Пути поиска соответствий при передаче каламбуров

Сказанное о природе каламбуров может в некоторой степени выявить тy pa6oтy, которая предстоит переводчику, и то, в чем заключается ее основная трудность. В отличие от перевода обычного текста, при котором его содержание (в том числе образы, коннотации, фон, авторский стиль) нужно влить в новую языковую форму, здесь, при переводе каламбура, перевыражению подлежит и сама фор­ма подлинника—фонетическая и/или графическая. Более того, нередко приходится даже менять содержание на новое, если невозможно сохранить старое, гак как план выражения может оказался важнее плана содержания. Нетрудно понять, что добиться при этом верного перевода,,не меняя при этом и форму, удается сравнительно редко, так как между обыгрываемыми словами (фразеологизмами) иностранного языка и соотносительными единицами языка перевода должны существовать не просто эквивалентные отношения, но полная эквивалентность с охватом двух(или более)значений. Однако даже при таком положении не всегда можно рассчитывать на стопроцентно удачный перевод: между эквивалентами часто совсем неожиданно обнаружива­ются незаметные при других обстоятельствах ра­хождения—в сочетаемости, частотности или употребительности, в стилистической окраске или эмоциональном заряде, в наборе синонимов или антонимов, в этимологии или словообразовательных возможностях. А иногда даже незначительного с виду отличия достаточно, чтобы помешать правильному воспроизведению игры слов на языке перевода и заставить пе­реводчика искать для этого новые пути.

Вывод из сказанного один: абсолютно точного перевода (то есть передачи содержания и формы), к которому мы стремимся как к идеалу при переводе каламбура, можно добиться скорее в виде исключения; как правило же, здесь не обходится без потерь. Вот почему переводчик должен в первую очередь задать себе вопрос: чем жертвовать? Передать содержание, отказавшись от игры слов, или же сохранить каламбур за счет замены образа, отклонения от точного значения, даже вообще сосредоточиться только на игре, полностью абстрагировавшись от содержания?

Решение этого вопроса зависит от ряда обстоя­тельств, но в первую очередь от требований контекста, главным образом, широкого контекста, а нередко и всего произведения в целом. И уже во вторую очередь учитываются “каламбурные возмож­ности” языка перевода по сравнению с иностранным языком и лексические данные самих единиц.

Принципы перевода, лежащие в основе данного исследования таковы:

 

а) переводимость;

б) взаимосвязь формы и содержания;

в) необходимость сохранения в переводе соотношения между частью и целым, свойственным тексту оригинала.

Основываясь на этих принципах, процесс перевода рассматривается как процесс “поиска решений, отвечающего определенному набору варьирующих функциональных критериев”.

Исходной точкой данного процесса является семантика элементов ядра каламбура иностранного языка и место его расположения. При этом опорой для создания каламбура в переводе могут служить:

а) семантика обоих элементов ядра;

б) семантика одного из элементов ядра;

в) новая семантическая основа.

Использование семантики обоих элементов довольно редкий случай в переводческой практике, поскольку он предполагает наличие в языка перевода параллелей элементам иностранного языка. При совпадении условий реализации элементов ядра в каламбур перевод осуществляется практически на уровне слова.

Так, ядро каламбуров, построенных на полисемии слова dear:

1) дорогой, уважаемый;

2) дорогой, много стоящий, имеет лексические параллели во многих языках, и легко воспроизводится без потерь информации.

Это же относится к каламбурам, построенным на разложении устойчивых словосочетаний, имеющихся в обоих языках to live under the name - “жить под именем”; to lose one's patience - “потерять терпение”.

В том случае, когда элементы ядра не имеют эквивалентов в языке перевода, переводчики создают каламбур на одном из элементов ядра, подстроив к нему другой, совпадающий с первым по форме, но не соответствующий по значению.

Такому решению предшествует тщательный анализ оригинала, в ходе которого устанавливается возможность изменения семантики одного из элементов.

При этом необходимо учитывать, что в отдельных случаях существуют ведущие элементы ядра, семантика которых не должна изменяться. Так, в каламбуре Льюиса Кэрролла "Mine is a long and a sad tale! Said the Mouse... It is a long tail, certainly", said Alice... "but why do you call it sad?" построенном на омонимии слов -"tale - tail" ведущим элементом является слово tail - “хвост”, поскольку последующий рассказ Мыши построен в виде фигурного стихотворения, в форме хвоста. Большинство переводчиков этого произведения сохранили этот элемент каламбура, избрав при этом свой собственный путь.

П. Соловьева использовала сходно звучащее слово “хвастунья - хвастунья”, Н. Демурова “прохвост - про хвост”, Б Заходер обыграл устойчивое словосочетание “Этой страшной истории с хвостиком - тысяча лет”.

Естественно, замена компонента повлекла за собой необходимость внесения изменения во все семантико-стилистическое пространство каламбура. Однако все эти изменения оправданы, так как они позволяют сохранить главное - функциональную нагрузку приема иностранного языка.

В случае невозможности использования даже одного из элементов ядра каламбура иностранного языка прием языка перевода может создаваться на полностью измененной семантической основе.

Это происходит в тех случаях, когда функциональная информация доминирует над конкретным предметно-логическим содержанием. При этом поиск ведется прежде всего среди лексики, находящейся в видо-родовых отношений с элементами ядра.

Так, каламбуры Льюиса Кэрролла "We called him Tortoise because he taught us" в переводе Н. Демуровой приобретает следующий вид: “Мы звали его Спрутиком, потому что он всегда ходил с прутиком”.

Использовав название другого морского животного, переводчица сохранила особенности приема, основанного на авторской этимологии, -одно из самых распространенных приемов создания каламбура в детских произведениях.

Анализ каждого предложения, входящего в текст каламбура, показывает, что произведенная замена не затронула нити повествования, и позволила сохранить все ведущие и качественные компоненты приема.

Б. Заходер образовал иную этимологию, построенную на слове “Питон”, предварительно связав его с придуманным “змеиным” рядом:

“морской змей - удав - питон - питонцы”. “Он был Питон! Ведь мы его питонцы”. В его перевод внесено больше изменений по сравнению с переводом Н. Демуровой, но главное - функционально адекватная информация приема сохранена.

Несмотря на различие семантики каламбура языка перевода в трех приведенных выше переводах, поиск функциональных эквивалентов шел аналогичным путем. Причем, в создании подобных эквивалентов большую помощь переводчику оказывает метод трансформации.

Так, при переводе каламбура, построенного на обыгрывании значения слов "whiting" - мерлан (Льюиса Кэрролла), восемь из одиннадцати переводчиков пошли по пути полной замены ядра каламбура ИЯ. Каламбурные трансформацией приводили к различным лексико-семантическим типам этого приема:

а) авторская этимология “треска —> трещит и трескается” (В. Сирии);

“треска —> толку мало, а треску много” (Н. Демурова).

б) звуковое сходство и авторская этимология: “сардинка играет под сардинку” (Б. Заходер), “линь —> лини —> лени вы —> ленивы” (А, Щербаков).

Поскольку предметно-логической основой каламбура является языковой материал, его замена не влечет за собой искажения замысла автора, но позволяет сохранить все остальные компоненты информативной структуры приема, а главное - его функциональные характеристики

В тех случаях, когда предметно-логическое содержание доминирует над функциональной информацией каламбура или невозможно создать каламбур на частично или полностью измененной основе, содержание приема передается в некаламбурной форме. Поскольку в каламбуре совмещается два смысловых плана, тесно связанных со структурой текста и дальнейшим развитием сюжета, необходимо нейтрализовать один план, сохранив при этом основные компоненты содержания приема. Здесь встречается наибольшее количество типичных переводческих ошибок, связанных с буквальной передачей семантики обоих элементов ядра иностранного языка, что приводит не только нарушению норм иностранного языка, но и к созданию бессмысленного контекста на месте утраченного приема.