Состояние, вызванное изменением

 

В одном из многих исследований под руководством Антуана, в которых участники без опыта медитации обучались в течение недели тем же практикам, что и йогины, между мозгом участников в состоянии покоя и после условного знака медитировать не было никаких различий[278]. Это противоречит удивительному различию между мозгом йогинов в состоянии покоя и медитации. Поскольку любой ментальный навык требует практики для достижения мастерства, с учетом огромного количества часов медитации у йогинов мы не удивлены этому большому различию между новичками и мастерами.

Но в этом кроется удивительная вещь: выдающийся талант йогинов переходить в конкретное медитативное состояние по сигналу за две-три секунды сам по себе говорит об измененной черте. Это ментальное мастерство резко отличается от мастерства большинства практикующих медитацию, которые, в отличие от йогинов, по уровню скорее близки к новичкам. Когда мы медитируем, нам требуется время на подготовку ума, избавление от отвлекающих мыслей, завладевших нашим вниманием, и наработку импульса для медитации.

Периодически у нас случается «хороший» медитативный опыт. А иногда мы можем поглядывать на часы, чтобы узнать, сколько еще продлится сессия.

Но не йогины.

Их выдающиеся навыки медитации отражают то, что технически называется «состоянием взаимодействия черт». Это понятие предполагает, что изменения в мозге, которые лежат в основе черты, также обусловливают особые способности, активируемые в медитативных состояниях, — повышенную скорость начала медитации, б о льшую интенсивность и продолжительность сессии.

В медитативной науке измененное состояние относится к переменам, которые возникают лишь в процессе медитации. Измененная черта показывает, что практика медитации изменила мозг и биологию так, что изменения, вызванные медитацией, заметны до начала медитации.

Поэтому эффект состояния, вызванного именно чертой, относится к временным изменениям состояния, заметным лишь в тех, кто демонстрирует устойчивые измененные черты, — в опытных мастерах медитации и йогинах. Некоторые обнаружены в исследовании в лаборатории Ричи.

Приведем пример. Вспомните, что йогины показывают ярко выраженный рост гамма-активности во время медитации открытого присутствия и сострадания, гораздо больший, чем участники контрольной группы. Этот рост гамма-активности был изменением по сравнению с базовым уровнем, повседневным уровнем, что говорит о другом эффекте состояния черты.

Более того, когда они покоятся в «открытом присутствии», само различие между состоянием и чертой размывается. В их традиции йогинам рекомендуется смешивать состояние открытого присутствия с повседневной жизнью — превращать измененное состояние в устойчивую черту.

 

Готовые к действию

 

Один за другим они ложились в сканирующее устройство, их головы прочно крепились громоздкими наушниками. Одна группа включала в себя новичков в области медитации, другая — тибетских и западных йогинов (среднее количество часов практики — 34 000). Мозг каждого и каждой (да, среди йогинов были женщины) сканировался, когда они занимались медитацией сострадания[279].

Участники применяли метод, который был описан Матье Рикаром, сотрудничавшим с нами в данном исследовании. Опробуйте его: вначале подумайте о человеке, который вам очень дорог, и ощутите чувство сострадания к этому человеку. Затем направьте ту же любящую доброту на всех существ, а не на конкретных людей[280].

При медитации любящей доброты каждый человек прослушивал серию звуков, порой счастливых — вроде детского смеха, порой нейтральных — вроде шума в кафе, а порой тревожных (звуки человеческих страданий, например крики, как было в исследовании, описанном в главе 6). Как и в предыдущих исследованиях эмпатии и мозга, нейронная сеть каждого участника, отвечающая за подготовку к стрессу, активировалась при медитации сострадания, а не тогда, когда человек в состоянии покоя слышал звуки страданий.

Что особенно важно, реакция мозга на разделение чувств другого человека была сильнее у йогинов, а не у новичков. Кроме того, их опыт в практике сострадания также повышал активность в участке, который обычно задействован, когда мы чувствуем психологическое состояние человека или смотрим на ситуацию с его стороны. Наконец, происходил рост активности в мозговых участках, особенно миндалевидном теле, отвечающем за все самое важное: мы чувствуем, что стресс человека очень важен, и уделяем ему внимание.

Что характерно, именно йогины, а не новички продемонстрировали финальное действие — скачок активности в двигательных центрах, которые направляют тело, когда мы готовы двигаться. Мозг показывал, что йогины готовы предпринять решительные действия для помощи, даже несмотря на то, что неподвижно лежали в сканирующем устройстве. Участие нейронных областей, отвечающих за действие, особенно премоторной коры, поражает: к эмоциональному отклику на страдания человека они добавляют готовность помочь.

Интересен тот факт, что, в отличие от других участников, йогины, слушающие звуки страдающих людей в процессе медитации любящей доброты, продемонстрировали меньшую активность в коре задней части поясной извилины (PCC) — ключевой области, отвечающей за мысли, направленные на себя[281]. Когда йогины слушали звуки страданий, они направляли внимание на других.

Они также демонстрировали более прочную связь между PCC и префронтальной корой. Это означает подавление оценки «Что со мной произойдет?» — беспокойства о себе, которое может снизить вероятность сострадательных действий[282].

Несколько йогинов позже объяснили, что их обучение вселило в них готовность к действию, поэтому в момент столкновения со страданиями они предрасположены к тому, чтобы без колебаний оказать помощь человеку. Эта готовность наряду с желанием обратиться к страданиям человека противоречит общей тенденции «отодвинуться», отойти от страдающего человека.

Похоже, совет мастера тибетской медитации (и главного учителя Матье) Дилго Кхьенце Ринпоче, который он давал йогинам, воплотился на практике: «Развивайте полное приятие и открытость всем ситуациям и эмоциям, а также всем людям, полностью переживая все без ментальной скованности и блоков…»[283]

 

Принятие боли

 

Автор одного тибетского текста, датируемого XVIII веком, призывает практиковать медитацию «на любом вреде, который встречается в жизни», добавляя: «Когда вы больны, медитируйте на болезни… Когда вам холодно, медитируйте на холоде. Если практиковать таким образом, все ситуации проявятся как медитация»[284].

Аналогичным образом Мингьюр Ринпоче призывает превратить все ощущения, даже боль, в своего «друга», взяв это за основу медитации. Поскольку сутью медитации является осознавание, любое ощущение, которое захватывает внимание, можно использовать в качестве поддержки. Боль может быть особенно эффективной для концентрации. Мингьюр объяснял, что превращение боли в друга «смягчит и согреет» отношения, пока мы постепенно учимся принимать боль вместо того, чтобы избавляться от нее.

Запомнив эти слова, рассмотрим, что произошло, когда группа Ричи использовала термальный стимулятор для создания интенсивной боли у йогинов. Каждый йогин, включая Мингьюра, сравнивался с добровольцем-новичком того же пола и возраста. В течение недели до исследования все добровольцы учились развивать «открытое присутствие» — состояние внимания, когда вы позволяете всему, что преподносит жизнь, возникать и исчезать, не добавляя мыслей или эмоциональных реакций. Наши чувства полностью открыты, и мы просто осознаем все, что происходит, не увлекаясь взлетами и падениями.

Все участники исследования сначала прошли проверку для определения индивидуальной максимальной тепловой точки. Затем им рассказали о предстоящем 10-секундном воздействии раскаленного устройства, которому будет предшествовать легкое нагревание пластинки — 10-секундное предупреждение. В это время ученые сканировали мозг.

В тот момент, когда пластинка немного нагрелась — подсказка о наступающей боли, у участников контрольной группы активировались области в пределах болевого матрикса в мозге, словно они уже чувствовали интенсивный ожог. Реакция на «как будто бы» боль, или, говоря техническим языком, антиципаторная тревога, была настолько сильной, что, когда возникли настоящие ощущения ожога, активность болевого матрикса практически не повысилась. За 10-секундный восстановительный период, сразу после того, как боль утихла, матрикс оставался практически таким же активным. Немедленного восстановления не произошло.

Эта последовательность «ожидание — реагирование — восстановление» объясняет регулирование эмоций. Интенсивное беспокойство по поводу чего-либо, например предстоящей болезненной медицинской процедуры, может само по себе вызвать антиципаторные страдания, представления о том, какую боль мы испытаем. После события мы продолжаем расстраиваться из-за того, через что прошли. В этом смысле наша реакция на боль может возникнуть задолго до события и продолжаться долгое время после болезненного момента. Именно эту модель продемонстрировали добровольцы из группы сравнения.

Йогины же проявляли абсолютно иную реакцию в этой последовательности. Как и участники контрольной группы, они также находились в состоянии открытого присутствия — без сомнений, уровень состояния был выше, чем у новичков. У йогинов активность болевого матрикса практически не изменилась, когда пластинка немного нагрелась, несмотря на то что эта подсказка говорила о наступлении невероятной боли через 10 секунд. Мозг йогинов просто фиксировал эту подсказку без особой реакции.

Но в моменты действительно интенсивного жара йогины проявляли удивительно повышенную реакцию, главным образом, сенсорных зон мозга, которые получают детализированное чувство раздражителя — покалывание, давление, воздействие высоких температур и другие болезненные ощущения на коже запястья, к которому прикреплена горячая пластинка. Эмоциональные регионы болевого матрикса слегка активировались, но не так сильно, как сенсорные участки.

Это говорит о снижении психологического компонента, например беспокойства, которое мы ощущаем в преддверии боли, в сочетании с усилением самих болезненных ощущений. Сразу после того, как пластинка остыла, все регионы болевого матрикса моментально вернулись в состояние, в котором они находились до боли. Это произошло гораздо быстрее, чем у участников контрольной группы. Восстановление после боли у опытных мастеров выглядело так, как будто ничего особенного с ними не произошло.

Эта модель, отраженная кривой в форме перевернутого V, с низкой реакцией в момент ожидания болезненного события, последующим ростом интенсивности, а затем быстрым восстановлением, может быть высоко адаптивной. С ее помощью мы остаемся полностью восприимчивыми к проблеме, когда она происходит. Мы не позволяем своим эмоциональным реакциям вмешиваться до события или после него, если не нуждаемся в этих реакциях. Вероятно, это оптимальная модель регулирования эмоций.

Вы помните страх, который испытывали в свои шесть лет из-за похода к зубному врачу? В том возрасте это похоже на кошмарный сон. Но по мере взросления мы меняемся. Когда нам 26 лет, то, что выглядело детской травмой, становится скучным событием, делом, которое надо запланировать на середину дня. Мы в детстве и взрослые мы — абсолютно разные люди: мы приобретаем более зрелые способы мышления и реагирования на событие.

Аналогичным образом многочисленные годы практики йогинов в исследовании боли говорят о том, что их состояние в момент боли отражает устойчивые изменения, произошедшие благодаря опыту. Поскольку они вовлечены в практику открытого присутствия, это также относится к состоянию эффекта черт.

 

Без усилий

 

Как и с любым навыком, в первые недели практики медитации новички отметили возросшую легкость. Например, после ежедневной практики в течение десяти недель они сообщили, что практиковать постепенно становилось легче и приятнее независимо от того, на чем они концентрировались — на дыхании, порождении любящей доброты или наблюдении потока мыслей[285].

В главе 8 мы узнали об исследовании Джадсона Брюера. В нем группа опытных мастеров (в среднем 10 000 часов практики) сообщила о безусильном осознавании в ходе медитации, связанном со сниженной активностью PCC — участка сети пассивного режима, который активируется во время ментальных операций, связанных с «я»[286]. Если убрать «я» из полученной картины, по-видимому, все происходило с минимальными усилиями.

Когда опытные практикующие сообщали о «неотвлекающемся осознавании», «действии без усилий», «отсутствии усилий» и «удовлетворенности», активность PCC шла на спад. С другой стороны, когда они говорили об «отвлекающемся осознавании», «усилиях» и «неудовлетворенности», активность PCC росла[287].

Группа новичков также сообщила о возросшей степени легкости, хотя и лишь в момент активной практики внимательности — это эффект состояний, и он не сохранялся после практики. У новичков «возросшая степень легкости» представляется достаточно относительной: освобождением от огромных усилий, особенно тех, которые предназначались для борьбы с блужданием ума, и небольшим улучшением с течением времени. Но снижение необходимых усилий было далеко от той безусильности йогинов, которую мы видели в их выдающихся результатах по лабораторному протоколу.

Один показатель безусильности сводится к способности удерживать внимание на выбранном объекте и сопротивляться естественной тенденции увлекаться какими-то мыслями или звуками, при этом не ощущая усилий. Такой вид легкости приходит с практикой.

Лабораторная группа Ричи изначально сравнила опытных практикующих медитацию с участниками контрольной группы по показателю префронтальной активности при сосредоточенном внимании на световом сигнале. Опытные участники продемонстрировали умеренный рост префронтальной активности по сравнению с участниками контрольной группы, хотя, как ни странно, разница не впечатляла.

Однажды Ричи и его лабораторная команда собрались за столом для совещаний, чтобы обсудить эти в какой-то степени неутешительные данные. Они задумались об огромных различиях в опыте участников группы мастеров. Количество часов практики группы мастеров варьировалось от 10 000 до 50 000 — действительно большой интервал. Ричи задался вопросом: какие результаты они получили бы, если бы сравнили мастеров с наибольшими часами практики с теми, у кого количество часов практики наименьшее? Он уже знал, что при более высоких уровнях опыта безусильность отражается в меньшей, а не большей префронтальной активности.

Когда команда выполнила это сравнение, результат поразил их: весь рост префронтальной активности приходился на испытуемых с наименьшим количеством часов практики. У участников с наибольшим количеством часов практики префронтальная активность оставалась на незначительном уровне.

Интересен тот факт, что активность, как правило, проявлялась в самом начале периода практики, когда ум сосредоточивался на объекте внимания — световом сигнале. Как только он становился объектом внимания, префронтальная активность снижалась. Эта последовательность может отражать нейронное эхо концентрации без усилий.

Другой критерий концентрации заключался в том, насколько испытуемые отвлекались на эмоциональные звуки вроде смеха, криков, плача, которые они слышали на заднем фоне в процессе концентрации на световом сигнале. Чем более активным становилось миндалевидное тело в ответ на эти звуки, тем больше колебалась концентрация. Среди мастеров с наибольшим количеством часов практики (в среднем 44 000 часов, то есть 12 часов в день на протяжении 10 лет) миндалевидное тело практически не реагировало на эмоциональные звуки. Но среди участников с наименьшим количеством часов практики (хотя по-прежнему высоким показателем — 19 000 часов) миндалевидное тело также проявляло устойчивую реакцию. В уровне реакции миндалевидного тела обеих групп наблюдалась ошеломительная разница — 400 %!

Это говорит о невероятной селективности внимания: мозг способен без усилий заблокировать посторонние звуки и эмоциональное реагирование, которое они обычно запускают.

Более того, это означает, что черты продолжают меняться даже при самом высоком уровне практики. Зависимость «доза/эффект» не исчезает даже при 50 000 часов практики.

Открытие о переходе функции мозга самых опытных йогинов на уровень безусильности стало возможным лишь потому, что группа Ричи измерила общее количество часов практики медитации. При отсутствии этого простого показателя ценное открытие затерялось бы при общем сравнении новичков и мастеров.

 

Ум сердца

 

Вернемся в 1992 год. Ричи и его доблестная команда исследователей отправились в Индию с тонной оборудования, надеясь изучить самых опытных мастеров медитации недалеко от места проживания Далай-ламы. Рядом с его резиденцией расположен Институт исследований буддизма при монастыре Намгьял — важная учебная площадка для ученых монахов в традиции Далай-ламы. Как вы помните, Ричи и его друзьям-исследователям не удалось собрать научные данные по йогинам, удалившимся в горы.

Но когда Далай-лама попросил исследователей рассказать об их работе монахам из монастыря, Ричи подумал, что, возможно, оборудование, которое они притащили в Индию, еще пригодится. Вместо сухой научной лекции они провели живую демонстрацию того, как записываются электрические сигналы мозга.

Когда Ричи с друзьями прибыл с ЭЭГ-оборудованием, упакованным в чехлы, 200 монахов добросовестно сидели на подушках на полу. Распаковка электродов заняла некоторое время. Ученые работали как можно быстрее, чтобы закрепить все электроды.

В тот вечер в качестве объекта демонстрации выступил нейроученый Франсиско Варела. Когда Ричи крепил электроды на голове Франсиско, он загородил его собой. Но когда Ричи закончил подготовку и отошел в сторону, монахи, обычно сдержанные и спокойные, разразились смехом.

Ричи решил, что монахи смеялись из-за забавного вида Франсиско. Он действительно выглядел довольно забавно с проводами, торчащими из головы, словно большой комок спагетти. Но Ричи ошибался.

Монахи смеялись, потому что Ричи и другие исследователи рассказали им о своем интересе к изучению сострадания, но прикрепили электроды к голове, а не к сердцу!

Группе Ричи понадобилось 15 лет, чтобы понять эту мысль. Как только йогины начали приезжать в лабораторию Ричи, группа видела данные и понимала, что сострадание было воплощенным в теле состоянием с прочными связями между мозгом и телом, и в особенности между мозгом и сердцем.

Доказательство этой связи обнаружено при анализе, который связывал мозговую активность йогинов с их пульсом. Оно стало дополнением к неожиданному выводу о том, что при прослушивании звуков страданий сердце йогинов билось чаще, чем сердце новичков[288]. Пульс йогинов сопровождался активностью ключевой области в островной доле мозга. Через этот участок, выступающий в роли портала, информация о теле поступает в мозг, и наоборот.

В этом смысле монахи из монастыря Намгьял были правы. Команда Ричи получила данные, свидетельствующие о том, что с опытом мозг йогинов тоньше настраивается на сердце, особенно во время медитации сострадания.

Вновь это открытие говорило о состоянии эффекта черты, которое возникало у йогинов тогда, когда они занимались медитацией сострадания, а не во время других видов медитации и отдыха. Не возникало оно и у участников группы сравнения.

Иными словами, сострадание йогинов обостряет их восприятие эмоций других людей, особенно если это отрицательные эмоции, и повышает восприимчивость к собственному телу, особенно к сердцу — главному источнику эмпатического резонанса со страданиями других.

Разновидность сострадания имеет большое значение. В этом исследовании практикующие были вовлечены в «ненаправленное» страдание. По словам Матье, они «порождали состояние, в котором любовь и сострадание охватывали весь ум с отсутствующим дискурсивным мышлением». Они не сосредоточивались на конкретном человеке, а скорее создавали фоновое качество сострадания. Это может быть особенно важно при участии нейронных областей, которые настраивают мозг на сердце.

Способность быть открытым другому человеку, то есть проявлять устойчивое, заботливое внимание, можно считать базовой формой сострадания. Тщательное внимание к другому человеку также повышает уровень эмпатии, позволяет нам улавливать больше мимолетных выражений лица и других подсказок, которые настраивают на чувства человека в данный момент. Но если внимание «мигает», мы можем упустить эти сигналы. Как мы узнали в главе 7, опытные практикующие менее подвержены эффекту мигания внимания, чем остальные люди.

Такое подавление эффекта мигания внимания относится к множеству ментальных функций, которые меняются при усердной тренировке ума. Ученые полагали, что они — застывшая, неизменная базовая «собственность» нашей нервной системы. Большинство этих функций малоизвестно за пределами научных кругов, где они считаются прочными врожденными параметрами. Вызов этому статусу сотрясает устоявшуюся систему когнитивной науки. Но отказ от старых предположений в свете новых открытий является двигателем самой науки.

Другой аспект. Мы ожидаем, что ослабление чувства «я» и снижение привязанностей у йогинов связано с уменьшением прилежащего ядра, как было обнаружено у опытных западных практикующих. Но Ричи не собирал эти данные по йогинам, несмотря на то что исчезновение привязанностей является прямой целью их практики.

Пассивный режим и способы его оценки, как и его важная роль в «я-системе» мозга, открыты совсем недавно. Когда йогины приезжали в лабораторию мозга, команда Ричи даже не подозревала, что им следует использовать исходный уровень для оценки этого изменения. Лишь в самом конце исследования этой группы йогинов лаборатория получила необходимые показатели состояния покоя. Они были собраны по слишком маленькому количеству йогинов, чтобы представлять собой надежные данные для анализа.

Наука развивается отчасти благодаря инновационным методам, которые дают ранее неизвестные данные. Именно такие данные мы и получили. Но это также означает, что те открытия скорее связаны со случайным обнаружением показателей, доступных нам, чем с тщательным анализом топографии этой области человеческого опыта.

Это говорит о слабости того, что в противном случае может показаться довольно впечатляющими открытиями по йогинам: эти данные — лишь проблески измененных черт, которые создает интенсивная, продолжительная медитация. Мы не хотим снижать эти качества до того уровня, что нам удается проанализировать.

Научная точка зрения об измененных чертах йогинов похожа на притчу о слепцах и слоне. Открытие гамма-волн, к примеру, кажется довольно удивительным, это словно вы трогаете хобот слона, не зная, как выглядит остальное тело.

По этой причине отсутствующий эффект мигания внимания, безусильные медитативные состояния, ультрабыстрое восстановление от боли и готовность йогинов помочь страдающему человеку — лишь проблески более широкой реальности, которую мы пока не постигли полностью.

Однако, возможно, важнее всего осознание того, что наше обычное состояние бодрствующего сознания, о котором Уильям Джеймс говорил более века назад, является только одним вариантом. Измененные черты — другой вариант.

Несколько слов о глобальном значении этих йогинов. Подобные люди встречаются очень редко, в некоторых азиатских культурах их называют «живым сокровищем». Встречи с ними очень полезны и зачастую вдохновляют не из-за пресловутого статуса или славы, а благодаря внутренним качествам, которые они излучают. Мы надеемся, что нации и культуры, в которых живут эти люди, осознают необходимость защищать таких людей и их сообщества знания и практики, а также сохранять культурные традиции, в которых ценятся измененные черты. Потеря пути к этому внутреннему мастерству была бы всемирной трагедией.

 

В двух словах

 

Высокие уровни гамма-активности у йогинов и синхронность гамма-осцилляций в многочисленных участках мозга говорит о широте и панорамном свойстве их осознавания. Осознавание йогинами настоящего мгновения, без попыток предвидеть будущее и размышлений о прошлом, отражается в выраженной кривой в форме перевернутого V реакции на боль. Это означает, что йогины проявляют низкую реакцию антиципации и очень быстро восстанавливаются. Они также демонстрируют нейронное доказательство безусильной концентрации. Чтобы направить внимание на выбранный объект, нейронному участку требуется лишь «мигнуть» и практически не требуется прикладывать усилия, чтобы удерживать внимание на объекте. Наконец, при медитации сострадания мозг йогинов в большей степени связывается с телом, особенно с сердцем, что говорит об эмоциональном резонансе.

 

 

Глава 13. Изменение черт

 

* * *

 

«Ничто не приходит в начале, ничто не остается в середине, ничто не уходит в конце». Эти загадочные слова принадлежат Джецуну Миларепе, знаменитому тибетскому поэту, йогину и мудрецу, жившему в XII веке[289].

Матье Рикар так объясняет эту фразу Миларепы: в начале медитативной практики мало что или даже совсем ничего не меняется в нас. После продолжительной практики мы замечаем изменения в нашем образе существования, но они приходят и уходят. Наконец, когда практика стабилизируется, изменения становятся постоянными и устойчивыми, не колеблются. Они и есть измененные черты[290].

В своей совокупности данные по медитации прослеживают сложный вектор прогрессивной трансформации от новичка до опытного практикующего и затем йогина. Эта кривая улучшений отражает как общие часы практики, так и время, потраченное на ретриты под руководством мастеров.

Исследования новичков обычно учитывают воздействие максимум 100 часов и минимум семи часов практики. Группа опытных мастеров, главным образом практикующих випассану, имела в среднем 9000 часов практики (количество варьируется в диапазоне от 1000 до 10 000 часов и более).

Йогины, изученные в лаборатории Ричи, прошли как минимум один трехлетний ретрит в тибетском стиле, и максимальное количество часов практики составляло 62 000 (Мингьюр). Йогины в среднем потратили на практику в три раза больше времени, чем опытные мастера, — 27 000 часов против 9000.

Несколько опытных мастеров випассаны имели по 20 000 часов практики, и один или два — до 30 000 часов, хотя ни один из них не проходил трехлетний ретрит, который стал де-факто отличительной характеристикой группы йогинов. Несмотря на редкие совпадения в часах практики, подавляющая часть участников трех групп попадает в эти категории.

В этих уровнях не существует жестких границ количества часов практики, но в исследовании они были объединены в определенные диапазоны. Мы распределили преимущества медитации по трем уровням «доза — результат», условно разделяя участников экспериментов на новичков, любителей и, наконец, профессионалов, что в общем-то соответствует разделению на общепринятые категории, которое встречается в любой профессиональной деятельности от балета до шахмат.

Подавляющая часть западных практикующих медитацию относятся к первому уровню: это люди, которые медитируют недолго — от нескольких минут до получаса большую часть дней. Меньшая группа относится к промежуточному уровню долгосрочной практики. Лишь единицы достигают уровня йогинов.

Давайте изучим воздействия медитации на тех, кто только начал практиковать. Когда речь заходит о восстановлении после стресса, доказательство некоторых преимуществ в первые пару месяцев ежедневной практики скорее субъективны, чем объективны, — и ненадежны. С другой стороны, миндалевидное тело, главный узел в участке мозга, отвечающем за стресс, показывает сниженное реагирование после 30 часов практики на протяжении восьми недель программы MBSR.

Медитация сострадания оказывает более сильное воздействие с самого начала. Всего лишь семь часов практики на протяжении двух недель повышают связь между участками, важными для эмпатии и позитивных чувств. Эта связь становится достаточно прочной, чтобы проявляться не только в период медитации. Это первый признак перехода состояния в черту, хотя данные эффекты скорее всего не сохранятся без ежедневной практики. Но тот факт, что они возникают не только в состоянии формальной медитации, сам по себе отражает нашу изначальную склонность к фундаментальной добродетели.

Новички также сразу видят улучшения внимания, включая снижение блуждания ума после всего лишь восьми минут практики внимательности — разумеется, это краткосрочное преимущество. Но даже двух недель практики достаточно для снижения блуждания ума, улучшения концентрации и рабочей памяти. Этого времени оказывается достаточно для значительного улучшения оценок по GRE, вступительному экзамену в магистратуру. Кроме того, некоторые открытия говорят о снижении активности участков сети пассивного режима, связанных с нашим «я», всего лишь после двух месяцев практики. Когда речь заходит о физическом здоровье, хороших новостей еще больше. Небольшие улучшения в молекулярных маркерах старения клеток возникают уже после 30 часов практики.

Однако все указанные эффекты вряд ли сохранятся без стабильной практики. Тем не менее нас поразило, насколько мощным оказалось воздействие медитации на новичков. Возьмите на вооружение: практика медитации может быстро оправдать себя, даже если вы только что начали.

 

В долгосрочной перспективе

 

Медитация на протяжении многих лет предлагает больше преимуществ, когда люди достигают диапазона практики, от 1000 до 10 000 часов. Это может означать ежедневные сессии медитации и, возможно, ежегодные ретриты с недельным обучением — и все это на протяжении многих лет. Первоначальные эффекты станут расти, в то время как будут возникать новые.

Например, в этом диапазоне мы видим появление нейронных и гормональных индикаторов сниженного стрессового реагирования. Кроме того, укрепляется функциональная связь в мозге на участке, важном для регулирования эмоций, и снижается уровень кортизола, главного гормона, который выделяют надпочечники в ответ на стресс.

Практика любящей доброты и сострадания в течение длительного периода укрепляет нейронный резонанс со страданиями другого человека, а также заботу и вероятность того, что вы действительно поможете этому человеку. Благодаря долгосрочной практике внимание усиливается во многих аспектах: растет селективное внимание, снижается эффект мигания внимания, удерживать его становится проще, растет бдительная готовность действовать. Опытные практикующие демонстрируют повышенную способность подавлять блуждание ума и направленные на самого себя мысли пассивного режима, а также сниженную связь в участках этой сети, что говорит о меньшей озабоченности собой. Эти улучшения часто проявляются в медитативных состояниях и, как правило, становятся чертами.

Перемены в самих биологических процессах, например снижение частоты дыхания, происходят лишь после нескольких тысяч часов практики. Некоторые из этих последствий в большей степени усиливаются благодаря интенсивной практике на ретритах, чем благодаря ежедневной практике.

В то время как имеющиеся доказательства не являются окончательными, нейропластичность в ходе долгосрочной практики вызывает как структурные, так и функциональные перемены в мозге, например более прочную рабочую связь между миндалевидным телом и регулирующими участками префронтальных зон. При долгосрочной практике нейронные участки прилежащего тела, связанные с «желаниями» или привязанностью, уменьшаются в размере.

В целом мы видим градиент изменений с б о льшим количеством часов практики. Однако мы подозреваем, что существуют разные уровни перемен в разных нейронных системах. Например, преимущества сострадания проявляются быстрее, чем преимущества управления стрессом. Мы ожидаем, что будущие исследования подробно опишут динамику отношения «доза — результат» в различных участках мозга.

Многообещающие признаки говорят о том, что опытные мастера в некоторой степени подвергаются воздействию эффектов «состояния из черты», которые повышают эффективность практики. Некоторые элементы медитативного состояния, такие как гамма-волны, могут сохраняться во время сна. Однодневный ретрит опытных практикующих, оказывал положительное воздействие на их иммунную реакцию на генетическом уровне. Это открытие поразило медицинское сообщество.

 

Йогины

 

На этом высочайшем уровне (от 12 000 до 62 000 часов практики, включая долгие годы, проведенные в ретритах) возникают действительно поразительные эффекты. Практика так или иначе связана с преобразованием медитативных состояний в черты. Понятие из тибетского языка, описывающее это воздействие, переводится как «привыкание» к медитативному складу ума. Медитативные состояния проникают в повседневные занятия, когда измененные состояния становятся измененными чертами и постоянными характеристиками.

Группа Ричи обнаружила признаки измененных черт в функции мозга йогинов и даже в его структуре наряду с наличием крайне позитивных человеческих качеств. Скачок синхронизированных гамма-осцилляций, изначально обнаруженный при медитации сострадания, был также выявлен, хотя и в меньшей степени, в базовом состоянии. Другими словами, это состояние стало чертой йогинов.

Возникновение «состояний из черт» означает, что все происходящее при медитации может существенно отличаться для йогинов при сравнении йогинов с новичками, занимающимися той же практикой. Возможно, самым веским доказательством является реакция на физическую боль во время простой практики внимательности: кривая в форме перевернутого V, с низкой активностью мозга при ожидании боли, интенсивным, но кратковременным пиком в момент боли и последующим очень быстрым восстановлением.

Для большинства людей, занимающихся медитацией, концентрация требует ментальных усилий, но для йогинов с наибольшим количеством часов практики она становится безусильной. Как только их внимание фиксирует целевой стимул, нейронные участки, отвечающие за внимание с усилием, успокаиваются, в то время как внимание остается полностью сосредоточенным.

Когда йогины медитируют на сострадании, укрепляется связь между сердцем и мозгом, выходящая за рамки того, что обычно наблюдается. Наконец, имеются интересные данные, показывающие уменьшение прилежащего тела у опытных практикующих. Это говорит о том, что мы можем обнаружить дальнейшие структурные перемены в мозге йогинов, ведущие к снижению привязанности, цепляния и сосредоточенности на самом себе. Именно то, какими будут схожие нейронные перемены и их значение, предстоит узнать исследователям.

 

«После»

 

Эти поразительные данные лишь намекают на полный потенциал созерцательного пути на этом уровне. Некоторые из этих открытий сделаны случайно благодаря удачному стечению обстоятельств. Так Ричи решил проверить базовые данные по йогинам или сравнить самые опытные группы со всеми остальными.

А вот и единичное доказательство: когда сотрудники лаборатории Ричи взяли образцы слюны одного йогина, чтобы оценить активность кортизола, пока он был на ретрите, уровень оказался настолько низким, что не попадал в пределы стандартной шкалы. Впоследствии ученым пришлось скорректировать шкалу.