... ”;

Честно говоря, я не знаю, где начался пожар”;

Насколько я помню, я раньше не видел этого человека”.

Это только несколько примеров слов-сигналов отрицания. Этот список постоянно изменяется соответственно тому, как люди придумывают новые методы убеждения в их искренности. Но помните, что по одному проявлению нельзя ставить окончательный диагноз.

 

Фразы, придающие значимость

Подгруппой фраз-сигналов являются фразы, придающие значимость сообщаемой информации. Они используются, когда субъекту необходимо сообщить важную информацию как бы между прочим, не привлекая к ней специального внимания. Это выглядит, как будто говорящий пытается скрыть серьезность своего замечания. Телегерой лейтенант Коломбо, сыгранный Питером Фолком, очень силен в использовании подобных фраз: “И еще одно, сэр,...”.

При допросе субъекты могут использовать этот же прием. Вы можете услышать: “ Кстати, вы что-нибудь обнаружили, проверяя записи телефонных разговоров?”, “ Случайно там не было свидетелей?” и т.п. Все, что следует за фразами “кстати”, “случайно”, “и вот еще что”, важно для говорящего.

Фразы, придающие значимость, могут и не произноситься, но подразумеваться: “Гм... вы не находили горючих материалов в шкафу?”. В подобных фразах прослеживается интерес, правда, выраженный в молчаливой форме. Если это настолько важно для субъекта, что он начинает говорить на эту тему в скрытой манере, то следователь должен обратить на это внимание и продолжить диалог в нужном направлении.

 

Фразы-видоизменения

Фразы-видоизменения, используемые субъектом, свидетельствуют о том, что все только что сказанное должно быть несколько изменено. Действие этих фраз в повседневном общении напоминает действие стирательной резинки. Обычно используются две фразы-видоизменения: “но” и “тем не менее”. Однако могут быть и другие:

Обычно я не связываюсь с такими людьми”;

“Я уже почти сделал то, что не должен был делать”;

В большинстве случаев я не теряю контроль над собой”;

“Она, как правило, очень хорошо справляется с этим”;

“Я, в общем-то, очень терпеливый”;

“Возможно, когда-нибудь я это сделаю”;

“Я едва ли когда пил столько в обед”;

Возможно, я мог дотронуться до нее”;

“Он редко делает так”.

В этих примерах выделенные фразы-видоизменения означают необязательность ответа субъекта, который оставляет возможность для дальнейших обсуждений, если они необходимы.

 

Фразы-индикаторы вины

Фразы-индикаторы вины являются “распиской”, которая появляется под действием осознания вины вследствие стресса. Примечательно, что эти фразы являются высказываниями против субъекта, убыточными для него и самоуничижительными. К примеру, человек может свободно рассказать о предыдущих случаях общения с полицией, о том, что он привлекался или даже был осужден за подобное дело в прошлом.

Некоторые субъекты как бы соглашаются с тем, что их подозревают. Они считают, что если бы они вели следствие, то обвинили бы кого-либо похожего на них самих. Они могут даже рассказать о том, что у них есть все причины для совершения данного преступления.

Очень интересны высказывания субъектов о преступлении, сделанные от третьего лица. Эти высказывания обычно лживы и почти всегда звучат как теоретические рассуждения о гипотетических ситуациях. В действительности человек просто пытается сказать что-то, но в безопасной форме, т.е. от другого лица. Фраза “Вот если бы я имел друга, который...” значит много больше того, что пытается показать говорящий. Фраза “Давайте предположим...” показывает некоторое знание ситуации. Эти типы высказываний являются очень сильными фразами-индикаторами вины. Если этот человек не преступник, то, по крайней мере, он что-то знает о преступлении.

 

Блокирующие высказывания

Блокирующее высказывание произносится субъектом в случае необходимости быстрой защиты против сильного обвинения. Оно задается с целью “вытянуть” информацию из следователя и оценить имеющиеся доказательства. Блокирующие высказывания обычно выражаются в форме вопросов с вопросительными словами “почему”, “зачем”:

Зачем я буду подвергать себя и свою семью риску, делая это?”;

“Если я взял деньги, почему же я не оплатил свои счета?”.

Связующие фразы

Когда субъект описывает свое участие в событиях, он может опустить некоторые детали с целью изменения характера исполненной роли в них. При этом субъект будет использовать связующие фразы. Эти высказывания могут выглядеть относительно безобидно, но очень часто содержат критическую информацию:

“Я обедал. С ледующее, что я помню...”;

“Я работал в офисе после обеда и встречался с Джоном. Позже вечером...”;

“Он говорил мне, чтобы я делала точно то, что он приказывал, и через некоторое время...”;

“Я пошел в гараж, чтобы проверить машину. С ледующее, что я осознал, было...”.

Когда человек использует эту форму связи, следователь должен остановить субъекта и попытаться восстановить ход событий, происшедших в пропущенный отрезок времени.

 

Замена слов

Мы пользуемся в своей речи общепринятым лексиконом. У каждого из нас, однако, есть и индивидуальный набор слов, отражающий историю жизни, наши индивидуальные особенности, образование, уровень умственного развития. В состоянии стресса человек изменяет этот набор, начинает употреблять ранее не свойственные ему слова. Например, вместо “спор” может прозвучать “конфронтация”. Подобные замены обычно происходят с глаголами, существительными и прилагательными и, как правило, возникают у более образованных людей. Замены слов свидетельствуют о мысленном отсоединении субъекта от того, что случилось и о чем рассказывается.

Замены слов часто происходят и с местоимениями. Субъект может вначале говорить “он” или “она”, а затем в течение сравнительно небольшого промежутка времени начинает говорить “они”, что в реальности соответствует наличию более одного участника. Перемена числа местоимений встречается наиболее часто.

Замены глаголов не ограничиваются выбором слова; может меняться и время глагола. Если человек описывает то, что случилось в прошлом, глаголы в его рассказе должны иметь форму прошедшего времени. Субъект же может использовать и настоящее время, комментируя события прошлого, оправдывая это тем, что события как бы проходят перед ним. Это обычно относится к лживым высказываниям. Чаще встречается смена глагольных форм прошедшего времени на формы настоящ



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2021-04-04; просмотров: 130; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.238.195.81 (0.211 с.)