В целях причинения вреда имущественным правам кредиторов

 

(Определение Арбитражного суда Чувашской

Республики - Чувашии от 26.06.2017 по делу N А79-8396/2015;

Постановление Первого арбитражного апелляционного суда

от 15.09.2017 по делу N А79-8396/2015;

Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа

от 23.01.2018 по делу N А79-8396/2015; Определение ВС РФ

от 23.08.2018 по делу N А79-8396/2015) <1>

 

--------------------------------

<1> Тексты судебных актов приводятся по Картотеке арбитражных дел (http://kad.arbitr.ru/).

 

Бурлаков С.А., кандидат юридических наук.

 

Между Коммерческим банком "Бизнес для бизнеса" (обществом с ограниченной ответственностью) (далее - Банк) и ООО "Металл Прокат Монтаж" (далее - Заемщик) 05.02.2013 был заключен договор возобновляемой кредитной линии N 800-КЛ-ЮЛ со сроком возврата кредита 04.02.2018 (далее - Кредитный договор).

Исполнение обязательств Заемщика по Кредитному договору было обеспечено залогом недвижимого имущества в соответствии с заключенным между Банком (залогодержателем) и ООО "ТрансТехРесурс" (далее - Залогодатель) договором от 05.02.2013 N 799-00-НД (далее - Договор залога). Действие Договора залога прекращалось надлежащим исполнением Заемщиком своих обязательств в полном объеме и в случае продажи заложенного имущества при обращении на него взыскания Банком. Дополнительным соглашением от 24.08.2015 N 2 к Договору залога (далее - Соглашение) срок действия этого договора был установлен до 24.08.2015 <1>.

--------------------------------

<1> Дополнительным соглашением от 03.08.2015 N 1 к Договору залога стороны изменили оценочную стоимость заложенного имущества, а также согласовали, что залогом дополнительно обеспечивается исполнение обязательств Заемщика перед Банком по заключенному между ними договору возобновляемой кредитной линии от 07.04.2011 N 589-КЛ-ЮЛ со сроком возврата кредита 06.04.2016.

 

Тремя днями позднее, 27.08.2015, у Банка была отозвана лицензия на осуществление банковских операций и назначена временная администрация по управлению Банком, у которого к этому времени имелись признаки несостоятельности (банкротства). 02.11.2015 решением Арбитражного суда Чувашской Республики - Чувашии (резолютивная часть от 26.10.2015) Банк признан несостоятельным (банкротом), в отношении его открыто конкурсное производство.

08.08.2016 конкурсный управляющий Банка обратился в суд с заявлением к Залогодателю о признании Соглашения недействительным, применении последствия недействительности сделки в виде признания восстановленными прав и обязанностей Банка и Залогодателя по Договору залога и признании восстановленным с 24.08.2015 права залога Банка на заложенное недвижимое имущество. Требования управляющего, основанные на п. 2 ст. 61.2, ст. 189.40 Закона о банкротстве и ст. 10, п. 2 ст. 168, п. 2 ст. 174 ГК РФ, были мотивированы тем, что Соглашение совершено на заведомо невыгодных условиях с целью причинить вред имущественным правам кредиторов Банка и может полностью или частично лишить их возможности удовлетворить свои требования к Банку за счет его имущества <1>.

--------------------------------

<1> Отметим, что на момент рассмотрения дела размер непогашенной задолженности Заемщика перед Банком составлял 19 млн руб. В то же время суды первой инстанции и округа указали, что на момент подписания Соглашения срок исполнения обязательств по Кредитном договору не наступил, а у Заемщика отсутствовала задолженность перед Банком.

 

Определением от 26.06.2017, оставленным без изменения Постановлением Первого арбитражного апелляционного суда от 15.09.2017, Арбитражный суд Чувашской Республики - Чувашии удовлетворил заявленные требования, придя к следующим выводам.

Во-первых, суд отверг ссылку управляющего на п. 2 ст. 174 ГК РФ. Как было отмечено, злонамеренное соглашение сторон оспариваемой сделки возможно в случае "их умышленного сговора и при возникновении вследствие этого неблагоприятных последствий для представляемого". Управляющий, по мнению суда, не доказал наличия такого злонамеренного соглашения сторон.

Во-вторых, отметив, что п. 1 и 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве устанавливают два основания признания сделки недействительной, а при оспаривании подозрительной сделки наличие обоих оснований подлежит проверке, суд проанализировал возможность признания Соглашения недействительным по каждому из них.

Проанализировав п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве, п. 8 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Постановление N 63) и положения о встречном предоставлении, суд посчитал, что п. 1 ст. 62.1 Закона о банкротстве не распространяется на договоры залога, но применим к сделкам, предусматривающим отказ залогодержателя от права залога, так как наличие этого права обычно значительно ограничивает права залогодателя в отношении заложенного имущества, что "имеет для отношений залогодателя и залогодержателя, а также их отношений с третьими лицами экономическое значение и, соответственно, их денежный эквивалент".

Далее суд обратил внимание на то, что Заемщик имел непогашенную задолженность по Кредитному договору и перестал исполнять обязательства по нему, т.е. обеспеченное залогом обязательство не было исполнено, притом что прекращенный залог не был заменен каким-либо иным обеспечением. Непредоставление Залогодателем Банку "встречного исполнения в целях того же или сравнимого с прежним обеспечения экономических интересов Банка", по мнению суда, свидетельствует о том, что условия заключения Соглашения существенно в худшую для Банка сторону отличаются от условий совершения аналогичных сделок при сопоставимых обстоятельствах. В итоге Соглашение было признано недействительным со ссылкой на п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

Кроме того, суд оценил возможность признания Соглашения недействительным на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, указав, что для этого требуется одновременное наличие трех обстоятельств: целью сделки было причинение вреда имущественным правам кредиторов, эта цель была достигнута и другая сторона сделки знала и должна была знать об этой цели должника к моменту совершения сделки. При недоказанности хотя бы одного из этих обстоятельства сделка не может быть признана недействительной по указанному основанию.

Изучив материалы дела, суд пришел к заключению, что конкурсный управляющий не смог доказать осведомленность Залогодателя о наличии у Банка других кредиторов и признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества, что отсутствуют документы, позволяющие считать Залогодателя заинтересованным лицом, т.е. презумпция его информированности неприменима. Как следствие, исходя из недоказанности необходимой совокупности обстоятельств суд отказал в признании Соглашения недействительным согласно п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

В-третьих, сославшись на п. 1 ст. 168 <1> и п. 1 ст. 10 ГК РФ, суд отметил, что положения последнего "предполагают недобросовестное поведение (злоупотребление) правом с обеих сторон сделки, а также осуществление права исключительно с намерением причинить вред другому лицу или с намерением реализовать иной противоправный интерес, не совпадающий с обычным хозяйственным (финансовым) интересом сделок такого рода".

--------------------------------

<1> Примечательно, что суд процитировал прежнюю редакцию статьи, предусматривавшую, что сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.

 

Помимо этого, суд исходил из следующего.

Во-первых, он указал, что в контексте рассматриваемого дела конкурсному управляющему необходимо доказать недобросовестность сторон сделки, т.е. что они "действовали не в соответствии с обычно применяемыми правилами, а исключительно с целью причинения вреда кредиторам должника".

Во-вторых, было указано, что сделка может быть признана совершенной со злоупотреблением правом, если доказано, что при ее совершении "стороны или одна из них намеревались реализовать какой-либо противоправный интерес".

В-третьих, неразумное и недобросовестное поведение было приравнено к злоупотреблению правом.

В-четвертых, злоупотребление правом было истолковано как "умышленное поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему гражданского права, сопряженное с нарушением установленных в ст. 10 ГК РФ пределов осуществления гражданских прав, причиняющее вред третьим лицам или создающее условия для наступления вреда".

В-пятых, суд обратил внимание на то, что для признания сделки ничтожной в силу ст. 10, 168 ГК РФ нужно установить наличие сговора между сторонами сделки или осведомленность стороны сделки о недобросовестном поведении руководства другой стороны <1>.

--------------------------------

<1> Это утверждение Арбитражный суд Чувашской Республики - Чувашии обосновал ссылкой на Постановление Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 N 1795/11.

 

Исходя из вышеизложенного суд, обратив внимание на общий размер задолженности Банка, включенной в реестр требований кредиторов, отметив ликвидность заложенного имущества и неисполнение Заемщиком обеспеченного залогом обязательства, указал, что при отсутствии исполнения Заемщиком принятого им на себя обязательства "залог является фактически единственно возможным способом обеспечения исполнения обязательств по кредитному договору". Соглашение, в свою очередь, причинило вред кредиторам Банка "в виде полной или частичной утраты" ими "возможности получить удовлетворение своих требований по обязательствам банка за счет его имущества" в размере задолженности Заемщика по Кредитному договору. Кроме того, суд подчеркнул отсутствие какого-либо экономически разумного обоснования отказа Банка от права залога и признал поведение Банка противоречащим обыкновениям гражданского оборота, принципу добросовестности и разумности, а также интересам его кредиторов, что, по мнению суда, "должно было быть очевидным и для" Залогодателя. При этом было признано, что целью оспариваемого соглашения было освобождение имущества от "обеспечительного бремени во вред интересам должника и его кредиторов". Как следствие, суд признал, что заключение Соглашения, имевшего своей целью нарушение прав и законных интересов кредиторов, "является злоупотреблением гражданскими правами...".

Арбитражный суд Волго-Вятского округа Постановлением от 23.01.2018 состоявшиеся судебные акты отменил и отказал конкурсному управляющему в удовлетворении заявленных требований исходя из следующего.

Прежде всего суд отверг возможность оспаривания Соглашения на основании п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве, поскольку и договор залога, и соглашение о его расторжении являются безвозмездными, так как их предмет не предполагает встречного исполнения со стороны залогодержателя. Иными словами, прекращение у Банка права залога не может признаваться совершенным без встречного предоставления со стороны Залогодателя, так как обязательство последнего по предоставлению имущества в залог "не предусматривает встречного исполнения".

Кроме того, были признаны ошибочными выводы нижестоящих судов о том, что при заключении Соглашения Залогодатель действовал только с целью причинить вред кредиторам Банка. Суд округа подчеркнул противоречивость сделанных ранее выводов, с одной стороны, об обязанности Залогодателя усомниться в добросовестности поведения Банка <1>, очевидности его недобросовестности и, как следствие, о злоупотреблении сторонами Соглашения правом и, с другой стороны, об отсутствии недобросовестности Залогодателя и его неосведомленности о наличии у Банка признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества, задолженности перед другими кредиторами и ущемлении их прав и интересов заключением оспариваемого соглашения.

--------------------------------

<1> Арбитражный суд Волго-Вятского округа признал, что Залогодатель не являлся должником по обеспеченном обязательству, поэтому не знал и не мог знать, было ли предоставлено обеспечение взамен прекращенного залога.

 

Помимо этого, Арбитражный суд Волго-Вятского округа признал ст. 10 ГК РФ неприменимой в данном деле, так как конкурсный управляющий не ссылался на пороки сделок, выходящие за пределы подозрительных сделок. При этом доводы о необходимости применения к подозрительной сделке при отсутствии у нее других недостатков общих положений о ничтожности были расценены судом как недопустимая попытка обойти правила о сроке исковой давности по оспоримым сделкам.

Определением от 11.07.2018 кассационная жалоба Банка была передана для рассмотрения в заседании Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ, которая Определением от 23.08.2018 отменила Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа и оставила в силе судебные акты судов первой и апелляционной инстанций, признав, однако, неверными мотивы, по которым эти суды пришли к своим выводам.

В первую очередь Коллегия отметила, что установление Соглашением, заключенным 24.08.2015, срока действия Договора залога до 24.08.2015 означает расторжение этого договора на будущее. Следовательно, действительность Соглашения необходимо проверять "так, как если бы оспаривалось соглашение о расторжении договора залога".

Далее Коллегия поддержала позицию суда округа о том, что Соглашение не может оцениваться на предмет действительности с точки зрения п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве, поскольку соглашение о расторжении договора залога, как правило, не предусматривает встречного предоставления. Это обстоятельство, однако, не препятствует оспариванию такого соглашения на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве. Для этого истцу необходимо доказать одновременное наличие трех условий: во-первых, целью сделки было причинение вреда имущественным правам кредиторов, во-вторых, такой вред был причинен и, в-третьих, недобросовестность контрагента должника, т.е. что другая сторона сделки к моменту ее совершения знала или должна была знать об указанной цели должника.

Первое условие, как отметила Коллегия, выполняется при наличии двух факторов: если на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества, а также если есть как минимум одно из обстоятельств, указанных в абз. 2 - 5 п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, включая безвозмездный характер сделки. В отношении первого фактора Коллегия сочла, что ответчик не опроверг неплатежеспособность Банка за три дня до отзыва у него лицензии 27.08.2015, а также отметила, что к этой дате размер обязательств Банка превышал размер его активов и что нет оснований полагать, что это превышение возникло в пределах трех дней до отзыва лицензии. Кроме того, для целей оспаривания сделки по специальным основаниям Соглашение было квалифицировано как безвозмездная сделка, поскольку его условия и сопутствующие обстоятельства не подтверждали наличие встречного предоставления со стороны Залогодателя в пользу Банка.

Второе условие, по утверждению Коллегии, "не вызывает сомнений", так как результатом Соглашения должно было стать прекращение ипотеки, т.е. обязательство Заемщика по Кредитному договору "осталось без обеспечения задолго до наступления срока возврата кредита".

Относительно третьего условия Коллегия подчеркнула, что "трудно предположить, что любой обычный банк может без видимых к тому причин отказаться от залога по обязательству, которое не исполнено". В связи с этим действия кредитора, который отказывается от обеспечения (что снижает гарантии исполнения обязательства), должны "породить у любого добросовестного и разумного участника гражданского оборота сомнения относительно правомерности подобных действий". Такой участник должен понимать, что прекращение обеспечения "с высокой степенью вероятности может нарушать права и законные интересы кредиторов его контрагента", которые рассчитывают на удовлетворение своих требований за счет возвращенных должнику кредитных средств. Более того, на такого участника оборота "подлежит возложению риск последующего скорого банкротства контрагента, заключающийся в оспаривании соответствующей сделки", поскольку "в результате подобной сделки лицо, освобожденное от обеспечительного бремени, получает существенную нетипичную выгоду (которую бы оно никогда не получило при нормальном развитии отношений)".

Помимо этого, Коллегия отметила, что при отсутствии исполнения обеспеченного обязательства в полном объеме Залогодатель должен был понимать сомнительность прекращения обеспечения, о которой свидетельствует "отклонение поведения банка от стандартов разумного и добросовестного осуществления гражданских прав".

Наконец, истолковав положения об оспаривании сделок по специальным основаниям (например, сравнив п. 1 и 2 ст. 61.2 или п. 2 и 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве), Коллегия заключила, что "по мере приближения даты совершения сделки к моменту, от которого отсчитывается период подозрительности (предпочтительности), законодателем снижается стандарт доказывания недобросовестности контрагента как условия для признания сделки недействительной". Как следствие, оценка добросовестности Залогодателя (его информированности о цели причинения вреда) при заключении Соглашения за три дня до назначения временной администрации должна была производиться на основании "такого пониженного стандарта доказывания в отличие от аналогичных сделок, заключенных, например, за два года до названной даты".

Наличие сомнений в добросовестности Залогодателя, по мнению Коллегии, должно было быть истолковано в пользу истца с перекладыванием бремени процессуальной активности на ответчика, который был обязан "раскрыть добросовестный характер мотивов своего поведения и наличие у сделки по отмене обеспечительного обязательства разумных экономических оснований". В связи с тем что Залогодатель этого не сделал, он был признан осведомленным о наличии цели причинения вреда от заключения Соглашения.

В итоге Коллегия пришла к выводу о наличии совокупности трех условий, требуемых для признания сделки недействительной на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве <1>.

--------------------------------

<1> Кроме того, Коллегия отметила, что при недействительности сделки по специальным основаниям нет условий для оценки действительности сделки по иным (общегражданским) основаниям.

 

При рассмотрении указанного дела суды сделали несколько выводов, которые могут иметь важное теоретическое и практическое значение.

Соглашение о расторжении договора как сделка, совершенная при неравноценном встречном исполнении. Как было указано, суды первой и апелляционной инстанций признали Соглашение недействительным на основании п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве, посчитав, что существование права залога обычно ограничивает права залогодателя в отношении предмета залога и это "имеет для отношений залогодателя и залогодержателя, а также их отношений в третьими лицами экономическое значение и, соответственно, их денежный эквивалент". Более того, было отмечено непредоставление иного обеспечения взамен прекращенного залога при наличии у Заемщика непогашенной задолженности перед Банком и прекращение исполнения Заемщиком обязательств по Кредитному договору. Такое непредоставление было истолковано как доказательство того, что условия Соглашения существенно в худшую сторону для Банка отличаются от условий схожих сделок, совершаемых при сопоставимых обстоятельствах. Суд округа и Коллегия, напротив, посчитали ссылку на п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве ошибочной. Такой вывод представляется обоснованным, при этом хотелось бы отметить следующее.

Согласно п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве суд может признать недействительной сделку, совершенную должником в течение года до принятия заявления о признании банкротом или после принятия этого заявления, в случае неравноценного встречного исполнения обязательств другой стороной сделки, в частности, если цена такой сделки и (или) другие условия значительно в худшую для должника сторону отличаются от цены и (или) иных условий совершаемых при схожих обстоятельствах аналогичных сделок. При этом неравноценным встречным исполнением будет считаться в том числе любая передача имущества или иное исполнение обязательств, если рыночная стоимость переданного должником имущества или осуществленного исполнения значительно превышает стоимость полученного им встречного исполнения. Как указал ВАС РФ, эти правила применимы только в случае оспаривания сделок, которые "в принципе или обычно" предусматривают встречное исполнение; что касается сделок, предмет которых в принципе не включает или обычно не предусматривает встречное исполнение, то они не могут быть оспорены на основании п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве (п. 8 Постановления N 63).

Приведенные нормы позволяют сделать вывод, что со ссылкой на п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве можно оспаривать сделку, предусматривающую взаимное предоставление, осуществляемое каждой из сторон сделки в пользу другой ее стороны <1>. Оспоренное в рассматриваемом деле Соглашение таковым, по всей видимости, не является.

--------------------------------

<1> По сути, речь идет о возмездном договоре, которым согласно п. 1 ст. 423 ГК РФ является договор, в силу которого "сторона должна получить плату или иное встречное предоставление за исполнение своих обязанностей".

 

С одной стороны, его заключение не создало для Банка (как должника в деле о банкротстве) обязанности по передаче какого-либо имущества или иного исполнения обязательств. При этом отмеченное судом первой инстанции "наличие права залога" вряд ли может быть самостоятельным объектом гражданских прав и, очевидно, не может составлять предмет предоставления <1>, даже если оно ограничивает права залогодателя в отношении предмета залога и в силу этого имеет, по утверждению суда, "экономическое значение". Прекращение залога является целью и в случае ее достижения - результатом соглашения о расторжении договора залога, но вряд ли его предметом.

--------------------------------

<1> Стоит отметить, что передача прав и обязанностей по договору залога в деле не обсуждалась.

 

С другой стороны, и для Залогодателя Соглашение, судя по анализируемым судебным актам, не создало (и вряд ли в принципе могло создать) обязанности по предоставлению Банку какого-либо исполнения, которое могло бы быть расценено как неравноценное.

Кроме того, сложно согласиться с утверждением о том, что прекращение Договора залога при отсутствии "встречного исполнения в целях того же или сравнимого с прежним обеспечения экономических интересов Банка" подтверждает ущемление интересов Банка по сравнению с условиями заключения при схожих обстоятельствах аналогичных сделок. Это мнение, как представляется, не было подтверждено анализом указанных условий, обстоятельств и сделок, по крайней мере судебные акты такого анализа не содержат <1>. В свою очередь, тезис о том, что Залогодатель не предоставил Банку новое обеспечение взамен прекращенного залога, также не получил удовлетворительного обоснования и противоречит сделанным выше выводам о невозможности (встречного) предоставления по соглашению о расторжении договора залога.

--------------------------------

<1> Как указано в п. 8 Постановления N 63, "при сравнении условий сделки с аналогичными сделками следует учитывать как условия аналогичных сделок, совершавшихся должником, так и условия, на которых аналогичные сделки совершались иными участниками оборота".

См. также: Черникова Е.В., Быков В.П. Особенности оспаривания сделок банка как кредитной организации по специальным основаниям, установленным законодательством о банкротстве // СПС "КонсультантПлюс".

 

Причинение вреда кредиторам как цель оспариваемой сделки. Одним из условий для признания сделки недействительной на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве является ее направленность на причинение вреда имущественным правам кредиторов <1>. Коллегия сочла это обстоятельство доказанным.

--------------------------------

<1> Направленность сделки на причинение вреда, как утверждается, является отличительной особенностью этого типа сделок и сконструированного "actio Pauliana". Подробнее см.: Суворов Е.Д. Конкуренция оснований недействительности. Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 24.10.2017 N 305-ЭС17-4886(1) // СПС "КонсультантПлюс"; Его же. О правовой природе оснований для оспаривания преимущественного удовлетворения и возражений против такого оспаривания // СПС "КонсультантПлюс"; Сысоева О.В. Паулианов иск как способ защиты в процедурах банкротства // СПС "КонсультантПлюс"; Ее же. Подозрительные сделки: понятие, виды // СПС "КонсультантПлюс".

 

Пункт 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве дает судам возможность признать недействительной сделку, совершенную должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, если эта цель была достигнута и другая сторона сделки на момент ее совершения знала об этой цели. Пока не доказано иное <1>, указанная цель сделки презюмируется, в частности если на момент ее совершения должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества и сделка была совершена безвозмездно <2>. При этом признаки неплатежеспособности или недостаточности имущества подлежат установлению исходя из того, как эти понятия определены в ст. 2 Закона о банкротстве <3>.

--------------------------------

<1> См.: п. 6 Постановления N 63.

<2> Как было отмечено в литературе, презумпции введены законом, потому что нацеленность на причинение вреда кредиторам является субъективным критерием и, как следствие, доказать ее крайне сложно. См.: Кондратьева К.С. Порядок признания недействительными подозрительных сделок должника в процедурах банкротства // СПС "КонсультантПлюс".

<3> См.: п. 6 Постановления N 63.

 

Исходя из этого можно предположить, что для признания сделки совершенной во вред кредиторам суды должны прийти к однозначному выводу о неплатежеспособности должника или недостаточности у него имущества <1>. Коллегия, однако, установив превышение размера обязательств должника над размером его активов на момент отзыва у Банка лицензии, указала, что, во-первых, "не имеется оснований полагать, что недостаточность имущества в столь крупном размере могла наступить в пределах трех дней до отзыва лицензии, а не ранее", и, во-вторых, Залогодатель не доказал обратное.

--------------------------------

<1> Практике известны примеры, когда суды опирались именно на установленную недостаточность имущества должника. Подробнее см.: Марков П.А. Признание недействительной подозрительной сделки в деле о банкротстве // СПС "КонсультантПлюс"; Ковалев С.Н., Дранцова К.В. Применение статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации при рассмотрении обособленных споров в делах о банкротстве // СПС "КонсультантПлюс".

 

Первое из приведенных утверждений вполне разумно, но тем не менее является предположением, а не установленным фактом <1>. Иными словами, Коллегия допустила использование презумпции неплатежеспособности должника или недостаточности его имущества <2>, по сути переложив на ответчика бремя доказывания обратного. Безусловно, ответчик и раньше мог опровергать предположение, что целью сделки было причинение вреда имущественным правам кредиторов должника <3>, однако в рассматриваемом деле Коллегия постфактум вменила Залогодателю в обязанность еще и предоставление доказательств платежеспособности Банка или достаточности у него имущества. Поэтому нельзя исключать, что ответчикам в подобных делах следует проявлять большую активность, не дожидаясь того, что истец докажет неплатежеспособность должника или недостаточность его имущества <4>.

--------------------------------

<1> Это вполне объяснимо с учетом того, что суды нижестоящих инстанций и прежде всего суд первой инстанции соответствующие обстоятельства не исследовали, поскольку отвергли возможность признания Соглашения недействительным на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

<2> Фактически это значит, что одна презумпция (направленности сделки на причинение вреда имущественным правам кредиторов) была основана на другой презумпции (невозможности возникновения превышения размера обязательств над размером активов в трехдневный срок).

<3> См., например: Кощин В. Кто что доказывает // СПС "КонсультантПлюс".

<4> Если сформулированный Коллегией подход получит широкое распространение, то очевидно останется открытым вопрос о том, в какие сроки должна быть совершена сделка, чтобы применялась презумпция неплатежеспособности должника или недостаточности его имущества.

 

Кроме того, для целей оспаривания Соглашения по специальным основаниям Коллегия признала его безвозмездной сделкой. Как было отмечено выше, исходя из сути оспариваемой сделки такой вывод представляется обоснованным. В то же время это значит, что положения п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве распространяются на сделки, которые в принципе не предполагают встречного предоставления, что согласуется с ранее сформулированной позицией ВАС РФ <1>.

--------------------------------

<1> См.: п. 8 Постановления N 63.

 

Причинение вреда кредиторам в результате совершения оспариваемой сделки. Причинение вреда имущественным правам кредиторов оспариваемой сделкой является еще одним обстоятельством, необходимым для признания этой сделки недействительной согласно п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве <1>. При решении вопроса о том, был ли причинен такой вред, следует исходить из того, как это понятие раскрыто в ст. 2 Закона о банкротстве <2>: причиненный имущественным правам кредиторов вред - это "уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий либо бездействия, приводящие к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества" <3>.

--------------------------------

<1> См.: п. 5 Постановления N 63.

<2> Там же.

<3> См.: ст. 2 Закона о банкротстве.

Примечательно, что, по мнению А.А. Аюровой, именно причинение вреда как "нарушение имущественных прав должника и его кредиторов, не являющихся стороной оспариваемой сделки", является "материальным основанием, лежащим в самом существе складывающихся в ходе конкурсного оспаривания сделки правоотношений" (Аюрова А.А. Теоретические основания оспаривания сделок в процессе банкротства // СПС "КонсультантПлюс").

 

В анализируемом деле вред, причиненный Соглашением, по мнению Коллегии, выразился в том, что должна была прекратиться ипотека и исполнение обязательств Заемщика перед Банком оставалось необеспеченным "задолго до наступления срока возврата кредита". Можно предположить, что это обстоятельство было признано указанной в ст. 2 Закона о банкротстве утратой кредиторами возможности удовлетворить требования к должнику за счет его имущества.

Судебные акты по настоящему делу, к сожалению, не позволяют установить, когда именно Банк предоставил Заемщику не возвращенные им и упомянутые выше 19 млн руб. <1> В то же время исходя из сказанного судами первой инстанции и округа о том, что в момент подписания Соглашения у Заемщика не было задолженности перед Банком, можно предположить, что эти деньги были предоставлены после совершения оспариваемой сделки. Если это так, то в рассматриваемом деле суды, очевидно, выяснили не все существенные обстоятельства, а вывод о причинении Соглашением вреда правам кредиторов выглядит сомнительным. Вряд ли расторжение Договора залога могло привести к утрате кредиторами возможности получить удовлетворение своих требований, если невозвращенные 19 млн руб. были предоставлены Банком Заемщику после подписания Соглашения. Поэтому если вред имущественным правам кредиторов и был причинен, то, скорее всего, не прекращением Договора залога, а выдачей кредита, возврат которого не был обеспечен <2>.

--------------------------------

<1> Не позволяет это сделать и решение Арбитражного суда г. Москвы от 21.11.2017 по делу N А40-107076/2016, которым была удовлетворено исковое заявление Банка о взыскании с Заемщика более 22 млн руб. (которые, судя по всему, включали указанные выше 19 млн руб.) и в связи с банкротством Залогодателя оставлены без рассмотрения требования к нему об обращении взыскания на заложенное по Договору залога имущество (http://kad.arbitr.ru/).

<2> Достаточно сложно представить себе кредитный договор, обязывающий банк в любом случае и несмотря ни на какие обстоятельства, включая отсутствие обеспечения, предоставить заемщику денежные средства.

 

Осведомленность контрагента должника о цели последнего причинить вред кредиторам. Третьим обстоятельством, подлежащим установлению при оспаривании сделки согласно п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, является информированность контрагента должника о том, что, совершая сделку, последний стремится причинить вред имущественным правам кредиторов <1>. Пока контрагентом должника не доказано иное, осведомленность предполагается, если контрагент является заинтересованным лицом либо если он знал или должен был знать о нарушении интересов кредиторов должника или признаках его неплатежеспособности или недостаточности имущества <2>.

--------------------------------

<1> См.: п. 5 Постановления N 63.

Это условие призвано, по мнению исследователей, защитить интересы добросовестного контрагента должника и сохранить сделку. См.: Кондратьева К.С. Указ. соч.

<2> См.: п. 7 Постановления N 63.

Необходимость введения таких презумпций объясняется трудностями доказывания такого субъективного фактора, как осведомленность контрагента о преследуемой должником цели причинить вред кредиторам. См.: Телюкина М.В. Система подозрительных сделок при банкротстве должника в России и Казахстане // СПС "КонсультантПлюс". В то же время, по мнению О.В. Сысоевой, содержащаяся в Законе о банкротстве презумпция осведомленности контрагента не облегчает доказывание, а скорее осложняет его, поскольку "одно неизвестное (знание контрагента о цели должника) заменяется другим неизвестным (знание об ущемлении интересов кредиторов)" (Сысоева О.В. Паулианов иск как способ защиты в процедурах банкротства // СПС "КонсультантПлюс"). См. также: Сысоева О.В. Подозрительные сделки: понятие, виды // СПС "КонсультантПлюс".

 

Признавая Залогодателя осведомленным о направленности Соглашения на причинение вреда кредиторам Банка, Коллегия сделала несколько, как представляется, неоднозначных утверждений.

Во-первых, спорным представляется возложение судом на участника оборота обязанности сомневаться в правомерности прекращения кредитором обеспечения в отношении неисполненного обязательства и понимать, что такое прекращение "с высокой степенью вероятности может нарушать права и законные интересы кредиторов его контрагента". Такой подход, по-видимому, ставит под сомнение закрепленную в п. 5 ст. 10 ГК РФ презумпцию добросовестности субъектов гражданских правоотношений и разумности их действий, а также возлагает на руководителей юридических лиц обязанность не только самим действовать добросовестно и разумно (п. 3 ст. 53 ГК РФ), но и оценивать по этим же критериям действия руководства контрагентов <1>.

--------------------------------