Противостояние между двумя военно-стратегическими доктринами

 

Борьба между сторонниками «войны моторов» и «красной конницы» началась задолго до Великой Отечественной войны. И победа в этой борьбе определялась не только уровнем военно-стратегического мышления, но и политической обстановкой в стране. Тоталитарный режим, всегда дает основу для процветания недальновидности, тесно уживающейся с угодничеством, чинопочитанием. В то же время все прогрессивное, плохо уживается с единством взглядов, неотъемлемо сопутствующим тоталитаризму. Поэтому у стратегии «войны моторов», основанной на том, что в современной войне все будет определяться действием крупных танковых соединений и авиации, которой придерживался М.Н. Тухачевский и его сторонники, было мало шансов найти понимание в окружении диктатора, каким являлся Сталин. Тем более, что в условиях тоталитарного режима противостояние между двумя доктринами вылилось не в дискуссию, а в прямые репрессии где одни (Буденный, Ворошилов и др.) подписывали приговор другим (Тухачевский, Якир, Корк, Уборевич и др).

Беда началась в начале 30-х годах, она пагубно отразилась не только на прогрессивной военной доктрине, но и на всей жизни нашей страны. Задолго до репрессий высшего и старшего командного состава 1937 –1938 годов, Сталин решил не только захватить всю власть в свои руки, но и войти в историю вторым после Ленина. А для этого надо было создать себе авторитет и соответствующее прошлое[3]. Осуществлял это решение Сталин сначала осторожно, оттесняя соратников Ленина не только с руководящих постов, но и в описании революционных событий. Появились подхалимы, уловившие желание вождя, которые начали, фальсифицируя историю, писать целые книги, в которых роль Сталина в революции изображалась так, как ему хотелось бы. В этом особенно преуспел Ворошилов[4]. Сталин взял на учет всех соратников Ленина, а затем этих людей, знающих всю правду о нем, он начинает истреблять. Были арестованы почти все наркомы, их заместители, ученые, дипломаты, писатели и пр. Затем прокатилось несколько волн истребления работников НКВД, милиции[5].

Истребив ленинскую гвардию, Сталин поглядывал на армию. В ней служили многие участники гражданской войны, знавшие о нем всю правду. Сталин побаивался их, потому что этот организованный, да к тому же вооруженный коллектив мог оказать сопротивление. И вот, действуя уже проверенными методами, Сталин начинает готовить удар по военным, в основном по руководящим кадрам Красной Армии. Однако ему не сразу удалось подмять военных, особенно Тухачевского.

С начала индустриализации, мощно укрепляется оборонная база страны. Начинается важнейший процесс - перевооружение армии. В 1931 году вводится специальная должность начальника вооружений РККА, который станет заниматься именно вопросами технического перевооружения. На эту должность в том же 1931 году назначается М. Н. Тухачевский, который хорошо понимал роль различных видов наших вооруженных сил и современных войск и умел творчески подойти к любой проблеме. Все свои выводы в области стратегии и тактики Михаил Николаевич обосновал, базируясь на бурном развитии науки и техники у нас и за рубежом, подчеркивая, что это обстоятельство окажет решающее влияние на способы ведения будущей войны.

Еще в 30-х годах Тухачевский предупреждал, что наш враг номер один - это Германия, что она усиленно готовится к большой войне, и, безусловно, в первую очередь против СССР. Он внимательно следил за развитием военной теории на Западе, изучал вооружение армий возможных противников, особенно Германии и Японии, и сравнивал с нашими вооруженными силами. Выводы были не в нашу пользу.

Надо сказать, что наша военная теория в предвоенное десятилетие имела передовой характер и в чем-то опережала теоретические изыскания гитлеровского генерального штаба. У нас было много высокообразованных теоретиков, которые разрабатывали советскую стратегическую доктрину. Так, например, Тухачевский написал работу, посвященную начальному периоду войны, "Характер пограничных операций" В этой работе он как бы предвидел ту обстановку, которая реально сложилась в 1941 году. Он писал, что пограничная зона стала слишком уязвимой со стороны авиации и мотомеханизированных войск противника, т.к., учитывая летно-тактические данные самолетов, реальная глубина воздействия воздушных сил будет не менее 250 километров. В этой зоне авиация будет бомбить аэродромы, железнодорожные и шоссейные мосты, изолируя гарнизоны. Сочетание ударов авиации с действиями механизированных войск и, посаженных на автомобили стрелковых войск создаст такую обстановку, которая сорвет мобилизацию и сосредоточение в пограничной полосе не только главных сил, но и войск прикрытия.

Очень важным был доклад начальника штаба РККА А. И. Егорова в 1932 году Реввоенсовету СССР, где он изложил свою точку зрения на начальный период войны: вкратце ее можно изложить так - еще в мирное время враждующие стороны будут стремиться, используя скрытую мобилизацию, как можно раньше собрать наиболее подвижные и маневренные силы и средства (авиация, мотомех. части), с тем, чтобы в нужный момент вторгнуться на территорию противника и сорвать мобилизацию его армий в пограничных районах. Егоров также утверждал, что сосредоточение войск будет под сильным воздействием двух основных факторов: количество и качество авиации и наличием механизированных соединений, сочетающих большую огневую силу с большой подвижностью. Егоров предвидел широкий размах и высокую напряженность сражений сразу же, с первых часов войны, и массовое применение авиации, а также мотомеханизированных частей, которые будут проникать глубоко на территорию противника. Но и тут Егоров шел дальше немецких военных теоретиков, и говорил, что этими стремительными ударами, все-таки исход войны не решается. "Необходимо учесть, - указывал Егоров, - что группы вторжения в состоянии будут создать лишь ряд кризисов, нанести ряд поражений армиям прикрытия, но не могут разрешить вопроса окончания войны или нанесения решающего поражения главным силам. Это задача последующего периода операции, когда закончится оперативное сосредоточение".

Как видим, еще до того, как гитлеровцы стали осуществлять свои планы молниеносных войн в Европе, наши военачальники, уже предвидели и характер действий в будущей войне агрессивных армий, и то, как им следовало бы противодействовать. Но эти передовые взгляды наших теоретиков, к сожалению, не только не были учтены и использованы в подготовке к отражению агрессии, но даже преданы анафеме.

Сталин всегда относился к Тухачевскому и его окружению настороженно, не доверял ему, и стараясь обезопасить себя от возможного военного переворота, готовил репрессии в отношении военных специалистов.

Прогрессивность взглядов Тухачевского и его соратников, беспокоило и германское командование. Поэтому неслучайно в Париже бывший царский генерал Скоблин передал представителю немецкой разведки "сведения" о том, что командование Красной Армии готовит заговор против Сталина, во главе которого стоит маршал Тухачевский. И еще: якобы Тухачевский и его соратники находятся в контакте с ведущими генералами немецкого верховного командования. На основании этой дезинформации, переданной Сталину, было сфабриковано «дело Тухачевского», послужившее началом масштабных репрессий, уничтоживших весь цвет руководства Красной Армии.

11 июня 1937 года. 9 часов утра началось закрытое заседание специального судебного присутствия Верховного Суда СССР по делу Тухачевского М. Н, Якира И Э., Уборевича И. П, Корка А, Эйдемана Р., Фельдмана Б., Примакова В М, Путны В. К. Дело по обвинению «в измене Родине, шпионаже и подготовке террористических актов …»

Как вредительство со стороны Тухачевского и поддерживающих его Уборевича и Якира, в частности, расценивалось их упорное отстаивание своих взглядов, касающихся формирования танковых и механизированных соединений за счет сокращения численности и расходов на кавалерию, которую они считали уже утратившей боевую мощь. Эту точку зрения резко осуждал, выступая на суде, Буденный. Он активно допрашивал подсудимых, выясняя, почему они старались принизить значение конницы. Якира, например, Буденный спросил: «С какой целью вы настаивали на объединении мотополка с кавалерийской дивизией?» Якир ответил: «Я настаиваю и сейчас...» Якир, будучи серьезно подготовленным военачальником, понимал значение моторизованных и танковых войск, и даже на суде, отстаивал свою точку зрения.

На вопрос о том, был ли у подсудимых сговор по поводу отстранения Ворошилова от руководства Красной Армией, подсудимые чистосердечно и откровенно сказали, что у них были разговоры о необходимости заменить Ворошилова, человека не очень грамотного даже в военных вопросах. При угрозе надвигающейся войны и при подготовке армии к предстоящим боевым действиям в новых современных условиях Ворошилов им казался неспособным выполнить такую ответственную задачу. При этом подсудимые говорили, что они сговора против Ворошилова не имели, а, намеревались прямо и открыто сказать об этом Политбюро и правительству.

Однако все это судом было перевернуто и расценено как террористические намерения по отношению к Ворошилову. Весь процесс длился один день! Сразу же после вынесения приговора, в тот же день, 11 июня 1937 года, все осужденные, честнейшие люди, были расстреляны!

Последовавший за этим широкомасштабный сталинский террор резко ослабил армию. Накануне войны, в 1937 - 1941 годах были репрессированы как “агенты иностранных разведок” и “враги народа” три маршала из пяти - М.Тухачевский, В.Блюхер, А.Егоров; погибли все командующие войсками военных округов. Были уничтожены или подвергнуты длительному заключению многие видные военные деятели, в том числе А.Корк, Р.Эйдеман, Е. Ковтюх, П. Дыбенко, И.Федько[6].

За 1937 - 1938 годы были сменены все (кроме Буденного) командующие войсками округов, 100 % заместителей командующих войсками округов и начальников штабов округов, 88,4 % командиров корпусов и 100 % их заместителей; командиров дивизий и бригад сменилось 98,5 %, командиров полков - 79 %, начальников штабов полков - 88 %, командиров батальонов - 87 %. В целом в период сталинских репрессий было истреблено высшего и старшего командного состава больше, чем мы потеряли его за все четыре года войны[7].

К началу войны только 7% командиров вооруженных сил имели высшее военное образование, а 37 % не прошли даже полного курса в средних военно-учебных заведениях. Начальник германского генштаба Гальдер записал в мае 1941 г. в своем дневнике: «Русский офицерский корпус исключительно плох. Он производит худшее впечатление, чем в 1933 году. России потребуется 20 лет, пока она достигнет прежней высоты»[8]. Массовые репрессии командного состава породили и другие негативные явления: с одной стороны – излишнюю робость у части оставшихся командиров, а с другой – излишнее рвение, стремление решить задачу любыми средствами.

Таким образом, Сталин, стараясь обезопасить себя от возможного военного переворота, уничтожив прогрессивный командный состав армии, нанес смертельный удар по боеспособности Красной Армии, при этом способствовал выдвижению на высшие командные должности лояльных сторонников «красной конницы». В то же время деморализация Красной Армии ускорила развязывание Второй мировой войны.

После ареста видных ученых и военачальников все, что они внедряли в армейскую практику, стало считаться крамолой и вредительством. Расформировывались созданные механизированные корпуса - и это в преддверии войны, в которой именно механизированные и танковые войска решали судьбу сражений! Окончательная точка на идее использования крупных танковых соединений во взаимодействии с авиацией была поставлена в сентябре 1939 года, когда при «присоединении» Западной Украины и Белоруссии к СССР, танковые корпуса, не имевшие радиосвязи, потеряли оперативное управление, и в результате не выполнили поставленные перед ними задачи. В противовес им, не требующие доставки бензина кавалерийские части показали себя значительно лучше, поэтому все крупные танковые соединения были расформированы, а оставшимся подразделениям был придан статус вспомогательных и разведывательных частей. У этой роковой ошибки кроме субъективных причин были и объективные, к которым относятся отсутствие средств радиосвязи и в бронетанковых войсках и в авиации, что делало невозможным оперативное взаимодействие и маневрирование этими соединения. Исправлять эту ошибку станут позднее, заплатив за нее огромную цену человеческих жизней.

Стоит отметить, что сторонники отсталой военной доктрины и Сталин убедились в ее ошибочности очень скоро, уже во время войны с Финляндией (1939-1940гг.) Финская война продолжалась 105 дней и выявила неподготовленность Красной Армии, которая натолкнулась на ожесточенное сопротивление финских войск, укрепившихся на так называемой «линии Маннергейма». Военная доктрина, которой руководствовалось командование Красной Армии, носила ярко выраженный наступательный характер. Главным был лозунг: «Разгромить врага малой кровью на его территории». В то время любые высказывания о возможности длительных оборонительных действий квалифицировались как действия врагов народа. Но лобовые удары наших полководцев не дали результатов. По одним данным потери СССР составили 70 тыс. убитых, раненых и обмороженных, при этом на каждого убитого финна приходилось пятеро россиян.[9] По другим данным общие потери Красной Армии в этой компании составили 500 тыс., против 50 тыс., понесенных Финляндией.[10] Только в начале февраля 1940 г., сконцентрировав значительные силы, командование Красной Армии смогло прорвать фронт и выйти на оперативный простор. Финляндия согласилась на перемирие, приняв условия Советского союза[11]. «Зимняя война» обнажила недостатки в подготовке Красной Армии, и наглядно показала, что без активного участия танковых и авиационных соединений невозможно вести успешные военные действия и, что Красная Армия, не была готова к большой войне. И это отлично поняли в Германии (после «зимней войны» Гитлер принял решение о начале войны с СССР в ближайшее время). Неготовность Красной армии к большой войне поняли и в СССР, Ворошилов был снят с поста наркома обороны СССР, началось перевооружение армии. Вызванному на заседание Политбюро Тимошенко Сталин сказал: «Война с финнами показала слабость в подготовке высших командных кадров и резкое снижение дисциплины в войсках. Все это произошло при товарище Ворошилове. И теперь ему трудно будет в короткие сроки выправить эти крупные вопросы. А время нас поджимает: в Европе Гитлер развязал войну. Политбюро решило заменить товарища Ворошилова и остановилось на вас». Тимошенко стал отказываться, ссылаясь на то, что у него нет нужных знаний для работы на таком высоком посту. «Все это верно, - сказал Сталин. - Но народ не знает, что у товарища Ворошилова не хватает твердости. А сейчас твердость особенно нужна во всем. У вас она есть. Беритесь, прежде всего за дисциплину и за подготовку кадров». Так наркомом обороны был назначен С. К. Тимошенко.

Семен Константинович Тимошенко родился в 1895 году. В год назначения наркомом обороны ему было 45 лет. Боевой путь он начинал с первой мировой войны. В 1915 году был призван в царскую армию, окончил пулеметную школу, участвовал в боях на Западном фронте. В 1917 году участвовал в ликвидации корниловщины, а затем разгроме калединщины. Командовал взводом, эскадроном, полком. С октября 1919 года командир 6-й кавдивизии в 1-й Конной армии Буденного. Награжден двумя орденами Красного Знамени. С 1925 года командовал 3-м кавалерийским корпусом, в котором служил и Жуков[12]. Фундаментального образования не имел, окончил только Высшие академические курсы в 1922 и 1927 годах, курсы командиров при Академии им В.И. Ленина в 1930 году. Командовал военными округами - Киевским, Северо-Кавказским, Харьковским.

Необходимо отметить, что хотя С.К. Тимошенко, понимал, что в области военного искусства происходят большие сдвиги в связи с усовершенствованием боевых средств вооруженной борьбы, и что в области тактики, оперативного искусства - фронтовых и армейских операций происходят крупные изменения[13], но, действуя по инерции Тимошенко, продолжал развивать прежнюю нашу наступательную доктрину.

Стоит отметить, что противостояние школы «новых» и старых» полководцев еще не завершилось, оно продолжалось вплоть до начала Великой Отечественной войны (далее ВОВ). На совещании, которое состоялось в Москве в конце декабря 1940 года, были приглашены все командующие округами и армиями, начальники штабов округов и армий, доктора военных наук, руководящий состав Генерального штаба и некоторые члены ЦК и Политбюро. Доклад по общим вопросам боевой и оперативной подготовки Красной Армии сделал начальник Генерального штаба генерал К. А. Мерецков. Он особенно отметил недостаточную подготовленность высшего командного состава и штабов всех степеней. Доклад Жукова "Характер современной наступательной операции" был актуальным и вызвал большой интерес участников совещания[14]. Вопросам теории и практики использования танковых и механизированных соединений был посвящен доклад генерал-полковника танковых войск Д. Г. Павлова, командующего войсками Западного Особого военного округа, на тему "Использование механизированных соединений в современной наступательной операции". Опираясь на опыт первой мировой войны, Павлов говорил, что надо и нам создавать механизированные корпуса, хотя он сам в свое время активно предлагал их расформировать. Но некоторые генералы, например И.Р. Апанасенко, упрекали докладчика в том, что он ничего не сказал о коннице и о взаимодействии механизированных корпусов с конницей, которая еще не утратила, по их мнению, своего боевого значения.

В конце совещания сказал свое слово Сталин: ''Победа в войне будет за той стороной, у которой больше танков и выше моторизация войск''. Этой репликой Сталина, по сути дела, решалось очень многое потому, что его слово всегда было последним и окончательным. Казалось бы, дискуссия между школами «старых» и «новых» полководцев, закончилась в пользу последних, но, время, увы, было упущено, сторонники последней, почти все уничтожены, и к тому же, Сталин, будучи в военном отношении человеком недалеким[15], и в то же время не верившим в возможность собственной ошибки, в начале войны доверит еще раз, и в последний, именно «старым» полководцам.