Глава 1. Положительный герой в литературе 60-х г. XIX в

Введение

 

Литература девятнадцатого века активно участвовала в общественной жизни России. Писатели и поэты внимательно следили за любыми изменениями в обществе, старались обобщить их и представить в литературных произведениях. Многие творческие люди становились публицистами и общественными деятелями, потому что главной своей целью считали работу по просвещению умов и очищению душ человеческих. Поэтому в литературе неоднократно поднимался вопрос о положительном герое и каков он должен быть.

В литературе XIX в. идея показать тип положительного героя с точки зрения реалистической действительности не нова. 

Первыми на исторические подмостки вышли так называемые «лишние люди». По происхождению аристократы, имеющие и деньги, и блестящее образование, они просто не вписывались в современную им жизнь, не находили в ней применения своим многочисленным талантам. Таким был Чацкий, герой комедии «Горе от ума». Он видел глупость и жестокость общества, но самое большее, что мог сделать герой А. С. Грибоедова,— уколоть окружающих своим острым языком, поразить градом насмешек. Лишний человек Евгений Онегин просто маялся от скуки и безделья. А. С. Пушкин наделил своего героя «сердцем и умом», дал ему попробовать себя в различных занятиях, но ощущение бессмысленности любых начинаний отбивает у него всякое желание изменить даже свою собственную жизнь, не говоря уже про жизнь общества. Герой своего времени, описанный М. Ю. Лермонтовым, испытывает более ярко выраженное чувство отвращения к быту и нравам высшего света, но сам является «плотью от плоти его». Понимая это, Григорий Печорин протестует в силу своего характера. Он ведет себя вызывающе-презрительно, мстит окружению равнодушием или надуманной жестокостью. Но этот протест еще очень далек от созидательного желания изменить жизнь к лучшему.

К середине девятнадцатого века общественно-политическая ситуация в России изменяется. Аристократия в литературе отходит на второй план. «Новое» время выявляет новых героев. Первой знаменательной личностью этого периода мы назвали русского помещика Илью Ильича Обломова. Бездеятельность, ставшая образом жизни и доведенная до абсурда. Пассивный протест, описанный Гончаровым, великолепен по форме (что-то вроде сидячей забастовки) и очень понятен по содержанию: «Так дальше жить нельзя!» Роман «Обломов» прочитала вся более-менее грамотная Россия и осознала его правоту. «Новые» герои — «разночинцы» — образованные дети средних слоев российского общества,— оттолкнувшись от «обломовщины», начали свое существование в жизни и литературе с резкого отрицания всех ценностей прошлого. В романе И. С. Тургенева вечный конфликт отцов и детей переведен из плоскости личных интересов в общественную сферу. Базаров категорически уверен в том, что нельзя жить так, как жили «отцы». Но его воинствующий «нигилизм» опять же не принес никаких конструктивных предложений.

В принципе, сказать: «Он - хороший человек», нельзя. Равно как и сравнить двух людей. Ведь в каждом из нас столько разнообразных черт и особенностей, и среди них обязательно есть и отрицательные и положительные. Поэтому, оценивая любого человека, необходимо рассматривать его с каждой стороны в отдельности и в этом и, наверное, есть отличие идеала от положительного героя.

В этом исследовании мы попробуем проследить и сделать вывод о разном подходе к образу положительного героя в русской литературе 60–х годов XIX в. Нельзя сказать, что данная проблема оставалась неизученной. В своей работе мы опирались на труды исследователей творчества  русских писателей. Так Л. С. Айзерман в статье «Беспокойный и тоскующий Базаров», анализирует и пробует доказать, что Базаров на самом деле чуткий и глубоко чувствующий человек.

Статья П.А.Гапоненко «Положительно прекрасный человек» раскрывает некую таинственность князя Мышкина, подчеркивая его обособленность и несостоятельность в этом мире. При работе мы познакомились с разными трактовками и пониманием новых литературных героев. В частности, многие исследователи пытаются найти причину неуспеха Мышкина в слабостях его характера. Г. М. Фридлендер, отмечая не только физическую, но и моральную слабость героя, считает жертву Мышкина напрасной. На его взгляд, «моральное по­ражение» героя свидетельствует о ложном пути христианского решения проблемы самим автором. Английский ученый М. Джоунс видит главную разницу между Мышкиным и Христом в том, что первый лишен строгости евангельского образа. Оба эти исследователя справедливо замечают существенные несоответствия между героем До­стоевского и Христом, но не объясняют их источник.

Некоторые интерпретаторы хотят разъяснить личность Мышкина в православных рамках. Г. Г. Ермилова пишет, что «князь Мышкин — из миров иных» Он обладает сверхэмпирическим опытом. Он не Бог, но он Человек, в нем запрограммировано некое превышение естественной человеческой природы За­мечание это очень интересно, хотя исследовательница порой смущает читателя, прямо привязывая «превышение естественной человеческой природы» с божественной личностью Христа. К. Мочульский пишет: «Прекрасный человек — святой. Святость — не ли тературная тема. Чтоб создать образ святого, нужно самому быть святым. Святость — чудо; писатель не может быть чудотворцем. Свят один Христос, но роман о Христе невозможен». Итак, «писатель преодолел соблазн написать «роман о Христе». По мнению ученого, князь — существо другого зона — до грехопадения».[17,90] К сожалению, он не ос­танавливается на своей мысли подробнее, но намек этот замечателен. Он совпадает с главной посылкой нашего исследования. Профессор Московской духовной академии М. М. Дунаев дает самое близкое, на наш взгляд, к православному сознанию объяснение:

«Путь к обретению красоты Христовой лежит именно через обожение — конечную цель земного бытия, как понимает это Православие. Достоевский выводит в мир человека необоженного. И такой человек не может не потерпеть конечного поражения в сопри­косновении со злом мира»[18,201]. Исследователь, как и К. Мочульский, не объясняет причи­ны, почему он считает Мышкина человеком необоженным. Однако само понятие «чело­века необоженного» очень ценно для нашей работы.

При исследовании была использована книга С.М.Петрова «И.С.Тургенев», где автор исследует жизнь и творчество писателя. В ней описывается литературная деятельность Тургенева, прослеживая все творчество писателя, автор замечает, что, живя во времена переломной эпохи в России, писатель не мог остаться безучастным, и в своих произведениях он отобразил реальную действительность. Как и большинство его современников, писатель не мог правильно разобраться и определить новый путь России. Отсюда и противоречия в его мировоззрении, отразившиеся в его произведениях.

В монографии Муратова А.Б. «И.С. Тургенев после «Отцов и детей» рассматривается творчество писателя  60- годов в связи с общественно – исторической обстановкой в России и мировоззрением писателя. Подробно рассматривается роман «Дым».Этот период времени в жизни и творчестве Тургенева, который составляет содержание книги, вызывает особенно острые споры в тургеневедении. Автор монографии считает, 60 –е годы в творчестве писателя можно считать переходным. Это наложило свой отпечаток на произведения Тургенева 60 – годов и сделал их не похожими на повести и романы писателя предшествующей поры.

В книге Поспелова Г.Н. «История русской литературы XIX века» воссоздается процесс 40 - 60 годов XIX в. В его целостности и противоречивости. В основу книги положен принцип историзма, который и определил тематику глав книги, включающих суммарную характеристику творчества крупных писателей этого периода, где и дается характеристика новых людей XIXв.

В своей работе «У истоков русского реализма» В.Ф.Переверзев призывает не ограничиваться констатацией резкой индивидуальности Достоевского Ф.М., а искать все точки соприкосновения его с другими художниками. Не преувеличивал В.Ф. Переверзев социальную активность персонажей Достоевского. Многие суждения исследователя полемичны. В частности, он говори о том, что не надо искать в произведениях Достоевского его политические и религиозные взгляды. Но за ними видна его вера в самоценность писателя.

Очень интересна и любопытна книга Бялого Г.А. «Русский реализм. От Тургенева к Чехову» в том, что изучая противоположные по своей сути художественные системы, автор находит то, что сближает, а в каких – то отношениях даже объединяет непримиримых антагонистов. Ведь это он шире и убедительнее, чем – кто либо до него, показал «разительные черты сходства» в изображении психологии героев у Тургенева и Достоевского.

Цель данного исследования: проанализировать разные направления и концепции изображения положительного героя в литературе XIXв.

Задачи исследования:

- дать определение положительному герою; 

- выявить концепцию положительного героя в творчестве И.С.Тургенева.

- показать два взгляда на образ положительного героя в литературе 60-х г.XIX в.на примере образов Рахметова и князя Мышкина.

Работа состоит из введения, трех глав, заключения, литературы.

Вывод к первой главе

Итак, мы видим, что во второй половине 60-х годов наступает расцвет романа и по­вести о «новых людях». В этой беллетристике воспроизводилась история духовного формирования передового разночинца и изобра­жалась деятельность революционера демократического периода освободительного движения.

Это герой, стремящийся снять роковое проти­воречие между словом и делом. Активный и целеустремленный, он пересоздает себя и мир в процессе постоянного и напряженного жизнестроительства. Новый герой является перед читателями в живом многообразии человеческих характеров, несет на себе пе­чать художественной индивидуальности автора, его общественных убеждений.

Поиски лучшими героями 60-х годов «мировой гармонии» при­водили к непримиримому столкновению с несовершенством окру­жающей действительности, а само это несовершенство осознава­лось не только в социальных отношениях между людьми, но и в дисгармоничности самой человеческой природы, обрекающей каж­дое индивидуально неповторимое явление, личность на смерть.

Вывод ко второй главе

 

Итак, мы можем сказать, новые герои – «разночинцы» — образованные дети средних слоев российского общества,— оттолкнувшись от «обломовщин», начали свое существование в жизни и литературе с резкого отрицания всех ценностей прошлого. В романе И. С. Тургенева вечный конфликт отцов и детей переведен из плоскости личных интересов в общественную сферу.

Базаров для русской жизни и для русской литературы — фигура новая, во всем необычная. Уже внешний облик его подчеркивает новизну, демократизм героя.

Базаров пришел в жизнь как работник, имеющий перед собой ясную цель. Он не оглядывается на свое воспитание и не ссылается на неблагоприятное время. 

Тургенев первый среди русских писателей поразительным художественным чутьем угадал, а затем и отобразил это невиданное явление русской жизни — нигилизм

Нигилизм Базарова — это попытка преодолеть шаблонность мышления, а также отвлеченных от действительности идей и понятий.

 Молодые радикалы-разночинцы и либеральное дворянство видели перед собой разные пути движения к цели. Важной задачей нигилиста, его общественным делом, как показал Тургенев, стало выявление именно этих различий. Базаров со своей задачей справляется блестяще

Базаров — естественник, он превозносит возможности той науки, которой он занимается. Ему кажется, что развитие науки, наконец, поможет человеку проникнуть во все тайны жизни, даст ему могущество над природой. Во всех рассуждениях о человеке для Базарова анатомия и физиология являются истиной в последней инстанции. Порой Базаров впадает в противоречия. Он отрицает личность, но, по сути, утверждает себя именно как личность. Рассуждая об искусстве, Базаров демонстрирует свое удручающее невежество, однако совершенно не смущается этим.

Подобная система взглядов приводит к обедненному пониманию и восприятию жизни, человека, всего окружающего мира. И в этом великая трагедия Базарова, как и в его одиночестве.

 Смерть Базарова — исход его трагической жизни. Внешне она представляется нелепой и случайной, но, в сущности, она явилась логическим завершением развития образа Базарова. Она подготовлена всем ходом повествования. Усталость, бездействие и тоска героя не могли получить иного исхода.

 «Сила без содержания» — это авторский комментарий к образу Базарова. С предельной откровенностью отразил автор в главном герое недоверие к той нарождающейся общественной силе, тому новому герою, которую олицетворял Евгений Базаров, не кто иной, как Дон Кихот, переродившийся в Гамлета. Пессимист Гамлет вновь брал верх над энтузиастом Дон Кихотом, ввергая писателя в новый, глубокий и затяжной духовный кризис.

Но под влиянием пессимистических раздумий о судьбе базаровского типа в 60-х годах Тургенев более чем когда-либо уверо­вал в плодотворность «терпеливого деятельного труда» честных и образованных помещиков, т. е. класса общества, поставлен­ного самой жизнью перед необходимостью действовать. Цен­тральный герой «Дыма» Литвинов в связи с этим и стал для Тургенева таким полезным деятелем—не в широком, историче­ском, а в более узком и скромном, практическом смысле этого понятия.

 Назвав настоящего положительного героя своего романа, он тем самым отверг по­пытку воспринимать Литвинова в качестве неудавшегося на сей раз выразителя прогрессивных общественных взглядов.

Вывод к третьей главе

Итак, при всей напряженности гуманистических исканий русской литературы XIX века она располагает лишь двумя героями, в которых воплощено авторское представление об абсолютно идеальной личности. Таковы Рахметов из «Что делать?» Чернышевского и князь Мышкин из «Идиота» Достоевского. Оба эти героя несут на себе печать мировоззренческой, эмоционально-психологической и даже психической индивидуальности их создателей.

Для «новых людей» нет границы между разумным и возможным. Люди Чернышевского необыкновенно сознательны. Чтобы нагляд­нее представить новый способ отношений, писатель, в из­вестной степени, схематизирует человеческую природу. Теория «разумного эгоизма» и герои Чернышевского со­временниками были оценены по-разному. Для многих они стали действительным эталоном в поступках.

В «Идиоте» сделана попытка собрать воедино представителей всех слоев русского общества и показать, что, несмотря на взаимную борьбу и разъединение, они обнаруживают близость и черты сходства и в отрицательных свойствах, и в положительных устремлениях. И это общее связано с внутренним раздвоением человека.

Появление такого рода человека становится у Достоевского оценочным для современного мира, который далеко ушел от идеала, потерял и забыл его.

Князь Мышкин задуман как человек, предельно приблизившийся к идеалу Христа. Достоевский решил провести дерзкий эксперимент: как выглядит современный мир, если мерить его меркой Христовой проповеди, столь желанной для избавления от зла.

Достоевский не случайно обратился к образу Христа. Здесь воплотилась идея писателя об идеале: «Человек на земле возлюбить другого как самого себя не может по заповеди Христовой, «я» препятствует, закон личности не дает. Но по закону природы человек тянется к этому идеалу. Такой идеал возможен, но в результате развития каждого личного «я» до такого состояния, когда человек не может не отдать свое «я» другим без остатка». Вот тогда и будет достигнут идеал. Но тогда же и будет исчерпана цель пребывания такого человека на земле. Такому человеку уже нужна будет другая жизнь, что и случится с князем Мышкиным (он опять уйдет в безумие, через которое и будет созерцать мир и рождать истины).

Поставив перед собой чрезвычайные задачи, Достоевский и Чернышевский не могли не прибегнуть к чрезвычайным же аналогиям. Фактически в Мышкине и Рахметове реминисцированы черты личности Христа - в двух ее ипостасях, объективно явленных в текстах Евангелий: Христос с «миром» и Христос с «мечом». Задавшись целью изобразить абсолютно идеальную личность, исходя при этом из противоположных мировоззренческих, социальных, антропологических предпосылок, Достоевский и Чернышевский не вышли тем не менее за пределы гуманистических символов и императивов культуры христианского летоисчисления - как бы сегодня это ни оспаривалось в отношении Чернышевского.

Заключение

Социальная судьба писателей-демократов, как и творчество, воссоздает драматическую историю о «новых людях» социального и идейного самоопределения русско­го разночинства, историю борьбы его представителей с российской действительностью. В этой борьбе и самоопределении они искали опоры в народе, в передовых идеях своего времени. Наряду с очер­ками, рассказами и романами из народной жизни они создали и произведения о положительном герое своего времени

Поэтому, обобщая вышеизложенное, можно сказать, что поиски лучшими героями 60-х годов «мировой гармонии» при­водили к непримиримому столкновению с несовершенством окру­жающей действительности, а само это несовершенство осознава­лось не только в социальных отношениях между людьми, но и в дисгармоничности самой человеческой природы, обрекающей каж­дое индивидуально неповторимое явление, личность на смерть.

Мы видим, что во второй половине 60-х годов наступает расцвет романа и по­вести о «новых людях». В этой беллетристике воспроизводилась история духовного формирования передового разночинца и изобра­жалась деятельность революционера демократического периода освободительного движения.

В «Накануне» и «Отцах и детях» отсутствует история духов­ного формирования героя-разночинца, история его воспитания в семье, школе и в жизни. В тургеневском романе он появляется вполне сложившимся человеком. Это, конечно, в какой-то мере обедняло внутреннее содержание образа разночинца. Помяловский впервые поставил задачу преодоления тургеневского метода изо­бражения разночинца. Автор «Мещанского счастья» обогатил рус­ский роман аналитическим воспроизведением подробной истории духовного формирования героя-разночинца.

 В противостояниях Тургенева, Чернышевского, Толстого друг другу заявляет о себе обществен­ная борьба, определяется основной ее водораздел между идеалами революционной демократии, с одной стороны, и разными формами либерально-демократической и либерально-аристократической идеологии—с другой. Но вместе с тем все герои Толстого и До­стоевского, Тургенева и Гончарова, Некрасова и Чернышевского остаются детьми своего времени, и время это накладывает на них свою неизгладимую печать, роднит их между собою.

Отсюда мысль Достоевского о том, что «человек на земле суще­ство только развивающееся, следовательно, не оконченное, а пере­ходное».

Эти вопросы остро переживали герои Ф.М.Достоевского, И.С.Тургене­ва, Л.Н.Толстого.

«Новый человек» Толстого, например, в чем-то полемичен по отношению к «новым людям» Чернышевского, а герои Чернышевского полемичны по отношению к тургеневскому База­рову

Базаровские сомнения потенциально содержат в себе проблемы, над которыми будут биться герои Достоевского от Раскольникова до Ивана Карамазова. И тот идеал «мировой гармонии», к которому придет Достоевский, будет включать в свой состав не только идею социалистического братства, но и на­дежду на перерождение самой природы человеческой вплоть до упований на будущую вечную жизнь и всеобщее воскресение.

Базаров — это сильная, яркая личность, им можно по-своему восхищаться, но он не идеал, он не может стать в один ряд с Оводом, Грэем, Мартином Иденом. Ему не хватает обаяния, поэтичности, которую он, кстати сказать, отрицал. Может быть, в этом повинно время, когда нужны были сильные отрицатели (человек все-таки зависит от своей эпохи), но Базаров не может быть путеводной звездой для юности.

Под влиянием пессимистических раздумий о судьбе базаровского типа в 60-х годах писатель более чем когда-либо уверо­вал в плодотворность «терпеливого деятельного труда» честных и образованных помещиков, т. е. класса общества, поставлен­ного самой жизнью перед необходимостью действовать. Цен­тральный герой «Дыма» Литвинов в связи с этим и стал для Тургенева таким полезным деятелем—не в широком, историче­ском, а в более узком и скромном, практическом смысле этого понятия.

 Назвав настоящего положительного героя своего романа, он тем самым отверг по­пытку воспринимать Литвинова в качестве неудавшегося на сей раз выразителя прогрессивных общественных взглядов. Этот герой не был в глазах Тургенева идеалом общественного деятеля. Поиски лучшими героями 60-х годов «мировой гармонии» при­водили к непримиримому столкновению с несовершенством окру­жающей действительности, а само это несовершенство осознава­лось не только в социальных отношениях между людьми, но и в дисгармоничности самой человеческой природы, обрекающей каж­дое индивидуально неповторимое явление, личность на смерть.

При всей напряженности гуманистических исканий русской литературы XIX века она располагает лишь двумя героями, в которых воплощено авторское представление об абсолютно идеальной личности. Таковы Рахметов из «Что делать?» Чернышевского и князь Мышкин из «Идиота» Достоевского. Оба эти героя несут на себе печать мировоззренческой, эмоционально-психологической и даже психической индивидуальности их создателей.

В идеальном Рахметове поражает прежде всего его интеллектуальное могущество.

А Князь Мышкин является в романе апофеозом жертвенности, кротости, всепрощения и доброты.Именно таким представлял Достоевский Иисуса Христа.

Достоевский решил провести дерзкий эксперимент: как выглядит современный мир, если мерить его меркой Христовой проповеди, столь желанной для избавления от зла.

Итак, мы видим, что во второй половине 60-х годов наступает расцвет романа и по­вести о «новых людях». В этой беллетристике воспроизводилась история духовного формирования передового разночинца и изобра­жалась деятельность революционера демократического периода освободительного движения.

Это герой, стремящийся снять роковое проти­воречие между словом и делом. Активный и целеустремленный, он пересоздает себя и мир в процессе постоянного и напряженного жизнестроительства. Новый герой является перед читателями в живом многообразии человеческих характеров, несет на себе пе­чать художественной индивидуальности автора, его общественных убеждений

Библиография

1. Айзерман Л.С Беспокойный и токующий Базаров/ Литература в школе – 2002 -№2 –С.30- 34

2. Батюто А.И. Признаки великого сердца // Русская литература. - 1977. - № 2. - С.23-24.

3. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. 4-е изд. - М„ 1979.

4. Батюто А. Тургенев-романист. - Л., 1972.

5. Белинский В. Г. Взгляд на русскую литературу 1847 г. // Бе­линский В. Г. Полн. собр. соч.: В 13т. - М., 1956. Т. X.

6. Буянова Е. Г. Романы Ф. М. Достоевского. - М., 1998.

7. Бялый Г.А. Русский реализм конца XIX века. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1973. – 132с.

8. Гапоненко П.А. Положительно прекрасный человек/Русская литература- 2001- №2-С.102-105

9. Добролюбов Н. А. Когда же придёт настоящий день? // Доб­ролюбов Н. А. Собр. соч.: В 9 т. - М., 1963. Т. 6.

10. Достоевский и русские писатели. Традиции. Новаторство. Мастерство: Сб. статей. - М., 1971.

11. Достоевский - художник и мыслитель: Сб. статей. - М., 1972

12. Достоевский Ф.М. Идиот.- М.,1989

13. Курляндская Г. Б. Художественный метод Тургенева-рома­ниста-Тула, 1972.

14. Лесков Н. С. Николай Гаврилович Чернышевский в его рома­не «Что делать?» (Письмо к издателю «Северной пчелы»)//Собр. соч,: В 11 т.—М., 1958.-Т. 10.

15. Лебедев Ю. В. Роман И. С. Тургенева «Отцы и дети». - М., 1982.

16. Лотман Л. М. Социальный идеал, этика и эстетика Чернышевского//Идеи в русской классической литературе. - Л., 1969.—С. 227.

17. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. - М.: Гнозис, 1992. - 183с.

18. Манн Ю. «Всегдашний роман» // Тургенев И.С. Отцы и дети. — М.: Олимп, 1992. - 207с.

19. Манн Ю. Базаров и другие // Новый мир. - 1998. - № 10.

20. Маркович В. М. И. С. Тургенев и русский реалистический роман XIX века. 30-е—50-е годы. - Л., 1982.

21. Овсяннико-Куликовский Д.Н. Литературно-критические работы: В 2 т. - М.: Художественная литература, 1989. - Т. 1. - 258с.

22. Тарин И. Пророки и поэты. - М.: Терра, 1994. - Т. 3. – 146с

23. Тургенев И.С.Отцы и дети - М., 1989.

24. Тургенев И.С. Дым.- М.,1987.

25. Фридлендер Г. М. Реализм Достоевского. - М.; Л., 1964.

26. Фридлендер Г. М. Достоевский и мировая литература. - М., 1979.

27. Чернышевский Н. Г. Что делать?: Из рассказов о новых лю­дях.-Л., 1975.

28. Чирков И. М. О стиле Достоевского. Проблематика, идеи, образы. - М., 1967.

29. Щеблыкин И.П. История русской литературы.- М.: Высш. Шк.,1985.- 1985- 551с.

Введение

 

Литература девятнадцатого века активно участвовала в общественной жизни России. Писатели и поэты внимательно следили за любыми изменениями в обществе, старались обобщить их и представить в литературных произведениях. Многие творческие люди становились публицистами и общественными деятелями, потому что главной своей целью считали работу по просвещению умов и очищению душ человеческих. Поэтому в литературе неоднократно поднимался вопрос о положительном герое и каков он должен быть.

В литературе XIX в. идея показать тип положительного героя с точки зрения реалистической действительности не нова. 

Первыми на исторические подмостки вышли так называемые «лишние люди». По происхождению аристократы, имеющие и деньги, и блестящее образование, они просто не вписывались в современную им жизнь, не находили в ней применения своим многочисленным талантам. Таким был Чацкий, герой комедии «Горе от ума». Он видел глупость и жестокость общества, но самое большее, что мог сделать герой А. С. Грибоедова,— уколоть окружающих своим острым языком, поразить градом насмешек. Лишний человек Евгений Онегин просто маялся от скуки и безделья. А. С. Пушкин наделил своего героя «сердцем и умом», дал ему попробовать себя в различных занятиях, но ощущение бессмысленности любых начинаний отбивает у него всякое желание изменить даже свою собственную жизнь, не говоря уже про жизнь общества. Герой своего времени, описанный М. Ю. Лермонтовым, испытывает более ярко выраженное чувство отвращения к быту и нравам высшего света, но сам является «плотью от плоти его». Понимая это, Григорий Печорин протестует в силу своего характера. Он ведет себя вызывающе-презрительно, мстит окружению равнодушием или надуманной жестокостью. Но этот протест еще очень далек от созидательного желания изменить жизнь к лучшему.

К середине девятнадцатого века общественно-политическая ситуация в России изменяется. Аристократия в литературе отходит на второй план. «Новое» время выявляет новых героев. Первой знаменательной личностью этого периода мы назвали русского помещика Илью Ильича Обломова. Бездеятельность, ставшая образом жизни и доведенная до абсурда. Пассивный протест, описанный Гончаровым, великолепен по форме (что-то вроде сидячей забастовки) и очень понятен по содержанию: «Так дальше жить нельзя!» Роман «Обломов» прочитала вся более-менее грамотная Россия и осознала его правоту. «Новые» герои — «разночинцы» — образованные дети средних слоев российского общества,— оттолкнувшись от «обломовщины», начали свое существование в жизни и литературе с резкого отрицания всех ценностей прошлого. В романе И. С. Тургенева вечный конфликт отцов и детей переведен из плоскости личных интересов в общественную сферу. Базаров категорически уверен в том, что нельзя жить так, как жили «отцы». Но его воинствующий «нигилизм» опять же не принес никаких конструктивных предложений.

В принципе, сказать: «Он - хороший человек», нельзя. Равно как и сравнить двух людей. Ведь в каждом из нас столько разнообразных черт и особенностей, и среди них обязательно есть и отрицательные и положительные. Поэтому, оценивая любого человека, необходимо рассматривать его с каждой стороны в отдельности и в этом и, наверное, есть отличие идеала от положительного героя.

В этом исследовании мы попробуем проследить и сделать вывод о разном подходе к образу положительного героя в русской литературе 60–х годов XIX в. Нельзя сказать, что данная проблема оставалась неизученной. В своей работе мы опирались на труды исследователей творчества  русских писателей. Так Л. С. Айзерман в статье «Беспокойный и тоскующий Базаров», анализирует и пробует доказать, что Базаров на самом деле чуткий и глубоко чувствующий человек.

Статья П.А.Гапоненко «Положительно прекрасный человек» раскрывает некую таинственность князя Мышкина, подчеркивая его обособленность и несостоятельность в этом мире. При работе мы познакомились с разными трактовками и пониманием новых литературных героев. В частности, многие исследователи пытаются найти причину неуспеха Мышкина в слабостях его характера. Г. М. Фридлендер, отмечая не только физическую, но и моральную слабость героя, считает жертву Мышкина напрасной. На его взгляд, «моральное по­ражение» героя свидетельствует о ложном пути христианского решения проблемы самим автором. Английский ученый М. Джоунс видит главную разницу между Мышкиным и Христом в том, что первый лишен строгости евангельского образа. Оба эти исследователя справедливо замечают существенные несоответствия между героем До­стоевского и Христом, но не объясняют их источник.

Некоторые интерпретаторы хотят разъяснить личность Мышкина в православных рамках. Г. Г. Ермилова пишет, что «князь Мышкин — из миров иных» Он обладает сверхэмпирическим опытом. Он не Бог, но он Человек, в нем запрограммировано некое превышение естественной человеческой природы За­мечание это очень интересно, хотя исследовательница порой смущает читателя, прямо привязывая «превышение естественной человеческой природы» с божественной личностью Христа. К. Мочульский пишет: «Прекрасный человек — святой. Святость — не ли тературная тема. Чтоб создать образ святого, нужно самому быть святым. Святость — чудо; писатель не может быть чудотворцем. Свят один Христос, но роман о Христе невозможен». Итак, «писатель преодолел соблазн написать «роман о Христе». По мнению ученого, князь — существо другого зона — до грехопадения».[17,90] К сожалению, он не ос­танавливается на своей мысли подробнее, но намек этот замечателен. Он совпадает с главной посылкой нашего исследования. Профессор Московской духовной академии М. М. Дунаев дает самое близкое, на наш взгляд, к православному сознанию объяснение:

«Путь к обретению красоты Христовой лежит именно через обожение — конечную цель земного бытия, как понимает это Православие. Достоевский выводит в мир человека необоженного. И такой человек не может не потерпеть конечного поражения в сопри­косновении со злом мира»[18,201]. Исследователь, как и К. Мочульский, не объясняет причи­ны, почему он считает Мышкина человеком необоженным. Однако само понятие «чело­века необоженного» очень ценно для нашей работы.

При исследовании была использована книга С.М.Петрова «И.С.Тургенев», где автор исследует жизнь и творчество писателя. В ней описывается литературная деятельность Тургенева, прослеживая все творчество писателя, автор замечает, что, живя во времена переломной эпохи в России, писатель не мог остаться безучастным, и в своих произведениях он отобразил реальную действительность. Как и большинство его современников, писатель не мог правильно разобраться и определить новый путь России. Отсюда и противоречия в его мировоззрении, отразившиеся в его произведениях.

В монографии Муратова А.Б. «И.С. Тургенев после «Отцов и детей» рассматривается творчество писателя  60- годов в связи с общественно – исторической обстановкой в России и мировоззрением писателя. Подробно рассматривается роман «Дым».Этот период времени в жизни и творчестве Тургенева, который составляет содержание книги, вызывает особенно острые споры в тургеневедении. Автор монографии считает, 60 –е годы в творчестве писателя можно считать переходным. Это наложило свой отпечаток на произведения Тургенева 60 – годов и сделал их не похожими на повести и романы писателя предшествующей поры.

В книге Поспелова Г.Н. «История русской литературы XIX века» воссоздается процесс 40 - 60 годов XIX в. В его целостности и противоречивости. В основу книги положен принцип историзма, который и определил тематику глав книги, включающих суммарную характеристику творчества крупных писателей этого периода, где и дается характеристика новых людей XIXв.

В своей работе «У истоков русского реализма» В.Ф.Переверзев призывает не ограничиваться констатацией резкой индивидуальности Достоевского Ф.М., а искать все точки соприкосновения его с другими художниками. Не преувеличивал В.Ф. Переверзев социальную активность персонажей Достоевского. Многие суждения исследователя полемичны. В частности, он говори о том, что не надо искать в произведениях Достоевского его политические и религиозные взгляды. Но за ними видна его вера в самоценность писателя.

Очень интересна и любопытна книга Бялого Г.А. «Русский реализм. От Тургенева к Чехову» в том, что изучая противоположные по своей сути художественные системы, автор находит то, что сближает, а в каких – то отношениях даже объединяет непримиримых антагонистов. Ведь это он шире и убедительнее, чем – кто либо до него, показал «разительные черты сходства» в изображении психологии героев у Тургенева и Достоевского.

Цель данного исследования: проанализировать разные направления и концепции изображения положительного героя в литературе XIXв.

Задачи исследования:

- дать определение положительному герою; 

- выявить концепцию положительного героя в творчестве И.С.Тургенева.

- показать два взгляда на образ положительного героя в литературе 60-х г.XIX в.на примере образов Рахметова и князя Мышкина.

Работа состоит из введения, трех глав, заключения, литературы.

Глава 1. Положительный герой в литературе 60-х г. XIX в

Жизнь эпохи 60-х годов взывала к поиску новых форм худо­жественного изображения, диалектически совмещающих в себе утонченный анализ с динамичным, постоянно «перенастраиваю­щимся» синтезом. В литературу приходит новый герой—изменчи­вый и текучий, но сохраняющий при всех переменах верность са­мому себе, глубинным основам своего «я», своей неповторимой индивидуальности. Это герой, стремящийся снять роковое проти­воречие между словом и делом. Активный и целеустремленный, он пересоздает себя и мир в процессе постоянного и напряженного жизнестроительства. Новый герой является перед читателями в живом многообразии человеческих характеров, несет на себе пе­чать художественной индивидуальности автора, его общественных убеждений.

Социальная судьба писателей-демократов, как и творчество, воссоздает драматическую историю о «новых людях» социального и идейного самоопределения русско­го разночинства, историю борьбы его представителей с российской действительностью. В этой борьбе и самоопределении они искали опоры в народе, в передовых идеях своего времени. Наряду с очер­ками, рассказами и романами из народной жизни они создали и произведения о положительном герое своего времени, о разночин­це, носителе передовых идей. Таких героев в то время называли «новыми людьми». Название это возникло под влиянием романа Чернышев­ского «Что делать?».