Диего Веласкес. Пряхи. 1657 г. Прадо, Мадрид.

Картина «Пряхи» — на первый взгляд жанровая сцена, показывающая труд работ­ниц королевской ткацкой мастерской. На переднем плане женщины прядут и раз­матывают нити. В глубине, в нише, залитой лучами солнца, нарядные дамы сто­ят возле огромного ковра. Здесь изображена сцена из античного мифа, переданного древнеримским поэтом Овидием в «Метаморфозах»: мастерица Арахна вызвала Афину на состязание в ткачестве, а разгневанная богиня в наказание за дерзость превратила её в паука. Сцена с работницами показана очень поэтич­но, все фигуры окутаны мягким светом. В то же время персонажи на втором плане, включая Афину и Арахну, изображены чётко и объёмно (фигура Арахны даже отбрасывает тень). Поэтому границу между реальным и вымышленным простран­ством полотна трудно определить. Историки искусства полагают, что эта необыч­ная картина на самом деле отражает два эпизода мифа. Старая работница на перед­нем плане — это Афина, а молодая — Арахна, и Веласкес показал сцену их состязания. В глубине же представлено завершение мифа: Афина предстаёт перед Арахной в своём истинном облике, намереваясь покарать её, а мастерица испу­ганно прижимается к вытканному ею ковру.

(«Придворные дамы») вызывает много споров. Перед зрителем — за­нимательная жанровая сцена. При­дворные дамы и карлица окружают маленькую инфанту Маргариту. Сле­ва от них — сам художник, работа­ющий над огромным холстом. В зер­кале на стене видны отражения короля и королевы, это наводит на мысль, что художник пишет их портрет. Однако парных изображе­ний монархов среди работ Веласкеса нет. Зачем было создавать вы­мышленный образ ненаписанного

произведения? И зачем изображать на стенах копии двух картин — «На­казание Арахны» фламандского жи­вописца Якоба Йорданса и «Наказа­ние Марсия» Рубенса? Возможно, картина «Менины» не жанровая сце­на, а автопортрет Веласкеса. Карти­ны на стене королевских покоев отражают вечную проблему творче­ства, которую сам Веласкес блиста­тельно разрешил всей своей жиз­нью, соединив в гармоничном союзе духовное богатство с редким техни­ческим мастерством.

*Марсий — в древнегрече­ской мифологии сатир (лес­ное божество), который, вы­учившись играть на флейте, вызвал на состязание в музы­ке Аполлона. Бог победил Марсия и, чтобы наказать за дерзость, содрал с него кожу.

Диего Веласкес.

Менины. 1656 г. Прадо, Мадрид.

БАРТОЛОМЕ ЭСТЕБАН МУРИЛЬО

(1618—1682)

Творчество Бартоломе Эстебана Мурильо завершает золотой век испан­ской живописи. Работы Мурильо безукоризненно точны компози­ционно, богаты и гармоничны по колориту и в высшем смысле слова красивы. Его ощущения всегда ис­кренни и деликатны, но в полотнах Мурильо уже нет той духовной

мощи и глубины, которые так потря­сают в работах старших его совре­менников.

Жизнь художника связана с его родной Севильей, хотя ему приходи­лось бывать в Мадриде и других го­родах. Пройдя обучение у местного живописца Хуана дель Кастильо (1584—1640), Мурильо много рабо­тал по заказам монастырей и хра­мов. В 1660 г. он стал президентом Академии художеств в Севилье.

Своими полотнами на религиоз­ные сюжеты Мурильо стремился

Бартоломе Эстебан Мурильо.