Эпоха Нового времени. Научная революция

(выступление с сообщением)

Контрольные вопросы и задания:

1.1 В чем состоит связь между становлением капитализма и развитием европейской науки в эпоху Нового времени?

1.2 Проанализируйте приведенные ниже фрагменты книги А. Койре «Очерки истории философской мысли» и подготовьте ответы на следующие вопросы:

a) Почему, по мнению автора, «античность не дошла до Галилея»?

b) В чем состояло новаторство научной методологии Галилея?

c) Итак, следуя здравому смыслу, Аристотель исходил из тезиса о том, что физик исследует реальные вещи, а математик имеет дело с абстрактными объектами. Как, в таком случае, стала возможной научная методология Галилея, основанная на применении математики к исследованию реальных вещей физического мира? (При подготовке ответа на данный вопрос необходимо уяснить суть таких понятий как «метод идеализации» и «идеализированный объект»). 

Александр Койре (первоначально Александр Вольфович Койра) (1892 – 1964) – французский философ российского происхождения, историк науки и философии. В основном исследовал историю развития научных и философских концепций эпохи Нового времени. Серьезное внимание уделял взаимовлиянию философии и науки. Известен также как автор работ по истории теоретической механики и космологии.

    Можно, конечно, задаться вопросом: почему античность не дошла до Галилея?.. Но это в конечном счете значило бы задаться вопросом: почему столь внезапно прервался величественный подъем греческой науки? Почему ее развитие прекратилось? По причине распада полиса? Римского вторжения? Влияния христианства? Возможно. Однако в этот период Евклид и Птолемей самым прекрасным образом жили и творили в Египте. Так что в этом плане ничто не мешало тому, чтобы Коперник и Галилей стали их прямыми преемниками.

    Но вернемся к нашей проблеме. Греческая наука, как я сказал, не создала истинной технологии, так как не создала физики. Но почему, спросим себя еще раз, она этого не сделала? По всей видимости, потому, что к этому не стремилась. А не стремилась в свою очередь потому, что была уверена в невозможности добиться успеха на этом пути.

    Действительно, создать физику в нашем смысле слова, а не в том, как ее понимал Аристотель, означает применить к действительности строгие, однозначно математические, и прежде всего геометрические, понятия. Предприятие, прямо скажем, парадоксальное, так как повседневная действительность, в которой мы живем и действуем, не является ни математической, ни математизируемой. Это область подвижного, неточного, где царят «более или менее», «почти», «около того» и «приблизительно». Так что для этой повседневной практики в равной степени мало что дает знание того, обладают ли геометрические объекты – согласно Платону, для которого математика является «наукой по преимуществу», – более высокой реальностью, нежели объекты чувственного мира, либо – как учит Аристотель, для которого математика является всего лишь второстепенной и «абстрактной» наукой, – они наделены только «абстрактным» бытием мыслимых объектов: в обоих случаях математику и физическую реальность разделяет пропасть. Отсюда следует, что желание применить математику к изучению природы является ошибочным и противоречит здравому смыслу. В природе нет кругов, эллипсов или прямых линий. Само по себе желание точно определить размеры какого-нибудь природного существа смешно: лошадь, несомненно, больше собаки и меньше слона, но ни собака, ни лошадь, ни слон не наделены строго и точно определенными размерами – всегда налицо некоторая доля неточности, «игры», «более или менее», «почти».

    Таковы идеи (или установки), которым греческая мысль осталась неизменно верна, какие бы философские системы из них не выводились; она не допускала возможности, чтобы в этом мире существовала точность и чтобы материя этого нашего подлунного мира могла представить во плоти математические существа (без того, чтобы ее к этому принудило искусство). Зато она допускала, что совсем иначе все происходит на небесах, где совершенные и абсолютно упорядоченные движения сфер и звезд происходят в соответствии с самыми строгими и незыблемыми законами геометрии. Но верное на небесах неверно на земле. И поэтому математическая астрономия возможна, а математическая физика – нет. Таким образом, греческая наука не только создала небесную кинематику, но с удивительным терпением и точностью наблюдала и измеряла небо, пользуясь измерениями и измерительными инструментами, которые она либо заимствовала, либо изобрела сама. Вместе с тем она никогда не пыталась математизировать земное движение и – за одним-единственным исключением – применять на земле измерительный инструмент и даже измерить точно что-либо, кроме расстояний.

Койре А. От мира «приблизительности» к универсуму прецизионности // Койре А. Очерки истории философской мысли. (О влиянии философских концепций на развитие научных теорий). – М.: Прогресс, 1985. – С.109-110

 

Любопытно: две тысячи лет назад Пифагор объявил, что число является сутью вещей, а согласно Библии, Бог основал мир на «числе, весе, мере». Все это повторяли, но никто этому не верил. По крайней мере до Галилея никто не воспринял этого всерьез.

                       Там же, – с.115

1.3 Каковы основные принципы научной картины мира, сформировавшейся в эпоху Нового времени?

1.4 Почему в философии Нового времени на первый план выдвинулись проблемы гносеологии?

1.5 Каковы истоки и в чем суть полемики между приверженцами эмпиризма и философами-рационалистами в философии Нового времени?

1.6 В чем состоит сущность деизма и почему это учение имело заметное влияние на философские концепции Нового времени?