Техническим инструкциям (методикам)

 

Каминская Е.И., кандидат юридических наук, доцент кафедры международного частного и гражданского права МГИМО МИД России.

 

В Арбитражный суд Нижегородской области обратилось общество с ограниченной ответственностью "ИКАПЛАСТ" (далее - истец) с иском к обществу с ограниченной ответственностью "Кстовский трубный завод" (далее - ответчик) о взыскании компенсации за нарушение исключительного права на результат интеллектуальной деятельности - инструкцию по проектированию и монтажу трубопроводов из полиэтилена.

В заявлении истец ссылался на следующие обстоятельства. На интернет-сайте ответчика www.kstovtz.ru для ознакомления клиентов была помещена инструкция по проектированию и монтажу трубопроводов из полиэтилена, полностью копирующая инструкцию того же названия, исключительные авторские права на которую, по утверждению истца, принадлежали ему. Поскольку разрешение на использование данной инструкции истцом не предоставлялось, он посчитал подобные действия нарушением своих исключительных прав и направил ответчику требование о прекращении воспроизведения и распространения инструкции и об урегулировании выплаты компенсации. Последнее из предложений ответчик оставил без ответа, что и послужило причиной для обращения в суд с соответствующим требованием. Однако со своего официального сайта материалы, содержащие текст указанной инструкции, ответчик все же удалил, прекратив тем самым ее распространение (что повлекло уточнение исковых требований в связи с добровольным удовлетворением данного требования ответчиком).

Решением Арбитражного суда Нижегородской области от 06.03.2018 по делу N А43-34415/2017 требования истца о выплате компенсации были удовлетворены.

Признав охраноспособность по авторскому праву спорной инструкции, принадлежность истцу исключительных прав на нее и установив факт нарушения этих прав ответчиком, суд исходил из следующих обстоятельств дела и норм действующего права.

Сама инструкция по проектированию и монтажу трубопроводов из полиэтилена была издана истцом в 2011 г. и представляла собой информацию о полном ассортименте продукции, производимой на трубном заводе истца - ООО "ИКАПЛАСТ", а также о нормативных документах на эту продукцию. Исковое требование было предъявлено, как в нем указывалось, в порядке защиты исключительных прав истца на инструкцию как на составное произведение, являющееся результатом интеллектуальной деятельности ее разработчиков (сотрудников ООО "ИКАПЛАСТ").

В представленном ответчиком отзыве на иск содержалось возражение против предъявленных требований. Ответчик полагал, что истцом не доказаны ни подпадание спорной инструкции под сферу охраны авторским правом, ни тот факт, что данная инструкция является составным произведением; тем самым не доказана и принадлежность истцу исключительных прав.

При этом формулировка возражения отличалась юридической неточностью.

Так, охраноспособность инструкции оспаривалась по отсутствию, как было сказано, "...объективной формы объекта авторского права, которое включает в себя: новизну (оригинальность произведения), способность к воспроизведению (копированию)". Тем самым были произвольно соединены два критерия охраноспособности по авторскому праву. Частью четвертой ГК РФ они не случайно рассматриваются изолированно друг от друга. Один из них - критерий наличия у охраняемого произведения объективной формы выражения (п. 3 ст. 1259) - относится к внешней форме произведения; с помощью другого - критерия оригинальности (ст. 1257 и более общая норма ст. 1228) - оценивается характер, сущность произведения (которое должно представлять собой результат творческой деятельности). Судя по аргументации ответчика (ссылавшегося на то, что инструкция, по его мнению, "представляет собой компиляцию общеизвестных норм и правил по эксплуатации труб из полиэтилена"), им имелось в виду несоответствие инструкции требованиям лишь ст. 1257.

Далее, наличие составного произведения оспаривалось на том основании, что в материалах дела, а также в самой инструкции отсутствовали сведения "об оригинальных произведениях".

При этом ответчиком упускалось из виду, что специфика составного произведения заключается в том, что оно по природе своей является хотя и вторичным (основанным на других произведениях или даже неохраняемых объектах), но все же результатом творческой деятельности. По этой причине авторское право на составное произведение (так же как и на производные произведения - как, например, на перевод) возникает независимо от прав авторов произведений, на которых оно основано (о чем прямо говорит п. 4 ст. 1260). А практическое осуществление такого права будет возможно лишь при условии соблюдения авторских прав указанных лиц (п. 3 той же статьи).

Тот факт, что истец первоначально не представил подтверждения согласия авторов на использование своих произведений и отсутствовали договоры по передаче исключительных прав на них (на что также ссылался ответчик в своих возражениях), теоретически мог послужить основанием для отказа в признании за истцом права на реализацию исключительного права как составителя. Но поскольку в данном деле ответчик возражал не против реализации истцом исключительного права на составление, а против признания за истцом такого права, наличие (т.е. сам факт создания) составного произведения на указанном ответчиком основании оспорено быть не могло.

Возражение ответчика против признания спорного объекта охраноспособным смешивалось, таким образом, с возражением против признания исключительных прав на этот объект за истцом (тогда как в данном споре, в силу особого характера составного произведения как объекта авторского права, эти вопросы должны разрешаться раздельно, по самостоятельным основаниям).

При вынесении решения по делу суд по сути верно сослался на п. 4 ст. 1260 ГК РФ, устанавливающий независимость возникновения авторского права на составное произведение от авторских прав на произведения, положенные в его основу. Такая ссылка носила, впрочем, отвлеченный от существа данного спора характер. Действительно, сотрудники предприятия истца выступали не в качестве создателей произведений, положенных в основу составного произведения, а в качестве собственно составителей (в соавторстве), что и было особо установлено судом. В этом смысле проведение судом квалификации спорного произведения (в части отнесения вклада сотрудников завода истца к самому составительству) следует признать верным.

Корректно был также разрешен судом вопрос об основаниях правообладания истца. Не формулируя этого прямо, суд с очевидностью исходил из того, что истец как юридическое лицо (ООО) мог претендовать не на авторство (первичное правообладание), поскольку в силу ст. 1257 автором может признаваться только физическое лицо, а на приобретение от автора (авторов) исключительного права. Основания правообладания устанавливались судом путем исследования обстоятельств, свидетельствующих о приобретении истцом исключительных прав в качестве работодателя на служебное произведение по умолчанию об ином в трудовом или гражданско-правовом договоре между работодателем и автором (как это предусмотрено п. 2 ст. 1295 ГК РФ). В качестве доказательств наличия у себя прав на инструкцию как на служебное произведение истец приобщил к материалам дела трудовые договоры пяти сотрудников, внесших свой вклад в разработку данной инструкции, а также приказ руководителя компании "ИКАПЛАСТ" на ее разработку. Поскольку трудовыми договорами не было предусмотрено сохранение исключительных прав за авторами, из указанных обстоятельств судом был сделан вывод о принадлежности исключительного права на служебное произведение работодателю (истцу).

Признание судом инструкции в качестве объекта, подпадающего под сферу охраны авторским правом, проходило в соответствии с той последовательностью в оценке обстоятельств, которая предписывается частью четвертой ГК РФ. Учитывая, что в данном деле ответчик, как говорилось выше, оспаривал факт охраноспособности инструкции (хотя бы и в виде простого утверждения об отсутствии у инструкции свойств объективно выраженного и оригинального объекта), суд был лишен формального основания применить презумпцию ст. 1259, которая могла бы свести признание инструкции охраняемым объектом до автоматизма.

Суть упомянутой презумпции состоит в следующем. В тексте п. 1 ст. 1259 приводится достаточно обширный (и при этом неисчерпывающий) перечень внешних объективных форм, в которые могут облекаться произведения (литературные, драматические, музыкальные, аудиовизуальные произведения, произведения живописи, скульптуры, архитектуры, фотографии и т.д.). Особо оговорены (в п. 2) производные и составные произведения, поскольку они выделяются из ряда однородных с ними (по объективной форме выражения) произведений за счет какого-то иного признака (соответственно, переработки или подбора и расположения материала).

Если объект подпадает под этот перечень по форме своего внешнего выражения, то предполагается, что он является произведением, т.е. что он был создан творческим трудом и потому относится к числу охраняемых авторским правом. Однако при оспаривании другой стороной спора охраноспособности объекта (как это и произошло в комментируемом деле) бремя доказывания того, что объект был создан творческим трудом, возлагается на заинтересованную сторону.

Дальнейшие действия суда были связаны с оценкой представленных истцом доказательств в отношении инструкции.

Сразу же обращает на себя внимание то, что суд не воспользовался возможностью и в этом случае упростить доказывание того факта, что объект соответствовал критерию охраны по авторскому праву. Тем не менее такая возможность Гражданским кодексом предоставлялась. Статьей 1257 закрепляется презумпция авторства лица, указанного на оригинале или экземпляре произведения.

Отказ от применения судом указанного положения применительно к данному спору представляется правильным: истец (ООО "ИКАПЛАСТ"), будучи юридическим лицом, не мог рассматриваться в качестве автора; его исключительные права были не первоначальными, а приобретенными.

Истцу предстояло, таким образом, представить доказательства по существу разрешаемого судом вопроса об охраноспособности спорного объекта.

Как пояснил истец, монтажная инструкция компании "ИКАПЛАСТ" "Проектирование и монтаж трубопроводов из полиэтилена" была разработана коллективом сотрудников Петербургского трубного завода "ИКАПЛАСТ" в целях технической и консультативной поддержки заказчиков. В ней показывалось, как правильно применять в работе информацию из текстов, ГОСТов, СНиПов, сводов правил и другого множества разрозненных технических документов при работе с продукцией завода "ИКАПЛАСТ". Такие пояснения требовались, поскольку производимый истцом продукт (трубы из полиэтилена) являлся на тот момент новым и не имел широкой распространенности в применении. Ежегодно в инструкцию вносились корректировки, отражающие расширение ассортимента продукции, изменения в нормативной документации, а также учитывающие высказанные клиентами и проектировщиками особые пожелания.

Истец утверждал, что заключающаяся в тексте инструкции методика носила авторский характер. В подтверждение этого истец сослался на то, что методика (инструкция) сопровождалась "уникальным", по его выражению, комплектом иллюстраций. По мнению истца, такая уникальность состояла, в частности, в том, что большая часть иллюстраций была изготовлена на основе фотографий способом отрисовки. Как тут же пояснялось, отрисовка заключалась в следующем: разработчики фотографировали определенное техническое действие (например, укладку трубы), а затем на основе этих фотографий художник делал рисунок.

Истец считал, что свойственная инструкции "последовательность текстовой и графической информации, наличие фотографий продукции, изготовленной заводом в качестве наглядного материала, полностью отвечают критерию оригинальности и уникальности".

Изучив представленные в дело доказательства, суд счел, что охраноспособность инструкции как объекта авторского права была истцом доказана, и на основании ст. 1229, 1252, 1259 ГК РФ удовлетворил исковое требование о защите нарушенного исключительного права на инструкцию как составное произведение.

Заявленное ответчиком ходатайство о проведении судебной экспертизы по вопросу о том, является ли монтажная инструкция ООО "ИКАПЛАСТ" составным произведением, созданным трудом творческого характера, было судом отклонено в связи с тем, что суд счел, что экспертиза заявлена по вопросам, установление которых в силу процессуального законодательства отнесено к компетенции суда.

Вывод суда об охраноспособности инструкции был мотивирован тем, что "последовательность текстовой и графической информации (к материалам дела истец приложил копии рабочих материалов по разработке инструкции), наличие фотографий продукции, изготовленной компанией "ИКАПЛАСТ" в качестве наглядного примера, отвечают критерию оригинальности инструкции ООО "ИКАПЛАСТ", следовательно, инструкция является объектом авторских прав как составное произведение, т.е. произведение, представляющее собой по подбору или расположению материалов результат творческого труда".

Подобную мотивировку трудно считать обоснованной. Она представляется абстрактной, не находящей подтверждения в материалах дела.

Судя по приведенным выше пояснениям истца относительно характера фотографий и их отрисовки в иллюстрациях, вряд ли можно усмотреть в тех и других результат творческого процесса. Фотографии фиксировали технический процесс эксплуатации труб, а не личный взгляд на этот процесс лица, производившего съемку. Отрисовка же имела целью точно воспроизвести такие фотографии, т.е. изображенный на них технологический процесс. Таким образом, присутствие фотографий и иных иллюстраций в методике (инструкции) имело исключительно функциональное назначение и не носило творческого характера. Присутствие в подборе материалов оригинальности (что могло бы служить одним из проявлений охраняемого составительства) вызывает сомнение.

Что касается последовательности расположения текста и иллюстраций (которая также оценивалась судом при установлении охраноспособности), то вывод суда о ее оригинальности также не основывается на материалах дела. В мотивировочной части решения суд ссылается на представленные истцом "копии рабочих материалов по разработке инструкции". Содержание этих документов судом специально не исследовалось; он ограничился простой ссылкой на них. Как можно судить по приведенной общей характеристике, в такого рода материалах должен отражаться скорее временной процесс составления инструкции, а не оригинальность расположения в ней материалов (что действительно представляло бы собой наглядный признак творческого составительства, если бы в инструкции присутствовало).

Весьма показательно употребление судом в ходе квалификации выражения "расположение текстовой и графической информации " (выделено мной. - Е.К.). На информацию в силу ее объективности авторско-правовая охрана, как известно, не распространяется. Иное не согласовывалось бы с предъявляемым ст. 1257 ГК РФ требованием к автору (первичному правообладателю): таковым может быть признано лишь лицо, создавшее произведение творческим трудом. Невзирая на прямо выраженное в упомянутой статье указание законодателя (закрепляющее тем самым требование и в отношении охраняемого объекта - выступать результатом творческой деятельности <1>), процитированное выражение используется в тексте судебного решения с целью, прямо противоположной намерению законодателя, а именно для обоснования охраняемости объекта авторским правом.

--------------------------------

<1> Такое толкование нашло формальное подтверждение со стороны высших судебных инстанций (в п. 28 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 5/29 от 26.03.2009 "О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации").

 

В мотивировочной части решения судом было дано в этой связи специальное пояснение о том, что "использование при разработке инструкции некоторой информации из различных источников, в том числе из ГОСТов, не противоречит смыслу гражданского законодательства в сфере защиты прав на результаты интеллектуальной деятельности, не влияет на отношение инструкции к объектам авторских прав, а следовательно, и ее охраноспособности как составного произведения". Такое пояснение не представляется, однако, достаточным для обоснования охраноспособности инструкции. Присутствие в объекте неохраняемых элементов не порочило бы его охраноспособность только в случае, если бы этот объект по каким-либо иным своим свойствам отвечал критериям авторско-правовой охраны. Однако, как мы видели, подобные свойства судом были признаны лишь декларативно, без достаточных на то оснований.

Суммируя сказанное, отметим некоторые обстоятельства, которые представляются нам заслуживающими внимания.

Как мы видели, в данном деле на истца было возложено бремя доказывания охраноспособности объекта. Внешне тем самым проявился правомерный отказ суда от применения презумпции об охране авторским правом объекта, подпадающего под перечень ст. 1259 ГК. Однако оценка представленных доводов и доказательств проводилась судом излишне формально. Вывод об охраноспособности ряда текстов, рисунков и снимков практически следовал из факта облечения такой подборки материалов в объективную внешнюю форму, доходя до автоматизма. Ситуация была близка к возврату суда к применению все же указанной презумпции.

Проводимая судом квалификация объекта на предмет относимости к объектам, охраняемым авторским правом, могла бы стать системной и точной, если бы судом был принят во внимание четкий ориентир, данный на этот счет законодателем.

Пункт 5 ст. 1259 ГК прямо исключает из сферы авторско-правовой охраны "идеи, концепции, принципы, методы, процессы, системы, способы, решения технических, организационных или иных задач, открытия, факты, языки программирования, геологическую информацию о недрах", а п. 6 той же статьи - "сообщения о событиях и фактах, имеющие исключительно информационный характер". Представляется, что в системе отечественной авторско-правовой охраны на данное двойное исключение падает важная смысловая нагрузка. Выполняя роль ограничителя, за который не должно заходить усмотрение суда в ходе установления факта охраноспособности, приведенное исключение выступает в качестве юридико-технического приема, призванного обеспечить соблюдение основополагающих отборочных критериев авторско-правовой охраны, ее концептуальную чистоту.

Опираясь на такое указание, спорную методическую инструкцию в комментируемом деле следовало оценить комплексно. Принимая во внимание преследуемые данной инструкцией практические цели, нужно было исследовать всю ее и каждый из ее элементов и частей на предмет выяснения подчиненности этим целям. Если бы удалось выявить какие-либо проявления неподчиненности целям, какие-либо проявления личности автора (авторов), то тем самым была бы доказана охраноспособность всей инструкции или каких-то ее элементов либо частей. Суд, однако, проигнорировал закрепленные в ст. 1259 ГК РФ прямые исключения из сферы авторско-правовой охраны, что свидетельствовало о неправильном применении судом указанной нормы материального права.

Решение суда первой инстанции было обжаловано ответчиком в апелляционный суд, который не нашел оснований для отмены или изменения решения. Ни неполного выяснения обстоятельств, имеющих значение для дела, ни недоказанности установленных обстоятельств, ни неправильного применения норм материального права в действиях суда первой инстанции апелляционный суд не усмотрел.

В своем Постановлении <1> он практически без изменений воспроизвел аргументацию суда первой инстанции, основывая вывод об охраноспособности инструкции на безоговорочном принятии утверждения истца о том, что текст, в котором "показано, как правильно применять в работе информацию из текстов, ГОСТов, СНиПов, сводов правил и другого множества разрозненных технических документов при работе с продукцией завода "ИКАПЛАСТ", представляет собой "авторскую методику", результат интеллектуальной деятельности ее разработчиков.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 11.05.2018 по делу N А43-34415/2017.

 

Примечательно то внимание, которое в Постановлении (так же, как и в решении суда первой инстанции) обращается судом на полное совпадение названия инструкции, разработанной истцом, и инструкции, помещенной на сайт ответчика (инструкция по проектированию и монтажу трубопроводов из полиэтилена), равно как на совпадения названий соответствующих глав и разделов, а также на присутствующую в инструкции, помещенной на сайт ответчика, прямую ссылку на продукцию завода истца.

Указанные примеры совпадений приводятся в ходе установления судом факта нарушения исключительного авторского права. В данном контексте очевидно, что речь идет не столько о признаках, позволяющих идентифицировать произведение (ведь различительная способность, дающая возможность индивидуализировать товары, выступает критерием охраны товарных знаков, но не авторских произведений), сколько об установлении факта заимствования существенного элемента произведения. Тем самым выясняется такой существенный признак произведения, который давал бы возможность претендовать на авторско-правовую охрану.

Акцентирование голой информации еще раз подчеркивает отсутствие у судов как первой, так и апелляционной инстанции намерения исследовать существенные для авторского произведения свойства, придавая значение главным образом внешним формальным признакам объекта. Такой подход не согласуется с вытекающим из совокупного смысла ст. 1257 и 1259 требованием законодателя о наличии у охраняемого авторским правом произведения качеств результата именно творческой деятельности. Как представляется, имело место неправильное истолкование судами норм материального права.

Произведения, имеющие заметное (в частности, по своему объему) информационное содержание, составляют особую группу объектов авторского права. Само по себе информационное содержание не является охраноспособным (что следует из общего положения ст. 1257 ГК РФ об основном критерии авторско-правовой охраны, а также из уточняющих указаний п. 5 и 6 ст. 1259 ГК РФ). Тем не менее охраняемая авторским правом оригинальная внешняя форма, способ выражения могут находиться в подобных произведениях в значительной зависимости от информационного содержания. С особой очевидностью это видно на примере методических инструкций: преследуемые ими функциональные цели предопределяют способ, манеру изложения и группировки материала.

Российское авторское право не отказывает априори объектам в охране единственно по причине их функционального назначения (как это произошло бы в праве США). Право требует лишь четко проводить грань между информационной составляющей и охраняемыми элементами произведения. Однако процесс предоставления авторско-правовой охраны такого рода объектам будет на практике проходить более сложным путем, чем это, как правило, происходит. Доказать творческий характер деятельности при создании подобного рода произведений (высокоинформативных, подчиненных прагматичным целям, стилистически мало индивидуализированных, с глубоко запрятанными проявлениями личности автора) будет непросто.

Разумеется, необходимость в доказывании снимается с истца действием презумпции об отнесении любого произведения из перечня ст. 1259 к числу созданных творческим трудом. Опровержимость данной презумпции может, однако, возвратить лицо, ищущее в суде защиты авторского права, в неудобную для него позицию стороны, несущей бремя доказывания своего права.

В отечественной судебно-арбитражной практике не разработано на этот счет никаких специальных способов доказывания и разработок. Аргументация, используемая судами в ходе признания охраноспособности таких объектов, как методики (инструкции), представляется в целом хаотичной. Как можно заметить, в случаях, когда спор идет о любом высокоинформационном объекте (не обязательно методике), правоприменительная практика склоняется скорее к предоставлению, чем к отказу в предоставлении авторско-правовой охраны.

Комментируемое дело является примером того, как суды в своем стремлении избежать неясностей при квалификации предпочитают даже не пытаться предпринимать изощренных изысканий (понимая, что не имеют для этого ориентиров). Вместо этого ими избирается упрощенный путь: они обращаются к презумпции охраноспособности перечисленных в п. 1 ст. 1259 ГК видов произведений. Такой путь представляется им тем более привлекательным, что высшими судами особо подчеркивалось наличие указанной презумпции в п. 28 Постановления от 26.03.2009 N 5/29 "О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации".

Причем, как видно на примере комментируемого дела, это может происходить даже в тех случаях, когда упомянутая презумпция формально неприменима, будучи оспоренной ответчиком.

В тех же случаях, когда ответчик не выдвигает возражений в отношении охраноспособности спорного объекта, применение судами указанной презумпции практически всегда носит чисто механический характер, без учета важнейшего изначального условия ее применения <1>. Последнее заключается в том, что охраняемыми предполагаются облеченные в одну из перечисленных в ст. 1259 объективных форм, как сказано в п. 1 указанной статьи, "произведения" (т.е. результаты творческой деятельности). И далее в п. 5 и 6 приводятся прямые исключения из сферы авторско-правовой охраны, касающиеся информации. По смыслу ст. 1257 и 1259 такое указание закона должно рассматриваться как подавляющее рассматриваемую презумпцию.

--------------------------------

<1> Еще один пример такого подхода очевидно прослеживается в Постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда от 05.05.2016 N 09АП-7201/2016 и последующем Постановлении Суда по интеллектуальным правам от 15.09.2016 по делу N А40-56099/2014, рассмотренному Арбитражным судом г. Москвы 15.12.2015. Отвергнув аргумент суда первой инстанции о нормативном характере методики определения токсичности воды и водных вытяжек из почв, осадков сточных вод, отходов по смертности и изменению плодовитости цериодафний (послуживший основанием для отказа в охране указанной методики авторским правом со ссылкой на положения п. 6 ст. 1259 ГК РФ), суды апелляционной и кассационной инстанций автоматически применили к данной Методике презумпцию об охране объекта из перечня п. 1 ст. 1259 ГК РФ. Вопрос об информативности Методики ни одним из судов (включая суд первой инстанции) не затрагивался.

 

Сказанное свидетельствует о складывающейся практике неправильного применения российскими судами презумпции, закрепленной частью четвертой ГК РФ (ст. 1259) в целях признания объектов охраноспособными по авторскому праву. В результате в систему авторско-правовой охраны проникают не свойственные ей элементы - объекты, лишенные творческого начала. Такую практику (так же, как и процитированное выше указание) следует признать не отвечающей смыслу гл. 70 ГК РФ.

Как можно предположить, благоприятная среда для такого неправильного применения норм закона создана Постановлением Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 5/29, в п. 28 которого указывается, что при выяснении вопроса об охраноспособности произведений не следует придавать решающего значения их "новизне, уникальности и (или) оригинальности". В контексте изложенных проблем правоприменения такая формулировка (в части упоминания об уникальности и оригинальности) представляется дезориентирующей суды и нуждается в устранении или, по крайней мере, в существенной корректировке.

 

С.А. СИНИЦЫН