Критика идей социализма и коммунизма

Л. Е. Балашов

и

(статьи и материалы разных лет)

 

 

Е ИЗДАНИЕ,

ИСПРАВЛЕННОЕ, ДОПОЛНЕННОЕ

 

МОСКВА · 2016

 

 

 

ББК 87.817

 Б 20

 

 

Цикл “Философские беседы” задуман автором как своеобразная библиотечка философской литературы по широкому кругу проблем. Он рассчитан на читателя, которому интересно философствование само по себе. Таким читателем может быть и философ, и деятель науки, культуры, и учащийся, студент, аспирант.

Книги цикла относятся к разряду развивающей литературы и могут служить учебными пособиями для пополнения знаний по философии.

 

 

Балашов Л.Е.

Критика марксизма и коммунизма. (Статьи и материалы разных лет). — 2-е издание, исправленное, дополненное. 2016. — 192 c.

(Рукопись находится в работе)

Отзывы и предложения направлять по адресу:

 115583, Москва, Воронежская ул., 9, 110.

 

 

ISBN                                                © Балашов Л.Е., 2016

Первое издание: 1997 г.

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

КРИТИКА ИДЕЙ СОЦИАЛИЗМА И КОММУНИЗМА.. 5

Процесс декоммунизации в СССР. 13

ЛЕНИН, КАКИМ ОН БЫЛ НА САМОМ ДЕЛЕ. 14

Культ Ленина. 15

Переход от обожания к критике Ленина. 15

Ленин — основатель тоталитарного государства. 18

Ленин — вдохновитель гражданской войны.. 22

Ленин: террор, заложники. 24

Чудовищный утопизм Ленина. 28

СУД НАД КОММУНИЗМОМ ДОЛЖЕН СОСТОЯТЬСЯ! 29

Общественный суд над КПСС. 29

Из выступления на конференции “За правовую, гражданскую и моральную ответственность КПСС” (6 февраля 1991 г.) 31

ЗЮГАНОВЩИНА.. 37

К. Маркс и Ф. ЭНГЕЛЬС О КАЗАРМЕННОМ КОММУНИЗМЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ 42

ПРОТИВОРЕЧИЯ ВО ВЗГЛЯДАХ К. МАРКСА НА ЧЕЛОВЕКА И ОБЩЕСТВО 45

Коллективизм — индивидуализм.. 62

МНОГОПАРТИЙНАЯ СИСТЕМА — ОДНО ИЗ ВЕЛИЧАЙШИХ ДОСТИЖЕНИЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ 67

О ПЕРЕСТРОЙКЕ НАШЕЙ ФИЛОСОФИИ.. 73

Марксистская философия (Критический очерк) 73

Материалистическая диалектика. 75

Критика концепции законов диалектики. 75

«Закон» единства и борьбы противоположностей. 78

Критика концепции перехода количества в качество. 79

Критика концепции «закона» отрицания отрицания. 87

Критика марксистской концепции философских категорий. 89

Марксистский холизм и органицизм. 90

О различии между организмом и сообществом. 94

Марксизм о случайности. 97

Старое и новое. 103

Эволюция и революция. 107

Эволюция и революция в человеческом обществе. 114

Исторический «материализм». 116

Критика марксистской концепции первобытнообщинного общества 120

Труд и творчество. Критика утверждения «труд создал человека». 124

Социальный активизм марксизма. 125

Гегель — духовный отец тоталитаризма.. 126

Историцизм Гегеля. 126

ПОППЕР и ГЕГЕЛЬ. 131

А. И. Солженицын и его критика коммунистического режима 133

К 80-летию А.И. Солженицына (дневниковые заметки) 133

Неверное обобщение Солженицына (о поражениях 1941-1942 гг. в Великой Отечественной войне) 134

Как царская Россия двигалась к большевистскому перевороту 1917 г. 138

Самый большой социальный «эксперимент» в истории 141

Роль Сталина в истории неоднозначна, противоречива 142

О письме Сталину. 153

Об отношении к коммунизму и капитализму (из переписки) 158

Философы не застрахованы от глупых и вредных мыслей 159

Быть или Иметь?. 160

А.И. Уемов: роковые ошибки Маркса и Энгельса.. 160

Аргументы в пользу равенства. Суди, дружок, не свыше сапога? 163

ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Развенчание культа В.И. Ленина. Документы и материалы 1990 г. 168

ПРИЛОЖЕНИЕ 2. Общественный суд над КПСС. Документы и материалы 1990‑1991 г.г. 168

ПРИЛОЖЕНИЕ 3. Подготовительные материалы.. 171

Мировая история коммунистических и социалистических идей. 171

К предыстории коммунизма в России. 173

Абсолютизация общего в теории и практике коммунизма и национал-социализма 188

Пол-Потовская Кампучия — крайний вариант грубоуравнительного коммунизма 189

Ю. М. Лужков — рецидив коммунистической практики. 190

Культ Ленина

Я не случайно упомянул о необходимости трезвого взгляда на Ленина. Долгое время мы были буквально опьянены его именем, его личностью. Мы давно признали, что был культ личности Сталина. Но мы не замечали, что был при жизни, посмертно и продолжался до недавнего времени культ личности Ленина. Он, конечно, несколько отличен от культа Сталина, не столь цинично откровенен. Вспомним, что сам Ленин решительно возражал против возвеличивания своей личности. Но тем не менее он, этот культ, есть. Наиболее ярким выражением, примером культа Ленина является Мавзолей его имени на Красной площади в Москве. Самим фактом существования такого Мавзолея в центре России, на главной площади страны мы как бы говорим всем, что Ленин для нас — самый, самый и самее его быть не может (как не может быть двух или нескольких Мавзолеев на одной площади).

Мы, по существу, полуобожествляем Ленина. Как бога или святого верующие никогда не критикуют, так и Ленина мы никогда и ни при каких обстоятельствах не критиковали как будто он святой, бог. Напротив, критикуя, отмечая ошибки и заблуждения других, мы неизменно обращали взор к Ленину как к идеальному руководителю или к истине в последней инстанции (например, при всяком удобном случае цитировали его или ссылались на него). Что это как не культ личности Ленина?! Пора открыто это признать и сделать соответствующие выводы.

Ленин: террор, заложники

Ленин был вдохновителем красного террора, во многих случаях совершенно неоправданного, чрезмерного, бесчеловечного.

Возьмем пример с убийством Володарского (председателя Петроградской ЧК). Он был убит 21 июня 1918 г. 26 июня Ленин пишет Зиновьеву: “Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы (не лично Вы, а питерские цекисты или пекисты) удержали. Протестую решительно! Мы компрометируем себя... тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную. Это не-воз-мож-но! Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров, особенно в Питере, пример коего решает ”[23]. Вдумайтесь только: убили одного человека, а реакция на убийство — массовый террор! Этот призыв Ленина поощрять энергию и массовидность террора откликнулся в сентябре того же года, когда в ответ на убийство Урицкого (тоже председателя Петроградской ЧК) было расстреляно 500 (пятьсот) заложников! (См. № 5 “Еженедельника Чрезвычайных комиссий”).

9 августа 1918 г. Ленин посылает две телеграммы: одна чудовищнее другой:

 

Г.Ф. Федорову: “В Нижнем, явно, готовится белогвардейское восстание. Надо напрячь все силы, составить тройку диктаторов (Вас, Маркина и др.), навести тотчас массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т. п. Ни минуты промедления... Надо действовать вовсю: массовые обыски. Расстрелы за хранение оружия. Массовый вывоз меньшевиков и ненадежных”[24].

Е.В. Бош в Пензу: “Необходимо организовать усиленную охрану из отборно надежных людей, провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города”[25].

 

“Расстрелять и вывезти сотни проституток, бывших офицеров”, “сомнительных запереть в концентрационный лагерь”, “массовый вывоз меньшевиков и ненадежных” (наверное тоже в концентрационные лагеря) — эти приказы не поддаются никакому описанию.

В этот же период Ленин объявляет беспощадную войну против кулаков (читай: зажиточных, крепких крестьян-хозяев). Он даже жаждет их смерти. В листовке “Товарищи-рабочие! Идем в последний, решительный бой!” он пишет:

 

“Допустим, что у нас в России около 15 млн крестьянских земледельческих семей... Из этих 15 миллионов, наверное, около 10 млн бедноты... Около 3-х млн надо считать среднего крестьянина, и едва ли больше 2-х миллионов кулачья, богатеев, спекулянтов хлебом...

Беспощадная война против кулаков! Смерть им! Ненависть и презрение к защищающим их партиям: правым эсерам, меньшевикам и теперешним левым эсерам!”[26].

 

В этой листовке Ленин потребовал-пожелал смерти двум миллионам крестьянских семей, т. е. 10-12 миллионам людей. Настоящие призывы к геноциду! Какая тут сталинщина, какая тут полпотовщина!? Это всё большевизм-коммунизм в его изначальной сути! (У Маркса тоже есть подобные кровожадные высказывания — см. об этом ниже).

Листовка впервые была опубликована в 1925 году и по всей видимости сыграла свою зловещую роль в моральной подготовке к войне против крестьян в 1929-1933 годах.

 

* *    *

Ленин считал в порядке вещей использование метода заложников. Он даже возводил его в ранг государственной политики. Так, в письме к Цурюпе от 10 августа 1918 г. он составил “проект декрета” — “в каждой хлебной волости 25-30 заложников из богачей, отвечающих жизнью за сбор и ссыпку всех излишков”[27]. Немного ниже в этом же письме он поясняет: “Я предлагаю “заложников” не взять, а назначить поименно по волостям. Цель назначения: именно богачи, как они отвечают за контрибуцию, отвечают жизнью за немедленный сбор и ссыпку излишков хлеба. Инструкция такая [назначить “заложников”] дается а) комитетам бедноты, б) всем продотрядам”[28].

Я не помню, где еще, в каком государстве метод заложников возводился в ранг государственной политики, использовался как метод государственного управления. Это чудовищно! Ленин и большевики дошли до крайности в своем растаптывании человеческой личности, низведении ее до положения представителя, элемента какой-либо группы, общности.

 

Еще две цитаты: “Ливны, исполкому... Приветствую энергичное подавление кулаков и белогвардейцев. Необходимо ковать железо пока горячо и, не упуская минуты, организовать бедноту в уезде, конфисковать весь хлеб и все имущество у восставших кулаков, повесить зачинщиков из кулаков, мобилизовать и вооружить бедноту при надежных вождях из нашего отряда, арестовать заложников из богачей и держать их, пока не будут собраны и ссыпаны в их волости все излишки хлеба. Телеграфируйте исполнение.”[29]

Сталину: “У нас заложниками сотни левых эсеров. Повсюду необходимо подавить беспощадно этих жалких и истеричных авантюристов, ставших орудием в руках контрреволюционеров”[30].

 

А.И. Солженицын пишет о заложниках:

 

“Немалая трудность и решить: сюда ли, в тюремные потоки, или в баланс Гражданской войны отнести десятки тысяч заложников, этих ни в чем лично не обвиненных и даже карандашом по фамилиям не переписанных мирных жителей, взятых на уничтожение во страх и в месть военному врагу или восставшей массе? После 30.8.18 НКВД дал указания на месте “немедленно арестовывать всех правых эсеров, а из буржуазии и офицерства взять значительное количество заложников ” (Вестник НКВД. 1918, № 21-22, с. 1)”.

“Постановлением Совета Обороны от 15.2.19 — очевидно, под председательством Ленина? — предложено ЧК и НКВД брать заложниками крестьян тех местностей, где расчистка снега с железнодорожных путей “производится не вполне удовлетворительно”, — с тем, что “если расчистка снега не будет произведена, они будут расстреляны” (См. “Декреты Сов.власти”. М., 1968, т. 4, стр. 627). Постановлением СНК 1920 разрешено брать заложниками и социал-демократов”.

“В девятнадцатом же году с широким заметом вокруг истинных и псевдозаговоров (“Национальный центр”, Военный заговор) в Москве, Петрограде и в других городах расстреливали по спискам (то есть брали вольных сразу для расстрела) и просто гребли в тюрьму интеллигенцию, так называемую околокадетскую. А что значит “околокадетская”? Не монархическая и не социалистическая, т. е.: все научные круги, все университетские, все художественные, литературные, да и инженерия. Кроме крайних писателей, кроме богословов и теоретиков социализма, вся остальная интеллигенция, 80 процентов ее, и была “околокадетской”. Сюда, по мнению Ленина, относился, например, Короленко — “жалкий мещанин, пленный буржуазными предрассудками”, “таким “талантам” не грех посидеть недельки в тюрьме (Ленин. ПСС, т. 51, с. 48). Об отдельных арестованных группах мы узнаем из протестов Горького. 15.9.19. Ильич отвечает ему: для нас ясно, что и тут ошибки были” (т. 51, с. 47), но — “какое бедствие, подумаешь! Какая несправедливость!”, и советует Горькому не “тратить себя на хныканье сгнивших интеллигентов” (т. 51, с. 48, 49)” — Архипелаг Гулаг — “Новый мир”, 1989, № 8, с. 23, 24.

 

Здесь нельзя не упомянуть о расстреле царской семьи — Николая II, его жены Александры Федоровны, детей — Алексея, Ольги, Татьяны, Марии и Анастасии, врача Боткина, горничной Демидовой, повара Харитонова и лакея Труппа. Этот расстрел был произведен в ночь с 16 на 17 июля 1918 года непосредственно по решению Екатеринбургского Совета. Имеются неподтвержденные сведения о том, что приказ о расстреле царской семьи исходил от центра, от Ленина и Свердлова. Не будем спорить, был ли этот приказ на самом деле или нет. В любом случае совесть Ленина нечиста. Если, допустим, Ленин не отдавал подобный приказ, то почему он не осудил расстрел членов царской семьи и четырех сопровождавших их лиц? Почему от общественности страны и мира скрыли расстрел жены, детей царя и сопровождавших? Тот и другой факт тяжким бременем ложатся на совесть Ленина...[31]

Чудовищный утопизм Ленина [32]

Ленин принадлежит к числу людей, которых называют “благородными” разбойниками, такими как Робин Гуд, Степан Разин, Емельян Пугачев. Ленин не по злому умыслу погубил много людей, подверг остракизму и устроил террор против значительной части общества. Он совершенно искренне хотел счастья людям и не просто хотел, а был одержим этой идеей осчастливливания. Преувеличенное стремление к чему-то одному обычно приводит к обратному результату. Вспомним лозунг, висевший в 1920-е годы в Соловецком лагере особого назначения: “Железной рукой загоним человечество к счастию”. Эти слова принадлежат Л.Д. Троцкому, ближайшему сподвижнику Ленина. В них — циничная суть “благородного” разбойничества.

Совершенно справедливо отмечает А.Г. Латышев: “В отличие от некоторых критиков Ленина, считающих сегодня, что главной целью деятельности Ленина был захват и удержание власти, уверовал, что стремлением всей его жизни было — осчастливить часть населения планеты (рабочих, бедных крестьян), уничтожив для этой цели другую часть (“богачей”, священнослужителей, свободомыслящую интеллигенцию и т.д.). А подобный “стратацид” ничем не лучше нацистского геноцида.” (См.: А.Г. Латышев. Рассекреченный Ленин. М., 1996. С. 9).

СУД НАД КОММУНИЗМОМ ДОЛЖЕН СОСТОЯТЬСЯ!

 

25 октября 1990 г. в газете “Куранты” была опубликована статья, которая, как мне представляется, не потеряла своей актуальности до сих пор. Она заслуживает того, чтобы быть вновь опубликованной. Вот эта статья:

 

Некоторые депутаты Моссовета решили организовать расследование деятельности коммунистической партии, своего рода [33]

Общественный суд над КПСС

Все громче и настойчивее звучит голос общественности об ответственности Коммунистической партии Советского Союза перед народом и страной. Зенон Позняк, лидер Народного фронта Белоруссии, на одном из митингов даже заявил, что КПСС нуждается в своем Нюрнберге. Об этом же говорит с экрана автор документально-публицистического фильма “Так жить нельзя” Станислав Говорухин. В июне с.г. народный депутат СССР С. Сулакшин выступил на всесоюзной конференции Демплатформы с докладом об ответственности КПСС.

На ХХVIII съезде КПСС группа делегатов пыталась поднять вопрос о неправедно нажитом имуществе КПСС и ее политической ответственности перед народом за весь период правления. Эта попытка не удалась. Коммунистическая партия в лице своего высшего форума — съезда — пока еще не осознает своей вины за прошлое и настоящее положение дел.

Процесс фундаментальной переоценки деятельности КПСС начался и остановить его нельзя. Важно, чтобы этот процесс протекал в цивилизованных формах. Для этого-то и нужен суд над КПСС. Не бунт, не восстание, а суд.

Основная задача общественного суда — дать моральную, правовую, политическую, экономическую оценки деятельности КПСС за всю ее историю, и, соответственно, определить меру ответственности КПСС перед людьми, народом, человечеством.

Субъектами оценки будут представители общественности, главным образом юристы, историки, философы, политологи, экономисты, которые изъявят желание участвовать в работе суда на общественных началах в качестве обвинителей, защитников, судей, присяжных заседателей, экспертов.

 Объектами оценки могут быть определены деятельность КПСС в целом и ее идеологические основы, роль высших руководителей КПСС, руководителей среднего звена, руководителей первичных организаций и рядовых коммунистов.

В чем обвиняется КПСС?

1. Массовые преступления против человечности в период с 1918 по 1955 гг.

2. Систематические нарушения основных гражданских прав человека (свободы слова, собраний, совести, права на объединение, свободы передвижения и т. д.).

3. Узурпация власти, установление диктатуры.

4. Создание тоталитарного государства, всевластной командно-административной системы.

5. Политический и идеологический гнет, моральный террор.

6. Некомпетентность руководства.

7. Экономические преступления, растрата трудовых и материальных ресурсов.

8. Военные преступления (война с Финляндией, подавление восстания в Венгрии, ввод войск в Чехословакию, война в Афганистане и т. д.).

9. Оккупация Литвы, Латвии, Эстонии в 1939-1940 гг.

10. Просчеты и действия, повлекшие за собой нападение Германии на СССР и особую тяжесть, неисчислимые жертвы войны с Германией в 1941-1945 гг.

11. Обскурантизм (гонения на генетику, кибернетику и т. д.).

РАВЕНСТВО—НЕРАВЕНСТВО

 

Гиперколлективизм тяготеет к равенству. Поэтому лозунг равенства был и остается в активе коммунистической пропаганды. Хотя Маркс и Энгельс выступали против грубоуравнительного коммунизма (см. выше раздел “К. Маркс и Ф. Энгельс о казарменном коммунизме и современность”), на практике их последователи сплошь и рядом сбивались на эту грубую уравнительность.

Выше мы говорили о том, что гиперколлективизм устанавливает “закон суслика” (“не высовывайся”). Ф.И. Шаляпин в своих воспоминаниях “Маска и душа” приводит такие слова большевика-эстонца Рахьи: “Ни у какого человека не должно быть таланта. Талант нарушает равенство”.

 

Александр Володин

Укорочен лозунг французской революции.

Равенство без свободы и братства.

За одно равенство стоило ли драться?

Равенство напившихся в том, что напьются?

Равенство хитрых и ушлых — ушлым?

Равенство глупых с дураками?

Равенство продавшихся — продавшим души?

Равенство рабов в душе — с рабами?

Равенства не надо. Это лишнее.

Умные, дорожите неравенством с глупцами.

Честные, гордитесь неравенством с подлецами.

Сливы, цените неравенство с вишнями!

Города должны быть непохожи, как люди.

Люди непохожи, как города.

Свобода и братство. Равенства не будет.

Никто. Никому. Не равен. Никогда.

Марксизм о случайности

Гегелевская трактовка случайности была воспринята К. Марксом и Ф. Энгельсом почти один к одному и затвержена многочисленными последователями и интерпретаторами марксизма.

Истоки недооценки категории случайности в нашей философской литературе лежат в идущей от Гегеля интерпретации этой категории. У Ф. Энгельса имеются высказывания, которые напоминают гегелевскую трактовку случайности и необходимости. Вот что он пишет, например, в "Людвиге Фейербахе": "где на поверхности происходит игра случая, там сама эта случайность всегда оказывается подчиненной внутренним, скрытым законам. Все дело лишь в том, чтобы открыть эти законы"^[77]. Точно как у Гегеля! Приведем теперь известное высказывание Энгельса из письма к В. Боргиусу: "Люди сами делают свою историю, но до сих пор они делали ее, не руководствуясь общей волей, по единому общему плану, и даже не в рамках определенным образом ограниченного, данного общества. Их стремления перекрещиваются, и во всех таких обществах господствует поэтому необходимость, дополнением и формой проявления которой является случайность. Необходимость, пробивающаяся здесь сквозь все случайности — опять-таки в конечном счете экономическая"^[78].

Недооценка Энгельсом случайности проявляется также в абсолютизации им связи свободы с необходимостью. Вот некоторые его высказывания на этот счет:

 

"Гегель первый правильно представил соотношение свободы и необходимости. Для него свобода есть познание необходимости. " Слепа необходимость, лишь поскольку она не понята ". Не в воображаемой независимости от законов природы заключается свобода, а в познании этих законов и в основанной на этом знании возможности планомерно заставлять законы действовать для определенных целей... Таким образом, чем свободнее суждение человека по отношению к определенному вопросу, с тем большей необходимостью будет определяться содержание этого суждения, тогда как неуверенность, имеющая в своей основе незнание и выбирающая как будто произвольно между многими различными и противоречащими друг другу возможными решениями, тем самым доказывают свою несвободу, свою подчиненность тому предмету, который она как раз должна была бы подчинить себе. Свобода, следовательно, состоит в основанном на познании необходимостей природы господстве над нами самими и над внешней природой, она поэтому является необходимым продуктом исторического развития... (при помощи огромных, связанных с паровой машиной производительных сил) только и становится возможным осуществить общественный строй, где... впервые можно будет говорить о действительной человеческой свободе, о жизни и гармонии с познанными законами природы"[79].

 

Если в одних случаях Энгельс говорит о том, что отношение случайности и необходимости взаимно, что они — "полюсы взаимозависимости"^[80], то в других случаях, в частности, в цитированном выше тексте, говоря о связи свободы с необходимостью, он ни словом не упоминает о случайности. Где же тут логика? Разве свобода не связана также и с другим полюсом взаимозависимости — случайностью? Концы с концами не сходятся у Энгельса. Мало того, что в цитированном тексте он игнорирует связь свободы со случайностью. Он объявляет несвободным выбор между различными и противоречащими друг другу возможными решениями. Метод случайного поиска, как мы знаем, в настоящее время все активнее используется учеными и практиками для познания, диагностики и эффективного управления, т. е. в конечном счете для расширения действительной человеческой свободы^[81]. Энгельс совершенно неправильно связывает неуверенность с незнанием, а уверенность, твердость решения — с знанием. Человек может знать и тем не менее быть неуверенным, колебаться из-за недостатка смелости или из-за неумения. И, наоборот, человек может не знать и поступать, однако, смело, решительно, уверенно.

Словесной эквилибристикой следует считать высказывание Энгельса о том, что "чем свободнее суждение человека по определенному вопросу, с тем большей необходимостью будет определяться содержание этого суждения". Под необходимостью здесь он понимает уверенность, основанную на знании законов природы. Мы, однако, знаем, что для осуществления свободы мало одной уверенности, основанной на знании законов. Свобода суждения — слагаемое многих факторов, а не только знания необходимости.

Далее, Энгельс несколько раз повторяет известный (спинозовско-гегелевский) тезис о свободе как познании необходимости или основанной на познании необходимости. Возникает законный вопрос: почему только необходимости. А как же быть с познанием случайности? Разве последнее ничего не дает для осуществления свободы. Или познание случайности — только "часть" познания необходимости и поэтому Энгельс счел нужным не говорить специально о познании случайности? Похоже, что именно так он думал (об этом же говорит приведенная выше цитата из "Людвига Фейербаха"). Где же тогда взаимность отношений, взаимозависимость случайности и необходимости? Если необходимость "поглощает" случайность и познание случайности не имеет самостоятельного значения, то в таком случае случайность — менее важная категория по сравнению с необходимостью. Данный вывод следует из всего контекста высказываний Энгельса по поводу свободы и необходимости. В действительности, познание, учет и использование случайности не менее важны для осуществления свободы, чем познание, учет и использование необходимости, законов.

(Кстати, у Энгельса есть разумная фраза о свободе воли как способности принимать решения со знанием дела [мы ее опустили в приведенной выше цитате]. Знание дела — это уже не только знание необходимости, законов. Чтобы по-настоящему знать какое-нибудь дело, человек должен войти во все подробности, детали этого дела, а не только знать его в общем, в общих чертах. Если он будет знать только схему дела, что от него требуется, и что он должен дать, то он никогда не освоит дело, не будет свободно в нем ориентироваться. Именно знание массы подробностей, в том числе случайных, наряду с знанием общей схемы делает человека свободным, свободно владеющим материалом и орудиями).

Недооценка случайности проявляется также в том, что ее роль в историческом процессе сводится, по существу, к роли ускорителя или замедлителя исторического процесса. А необходимость в таком случае выступает как ведущая тенденция этого процесса. Н.В. Пилипенко, например, так и пишет: "Отсюда вытекает вывод, что в обществе наряду с необходимостью действуют случайности, замедляющие или ускоряющие его развитие"^[82].

Случайность в истории, как и в природе, "действует" наравне с необходимостью. Сводить ее роль только к роли ускорителя или замедлителя исторического процесса — это значит фактически признавать ее менее важной категорией по сравнению с необходимостью. Случайность "действует" и на изломах истории, когда речь идет не об ускорении или замедлении исторического процесса, а о его начале, прекращении или коренном преобразовании. Например, вторжение европейцев на американский континент было случайным для существовавших в то время американских цивилизаций. И мы знаем к чему привело это вторжение. Исторический процесс развития исконных американских цивилизаций не просто замедлился, а прекратился. Они перестали существовать. Такая случайность как вторжение европейцев оказалась губительной для них. Или другой пример. Сейчас никто не станет отрицать, что человечество может погибнуть в результате ядерной катастрофы. Исторический процесс на Земле вообще может прекратиться. Разве эта возможность является необходимой? Нет, конечно.

У Энгельса имеются отдельные высказывания, в которых ставится под сомнение объективное существование случайностей (о них говорится не иначе как о кажущихся случайностях).

 

В предисловии ко 2-му изданию "Анти-Дюринга" он пишет: "Само собой разумеется, что при этом подытоживании моих занятий в области математики и естественных наук дело шло о том, чтобы и на частностях убедиться в той истине, которая в общем не вызывала у меня никаких сомнений, а именно, что в природе сквозь хаос бесчисленных изменений пробивают себе путь те же диалектические законы движения, которые и в истории господствуют над кажущейся случайностью событий, — те самые законы, которые, проходя красной нитью и через историю развития человеческого мышления, постепенно доходят до сознания мыслящих людей"[83]. Во "Введении" он пишет: "С этой точки зрения /Гегеля/ история человечества уже перестала казаться нелепым клубком бессмысленных насилий, в равной мере достойных ­перед судом созревшего ныне философского разума — лишь осуждения и скорейшего забвения; она, напротив, предстала как процесс развития самого человечества, и задача мышления свелась теперь к тому, чтобы проследить последовательные ступени этого процесса среди всех его блужданий и доказать внутреннюю его закономерность среди всех кажущихся случайностей"[84]. Критикуя социалистов-утопистов за их упования на деятельность гениев-одиночек Энгельс язвительно замечает: "Не было просто того гениального человека, который явился теперь и который познал истину. Что он теперь появился, что истина раскрылась именно теперь, — это вовсе не является необходимым результатом общего хода исторического развития, неизбежным событием, а просто счастливой случайностью. Этот гениальный человек мог бы с таким же успехом родиться пятьсот лет тому назад и он тогда избавил бы человечество от пяти веков заблуждений, борьбы и страданий... Социализм /для них всех/ есть выражение абсолютной истины, разума и справедливости, и стоит только его открыть, чтобы он собственной силой покорил весь мир; а так как абсолютная истина не зависит от времени, уже дело чистой случайности, когда и где она будет открыта"[85].

 

То же можно прочитать у К.Маркса. К.Маркс опирался при этом на исследования ученика Лапласа, бельгийского естествоиспытателя А. Кетле. Последний писал: «Действия всех случайных причин должны парализоваться и взаимно уничтожить друг друга, так что преобладающими останутся только истинные причины»[86]. От случайных, единичных фактов исследователь переходит в сферу действия необходимых, устойчивых тенденций. Для решения этой задачи нужны статистически усредненные, обобщенные показатели. На место конкретного человека становится, по выражению А.Кетле, некоторое «фиктивное существо», действующее сообразно средним выводам. «Прежде всего мы должны оставить в стороне человека, взятого в отдельности, и рассматривать его только как часть рода человеческого. Отвлекаясь от его индивидуальности, мы исключим все случайное...»[87] Сравнению подлежат средние величины, где возмущающие функции случая нейтрализуются большой массой наблюдаемых событий. «Средний человек в обществе, — писал А.Кетле, — то же, что центр тяжести в физических телах; имея в виду эту центральную точку, мы приходим к пониманию всех явлений равновесия и движения»[88]. Исследования А.Кетле получили, по словам В.А.Маркова[89], высокую оценку К.Маркса. Доказано, отмечал К.Маркс, что «даже кажущиеся случайности общественной жизни вследствие их периодической возобновляемости и периодических средних цифр обладают внутренней необходимостью»[90].

Или такое высказывание К.Маркса: История «выступает как необходимое развитие. Однако правомерен и случай»[91].

В общем пафос Маркса и Энгельса понятен: нельзя представлять исторический процесс как арену действия одних только случайностей. Однако в приведенных высказываниях мы видим перекос в другую сторону: абсолютизация закономерности, необходимости и третирование случайности как кажущейся.

В отдельных случаях Энгельс допускает даже отождествление случайности с беспричинностью, перечеркивая этим объективный смысл категории случайности. Так, в "Диалектике природы" приведя известный пример с различным числом горошин в стручке, он пишет: "До тех пор, пока мы не можем показать, от чего зависит число горошин в стручке, оно остается случайным"[92].

Старое и новое [93]

 

Ни одна новая мысль не пугала его потому, что она новая, и ни одна новая мысль не покоряла его потому, что она новая.

                            О С.И. Танееве -педагоге

 

Старое и новое — виды действительности, взятые в аспекте становления. Различение старого и нового предполагает выход за пределы данной действительности, в реальность взаимоотношений действительности и возможности, а именно, в реальность становящегося.

Взаимоотношения действительности и возможности таковы, что одна "часть" возможностей вызревает в недрах старой действительности, является как бы ее детищем, а другая "часть" возможностей "приходит" со стороны, является внешней для этой действительности. Действительность лишь отчасти можно уподобить пауку, который ткет паутину из самого себя. Не все возможности вытекают из старой действительности. В том-то и состоит принципиальное отличие возможности от действительности, что она создает условия для возникновения совершенно другой, новой, небывалой действительности. Благодаря возможности (прежде всего случайности и свободе) новая действительность содержит в себе такие моменты, которых не было в старой действительности. Хотелось бы особо отметить роль случайности в возникновении нового. Вот что пишет по этому поводу В.П. Огородников: "Вопрос об источнике нового тесно связан с проблемой случайного, роли последнего в процессе. "Чистая" необходимость, не оставляя места случайности, упраздняет новое. В самом деле, если некоторое предшествующее определяет некоторое последующее с абсолютной необходимостью, то, следовательно, между прошлым и настоящим, настоящим и будущим существует одно-однозначное соответствие. Любое новое как то, чего не было, выбивается из рамок этой однозначности"[94]. Это, конечно, не значит, что другие моменты возможности, в том числе необходимость, играют меньшую роль в возникновении нового. Возможность "ведет себя" по отношению к действительности как целокупность всех своих моментов. Поскольку старое и новое — старая и новая действительности, постольку они выступают как целокупности, обнимающие собой все моменты действительности: явление, статистическую закономерность, закон, сущность. Можно говорить в отдельности о старых и новых явлениях, старых и новых законах (статистических закономерностях), старой и новой сущности. Но это будет определенная условность. Старое и новое являются старым и новым именно как действительности, как целокупности указанных выше моментов. Это можно видеть из следующего. Мы говорим о старых и новых вещах, событиях делах, друзьях, привычках, обычаях, временах, идеях и т. д. и т. п. Все эти "предметы" имеют значение старых или новых не сами по себе, не в своей отдельности, а лишь в контексте жизни, индивидуальной или родовой, общественной, в контексте некоторого потока, целокупности изменений, происходящих в рамках жизни. Старого и нового нет вне жизни, вне ее изменений, трансформации. Иными словами, старого и нового нет в неорганической природе. Если мы говорим о старых или молодых горах (например, о старых уральских и молодых кавказских), то это не более, чем некоторое уподобление неорганического, неживого органическому, живому. Оно как всякое сравнение хромает. Говорят еще о новых и сверхновых звездах, о новолунии, о старом и молодом месяце. Это все либо специальные научные термины, имеющие лишь отдаленное сходство с катериальным значением слов-прототипов, либо метафоры, либо остатки прежнего оживотворения неорганической природы.

Далее, как мы уже говорили, не следует путать отношение "старое-новое" с отношением "старое-молодое". Старое и молодое характеризуют разные фазы, этапы развития. Старое и новое характеризуют разные фазы, этапы становления.

Не следует также путат