Предмет криминальной сексологии и криминолого-сексологические исследования

 

Сексология и сексопатология могут быть связаны с разными формами человече­ского поведения, в том числе юридически значимыми. Поэтому появление судебной сексологии следует считать совершенно закономерным, однако в понимании ее предмета и функций определились разные позиции. Так, по мнению К. Имелинского, судебная сексология - один из двух наряду с клиническим, разделов медицин-

окой психологии, занимающихся сексуальной патологией. Однако такое понимание резко сужает рамки современных представлений о предмете судебной сексологии.

По существу, такое же понимание судебной сексологии показал польский иссле­дователь 3. Старович. Во введении к своей работе «Судебная сексология» он пра­вильно отметил, что развитие судебной сексологии как самостоятельной дисципли­ны объясняется потребностями правосудия, что она связана с психиатрией, психоло­гией, криминологией и криминалистикой, что ее дальнейшее развитие не вызывает сомнений[1]. Однако все содержание судебной сексологии 3. Старович свел, к сожа­лению, к сексопатологии.

Вместе с тем названная книга отражает представления, сложившиеся к 80-м гг., в силу чего целый пласт данных такой стремительно развивающейся науки как судебная сексология, остался за рамками книги. Кроме того, она основана хотя и на богатом, но индивидуальном опыте и потому не исчерпывает всего объема практи­чески необходимых знаний.

Вышедшее же в США в 1994 г. «Руководство по судебной сексологии» под ре­дакцией Д.Д. Кривакски и Д. Мани представляет собой по существу сборник доста­точно разрозненных статей, подчас дублирующих друг друга. Тем не менее, именно это издание позволяет очертить круг проблем, определяющих предмет судебной сексологии.

Более правильным было бы определение судебной сексологии по аналогии с сексологией, а не с сексопатологией, судебной сексологией можно считать меж­дисциплинарную область знаний, охватывающую биологические, психологические и социологические аспекты полового диморфизма в его взаимосвязи с юридически значимыми проявлениями жизнедеятельности человека. В рамках же судебной сексологии уже можно было бы рассматривать отдельную область клинической дисциплины - судебную сексопатологию.

Судебная сексология, справедливо считает Д. Мани, не является синонимом ни судебной психиатрии, ни судебной психологии. Эта специальность наделена своими собственными правами и нужна в судебном заседании. Сексуальные преступники с парафилиями в ходе судебного разбирательства часто представлялись по произ­вольному выбору то психопатами, то девиантными социопатами. Судебная сексоло­гия - это специальность со своими собственными правами, но ее место в зале суда обычно занято судебной психиатрией или судебной психологией, представители которой обычно не обладают достаточной подготовкой в области сексологии парафильной преступности. Сексуальные преступники с парафилиями редко признаются согласно диагностическим критериям страдающими психотической шизофренией, маниакально-депрессивными или дегенеративными церебральными заболеваниями[2].

Юридическая сексология изучает всю совокупность юридически значимых сек­суальных (и сексопатологических) поступков людей, которые могут повлечь уголов-

ную либо другую ответственность - дисциплинарную, административную, гражданскую. Те, которые вызывают уголовно-правовые последствия, должны быть предметом изучения криминальной сексологии. Между тем, сексуальное поведение, порождающее уголовно-правовое реагирование, и связанные с ним вопросы изуча­ются не одной, а рядом наук криминального профиля: уголовного права, уголовно-процессуального права, уголовно-исполнительного права, криминологией, кримина­листикой. Следовательно, предмет сексологии, которая сама по себе является меж­дисциплинарной наукой, если извлечь из нее даже не всю судебную сексологию, а только криминальную, весьма значительно усложняется. Криминальная сексология, как дочерняя наука сексологии сохраняет свою природу, а «криминализуется» за счет того, что обслуживает криминально значимую сферу жизни и пользуется дос­тижениями соответствующих наук.

Однако возникает следующая проблема: с какой из наук криминальной ориента­ции или с какими из них криминальная сексология связана теснее всего, иначе говоря, какие криминально-сексологические исследования осуществляются наиболее интенсивно. Последнее обстоятельство, вероятно, очень существенно, поскольку соответствующие исследования наиболее интенсивны там, где они больше всего актуальны. Например, очень важны, казалось бы, сексологические изыскания среди осужденных, лишенных свободы, однако в этой области они практически не осуще­ствляются. В России в настоящее время наибольшее распространение получили криминолого-сексологические исследования - и настоящая работа подготовлена в русле таких исследований. Поэтому ниже мы будем говорить по большей части с кримиколого-сексологических исследованиях, которые тесно переплетаются с су­дебной (криминальной) психологией и судебной (криминальной) психиатрией.

Говоря о криминолого-сексологических исследованиях, мы исходим из того, что криминология представляет собой науку о преступности и ее причинах, о предупре­ждении преступности.

Исходя из всего сказанного, криминальную сексологию можно определить как междисциплинарную область знаний, охватывающую биологические, психологиче­ские и социологические аспекты сексуального поведения людей, которое может повлечь за собой уголовную ответственность. Поэтому мы намерены исследовать, сексуальную преступность в целом, ее отдельные виды, специфику сексуального преступного поведения и личность сексуального преступника, что также предпола­гает познание причин названного поведения. Думается, что полученные данные представляют значительный интерес не только для науки криминологии, но и дли всех научных дисциплин уголовно-правового цикла и правоприменительной практики.

Вместе с тем, подобно тому, как криминология изучает не только то поведение, которое закон считает уголовно-наказуемым, но и то, которое может способствовать ему, так и криминальная сексология должна включать в сферу своих интересов и такие сексуальные поступки, которые содержательно связаны с преступлениями, могут перерастать в них. Например, мы полагаем, что необходимо изучать и добро­вольный гомосексуализм, поскольку главным образом активный является частью субкультуры преступников, проститутки-мужчины могут эксплуатироваться органи­зованными преступными сообществами и т. д. Визионизм (подглядывание за обна-

женным телом человека другого пола или за половым актом) редко перерастает в хулиганство, но известны случаи, когда сексуальные убийцы начинали именно с визионистских актов.

Итак, интересы криминальной сексологии достаточно широки. Однако это не самостоятельная наука, но самостоятельное направление научных исследований - сексологических, криминологических (прежде всего!), криминалистических и иных уголовно-правового цикла.

Можно выделить несколько проблем криминолого-сексологических исследований.

1. Природа сексуальных табу, сравнительно-историческая и кросскультурная перспектива границ социальной толерантности и криминализации, уголовно-правовая регуляция сексуального и репродуктивного поведения.

2. Биологические, психологические и социальные механизмы преступных форм сексуального поведения, предупреждение и профилактика рецидива сексуальных преступлений.

3. Разработка методов биологической терапии, психотерапевтических и психо-коррекционных программ в отношении преступников с парафилиями и аномальным сексуальным поведением.

4. Разработка принципов судебной оценки, методов обследования и экспертизы сексуальных преступников.

5. Криминологическая оценка различных вариантов сексуальных злоупотребле­ний в детстве и изучение их психосексуальных последствий.

6. Разработка подходов к судебной оценке и экспертному обследованию жертв преступного сексуального насилия.

7. Правовые и социальные аспекты проституции.

8. Правовая регламентация смены пола и психомедицинские проблемы транс­сексуализма в случае его преступного характера.

9. Сексуальные притязания на рабочем месте и в ходе психотерапевтического взаимодействия.           

10. Проблема субкультуральных девиаций сексуальности, включая, например, ритуальное сексуальное злоупотребление.

11. Правовая регламентация порнографической деятельности, установление связи между порнографической продукцией и преступным сексуальным поведением.

12. Законодательная регуляция партнерских и супружеских взаимоотношений в целях профилактики сексуальных преступлений.

13. Механизмы рискующего сексуального поведения, ведущего к заражению, в том числе СПИДом, а также его правовая регуляция.

14. Правовые основы сексуального образования и полового просвещения, кон­трацепции и других способов регуляции репродуктивного поведения в целях профи­лактики сексуальных преступлений.

Сексологическая проблематика всегда существовала в судебной психиатрии, но тем не менее долгое время не могла быть охвачена во всем ее объеме. Одной из первых сексологических экспертиз в России, по-видимому, являлось выступление психиатра в 1900 г. по делу «супоневских хлыстов». Тогда не было, как обычно ожидалось от хлыстовских сект, выявлено случаев свального греха, однако была

обнаружена «половая распущенность»: лидер секты практиковал половые акты в присутствии других женщин или даже мужа своей партнерши. Обвинение, стремясь рассматривать эти явления как культовые, поставило перед психиатром вопрос: являлась ли половая распущенность обрядовой стороной радений или заключительным, почти неизбежным, актом экстаза?» Эксперт дал заключение, что подобное поведение было «несомненно патологическим явлением».

Постепенно становилось все более очевидным, что ограничение целого ряда экспертных исследований традиционным клинико-психопатологическим методом обрекало дальнейшие исследования на фрагментарность получаемых результатов и не могло дать объективных критериев экспертной оценки, в особенности лиц с парафилиями, решить вопросы их лечения и последующей реабилитации, профилактики правонарушений. Во многом подобное положение объяснялось тем, что зачастую игнорировалась специфичность сексуальной патологии, требующая пользования особой области знания, интегрирующей в том числе далекие от психиатрии медицинские, а также немедицинские дисциплины.

Формирование в Институте общей и судебной психиатрии им. В.П. Сербского в 80-х гг. научной группы по изучению расстройств сексуального влечения в судебно-психиатрической практике свидетельствовало о назревшей необходимости специального комплексного исследования аномального сексуального поведения. В таком исследовании могли быть объединены усилия представителей хотя и смежных, но самостоятельных дисциплин, изучающих правовые, криминологические, психологические и сексопатологические вопросы. Уже первые результаты масштабного, клинико-социального анализа позволили установить, что среди лиц с парафилиями имеется значительное число испытуемых, не обнаруживающих какой-либо психической патологии, а также выявить роль в генезисе противоправного сексуального поведения измененного влечения, определяющего половые правонарушения почти в половине наблюдений.

В свете этих данных стала бесспорна необходимость привлечения новых методов исследования, находящихся в распоряжении науки, имеющей к сексуальной патологии самое непосредственное отношение. Отечественная наука, признав сексопатологию в качестве самостоятельной дисциплины, оказалась в выгодном положении. Данное выделение не явилось случайным, поскольку, как указывалось выше, задолго до этого были созданы соответствующий категориальный аппарат, системная методология и специфические диагностические и лечебные приемы. Отнюдь не следует, что психиатрия должна была отказаться от изучения разнообразных видов психической патологии, так или иначе затрагивающей сексуальную сферу. Речь идет лишь о том, что существование сексопатологии дает возможность психиатрам оставаться в пределах собственной компетенции и уделять внимание именно психопатологическим аспектам нарушенной сексуальности, всегда предполагающей изменение функционирования не только психической, но и иных систем организма.

Зарождение сходного подхода в судебной психиатрии можно усмотреть в деятельности Е.К. Краснушкина и Московского Кабинета по изучению личности преступника и преступности. Именно тогда появились исследования, отправной точкой которых стал интерес к собственно аномальному и в то же время криминальному

поведению личности. Весьма продуктивным было использование комплексного подхода, где клинико-психопатологический метод играл ведущую, но не единствен­ную роль. Впервые изучение преступного поведения приобрело целостность, по­скольку учитывало участие в его движущих механизмах биологических и социаль­ных детерминант в самом широком смысле и потому наряду с психопатологическим включало социологические и психологические исследования, а также биохимиче­ские и антропологические методы. Не случайным явилось и то, что уже второй тематический сборник Кабинета был посвящен противоправному сексуальному поведению как одной из первоочередных проблем судебной психиатрии. При этом изучение сексуальных преступников и их поведения не носило узкого конституцио­нального характера, обвинения в чем впоследствии неоднократно повторялись. Напротив, оно уделило особое внимание социологическому изучению во всем богат­стве социальных феноменов, его комплексный подход позволил сделать анализ не абстрактных, оторванных от реальности и личности социальных детерминант, а приблизиться к единственно возможному социально-психологическому исследова­нию. Именно в этой части дальнейшие работы не смогли превзойти начатых иссле­дований. Возможно, внимание к сексуальному преступлению определялось и тем, что при данном подходе девиантное сексуальное поведение становится наиболее удобной и адекватной моделью для изучения не только нарушенной сексуальности, но и нарушений поведения вообще.

Проблема судебной сексологической экспертизы не является новой. Упоминание о необходимости такой экспертизы можно встретить в работах Ю. Краттера (1928), Л.Я. Якобзона (1929), в 70-х гг. - в статьях Э.М. Дворкина, а в последнее время - после продолжительной практики ее проведения как в самостоятельном виде, так и в форме комплексного с психиатрами исследования - в работах авторов этой книги. Одновременно эта проблема была поднята и зарубежными учеными, в особенности специалистами Чехо-Словакии и Польши, имеющими богатый и убедительный опыт в этой области. Ими подчеркивалась необходимость комплексного обследова­ния сексуального правонарушителя, включая тщательную сексо-диагностику поло­вых отклонений, рассматриваемых как самостоятельные расстройства, способные понижать вменяемость. Д. Мани также указывает на опасность недооценки судебно­го сексологического исследования и отмечает расширяющуюся практику обучения и подготовки соответствующих кадров в ряде штатов США. Существующее положе­ние в штате Флорида так же, как и в других штатах признает квалификацию сексо­лога в качестве эксперта в судебном разбирательстве о сексуальных преступлениях.

Сексопатология сама по себе представляет интегративную дисциплину и объе­диняет достижения многих смежных специальностей. Однако особое место здесь принадлежит психиатрии. Сексуальная патология предполагает вовлечение целого ряда физиологических систем, но практически всегда влечет изменение психического функционирования или является сама его следствием. Такая неразрывность ведет не только к обязательному усвоению сексопатологом психиатрических знаний, но и требует во многих случаях объединения усилий представителей обеих специально­стей. Особенно важно такое объединение в судебной психиатрии, когда необходимо дать экспертную оценку по делам, связанным с нарушениями сексуального поведе-

ния. В первую очередь это касается парафилий. Такие ситуации возникают не то ко в случаях явных нарушений сексуальности, но и при иных патологических стояниях, в патогенезе которых играют роль аномалии полового и психосексуальн го развития. При анализе данных состояний практически всегда требуется участие диагностическом и экспертном процессе сексопатолога.

Криминслого-сексологические исследования в нашей стране довольно моло Большевистская пуританская и фарисейская мораль не отрицала ^необходим подобных исследований, но и не поощряла их. Весьма редкие публикации сопро-ждались многочисленными оговорками и чуть ли не извинениями. Работы же, тендующие на научность, неизбежно отличались таким атрибутом, как базарн ругань в адрес 3. Фрейда, который выступал в роли главного растлителя человеч ства. В этом от них не отставали и криминологи.

Сексуальные преступления исследовались в криминологии и уголовном как-то стыдливо, а публикации о них были недоступны широкому читателю причине того, что охранялись почти наравне с военными секретами. Здесь по^-лась очень интересная тенденция: тоталитарное коммунистическое госуда вмешивалось во все дела и поступки человека, даже залезало к нему в п^г установив, например, уголовную ответственность за мужеложство. Поскольку же, великому огорчению властей, половая жизнь людей все-таки ускользала от бд ного жандармского ока, выгодно было делать вид, что этой жизни вроде бы и существует. По этой причине вся сексологическая (а криминолого-сексологичее тем более) литература оказалась под запретом.

Для объяснения сексуальных преступлений необходимо проведение психоло ческих исследований. Это естественно, поскольку, не зная психологии виновного посягательстве на половую неприкосновенность, невозможно понять, почему он: сделал. Пока же психология таких людей изучена слабо. Отсюда нерешенно многих криминологических, криминалистических, экспертных, исправительных иных проблем, недостаточность научно обоснованных предложений и рекомен ций по профилактике, раскрытию и расследованию этих преступлений, исправ нию виновных. В этой связи хотелось бы обратить внимание читателей еще на о обстоятельство, препятствующее глубокому познанию половых правонарушек Дело заключается и в том, что для изучения такого рода преступлений требуются только специальные знания и навыки применения тонких методик, но подоб. правонарушения сами по себе, в силу своего характера и тяжести последствий редко как бы отталкивают от себя исследователя. Изнасилования и убийства, вершенные с особой жестокостью, сексуальные посягательства на детей и при ние им тяжких увечий, различного рода сексуальные извращения всегда вызыв естественное отвращение, а следовательно, и нежелание заниматься непосредств ным изучением личности виновных в столь омерзительных злодеяниях.

Уместно отметить, что половое поведение, пусть и преступное, как и сексу ная жизнь человека в целом, относятся к числу самых больших и загадочных природы, общества и личности и, возможно, нигде, как в такой жизни, столь ело и тесно не переплетаются в человеке природные и социальные силы. Сексуал эмоции, переживания и установки сугубо интимны, скрыты и глубоки, порой

матичны, имеют исключительно бытийное значение. Они оказывают огромное влияние на судьбу личности, подчас круто меняют ее, перестраивают все мироощущение.

Секс теснейшим образом связан с рождением и смертью, многие исследователи обоснованно считают, что по глубине и силе эмоций сексуальные переживания сравнимы с предсмертными и околосмертными. Поэтому известный афоризм: «Наша колыбель стоит в могиле» не представляется преувеличением.

Сексуальные отношения множеством невидимых нитей переплетаются с иными связями и ценностями, эти отношения часто непонятны и даже необъяснимы для внешнего взгляда, их познанию существенно препятствуют тысячелетние ошибки и заблуждения, страхи и предрассудки, предвзятые и неоднозначные оценки, суеверия и сложнейшая символика. Слишком часто в межполовых отношениях и эмоциях видели источник и сущность человеческой порочности, а отношения к ним колеба­лись от наготы и цинизма до пуританской стыдливости, замалчивания и даже пол­ного отрицания. Тем не менее секс и сексуальные отношения во всем их многообра­зии всегда сохраняют свою властную притягательную силу. В качестве объекта изучения они всегда привлекали внимание философов, психологов, юристов, писателей.

Сексуальное преступное поведение как разновидность полового поведения, точнее, как его несоциапизированная форма, не могут быть адекватно объяснены лишь как правовые явления вне широкого контекста сексуальной жизни человека, разнообразных социально-психологических связей и механизмов, роли сексуально­сти в его жизни.

Настоящая книга не претендует на решение всех, даже основных, задач, возни­кающих в сфере познания природы и причин сексуальных преступлений. Главная же задача, которую мы ставим перед собой, заключается в попытке раскрытия внутренних причин названных правонарушений через их природу, механизмы, причины, мотивацию. Большое внимание будет уделено мотивации, что вполне закономерно, ибо в мотивах заключены побудительные силы поведения, его лично­стный смысл, т. е, то, ради чего совершаются данные преступные действия, в чем их субъективная выгода для индивида.

Ведь очень часто стороннему наблюдателю представляется, что наступающие последствия в виде уголовного наказания неизмерно превышают все зримые выго­ды от совершенного правонарушения и поэтому, казалось бы, не имело никакого смысла поступать таким образом. Однако так только кажется, поскольку самые Дикие, гнусные, даже нелепые поступки всегда, - подчеркиваем - всегда, во всех случаях имеют свою внутреннюю логику, свое внутреннее обоснование, свой психо­логический выигрыш. Однако понять это можно, лишь принимая во внимание мотивы поведения. Знание же их дает возможность понять личность сексуального преступника.

Пристальный интерес к личности сексуальных преступников вовсе не означает психологизации проблемы половых преступлений, поскольку, во-первых, без знания человека понять эту проблему попросту невозможно. Во-вторых, его изучение по­зволяет выйти на широкий социальный уровень, сделать социальные обобщения. Иначе, собственно, и не может быть, поскольку сексуальные преступления, как и ^л,°6ые другие, совершаются личностями, формирование, развитие и поведение °^торых немыслимо вне общественных и социальных ситуаций. Мы намерены

32

Криминальная сексологи

гпава I. Общие проблемы криминальной сексологии

33

 

рассказать здесь не только о самых распространенных половых преступлениях изнасилованиях, которым, кстати, уже посвящен ряд работ. Не меньше места буд уделено и другим сексуальным преступлениям.

Криминолого-сексологические исследования не могут не учитывать широ: социальный фон сексуального поведения людей в целом и состояние сексуальн морали.

В настоящее время, как известно, началось бурное движение от советского ританства в противоположную сторону - полной разнузданности и резкому паде^-нравов, вследствие чего наша страна постепенно начинает приобретать известное большого публичного дома. Сейчас любой мальчишка и любая девчонка могут неограниченном количестве приобрести литературу о сексе - низкопробную, гр~ ную, срывающую с него все покровы цивилизации и сводящую его к простому сов куплению. Но серьезных научных работ о сексуальной жизни, об отношениях ме полами еще очень мало.

Особенно старается по части порнографических публикаций бульварная Даже те газеты, которые считают себя солидными изданиями, постоянно i объявления об услугах проституток - мужчин и женщин. А вот какую характери ку дает проституткам журналист А. Золотов: «Обыкновенные нормальные девчо-Гораздо симпатичнее, чем секретарши в офисах рекламных агентов. Во всяк случае, честнее. Со здоровым отношением к жизни. И дело свое знают, умеют, клиенту то, что он имеет право за свои деньги получить. И будущее у них такое как у всех других»¹. И эти позорные строки - в «Литературной газете», любим издании российской интеллигенции! Само их появление в этой газете - более ч тревожный факт.

Проституция в нашей стране всегда была распространена, ее не могли иокг нить никакие драконовские меры, ибо ее корни покоятся в человеческой приро Теперь она достигла катастрофических масштабов. Даже ставится вопрос об откр тии легальных публичных домов, нелегальные, естественно, существуют дав^-Прссгитутки не только скапливаются в крупных городах, но и часто выезжают рубеж, большей частью добровольно, иногда их вывозят с помощью обмана. При проституток в другие страны стал настолько велик, что некоторые из них, напр мер, США проявляют по этому поводу серьезную обеспокоенность. Российс проституток не пугает даже то, что за границей они могут оказаться на положе нещадно эксплуатируемых сексуальных рабынь. У многих даже нет шансов в нуться на родину

Значительный рост проституции неизбежно привел ее к подчинению оргашг ванной преступности, и эксплуатация проституток приносит большие доходы. С ветственно возросла и преступность, связанная с проститутками, в том числе количество грабежей и разбоев, совершаемых с помощью проституток. Моя таким образом, считать, что проституция активно питает преступность, в том чис организованную.

Золотое А. Какое общество - такие и девушки... // Литературная газета. 1998. № 6.

О состоянии половой морали и нравов в России свидетельствует и наблюдаемый рост венерических болезней и СПИДа, рождение внебрачных детей и др.

В мутной порнографической стихии стали, естественно, появляться реформато­ры, стремящиеся коренным образом перестроить веками складывавшуюся систему полового воспитания и полового просвещения детей и юношества. Их усилия, одна­ко, граничат с развращением малолетних и в целом представляют собой попытку дегуманизации, обесчеловечения межполовых отношений, а, следовательно, и обес­ценения личности. Исключительная опасность подобного просветительства в его нацеленности на подрастающее поколение.

Во всех культурах сложились специфические для них способы и формы полово­го просвещения детей и подростков, и, как правило, они носят неформальный ха­рактер и скрыты узорным покровом стыда. Этот покров красноречив и таинственен, он придает интимный, сугубо личностный характер эротическим переживаниям несовершеннолетних, предостерегает их от цинизма и опасной открытости, способ­ствует тому, чтобы сугубо физиологические влечения не реализовывались бы без чувства любви, влюбленности или хотя бы симпатии.

В целом, несмотря на экономические неурядицы, утерю прежних идеологиче­ских ориентиров и репрессивно-агрессивное состояние общества, в России не про­изошло обвала половой нравственности. Продолжают действовать мощные охрани­тельные силы, вековечные этические традиции и обычаи, которые всегда защищали семью, детей, сексуальную неприкосновенность человека и здоровую сексуальность. Вот почему в стране уровень венерических заболеваний и СПИДа ниже, чем во многих других странах, в частности, в развитых, общественное мнение осуждает проституцию и особенно гомосексуализм и т. д.

Необходимо отметить роль права в регуляции сексуального поведения. Наибо­лее ярко это может быть прослежено на примере супружеских взаимоотношений. По сравнению с длительной практикой советского времени семейное законодатель­ство 1926 г. выглядит необычным. В то время постоянные любовные связи без официальной регистрации были в правовом отношении приравнены к официально­му браку. Закон считался с фактом существования около 80-100 тысяч таких неофи­циальных браков (при ежегодном заключении 20 тысяч официальных браков). Несмотря на сильное сопротивление консервативно настроенных мужчин, особенно в сельской местности, удалось закрепить право женщин, живших в неофициальном браке, на алименты и на часть совместно нажитого имущества при его распаде. Ранее, в декабре 1917 г., Декрет о браке и разводе значительно упростил расторже­ние официальных браков; свободного волеизъявления обеих сторон было достаточ­но, причины разрешалось не указывать. Процессы о разводах были отменены. Ус­танавливался срок, в течение которого требовалось урегулировать вопрос о содер­жании детей и бывшего партнера в случае, если он был раньше на иждивении. Советское правительство узаконило и искусственное прерывание беременности, значительно опередив в этом вопросе западные страны.

Однако рядом законодательных актов 1936-1944 гг. бракоразводные процессы ^Ь1ли восстановлены. В середине 30-х гг. в стране сложилась неблагоприятная де-ографическая ситуация. Это было связано с искусственно организованным голо-

34

Криминальная сексология

Глава I. Общие проблемы криминальной сексологии

36

 

дом, массовыми репрессиями. В 1936 г. по приказу Сталина был принят Указ запрещении абортов и о внесении значительных изменений в законодательство заключении и расторжении браков. Был введен штраф за прерывание беременн ста, признанное в 1920 г. законным правом каждой женщины. Желающие тись должны были теперь идти в специальные конторы под названием «актов гражданского состояния», плату за развод увеличили, в паспорт стали став штамп о произведенном расторжении брака. Наконец, Указ Президиума Верховно^-Совета СССР от 8 июля 1944 г. признал «свободный брак» незаконным. Отныне расторжения брака был введен судебный процесс, во время которого супруги б" обязаны представить «уважительные причины», а судья - назначить примири ный срок. Чтобы усилить давление на желающих расторгнуть брак, сообщения бракоразводных процессах начали публиковать в местной прессе. Одновременн государство стало пытаться поощрять рождение и воспитание как можно больше числа детей. С тех пор матери, родившие 5-6 детей, награждаются «Медалью материн­ства», 7-9 - орденом «Материнская слава», 10 и более детей - орденом «Мать-героиня».

Указ 1965 г. отменил положение об обнародовании бракоразводных процессов местной прессе и упростил, процедуру развода. Но «Основы законодательства Сою-ССР и союзных республик о браке и семье» 1968 г. лишь модифицировали юриди ческие нормы сталинских времен. Например, установлено, что развод безде браков производится без участия суда при условии согласия обоих партнеров В остальном же существующий с 1944 г. порядок рассмотрения заявлений о разво~ народным судом сохранен. Широкая дискуссия в прессе в 1968 г., требования граж дан облегчения процедуры расторжения брака ни к чему не привели. Охрана бр даже в ущерб интересам отдельной личности стала государственной политико* которая была закреплена отдельной статьей Конституции. Таким образом, внов возобладала крестьянская идеология.

Однако принятые меры государственного контроля не остановили развита общих для мира тенденций. Число мужчин 25-29 лет, не вступивших в зарегистри рованный брак, увеличилось в 1970 г. по сравнению с 1959 г. на 14 %, а 30-39 лет на 45 %. Не стала крепче и семья. Число разводов в СССР выросло с 67 тысяч 1950 г. и 270 тысяч в 1960 г. до 930 тысяч в 1980 г. Число разводов на 100 брако составляло соответственно 3, 10, и 34. В 1987 г. на 1000 заключенных браков при холилось 347 разводов, а в крупных городах распадался каждый второй брак. Пр этом 70 % всех заявлений о разводе подавалось женщинами, причем от 30 до 46 ° разводов были связаны с интимной дисгармонией. Причины этого кроются в отсут ствии сексуальной культуры, развитие которой стало невозможно после «сексуа ной контрреволюции» 30-х гг. В этот период главенствующей стала маскулиноцен тристская модель мышления в отношении сексуальности, отрицающая свобо женщины, несмотря на декларативные заявления об их равноправии.

Подобное отрицание сексуального равноправия проявляется, например, в сп собности регулировать деторождение. У опрошенных в 1976 г. москвичек наиболс распространенными методами были календарный ритм (31,5 %) и механически средства (30 %). Доля современных гормональных препаратов колеблется от 4,3 ^йА у женщин с неполным средним до 10,9 % у женщин с высшим образованием. Н

смотря на высокий образовательный уровень данной выборки, очень многие рес­понденты вообще не могли оценить ассортимент и качество доступных противоза­чаточных средств. При опросе 1978 г. выяснилось, что контрацепцию применяют 90,5 % женщин: на первом месте стоят механические средства (26,3 - 32,1 %), на втором - календарный метод (25,2 - 30,6 %), на третьем - прерванное сношение (19,1- 23,2%).Число женщин, принимавших гормональные контрацептивы, не превышало 5 %, а иные противозачаточные средства мало отличались от тех, что использовались в 30-е гг. Потребность населения в современных эффективных средствах в 1980 г. была обеспечена только на четверть. Мужские презервативы смогли купить в аптеке только 20 % покупателей, пасты и другие химические сред­ства - всего 2 %, спирали - половина всех желающих, таблетки - 20 %. Однако и этот 25-процентный уровень обеспеченности населения России складывался из 75-процентного уровня в Москве и 3-процентного в Сибири. Благодаря использова­нию в основном традиционной контрацепции доля нежелательных беременностей достигала 80 %.

Все это приводило к тому, что ведущим способом регулирования деторождения оставался аборт. На ряде территорий России в 1979 г. соотношение числа родов и числа абортов составляло 1:3. Процент абортов превышает процент родов и возрос до 138 % в 1987 г. с 131 % в 1979 г. В стране ежегодно производилось 7 миллионов абортов. Эта цифра оставалась неизменной с начала 60-х гг. Все больше станови­лось женщин, перенесших 10-14 абортов. По статистическим данным ВОЗ, каждое четвертое прерывание беременности в мире производилось в СССР, хотя там про­живает всего лишь 6 % населения планеты. Несмотря на отмену в 1955 г. запрета на аборты и существование в Уголовном кодексе специальной статьи, предусматри­вающей наказание за его незаконное производство, широко распространены вне-больничные, криминальные аборты, приводящие к наиболее тяжелым осложнени­ям. Это объяснялось боязнью огласки, поскольку еще несколько лет назад женщи­нам после аборта выдавалась справка, где указывалась причина отсутствия на рабо­те. В ней в качестве диагноза мог быть указан грипп, однако одновременно вписывался шифр, известный в любом отделе кадров. Поэтому анонимность оставалась призрачной.

В результате, по данным ВОЗ, при своевременном аборте в медицинских учре­ждениях постоперационная заболеваемость в 1980 г. составляла от 1,48 % до 32 % и смертность от 1,2 % до 4,9 % на 100 тысяч абортов. Ежегодно от этой операции в России гибнут 600-700 женщин. Растет число подростков, прерывающих абортом первую беременность (за год в Москве - до полутора тысяч).

Изменения сексуального поведения в добрачный период базируются на харак­терных сдвигах в половом созревании. Так, в 1976 г. было установлено, что средний возраст менархе у девочек-москвичек за 35 лет снизился с15,1 до 13 лет. Молодежь не только раньше созревает, но и раньше начинает половую жизнь. Согласно опросу ленинградских студентов в 1971 г., произошло снижение возраста начала половой жизни, особенно заметное у женщин. Хотя юноши в этом отношении опережают Девушек, разница между ними уменьшается. Происходит и увеличение добрачных зачатий, которое, например, у ленинградских супружеских пар в 1978 г. достигло 38 %. Среднее число внебрачных рождений было около 7 %.

36

Криминальная сексология

Гл ава I. Общие проблемы криминальной сексологии

37