Книга XXI. Фрагменты. 301-285 гг. 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Книга XXI. Фрагменты. 301-285 гг.



 

21. Фрагменты, 301 - 285 до н.э., в том числе смерть Агафокла и его оценка.

 

1
(4а) Все разумные люди должны сторониться порока, но особенно жадности, ибо этот порок, из-за ожиданий прибыли, побуждает многих к несправедливости и становится причиной очень большого зла для человечества. Отсюда, покуда это есть истинная столица нечестивых деяний[1], проистекает много великих неудач не только для частных граждан, но даже для величайших царей.[2]
Царь Антигон, который поднялся из частного сословия до наивысшей власти и стал могущественнейшим царем своего времени, не был доволен дарами Фортуны, но намеревался забрать несправедливо в свои руки все остальные царства, поэтому он потерял свою собственную власть и лишился жизни.
(2) Птолемей, Селевк и Лисимах объединились против царя Антигона; не столько по зову доброй воли в отношении друг друга, сколько вынуждаемые страхом каждого из них за самого себя, они двинулись с готовностью действовать сообща в борьбе с сильнейшим.
В бою, слоны Антигона и Лисимах бились как если бы природа сочетала в них в равной степени мужество и силу.
(3) [После этого[3] какие-то халдеи пришли к Антигону и предсказали, что если он позволит Селевку вырваться из своих рук, следствием этого может быть то, что вся Азия станет владением Селевка, а сам Антигон потеряет свою жизнь в бою против него... Это тронуло его глубоко... потому что он был впечатлен славой, какой пользовались эти люди... Они действительно прославились, предсказав Александру, что если он войдет в Вавилон, он умрет. И так же, как и в случае Александром, произошло с пророчеством относительно Селевка, которое исполнилось в соответствии с заявлениями этих людей. Об этом пророчестве мы будем говорить подробно, когда мы подойдем к соответствующему времени.]
(4b) Антигон, царь Азии, вел войну против союза четырех царей, Птолемей, сына Лага, царя Египта, Селевка, царя Вавилонии, Лисимаха, царя Фракии, и Кассандра, сына Антипатра, царя Македонии. Когда он вступил с ними в бой, он был прозен множеством стрел, и его тело было вынесено с поля и похоронено с царскими почестями. Его сын Димитрий,[4] однако, присоединившись к своей матери Стратонике, которая оставалась в Киликии со всеми их ценностями, отплыл в Саламин на Кипре, так как тот был в его владении.
(5) Что касается Селевка, после раздела царства Антигона, он взял свое войско и отправился в Финикию, где, в соответствии с условиями соглашения,[5] он пытался присоединить Келесирию. Но Птолемей уже занял города этой области, и осуждал Селевка, потому что, хотя он и Птолемей были друзьями, Селевк одобрил назначение себе в долю в районов, которые принадлежали Птолемею, кроме того, он обвинил царей не предоставивших ему никакой части завоеванных земель, хотя он был соучастником в войне против Антигона. На эти обвинения Селевк ответил, что только те, кто победил на поле боя[6] должны распоряжаться добычей; но в вопросе о Келесирии, ради дружбы он не стал бы пока ссориться, но обдумает позже как лучше всего бороться с друзьями, которые покушаются на чужие права.
(6) [Так случилось, однако, что город[7] не долго просуществовал, ибо Селевк разрушил его и переместил население в город, который он основал и назвал Селевкия в свою честь. Но что касается этих вопросов, мы рассмотрим их далее детально и подробно, когда мы подойдем к соответствующему периоду.]
Если кто-то хочет узнать о колониях посланных в эту область[8] из Греции, есть тщательные отчеты по этому вопросу географа Страбона, Флегонта, и Диодора Сицилийского.

2
Когда Коркира была осаждена с суши и с моря Кассандром, царем Македонии, и была в шаге от капитуляции, она была спасена Агафоклом, царем Сицилии, который сжег весь македонский флот.
(2) Не было недостатка с каждой стороны величайшего духа соперничества, ибо македонцы стремились к спасению своих судов, в то время как сикелиоты желали не только считаться победителями карфагенян и варваров Италии, но и проявить себя на греческом поприще как более чем равные македонцам, чьи копья покорили Азию и Европу.
(3) Если бы Агафокл, высадив свою армию, напал на врагов, которые были рядом, он легко бы разгромил македонцев; но, поскольку он не знал о сообщении, которое было получено и сковало ужасом людей, он был удовлетворен, высадив свои силы, созданием трофея, и тем самым доказав истину пословицы, "Много есть пустых тревог на войне". Ибо заблуждение и обман часто совершают столько же, сколько вооруженные действия.

3
Когда, по возвращении из Коркиры, Агафокл присоединился к армии, которую он оставил позади, и узнав, что в его отсутствие лигуры и этруски подняли мятеж, потребовал с них плату за своего сына Агатарха,[9] и приговорил их всех к смерти, в количестве по меньшей мере две тысячи человек. Это деяние оттолкнуло бруттиев, после чего Агафокл пытался захватить город, называемый Эфы (Ethae).[10] Когда варвары, тем не менее, собрали большое войско и совершили неожиданное ночное нападение на него, он потерял четыре тысячи человек, и в результате вернулся в Сиракузы.

4
Агафокл собрал свои морские силы и отплыл в Италию. Задумав двигаться на Кротон, поскольку он хотел осадить город, он послал гонца к Менедему, тирану из Кротона и своему другу, предложив ему не тревожиться напрасно, говоря, что он сопровождает свою дочь Ланассу с царскими почестями в Эпир для бракосочетания;[11] и такой уловкой он захватил кротонцев врасплох. Затем он блокировал город и окружили его стеной от моря до моря, и с помощью камнеметов и подкопа разрушил крупнейшие здания.[12] Когда кротонцы увидели это, они испугались и, открыв ворота, приняли Агафокла и его армию, которые ворвались в город, разграбили дома, и убили обитателей мужского пола. С соседними варварами, как япигами, так и певкетами, Агафокл заключили союз и снабжал их пиратскими кораблями, получая взамен долю своей добычи. Затем, оставив гарнизон в Кротоне, он отплыл обратно в Сиракузы.

5
Дилл (Diyllus), афинский историк, составил всемирную историю в двадцати шести книгах и Псаон из Платей написал продолжение этой работы в тридцати книгах.[13]

6
В войне с этрусками, галлами, самнитами и другими союзниками, римляне убили 100 тысяч человек в консульство Фабия,[14] в соответствии с Дурисом.
(2) Что-то подобное[15] сообщают Дурис, Диодор и Дион: что, когда самниты, этруски, и другие народы были в состоянии войны с римлянами, Деций, римский консул, коллега Торквата,[16] схожим образом посвятил себя на смерть, и в этот день были убиты сто тысяч врагов.

7
В следствии зависти, Антипатр[17], убил собственную мать.
Александр, брат Антипатра, был убит царем Димитрием, которого он призвал себе на помощь. Он[18] также убил Антипатра-матереубийцу, брата Александра, не желая иметь соправителя.

8
Агафокл собрал армию и переправился в Италию с 30 000 пехоты и тремя тысячами конницы. Флот он поручил Стилпону (Stilpo) с приказом разорить земли бруттиев, но в то время как Стилпон грабил поместья вдоль берега, он неожиданно попал в бурю и потерял большую часть своих кораблей. Агафокл осадил Иппоний (Hipponium)... и с помощью камнеметательных машин он одолел город и захватил его. Это напугало бруттиев, которые послали посольство для переговоров. Агафокл, получив шестьсот заложников от них и оставив оккупационные войска, вернулся в Сиракузы. Бруттии, однако, вместо того, чтобы соблюдать присягу, выступили в поход со всеми силами против оставленных солдат, разгромили их, вернули заложников, и так освободились от господства Агафокла.

9
Царь Димитрий, арестовав всех, кто обычно порочил его в публичных собраниях и придирчиво выступал против него во всем, отпустил их невредимыми, заметив, что прощение лучше, чем наказание.[19]

10
Большинство начальников армий, когда сталкиваются с серьезной неудачей, скорее следуют призывам толпы, чем отваживаются противостоять ей.

11
Фракийцы захватили Агафокла,[20] сына царя, но отпустили его домой с подарками, отчасти, чтобы подготовить себе убежищем от капризов Фортуны, отчасти в надежде на возвращение этим актом человеколюбия части своих земель, которые захватил Лисимах. Ибо они уже не надеялись, что смогут одержать верх в войне, так как почти все самые мощные цари были теперь в согласии, и были в военном союзе друг с другом.

12
Когда армия Лисимаха жестоко страдала от голода,[21] и его друзья настойчиво советовали ему спасать себя как он сможет, а не надеяться на безопасность в лагере, он ответил им, что не благородно обеспечить позорное спасение себе, отказавшись от своей армии и своих друзей.
(2) Дромихет, царь фракийцев, оказывал царю Лисимаху всякие знаки гостеприимства, поцеловал его, и даже называл его "отец", а затем привел его и его детей в город, называемый Гелис (Helis).
(3) Захватив армию Лисимаха, фракийцы собравшись, в запальчивости кричали, что пленный царь должен понести наказание среди них. Это было бы справедливо, кричали они, что множество тех, кто делил опасности битвы, должно обсудить и решить, что же делать с пленными. Дромихет выступил против наказания царя и указал солдатам на преимущества сохранения ему жизни. Если бы тот быть казнен, говорил он, другие цари, возможно, и более опасные, чем их предшественник, взяли себе власть Лисимаха. Если, с другой стороны, его жизни будет спасена, он бы отплатил благодарностью фракийцам, и без опасности для себя, они бы вернули крепости, которые ранее были фракийскими. (4) Когда толпа выразила свое одобрение такой политике, Дромихет разыскал среди пленных друзей Лисимаха тех, кто обычно постоянно находился при нем, и привел их пленному монарху. Затем, принеся жертву, он пригласил Лисимаха и его друзей на пир вместе с наиболее подходящими фракийцами. Он подготовил два набора лож, используя для общества Лисимаха царскую обстановку, которая являлась частью добычи, но для себя и своих друзей - простые подстилки из соломы. (5) Подобным же образом, он приготовил два различных кушанья, и поставил перед своими иностранными гостями щедрый ряд всякого вида яств, сервированных на серебряных приборах, а перед фракийцами были поставлены скромные кушанья, приготовленные из трав и мяса, им еда подавалась на дешевом столе. Наконец, свои гостям он наливал вино в золотые и серебряные кубки, но а своим соотечественникам, как это было в обычае гетов, в чашах из рога или дерева. После того как они пили какое-то время, он заполнил большой питьевой рог, и обращаясь к Лисимаху, назвав его "Отец", спросил его, какой пир кажется более подходящим для царей, македонский или фракийский. Лисимах ответил: "македонский".[22] (6) "Почему же тогда", спросил он: "оставив такой образ действий, великолепный образ жизни, а также наиболее славное царство, ты желаешь пребывать среди людей, являющимися варварами и ведущими звериное существование, и суровую землю, лишенную выращиваемого зерна и плодов? Почему ты стараешься идти против природы, приведя армии в такое место, как это, где ни одно иноземное войско не сможет выжить в открытом месте?" В ответ Лисимах сказал, что в отношении этого похода он действовал слепо; но в будущем он постарается помогать ему как друг, и отплатит по возвращении добротой за доброту. Дромихет выслушал эти слова любезно, получил назад районы, захваченные Лисимахом, возложил диадему на его голову, и отпустил его своим путем.

13
Этот Ксермодигест, как пишет Диодор, занимающий положение наиболее надежного друга, я думаю, Авдолена, царя пеонов, обнаружил сокровища Лисимаха, или некого другого царя Фракии (Трудно мне оное всё, как бессмертному богу, поведать;[23] ты, кому я говорю, понимаешь). Он открыл венценосцу Фракии сокровища, скрытые под рекой Саргентий, которые он сам, при помощи только пленных, спрятал, поворотив в сторону русло реки, и захоронив сокровища на дне, затем пустил поток и перебил пленных.[24]

14
Царь Димитрий осадил Фивы, когда они восстали во второй раз, снес стены осадными машинами и взял город штурмом, но предал смерти только десять человек, которые несли ответственность за восстание.
(2) Царь Димитрий, также овладев другими городами, великодушно обошелся с беотийцами, ибо он отклонил обвинения против всех, кроме четырнадцати человек, которые были главными виновниками бунта.
(3) Во многих случаях следует отказаться от борьбы до победного конца, предаваясь своему гневу. Ибо иногда целесообразно прийти к соглашению, заплатить цену безопасности, и в общем ценить прощение выше мести.

15
Агафокл послал своего сына Агафокла к царю Димитрию заключить договор о дружбе и союзе. Царь приветствовал молодого человека тепло, одел его в роскошные одежды, и дал ему великолепные подарки. Он послал с ним назад Оксифема, одного из своих друзей, якобы получить залог союза, в действительности, чтобы шпионить в Сицилии.

16
[Но что касается смерти Агафокла, когда мы дойдем до этого места в повествовании, то что на самом деле произошло, подтвердит только что сказанное.][25]
Царь Агафокл, который пребывал в мире с карфагенянами в течение длительного времени, ныне затеял широкомасштабные военно-морские приготовления; ибо он намеревался вновь переправить армию в Ливию, а своими кораблями перекрыть финикийцам подвоз зерна из Сардинии и Сицилии. Действительно, в предыдущей войне с Ливией, посредством контроля над морем, карфагеняне обеспечили своей стране охрану от опасностей. Царь Агафокл теперь имел полностью снаряженных двести кораблей, квадрирем и сексрем. Тем не менее, он не исполнил свой замысел по следующим причинам. (2) Был некий Менон, сегестиец по происхождению, который был взят в плен при захвате своего родного города,[26] и стал рабом царя из-за своей красоты. Некоторое время он притворялся, что доволен принадлежностью к любимцам царя и друзьям; но бедствия его города и произвол в отношении его личности, вызывали острую ненависть к царю, и он ухватился за возможность отомстить. Тогда царь, будучи уже в преклонных годах, доверил командование своими войсками в поле Архагату. (3) Он был сыном Архагата убитого в Ливии, и, следовательно, внуком царя Агафокла, мужественностью и силой духа он намного превосходил обычные ожидания.[27] В то время как он расположился станом близ Этны, царь, желая, выдвинуть своего сына Агафокла в качестве преемника престола, первым делом представил молодого человека в Сиракузах, и заявив, что оставит его наследником своей власти, отправил его в лагерь. Архагату он написал письмо, приказав ему передать Агафоклу как сухопутные, так и морские силы. Когда Архагат таким образом понял, что другому выпало стать наследником царства, он решил составить заговор против обоих. Он послал к Менону из Сегесты и убедил его отравить царя. Он сам принес жертву на каком-то острове, и когда младший Агафокл прибыл туда, пригласил его на праздник, угостил его выпивкой, и ночью убил его. Тело было брошено в море, и его выбросило на берег волнами, когда какие-то люди признали его, они отнесли тело в Сиракузы.
(4) Тогда у царя была привычка после обеда всегда чистить зубы пером. Поэтому, допив свое вино, он попросил Менона о пере, и Менон дал ему оное, смазанным снадобьем, вызывающим гниение. Царь, не подозревая об этом, использовал его довольно энергично и так произвел его соприкосновение с деснами всех зубоов. Первым проявлением была непрерывная боль, которая с каждым днем делалась все более мучительной, а за этим последовала неизлечимая гангрены везде рядом с зубами.[28] Когда он умирал, он призвал жителей осудить Архагата за его нечестие, побуждая толпу отомстить ему, и заявил, что он возвращает своему народу самоуправление. (5) Затем, когда царь был уже на грани смерти, Оксифем, посланник царя Димитрия, возложил его на костер и сжег его, еще живого, но из-за особенностей разрушительного действия его страданий, он не в состоянии был произнести ни звука.[29] Агафокл совершил многочисленные и самые разнообразные акты массовых убийств во время своего правления, а к своей жестокости по отношению к собственному народу, он добавил нечестие по отношению к богам, способ его смерти соответствовал его беззаконной жизни. Он прожил семьдесят два года и правил в течение двадцати восьми лет в соответствии с Тимеем из Сиракуз, Каллиасом, другим сиракузянином, автором двадцати двух книг, и Антандером, братом Агафокла, который сам был историком.[30] (6) Сиракузяне, после восстановления своего народного правительства, конфисковали имущество Агафокла и сбросили статуи, которые он ставил. Менон, который составил заговор против царя, остался с Архагатом, бежав из Сиракуз. Однако, он очень важничал, в следствие уважения, которым он наслаждался, как низвержитель царства; он убит Архагата, захватил контроль над лагерем, и, завоевав толпу выражениями доброй воли, решимостью вести войну против Сиракуз, и требовал для себя верховное командование.
(7) В мужественности и силе духа Архагат[31] намного опережал свои годы, по причине крайней молодости.

17
Этот историк,[32] который так резко упрекал предшественников за их ошибки, проявил высокую заботу о правде в остальных своих произведениях, но большую часть своей истории Агафокла составил из лживой пропаганды против правителя из-за личной вражды. Действительно, так как он был изгнан из Сицилии Агафоклом и не мог нанести ответный удар в то время как монарх был жив, после его смерти он опорочил его в своей истории на все времена. (2) Поскольку, в целом, плохими качествами этот царь и в самом деле обладал, историк добавляет другие своего собственного изобретения. Он удалил его успехи, оставив ему неудачи - не только те, за которые царь сам был ответственен, но даже те неудачи, за которые он перенес ответственность на того, кто вовсе не был виноват. И хотя все согласны с тем, что царь был проницательным военачальником, и что он был энергичным и уверенным, чье мужество в бою было общепризнанным, но Тимей на протяжении всей своей истории постоянно называет его трусом и робким человеком. И все же, кто не знает, что из всех людей, которые когда-либо пришли к власти, никто не приобрел большего царства с меньшими ресурсами? Воспитанный с детства как ремесленник из-за скудных средств и скромного происхождения, позднее он, благодаря своей способности не только стал владыкой почти всей Сицилии, но даже покорил оружием большую часть Италии и Ливии. (3) Впору удивляться беспечности историка, который на протяжении всей своей работы хвалит людей Сиракуз за их мужество, но говорит, что тот, кто овладел ими превосходил всех мужчин в трусости. Доказательство этих противоречий ясно показывает, что он покинул правдивые образцы исторической беспристрастности, чтобы удовлетворить свою личную вражду и вздорность. Следовательно, мы не можем беспристрастно принять последние пять книг истории этого писателя, которые охватывают деяния Агафокла.
(4) Подобным образом Каллиас из Сиракуз[33] может справедливо и по достоинству нести ответственность перед порицанием. Ибо с тех пор, как он был замечен Агафоклом и ради ценных подарков продал в рабство Леди Историю, глашатая правды, он никогда не переставал петь хвалу нечестью своего покупателя. Таким образом, хотя Агафоклово нечестие к богам и беззаконие к людях не мало, и все же историк говорит, что он далеко превзошел других людей в благочестии и человеколюбии. В общем, точно так же, как Агафокл отбирал у граждан их имущество и отдавал историку, вопреки всякой справедливости, какое было не им дано, точно так же этот замечательный летописец применял свое перо, наделяя монарха всяческими добродетелями. Без сомнения, было совсем легко в таком обмене любезностями писателю не позволять своим похвалам не соответствовать подкупу, исходящему от царской семьи.

18
Народ Сиракуз направил стратега Гикета с армией, чтобы вести войну против Менона. Какое-то время он вел войну, пока противник избегал действий и отказывался выходить на бой с ним. Но когда карфагеняне, с многократно превосходящими силами, начали помогать Менону, сиракузяне были вынуждены дать четыреста заложников финикийцам, прекратить военные действий, а также вернуть изгнанников. Затем, поскольку наемники не имели права голосовать на выборах, город наполнился гражданскими беспорядками. Как сиракузяне, так и наемники взялись за оружие, и лишь с большим трудом старейшины, после долгих переговоров и многочисленных обращения к обеим группировкам, прекратили беспорядки на условиях, что в течение определенного срока наемники должны продавать свое имущество и покинуть Сицилию. Когда эти условиях была скреплены, наемники покинули Сиракузы в соответствии с соглашением, и когда они достигли пролива, их приветствовал народ Мессаны как друзей и союзников. Но когда они были гостеприимно приняты в домах горожан, они ночью убили своих хозяев, взяли замуж их жен, и завладели городом. Они назвали этот город Мамертина из-за Ареса, так как в их языке[34] он зовется Мамертос.
(3) Когда наемники покинули Сиракузы в соответствии с соглашением, их приветствовали народ Мессаны как друзей и союзников. Но когда они были гостеприимно приняты горожанами в их собственных домах, они ночью убили хозяев, взяли замуж жен мужчин, против которых они так согрешили, и завладели городом.
(2) Те, кто не имел права избираться[35] на должности, не мог участвовать в голосовании на выборах.

19
[Последующее изложение нашего повествования и внезапное изменение обстоятельств, которые привели к окончательному краху царство Димитрия, покажет более ясно характер женщины.][36]

20
Хотя Димитрия находился под стражей в Пелле,[37] Лисимах отправил послов к Селевку с просьбой, чтобы тот ни в коем случае выпускал Димитрия из своей власти, так как он был человеком неугомонного честолюбия и злоумышлял против всех царей, и он предложил Селевку две тысячи талантов, чтобы покончить с ним. Но царь запретил послам не только убеждать его отменить свое торжественное обещание, но и навлекать на себя то, что осквернит его отношения с человеком, состоящим в брачном союзе с ним.[38] Своему сыну Антиоху, который был в Мидии, он писал, спрашивая его совета[39], как поступить с Димитрием. Ибо он ранее принял решение освободить его и восстановить его с большой торжественностью на его троне, но хотел привлечь сына к этому благодеянию, так как Антиох был женат на Стратонике, дочери Димитрия, и имел детей от нее.

21
Надо быть наиболее грозным для своих врагов, но к своим друзьям - наиболее непоколебимо радушным.[40]
(2) Поскольку в тот раз по незнанию того, что было в ваших интересах, вы внимали лестным словам, теперь, когда вы увидели в действительности несчастья, которые пронизывают страну, указания будут лучше.
(3) В самом деле человек сбивается с пути снова и снова в течение своей жизни, но ошибиться повторно в тех же самых обстоятельствах, означает человека полностью неупорядоченного в своих расчетах. Чем более многочисленные неудачи мы встретим, тем больше наказание мы заслуживаем, пока мы доберемся (до цели).
(4) Некоторые из наших граждан зашли так далеко в своей жадностью к наживе, что желают увеличить свои поместья за счет несчастий своей страны.
(5) Как могут люди, которые обидели тех, кто помогает своим ближним, найти такую помощь для себя?
(6) Мы должны предоставить прощение за ошибки прошлого, и впредь жить в мире.
(7) Мы не должны наказывать без исключения тех, кто совершал ошибки, но только тех, кто не учится лучше от ошибок, которые они совершили.
(8) Среди смертных честность лучше, чем гнев, и деяние доброты лучше, чем наказание.
(9) Это правильно и подходит для уничтожения вражды и замены ее на дружбу. Ибо, когда человек попадает в затруднительное положение, он имеет обыкновение обратимся сначала к своим друзьям за помощью.[41]
Когда солдат-иностранец попадает в трудное положение, он имеет обыкновение обратится сначала к разграблению своих друзей.
(10) Жадность, которая является врожденной в царях, не будет стоять в стороне от такого города.
Алчность, которая является врожденной в человеке, не будет вообще воздерживаться от такого предприятия.
(11) Ибо гордая напыщенность и одеяния тирании должны остаться дома, и когда кто-то входит город свободных людей, должен подчиняться его законам.
(12) Если человек унаследовал кровь и власть другого, он также хочет добиться успеха для его славного имени. Потому что стыдно, нося имя Пирра, сына Ахилла, и вести себя как Терсит.[42]
(13) Чем больше слава, которой человек обладает, тем больше будет его благодарность тем, кто являются творцами его удач. Следовательно, человек не будет желать получить нечестно и подло вещи, которые он может получить с честью и доброжелательностью.
(14) Поэтому полезно, господа, искать в ошибки в жизненном опыте других людей, что нужно для вашей же безопасности.
(15) Никогда не следует отдавать предпочтение иностранному тому, что является родным, но и не ненависть к врагам верности товарищам по оружию.

[1] Об этой любимой метафоре см. примечание в томе I, p8, и см. Книга 25.1.

[2] Данный фрагмент, Диндорф 1.4a (известный ему только из H), был размещена здесь, так как он предшествует 1.2 в V и, кажется, предваряет отчет о смерти Антигона I в битве при Ипсе.

[3] О контексте см. т.. IX, p383. Дата 316 г. до н.э.

[4] Димитрий I (Poliorcetes). Плутарх (Димитрий, 30) дает другой рассказ о его перемещениях.

[5] Обсуждение условий данного соглашения см. Полибий, 5.67.

[6] Фактически, Птолемей не принимал участия в сражении.

[7] Антигония на Оронте. Селевкия, ниже, вероятно, ошибка историка Антиохии: см. примечание в томе. X.

[8] Имеется в виду Антиохия в Сирии. См. Страбон, 749–750.

[9] Менее надежный текст Hoeschel называет его Архагатом. Два сына, Архагат и Гераклид, был убиты в Африке в 307 г. до н.э. (Книга 20.69). Агатарх может быть третьим сыном Агафокла от первого брака (ср. Berve, «Die Herrschaft des Agathokles») S. B. München, Phil. ‑ Hist. Kl. 1952, 5, p76, n71), или по чтению Hoeschel, этот человек мог быть Агатархом, сыном Агатарха, гл. 16.3, и поэтому (чтение υἱωνὸν) внуком Агафокла.

[10] Неизвестное место. E. Pais, Studi ital. fil. class. 1 (1893), 125, предложил чтение Νήθας, основанные на название реки Neaethus (Страбон, 262).

[11] Пирру, царю Эпира, Агафокл дал Коркиру как приданое своей дочери (Плутарх, Пирр, 9).

[12] Или, возможно, «крупнейшую башню», см. критическое примечание.
Критическое примечание к греческому тексту (τὸν μέγιστον οἶκον) гласит:
Reiske предлагает πύργον.

[13] О Дилле Афинянине, чья история охватывает 357–297 годы до н.э., см. примечание Шермана в книге 16. 14 и Якоби, FGH, прим. 73. Немногим больше известно о Псаоне (FGH, прим. 78), чем сказано здесь.

[14] В битве при Сентинах, 295 г. до н.э. Ливий (10.29.17) оценивает число мертвых врагов в 25.000. Консулами были Кв. Фабий Максим Руллиан и П. Деций Мус. О Дурисе из Самоса см. Якоби, FGH, прим. 76.

[15] То есть, подобно подвигу Кодра, который призывал смерть в битве за спасение своей родины (см. Ликург, Против Леократа, 84–87).

[16] Консул 295 г. до н.э. здесь спутан с отцом, который, будучи консулом в 340 посвятил себя в бою против латинян при Весерах (Veseris).

[17] Антипатр I, сын Кассандра и Фессалоники. После смерти Кассандра и его старшего сына Филиппа IV в 298 г. до н.э., Фессалоника устроила раздел царства между ее младшими сыновьями Антипатром и Александром (см. Плутарх, Димитрий, 36; Пирр, 6–7).

[18] Контекст предполагает Димитрия, но Антипатр фактически был убит в 287 г. до н.э. Лисимахом, своим тестем (ср. Юстин, 16,2).

[19] Поговорка: «Прощение лучше, чем наказание» (или «месть»), Питтак приписывает Диогену Лаэртскому, 1.76, по случаю помилования его врага, поэта Алкея. Диодор цитирует ее неоднократно, например, ниже, гл. 14.3 и Книге 31.3.

[20] Агафокл, сын Лисимаха. Достоверность случая не определена.

[21] В 292 г. до н.э., Лисимах пересек Дунай и атаковал гетов.

[22] На этом месте повествования прерывается в собрании De Virtutibus et Vitiis со ссылкой на собрание De Sententiis. Там, с некоторыми повторами, дается продолжение, предваренное словами: «Когда Дромихет пригласил Лисимаха на пир».

[23] См. Гомер, Илиада, 12.176.

[24] Примерно те же самые легенды рассказывают о противнике Траяна Децебале, царе даков (Дион Кассий, 68.14.4–5, ср. Цецес, Hist. 2.61), и Аларихе (Иордан, Get. 158, гл. 30). Поскольку дакийская река носит подозрительно похожее название Саргетия или Саргентия, вполне возможно, что Цецес неправильно поместил историю здесь. — Афинский указ 288 г. до н.э. (IG, 22 654) в честь Авдолена за его благодеяния городу.

[25] См. ниже, примечание к гл. 16.8

[26] В 307 г. до н.э. (см. Книгу 20.71).

[27] Несколько слов, вероятно пропущены, см. параллельный отрывок, приведенный в конце главы.

[28] Принято считать, что смертельная болезнь была, по сути, рак ротовой полости. Отчет Юстина (23.2) о его смерти сильно отличается и, в частности, заслуживает большего доверия (см. Berve, соч. соч. p75).

[29] Это наказание приписывается гневу Гефеста, что упоминается в Книге 20.101.

[30] Ничего не известно об истории Антандера (в Jacoby, FGH, прим. 565). О Тимее (из Тавромения, а не из Сиракуз!) и Каллиасе см. гл. 17.

[31] О путаннице имен см. прим. к гл. 3.

[32] Тимей из Тавромения (357/40–261/44 до н.э.); фрагменты собраны в Jacoby, FGH, прим. 566. Полибий посвящает почти всю 12–ю книгу еще более резким нападкам на Тимея (12,15 за его отношения к Агафоклу).

[33] О Каллиасе смотри Jacoby, FGH, прим. 564.

[34] Т.е. языке осков, где надлежащая форма имени бога, однако, Мамерс. Хотя люди называли себя мамертинцы, по–видимому, неверно что город назывался Мамертина. Неопределенный фрагмент из Цецеса (см. критическое примечание) говорит: «Римляне называли любящих войну мамертинами, как один из двух Диодор или Дион (мое собрание является неопределенным) записал где–то сообщение в этой связи: Овладев зарезанными мессанцами, которые развлекали их, они захватили Мессану и назвали себя мамертинцами, то есть, воинственными. Ибо у римлян, Арес называется Мамертос». Шир (Scheer) заканчивает цитату на слове Мессана.
Критическое примечание в греческом тексте, дает греческий оригинал, добавленный в текст из Цецеса Александром из Ликофрон, т. 938.

[35] Более буквально, «которые не имеют доли в». Пассаж, вероятно, относится не к гражданской войне в Сиракузах (см. выше, гл. 18,1), как Диндорф очевидно думал, но к законодательству Кв. Гортензий в Риме в 287 г. до н.э. Патриции, которые не имели права на должность трибуна плебеев, в теории исключались с плебейских собраний.

[36] Фила, дочь Антипатра и жена Димитрия Полиоркета. Она покончила с собой вскоре после того, как Димитрий потерял Македонию в 287 г. до н.э.

[37] Другое название Апамеи в Сирии (Страбон, 752). Димитрий умер в 283 г. до н.э.

[38] Селевк женился на Стратонике, дочери Димитрия, и после выдал ее замуж за своего сына Антиоха.

[39] Или, возможно, «просить у него совета», см. критическое примечание.
Критическое примечание к греческому тексту (συνεβούλευσε πῶς χρηστέον ἐστὶν τῷ Δημητρϊῳ) гласит:
Диндорф предлагает συνεβουλεύσατο.

[40] Единственный ключ к контексту этих фрагментов дает упоминание Пирра. Диндорф предполагает, что они получены, отчасти из обсуждений тарентинцами призыва на помощь Пирра против римлян, отчасти, из разговора Пирра с Кинием (ср. Плутарх, Пирр, 13–14).

[41] В тексте так, как исправлено Reiske. Открытие позднего параллельного Ватиканского фрагмента кажется, что исключает исправление, но все же, кажется, дает лучший смысл, и это свойственно разговору о противоположности двух типов поведения. Смысл неисправленного текста таков: «обратиться сначала к грабежу своих друзей».

[42] См. упрек в адресованный Филиппу Македонскому оратором Демадом (выше, книга 16,87).

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2021-04-04; просмотров: 42; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 44.220.89.57 (0.06 с.)