Истина заключается в том, что, несмотря на тяжелейшие испытания, мы победили

А. Чаковский

Константин Симонов был военным корреспондентом и прошёл всю войну от Минска и Гродно до Берлина. Его трилогия “Живые и мёртвые” – это грустный и правдивый рассказ о людях, встретившихся с войной.

Своей трилогии (“Живые и мёртвые”, “Солдатами не рождаются”, “Последнее лето”) К. Симонов посвятил 16 лет работы. В центре романа “Живые и мёртвые” – общая панорама 1941 года. Поезд, который везет из отпуска людей, случайно оторванных от своих соединений. Поток беженцев и встречный поток молодых парней, которые ищут свои части, и которых ведут вперед “вера и дело”. Картина окружения и выход из него. Бой у кирпичного завода. Взятие Воскресенска. Парад на Красной площади 7 ноября 1941 года... Перед нами проходят героические страницы начального периода войны.

К. Симонов старается ответить на вопрос, как могло случиться, что при таком невиданном героизме, такой беспредельной преданности Родине и такой самоотверженности советские люди пережили горькие дни 1941 года. Об этом думают герои романа Синцов и Серпилин - интересные, яркие, мужественные люди.

В романе постоянно чувствуется противоборство двух сил: “Война вообще палка о двух концах – и ты за неё схватился, и противник из рук не выпускает”. Это противоборство подчёркивается удачной метафорой: “Всё висело на волоске и у нас, и у немцев. Но наш волосок оказался крепче. Немцы — противник такой, его и при последнем издыхании шапками не закидаешь”.

В двух первых книгах мы как бы следуем за политруком Синцовым, знакомимся с людьми, встречающимися ему, рассматриваем с их позиций первые дни войны, канун наступления, например Сталинградского, результаты битв.

Из этой книги мы узнаём о роли человеческого везения на войне, понимаем, кто на войне кто: кто человек, а кто подонок...

Автор решился рассказать обо всём подряд: и о том, что мы не были готовы к войне, т.к. половина смелых и достаточно умелых полководцев сидели в сибирских лагерях, не было хорошего вооружения... Затем - о первых днях, днях ужасных, когда одни люди оказались “за войной”, а их родственники по другую сторону. Когда вокруг была сплошная неразбериха, кое-где и паника, одни старались как можно быстрее попасть на фронт, другие, наоборот, как можно дальше от него. Проверяли всех: и тех и других. В спешащих на фронт видели шпионов и перебежчиков, в уезжающих с фронта – дезертиров.

Атмосфера первого года войны. Шок от первых поражений, неудачные попытки дать отпор, отчаяние при виде беспомощности армии, в которую только что так верили. Робкие надежды, непонятно на что, попытки вгрызться в землю, огромные людские потери, и отступления, отступления... Бывают и удачи, когда кажется, что самое страшное позади, но от этого последующие поражения ещё более горьки. И при этом усталость, опасность, вид смерти и постоянное пересиливание себя, когда нет сил, но надо что-то делать ещё и ещё раз: ещё один переход идти, ещё в один бой вступить, ещё раз выбираться из окружения. И так до самой Москвы.

Эта повесть во многом биографична. Так Симонов не только писал статьи и рассказы, но и воевал, и сам командовал, так и Иван Синцов, герой романа, прошёл все тяготы войны. Попал на войну корреспондентом, выходил из окружения, утерял документы, снова встал на защиту своей родины, правда, простым рядовым, за год дослужился до капитана. В последний день, даже час Сталинградского сражения ему оторвало гранатой пальцы на левой руке, и, так как он не мог быть больше комбатом, его определили в Особый отдел, откуда он пошёл адъютантом к генералу, с которым выходил из окружения, Фёдору Фёдоровичу Серпилину.

Серпилин - видная фигура в произведении. На его примере мы видим, как изменился ход войны, когда, наконец, стали выпускать на свободу старых генералов. Он умный человек, хороший командир. Его сослали в Сибирь за то, что он читал лекции о военной мощи Германии как вероятном противнике. Ему предъявили обвинение в пропаганде “несуществующих конфликтов” с Германией и даже в призыве к военным действиям! Очень много видных военачальников того времени были сосланы в лагеря по самым абсурдным обвинениям, что, конечно же, упростило на первых порах задачу для Германии.

Война в романе Константина Симонова, как он сам пишет “стала неожиданностью, хотя все её ожидали. Хотя в воздухе витал дух приближающейся войны”. Но и здесь Симонов пишет правду: наш народ выдержал натиск немецко-фашистских захватчиков тогда, когда уже чуть ли не вся Европа была под их игом, распрямился и погнал этих безжалостных захватчиков со своих земель несмотря ни на что.

Во всех трёх книгах проходит грань между живыми и мёртвыми, грань, которую на войне легко сместить в ту или иную сторону.

После того, как дивизия Серпилина вышла из окружения, их разоружили и повезли обратно. На мосту один из грузовиков застрял, и эта задержка разделила колонну на живых и на мёртвых. Первые грузовики наехали прямо на прорвавшуюся немецкую дивизию, а пятый проехал по этому злополучному месту гораздо позже.

Серпилин всегда думал о людях, боясь их потерять в бою, что могло привести к уничтожению личного состава.

Константин Симонов представляет войну в виде механизма, бездушного, перемалывающего все живое. Так, в романе “Последнее лето”, посвященном 1944 году, часто употребляются метафоры “машина войны”, “машина наступления”. Война идет уже давно, и в ней что-то автоматизировалось. Искусство ведения войны заключалось в овладении этой “машиной”. Серпилин понимает, что нужно “раскручивать машину наступления”. И у него возникает ощущение, что “машина войны” на участке его армии “отлажена, заправлена, смазана, теперь остается пустить её в ход”.

Движение войны выражается в виде длительного действия какого-то существа, с которым нужно бороться, что и делали наши солдаты, такие, как Синцов, Артемьев и другие. Они “сначала, как могли, останавливали войну, когда она катилась и хотела перекатиться через них и через миллионы других людей. А теперь, остановив, катили ее обратно, туда, откуда она началась” (“Последнее лето”). Война здесь олицетворяется при помощи развернутой и повторяющейся метафоры — “война катилась”, “ее катили”, и это одушевление не случайно у Симонова.

В образной форме показано, что Синцов и Артемьев не просто участники войны. Они ведут борьбу против нее самой, и в этом содержится глубокий смысл, так как, еще продолжая воевать, наша страна, уничтожая фашизм, вела борьбу за мир.
Писатель рисует обобщенный образ войны, ее обычное, характерное состояние. “Там война пахла бензином и копотью, горелым железом и порохом, она скрежетала гусеницами, строчила из пулемётов и падала в снег, и снова поднималась под огнем на локтях и коленях, и с хриплым ура, с матерщиной, с шепотом “мама”, проваливаясь в снегу, шла и бежала вперед, оставляя после себя пятна полушубков и шинелей на дымном растоптанном снегу” (“Солдатами не рождаются”).

Война олицетворена с чудовищем, хищником. “Конечно, война большая, это верно, и жрет людей много, нынче тут, завтра там...”, — думает Серпилин. В романе “Последнее лето” образ чудовища относится и к немецкой армии: с надрубленными клещами, с перерезанными венами — железными дорогами.

У Симонова образ-символ нигде не выступает навязчиво. Он скрыт, и в него нужно проникнуть. Например, изображая “черную кашу” взрывов, автор обращает внимание на соломинку, которая становится символом человеческой судьбы на войне. Стебель соломинки, подрагивающей от взрывов, такой маленькой, но стойкой — она одна выстаивает против всей махины вражеской техники, — это и есть образ человека на войне.

Отечественная война была для него, как и для всех, кто, не уклоняясь и не зажмуриваясь, прошел через ее испытания, ни с чем не сравнимым потрясением.

Автор отвергает войну как нечто противоестественное, бесчеловечное. В то же время Симонов подчеркивает, что война — это ежедневный подвиг и тяжелый труд народа на фронте и в тылу. Вся жизнь переплетена с войной, она входит в мировосприятие человека.

На фронте и в тылу люди видели в произведениях К. Симонова верное отражение своих чувств и чаяний.

Проза военных лет принесла Симонову широкую популярность. Он показывал войну “в настоящем ее выражении, в крови, в страданиях, в смерти”, нарисовав почти пустынную и печальную “в своей наготе” многострадальную землю, по которой прошла война, страшные развалины городов, пепелища сел и деревень.

Со страниц книги к ныне живущим людям взывают погибшие герои. Писатель настойчиво внушает мысль о том, что нельзя забывать мертвых, они делят славу с живыми и передает им двойную ответственность за будущее страны.

 

4.3. “ Горячий снег ” Юрия Бондарева.

Для книг Бондарева характерны драматизм, точность и ясность в описании событий военной жизни, тонкость психологического анализа героев.

Почему я избрал именно “Горячий снег”? Потому, что в романе показано решающее сражение войны, битва под Сталинградом, сутки смертельного противостояния, после которого начался наш путь в Берлин. Изображая артиллерийскую батарею, которая приняла на себя удар танкового корпуса Майнштейна, выдержала яростный натиск и почти вся погибла, писатель сумел раскрыть в участниках битвы такие качества, присущие советскому человеку, которые определили не только итог этого страшного боя, но и исход всей войны.

И главная причина выбора романа Ю. Бондарева – это нравственная заостренность повествования, обращённость в наш день, к духовному миру современника. Герои Бондарева с их максимализмом, возвышенным стремлением к совершенству очень близки старшеклассникам, вызывают неизменную любовь и симпатию юных читателей.

Нельзя не согласиться с мнением критика А. Ланщикова: “Герои Юрия Бондарева истинно и искренне требовательны к себе и чуть снисходительны к слабостям других, что сообщает им ту мягкость характера, которая так привлекает людей. Они мужественны в бою и до последней капли крови отстаивают каждую пядь родной земли. Они упорны в своей деликатности и деликатны в своем упорстве, и до последнего вздоха отстаивают свой духовный мир, мир высоких нравственных ценностей своего народа”.

В “Горячем снеге” время стиснуто даже плотнее, чем в повести “Батальоны просят огня”. “Горячий снег” – это недолгий марш, выгрузившейся из эшелонов армии генерала Бессонова, и бой, так много решивший в судьбе страны; это стылые морозные зори, два дня и две нескончаемые декабрьские ночи.

Не знающий передышек и лирических отступлений, будто у автора от постоянного напряжения перехвачено дыхание, роман “Горячий снег” отличается прямотой, непосредственной связью сюжета с подлинными событиями Великой Отечественной войны, с одним из её решающих моментов. Жизнь и смерть героев романа, сами их судьбы освещаются тревожным светом подлинной истории, в результате чего всё обретает особую весомость, значительность.

Батарея Дроздовского поглощает едва ли не всё читательское внимание. Действие сосредоточено по преимуществу вокруг небольшого числа персонажей. Кузнецов, Уханов, Рубин и их товарищи – частица великой армии. Они народ, народ в той мере, в какой типизированная личность героя выражает духовные, нравственные черты народа.

В “Горячем снеге” образ вставшего на войну народа возникает перед нами в ещё небывалой до того у Юрия Бондарева полноте выражения, в богатстве и разнообразии характеров, а вместе с тем и в целостности. Этот образ не исчерпывается ни фигурами молодых лейтенантов – командиров артиллерийских взводов, ни колоритными фигурами тех, кого традиционно принято считать лицами из народа, вроде немного трусливого Чибисова, спокойного и опытного наводчика Евстигнеева или прямолинейного и грубого ездового Рубина; ни старшими офицерами, такими, как командир дивизии полковник Деев или командующий армией генерал Бессонов. Только совокупно понятые и принятые эмоционально как нечто единое, при всей разнице чинов и званий, они составляют образ сражающегося народа. Сила и новизна романа заключается в том, что единство это достигнуто как бы само собой, запечатлено без особых усилий автора – живой, движущейся жизнью. Образ народа, как итог всей книги, быть может более всего питает эпическое, романное начало повествования.

Гуманная правота Кузнецова принимается нами сразу, судьба лейтенанта Давлатяна, кристально чистого юноши, одушевленного порыва во что бы то ни стало подбить хотя бы один танк противника и несчастного от этого, что еще до боя был смертельно ранен, вызывает чувство щемящей жалости и страдания.

Отношение к Дроздовскому неоднозначно. Одни совершенно не принимали Дроздовского и не до конца уяснили авторское к нему отношение, другие видели в нем так много положительного, что не соглашались с автором вообще, находя этот тип командира не только приемлемым, но и необходимым в военной обстановке, ссылаясь на Бессонова, который тоже был суров и требователен, полагая, что по долгу службы он не имеет права жалеть ни себя, ни других.

В Кузнецове живёт ясное осознание высокой ответственности, чувство общей судьбы, жажда слитности, и потому так радостны для Кузнецова мгновения, когда он ощущает силу сплочённости, единства.

Гибель героев накануне победы, преступная неизбежность смерти заключает в себе высокую трагедийность и вызывает протест против жестокости войны и развязавших её сил. Умирают герои “Горячего снега” – санинструктор батареи Зоя Елагина, застенчивый ездовой Сергуненков, член Военного совета Веснин, гибнет Касымов и многие другие... И во всех этих смертях виновата война. Пусть в гибели Сергуненкова повинно и бездушие лейтенанта Дроздовского, пусть и вина за смерть Зои ложится отчасти на него, но как ни велика вина Дроздовского, они прежде всего – жертвы войны.

Всё слилось в нечто неистово – неудержимое, огромное, “где уже не было отдельного человека, с его бессилием и усталостью. И, упиваясь этой поглощающей растворённостью во всём, он повторил команду:

- Держать, держать!.. Всё к орудию!”

Отсюда и широта взглядов Кузнецова, его человечность, бесстрашие и его неприятие “злой правоты” Дроздовского.

“Злая правота” Дроздовского – это правота незрелого школяра, честолюбца, возбуждённого близостью удачи».

Духовный мир Дроздовского не выдержал напора войны. Её напряжение не всем по силам. И теперь его ожидает или окончательный распад, или медленное тяжелое становление. Но в конце боя он, подавленной смертью Зои, начинает смутно понимать высший смысл свершившегося на его же рубеже. Война предстаёт и перед ним как огромный черновой труд всего народа и армии.

Да, война поставила перед этими, в сущности, мальчиками такие задачи, которые не могли быть посильны всем, но каждый стремился к их решению. Но герои произведения сумеют преодолеть себя, поймут, что и в жестоких условиях войны такие ценности, как человечность, нравственность, братство, не теряют своего смысла, не забываются, а наоборот, они органически сочетаются с понятием долга, любви к отечеству и становятся в судьбе человека и народа решающими.

Новые глубинные грани человеческого существования открываются через образ генерала Бессонов.

Виктор Чалмаев говорит, что характер Петра Александровича Бессонова – открытие Бондарева – романиста: “Писатель показал этого немолодого уже военачальника, каждый миг осознающего возложенную на него ответственность в сложном, разностороннем движении души”.

Но драматизм положения Бессонова, ответственного за жизнь тысяч людей, ему подчиненных, за судьбу операции, усугубляется тем, что его сын, воевавший в армии, который командовал изменник Власов, пропал без вести.

Исход боя показал и ему, мудрому человеку, как и молоденькому Дроздовскому, что одному человеку не под силу предвидеть и совершить всего, что нельзя не снисходить к людям, которыми командуешь, что в человеческом внимании к ним и доверии – не слабость, а сила командира. Общение с Весниным и его смерть открыли генералу Бессонову иное понимание своего назначения.

В произведениях Юрия Бондарева ставятся важнейшие вопросы человеческого бытия. Добро и зло. Где граница между ними? Да и есть ли она? Патриотизм, Долг, Совесть, Любовь, Гуманизм. Какую роль играют эти понятия в жизни человека? И что есть Жизнь человеческая? Чего стоит она?

“Горячий снег” - роман о героическом эпизоде в истории советского народа. В кровавом ужасе боя его герои — не пассивные страдальцы, но борцы, объединенные не предчувствием близкой смерти, а единой волей к жизни, гордым сознанием причастности к той правде, которая единственно может и должна торжествовать на земле, правде защитников справедливых идеалов, человечности. После гибели расчета, раздавленного фашистским танком, мучительно вспоминает Кузнецов о том, как страшно погибли младший лейтенант Чубариков, “с наивно-длинной, как стебель подсолнуха, шеей, с его детским жестом, когда он поспешно протирал глаза: “Землёй вот запорошило”, и деловито точный наводчик Евстигнеев “со спокойно-медлительной спиной, с извилистой струйкой крови, запекшейся возле уха, оглушенный разрывом”. Кузнецова охватывает отчаяние оттого, что он не успел всех их хорошо узнать, полюбить: “Жутким знаком одиночества наискось торчала лопата из рыхлого бугра земли в нише — из могилы подносчика снарядов чубариковского орудия”.

Самое страшное, что осознавал Кузнецов после боя, в котором погибли его товарищи, “было не в прожитом за весь сегодняшний бой, а в этой подошедшей пустоте одиночества, чудовищной тишине на батарее, будто он ходил по раскопанному кладбищу, а в мире не осталось никого”.

Это сильное чувство невозместимости утрат, потерь у Бондарева с годами не только не ослабнет, но, напротив, станет более пронзительным и во многом определит трагизм звучания его последующих романов: “Берег”, “Выбор”, “Игра” — которые объединяются в нашем восприятии в трилогию — в силу прежде всего единства в них мироощущения целого поколения.

С течением времени такие книги, как “Горячий снег”, становятся художественными свидетельствами того момента в становлении поколения, который определил все будущее оставшихся в живых, принесших с полей сражения в мирные дни такое знание о себе, о человеке, какого хватит им надолго, до конца.

Вглядываясь в военное прошлое, Бондарев раскрывает содержание характера человека этого поколения, его сформировавшиеся на войне основные понятия. Это люди особого опыта страданий и мужества, узнанного в бою воистину человеческого братства. Как бы уже символического смысла исполнен эпизод, когда Кузнецов после боя встречается с Давлатяном, из-за ранения не участвовавшим в бою, испытывающим горькую, близкую к отчаянию зависть к Кузнецову. Нет, он не видел ни смерти наводчика Касымова, ни смерти Сергуненкова, ни гибели расчета Чубарикова под гусеницами танка, ни пленного немца, ни разведчика в воронке, ни в той смертельной низине сжавшейся калачиком на снегу Зои, под боком которой расплывалось темное пятно и валялся маленький, игрушечный “Вальтер”. Одни сутки, как бесконечные двадцать лет, разделяли их”.

Мысль автора выходит здесь за пределы описанного: тому же Давлатяну, если он останется в живых, еще доведется в будущих боях испытать себя, познать меру своих сил, способности к преодолению. Тут мысль — о черте, разделяющей людей на тех, кто прошел и выдержал испытание жизнью, и тех, для кого такое испытание еще впереди, и — о времени становления поколения, которое раскрывается в “минуту. И в этих сутках боя будто уместилась вся война, Горячем снеге” в возможных подробностях, с целью увековечить каждую а “узнанное в то мгновение братство” стало самым важным в опыте этого поколения.

 

 

Заключение.

Разные авторы, разные книги. Но общим в них является не только тема. Наши идеологические противники нередко обвиняют российских писателей в том, что, подробно описывая Великую Отечественную войну, они тем самым пропагандируют её. А человечество, дескать, должно уже забыть об этой страшной трагедии, и напоминать ему о ней – значит совершать преступление против нравственности. Так могут утверждать только те, кто плохо знает военную прозу. Любой человек, который помнит войну, стремится к тому, чтобы трагедия не повторилась. А для этого необходимо  знать, какие страдания, какое горе война несёт людям. Об этом и напоминают наши писатели, вот почему российская военная проза по сути своей является антивоенной.

Литература России всегда несла в себе и несёт гуманизм, уважение к человеческому достоинству, которые должны активно противостоять злу, и такую пропаганду можно только приветствовать. Сила и значение нашей литературы проявляются в том, что она всегда жила теми проблемами, которые волновали и волнуют человечество. И сегодня для людей планеты нет более насущной проблемы, чем защита мира.

Неспокойно на нашей Земле.

США берут на себя роль международного жандарма.

Истекли слезами и кровью Сербия, Ирак. Террористические акты приносят горе и разруху в России, Европе, странах Ближнего Востока и в тех же США.

Так можно ли об этом умалчивать? И можно ли не помнить, что принесла нашей стране война 1941-1945 годов?

“Это нужно не мёртвым, это нужно живым…”

 

Список литературы.

1. Симонов К. М. “Живые и мёртвые”. Москва, Художественная литература, 1989 г.

2. Журавлёв С. И. “Память пылающих лет” – книга для учителя. Москва, Просвещение, 1985 г.

3. “Современная русская литература” часть вторая”. Москва, Просвещение, 1987 г.

4. “Великая Отечественная война в лирике и прозе” в двух томах. Москва, Дрофа, Вече, 2002 г.

5. Духан Я. С. “Великая Отечественная война в прозе 70-80 -х годов” Ленинград, Знание, 1992 г.