Проблемы страхования в ипотеке

 

Ипотека хотя и медленно, но все-таки развивается. При этом важным составным элементом отношений по ипотеке является страхование как способ обеспечения исполнения заемщиком своих обязательств по возврату кредита. Это обусловлено в первую очередь экономическими причинами - потребностью банков, выдавших кредит на длительный период на приобретение квартиры или жилого дома, обеспечить возврат суммы кредита и процентов за пользование им. Кроме того, в силу п. 1 ст. 31 Федерального закона "Об ипотеке (залоге недвижимости)" (далее - Закон об ипотеке), если договором об ипотеке не установлено иное (мне по крайней мере неизвестны договоры об ипотеке, в которых было бы предусмотрено, что страхование не осуществляется), залогодатель обязан страховать за свой счет заложенное имущество в полной стоимости от рисков утраты и повреждения, а когда полная стоимость такого имущества превышает размер обеспеченного ипотекой обязательства, - на сумму не ниже суммы этого обязательства. Таким образом, страхование заложенного имущества является практически обязательным для ипотечных отношений. Затем, согласно п. 4 указанной статьи, заемщик, являющийся залогодателем по договору об ипотеке жилого дома или квартиры, вправе страховать риск своей ответственности перед кредитором за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства по возврату кредита. Нередко осуществляется и страхование титула собственности от рисков потери этого права. Наконец, нельзя не учитывать, что практически все банки при выдаче ипотечного кредита требуют также осуществлять страхование жизни заемщика[68].

Страхованию в сфере ипотеки присущ ряд серьезных правовых проблем, которые имеют самое непосредственное практическое значение.

Абсолютное большинство банков помимо страхования предмета залога требует страховать жизнь и здоровье заемщиков. Это связано с тем, что кредиты в ипотеке носят долгосрочный характер; практика уже показывает, что порядка 80% случаев невозврата кредитов, выданных для приобретения жилья, связаны как раз с утратой должником трудоспособности или с его смертью[69]. Проблема, связанная со страхованием жизни и здоровья должника, носит юридико-маркетинговый характер. Сущность ее заключается в том, что, в соответствии с ч. 2 п. 2 ст. 6 Закона РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации" (далее - Закон об организации страхового дела), страховщики вправе осуществлять или только страхование объектов личного страхования, предусмотренных п. 1 ст. 4 данного законодательного акта (страхование имущественных интересов, связанных: 1) с дожитием граждан до определенного возраста или срока, со смертью, а также наступлением иных событий в жизни граждан (страхование жизни); 2) с причинением вреда жизни, здоровью граждан, оказанием им медицинских услуг (страхование от несчастных случаев и болезней, медицинское страхование[70]), или только страхование объектов имущественного страхования и личного страхования, предусмотренных соответственно п. 2 и пп. 2 п. 1 ст. 4 этого Закона. Говоря проще, один и тот же страховщик не имеет права страховать предмет ипотеки и жизнь должника. Но с какой стати страховой организации, которая сумела убедить заемщика застраховать у нее предмет залога, отдавать своего клиента своему конкуренту? В этой связи специалисты отдельных страховых компаний стали искать выход из такого положения. Прежде всего, ряд крупных страховых компаний создали свои дочерние структуры, которые занимаются только страхованием жизни, - достаточно сказать, что только в первом полугодии было создано 13 таких страховых организаций. А сотрудники тех компаний, которые по тем или иным причинам не пошли этим путем, начали исследовать вопрос о возможности замены страхования жизни иным страхованием - например, страхованием от несчастных случаев и болезней.

Следует отметить, что этот вопрос периодически обсуждается в прессе[71]. Существует и определенная практика, когда страховые компании, имеющие право на проведение страхования имущества и страхования от несчастных случаев и болезней, проводят комплексное ипотечное страхование. Чем отличается, с точки зрения, страхуемых рисков страхование жизни и страхование от несчастных случаев и болезней? Пожалуй, только тем, что при страховании жизни покрывается смерть по любой причине, а при страховании от несчастных случаев и болезней смерть по любой причине как раз является исключением из страхового покрытия.

Специализация страховых компаний, установленная ст. 6 Закона об организации страхового дела, обусловлена необходимостью защиты интересов страхователей, использующих страхование жизни для долгосрочного накопления. Расчет размера страховой премии по страхованию жизни производится по иным методикам, чем определение страхового тарифа при страховании от несчастных случаев и болезней. Кроме того, накопления по полисам страхования жизни не должны подвергаться риску расходования на страховые выплаты по иным видам страхования.

Насколько соответствует цели лучшей защиты интересов страхователей разделение комплексного ипотечного страхования между страховщиками жизни и страховщиками "нежизни"?

В.Ф. Мадорский в связи с этим пишет: "Для страхования... жизни характерно постепенное возрастание вероятности наступления страхового случая (смерти застрахованного) в течение срока страхования. Если по договору страхования установлена единая усредненная тарифная ставка, то в первые годы действия договора страховые взносы будут поступать в несколько большем размере, чем это необходимо для финансирования возможных страховых выплат. Во второй половине срока страхования размер поступающих взносов будет несколько ниже необходимого уровня. Для финансирования повышенного риска в конце срока страхования может быть сформирован математический резерв, который в принципе может являться объектом долгосрочного инвестирования. Однако прежде чем делать такой вывод, обратим внимание на то, что величина этого резерва очень мала. Например, наибольшая величина такого резерва для лица в возрасте 40 лет при страховании сроком на 5 лет составит лишь 0,07% от страховой суммы (при среднегодовой вероятности умереть около 0,40%)[72]. В результате он приходит к выводу, что замена страхования жизни на страхование от несчастных случаев и болезней возможна, так как "технические риски страховщика при проведении ипотечного страхования жизни, по сути, аналогичны его рискам при проведении страхования имущества или титула собственника"[73]. Вывод В.Ф. Мадорского в части метода актуарных расчетов перекликается с мнением Э.Т. Кагаловской, которая, рассматривая практику формирования резервов по страхованию жизни Госстрахом СССР, отмечает: "При более длительных сроках страхования резерв будет выше, но в общем его относительная величина по сравнению со страховой суммой всегда невелика. Ввиду незначительных размеров резерва взносов по каждому договору страхования на случай смерти органы Госстраха общий резерв по этому виду страхования не откладывают"[74].

Вместе с тем необходимо учитывать, что такие виды страхования, как страхование жизни и страхование от несчастных случаев и болезней принципиально различаются по своей правовой природе и методам актуарных расчетов. При страховании жизни должна учитываться не только обычная страховая статистика, но и средняя продолжительность жизни соответствующих категорий застрахованных лиц, прогноз доходности инвестирования средств страховых резервов на многие годы вперед и т.д. В этой связи я советовал бы страховым компаниям не рисковать с проведением сомнительных экспериментов по произвольному изменению видов страхования. К тому же и орган страхового надзора в настоящее время не поддерживает подобный подход и, видимо, будет особо разбираться со сложившейся практикой, согласно которой страховщики, имеющие лицензии на имущественное страхование и страхование от несчастных случаев и болезней, осуществляют комплексное страхование в области ипотеки.

Иное дело, сейчас все больше банков готовы заменять требование предоставления в обеспечение обязательств должника не на договоры страхования жизни, а на договоры страхования от несчастных случаев и болезней, сознательно идя на определенное увеличение своих рисков в связи с этим. Против такого подхода возражать оснований нет, поскольку это проявление необходимой рыночной гибкости. Следует подчеркнуть, что и ипотечные агентства восприняли в целом данное решение указанной проблемы. Во всяком случае, в настоящее время разрабатываются по их поручению типовые правила комбинированного ипотечного страхования, которые предусматривают наряду со страхованием предмета залога и титула также страхование от несчастных случаев и болезней.

Особо стоит отметить проблему страхования ответственности за невозврат кредита. Отмечу вначале, что данный вид страхования на практике пока почти не используется - главным образом ввиду ментальной неготовности страховщиков. У многих сотрудников страховых организаций еще свежи воспоминания о событиях середины 90-х годов прошлого века, когда значительное число страховых компаний обанкротилось как раз из-за увлечения страхованием невозврата кредитов. Однако есть основания полагать, что ситуация вот-вот начнет меняться, и тогда некоторые страховщики столкнутся с серьезной практической проблемой. Дело в том, что формулировка пункта 4 статьи 31 Закона об ипотеке и даже сам факт включения данной нормы в указанный законодательный акт говорят о том, что законодатель имел в виду под страхованием ответственности за невозврат кредита страхование договорной ответственности. Почему? Как известно, в силу п. 1 ст. 932 ГК РФ страхование ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение договоров допускается лишь в случаях, прямо предусмотренных законом. Поэтому если бы законодатель не квалифицировал бы невозврат кредита как ответственность по кредитному договору, то необходимости вообще включения нормы п. 4 ст. 31 в Закон об ипотеке не было. Кроме того, диспозиции нормы включают следующие слова: "Заемщик... вправе застраховать риск своей ответственности перед кредитором за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства по возврату кредита". Поскольку обязанность по возврату кредита должник несет в силу кредитного договора (п. 1 ст. 819 ГК РФ), то получается, что в приведенной выше норме Закона об ипотеке речь идет именно о страховании договорной ответственности. Об этом косвенно свидетельствуют и части 2 и 3 п. 4 данной статьи. Во второй части говорится о том, что договор страхования ответственности заемщика должен быть заключен в пользу кредитора, а это в полной мере соответствует норме п. 3 ст. 932 ГК РФ, регулирующей как раз страхование договорной ответственности. В третьей части установлен лимит страховой суммы по договору - не выше 20% от стоимости заложенного имущества, что также характерно именно для страхования договорной ответственности, где предусмотрен разрешительный порядок осуществления данного вида страхования. Именно поэтому законодатель может разрешить осуществлять такое страхование в пределах определенной величины страховой суммы. Но на самом деле здесь все совсем не так просто.

В цивилистике существуют различные подходы к определению правовой природы основного долга. Так, п. 2 ст. 405 ГК РФ устанавливает: если в случае просрочки должника исполнение утратило интерес для кредитора, он может отказаться от принятия исполнения и требовать возмещения убытков. В этой связи отдельные специалисты и суды считают, что сумма аванса, уплаченного по прекращенному договору, входит в состав убытков. Подобная позиция была занята, например, арбитражным судом в деле по иску ЗАО к ООО о возврате уплаченного по договору аванса и процентов за пользование чужими денежными средствами. В судебном заседании было установлено, что ответчик нарушил сроки исполнения работ и условия их сдачи истцу. В этой связи суд признал правомерным отказ истца от принятия исполнения по договору, так как вследствие просрочки должника оно утратило для ЗАО интерес. Сославшись на норму п. 2 ст. 405 ГК РФ, суд сделал вывод, что сумма аванса, уплаченного истцом ответчику, представляет собой убытки истца[75].

В то же время ныне действующее гражданское законодательство четко различает обязанность по исполнению основного долга и гражданско-правовую ответственность. В п. 1 ст. 396 ГК РФ закреплено правило о том, что уплата неустойки и возмещение убытков, то есть применение мер гражданско-правовой ответственности в случае ненадлежащего исполнения обязательства, не освобождают должника от исполнения обязательства в натуре, если иное не предусмотрено законом или договором.

В этой связи необходимо также провести сравнительный анализ правовой природы основного долга и договорной ответственности. В советский период в гражданском праве была выдвинута теория, согласно которой любые меры принудительного исполнения обязательства рассматривались как гражданско-правовая ответственность[76]. С этим, безусловно, сложно согласиться, так как подобный подход ведет к размыванию самого понятия ответственности, к смешению обязанности по исполнению основного долга с санкциями за ее нарушение.

По моему мнению, существенно ближе к истине иные теории, которые трактуют ответственность как дополнительное обременение для неисправного должника. Так, О.С. Иоффе в свое время подчеркивал, что "гражданско-правовая ответственность есть санкция за правонарушение, вызывающая для правонарушителя отрицательные последствия в виде лишения субъективных гражданских прав либо возложения новых или дополнительных гражданско-правовых обязанностей"[77].

Н.Д. Егоров также отмечает такое отличие гражданско-правовой ответственности, как дополнительное обременение для правонарушителя[78]. О необходимости четкого разграничения тех обязанностей, которые следуют из договора как реализация стороной своей части договорных условий, и тех, которые возникают в качестве меры ответственности за нарушение договора, пишет и А.Г. Карапетов[79]. В.Ф. Яковлев подчеркивает: "Санкции, предусмотренные в гл. 25, по своей юридической природе, а следовательно, и по условиям их применения неоднородны. Одни из них, например возмещение убытков, взыскание неустойки, являются мерами гражданско-правовой ответственности. Другие, как, например, принудительное исполнение основного обязательства (ст. 398), к мерам ответственности не относятся, и поэтому могут применяться независимо от условий ответственности..."[80]. Ю.Б. Фогельсон констатирует: "Однако при ненадлежащем исполнении обязательства неисполненное не входит в состав убытков и исполнение самого обязательства не входит в состав ответственности"[81]. Д.А. Гришин приходит к следующему выводу: "Исполнение обязательства в натуре (по истечении срока исполнения) не является мерой гражданско-правовой ответственности, фактически представляя собой лишь запоздалое исполнение, не влекущее для должника каких-либо дополнительных обязательств, замену существующего обязательства новым или иное имущественное обременение"[82].

Такой подход характерен в целом и для судебной практики. Например, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в своем Постановлении от 23 февраля 2007 года № 5033/07 указал: "Принуждение к исполнению обязательства в натуре является самостоятельным способом защиты гражданских прав, применяемым с целью реального исполнения должником своего обязательства... Статья 396 ГК РФ определяет соотношение ответственности (убытки и неустойка) и исполнения обязательства в натуре, а не относит реальное исполнение обязательства к числу мер гражданско-правовой ответственности"[83].

Следует подчеркнуть, что и в ст. 12 ГК РФ эти способы защиты нарушенного субъективного права приведены независимо друг от друга (см. абз. 7 и 8 - 9).

Итак, основной долг в абсолютном большинстве случаев нельзя смешивать с договорной ответственностью.

В последнее время стал вырабатываться очень интересный, на мой взгляд, подход в части определения правовой природы возврата аванса. Так, С. Сарбаш пишет: "Требование о возврате предварительной оплаты по существу является следствием правомерного отказа от договора, что можно квалифицировать как отпадение правового основания для удержания продавцом суммы предоплаты"[84]. Такую же позицию занимает и О.В. Савенкова, которая считает, что "данная сумма убытком не является, она должна квалифицироваться в качестве неосновательного обогащения, поскольку должник после отказа кредитора от исполнения, т.е. расторжения договора, пользуется ею без основания (предоставления встречного исполнения) и в силу ст. 1103 ГК РФ обязан ее вернуть"[85].

С такой квалификацией, конечно, следует согласиться. После отказа кредитора от договора уплаченный на его основании аванс на самом деле становится неосновательным обогащением для его получателя.

Таким образом, достаточных оснований во всех случаях относить невозвращенный вовремя кредит к убыткам банка нет. Он представляет собой основной долг, его возврат не приводит к дополнительным имущественным потерям для должника, то есть здесь нет одного из основных признаков гражданско-правовой ответственности.

Если говорить о правовой природе страхования риска невозврата страхователем суммы полученного ипотечного кредита, то здесь, как мы считаем, при наличии у заемщика финансовой возможности исполнения обязанности по возврату кредита страхуется не договорная ответственность должника, а его финансовые риски. Если же заемщик не обладает необходимыми средствами или имуществом для возврата кредита, то тогда, как представляется, уже есть основания квалифицировать его основной долг именно как убытки выгодоприобретателя, вызванные неисполнением кредитного договора страхователем[86]. О том, что аванс может преобразовываться в убытки, на наш взгляд, свидетельствует и норма п. 2 ст. 405 ГК РФ, где, как указывалось, ни слова не говорится о возврате аванса, а исключительно о возмещении убытков, а также подход законодательства о бухгалтерском учете, согласно положениям которого безнадежная дебиторская задолженность трансформируется в убытки. Такая конструкция, по моему мнению, в большей степени соответствует цели защиты интересов кредитора как слабейшей стороны сделки. Некая искусственность перевода основного долга в убытки тут, конечно, присутствует, но в противном случае невозврат кредита вообще не сможет покрываться страхованием договорной ответственности.

Следует добавить, что определение страхового случая по договору страхования ответственности заемщика, которое дано в ч. 4 п. 4 ст. 31 Закона об ипотеке, тоже добавляет неопределенность в данный вопрос. Страховым случаем законодатель признает факт предъявления к заемщику кредитором требования о погашении кредита при недостаточности у кредитора денежных средств, вырученных от реализации заложенного имущества и распределенных в порядке, установленном законодательством об ипотеке. Между тем по договору страхования ответственности за нарушение договора страховым случаем является факт наступления ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора[87].

Данные выводы важны в практическом плане с точки зрения отношений между страховщиками, осуществляющими данный вид страхования, и государственными органами. Для страхования финансовых рисков и договорной ответственности требуются разные лицензии (подп. 21 и подп. 23 п. 1 ст. 32.9 Закона об организации страхового дела). Чтобы подстраховаться, я рекомендовал бы страховым организациям, которые будут заниматься указанным видом страхования, получать обе лицензии.

Если квалифицировать рассматриваемый вид страхования как страхование договорной ответственности, то законодатель в отраслевом законе вправе устанавливать те или иные ограничения, поскольку вообще этот вид страхования, как указывалось выше, осуществляется только в разрешительном порядке. А вот если говорить о страховании финансовых рисков, то установление выгодоприобретателя и размера страховой суммы в Законе об ипотеке не может не вызывать серьезных возражений. Глава 48 ГК РФ не предусматривает возможности ограничивать другими законами размер обязательств страховщика по договорам страхования финансовых рисков, а также определять по таким сделкам выгодоприобретателей. Я полагаю, что данные ограничения применительно к страхованию невозврата кредита как финансовых рисков не имеют юридической силы, поскольку в силу п. 2 ст. 3 ГК РФ его положения имеют приоритет перед нормами гражданского права, содержащимися в других законах, если только самим Кодексом не предусмотрено иное.

Трудно признать правомерным и положение части 3 пункта 4 статьи 31 Закона об ипотеке, согласно которому при отказе страхователя от договора страхования уплаченная страховщику страховая премия не подлежит возврату. Оно прямо противоречит норме части 2 пункта 3 статьи 958 ГК РФ, которая устанавливает, что при досрочном отказе страхователя (выгодоприобретателя) от договора страхования уплаченная страховщику страховая премия не подлежит возврату, если договором не предусмотрено иное. Мы вновь видим, что отраслевой закон ограничивает права, предоставленные участникам гражданского оборота в рамках страховых сделок ГК РФ.

Судя по всему, разработчики ст. 31 Закона об ипотеке исходили из того, что отраслевой закон включает в себя специальные правовые нормы, тогда как ГК РФ содержит общие нормы. Как известно, в силу одного из общепризнанных правил юридической техники специальная норма имеет приоритет перед общей нормой применительно к урегулированным ею отношениям. Кроме того, поскольку этот законодательный акт был принят позднее Кодекса, то вроде бы должно действовать и еще одно общепризнанное правило юридической техники - закон, принятый позднее, имеет преимущественную силу перед ранее принятым законодательным актом.

Убежден, что в рассматриваемом случае это неверный подход. В настоящее время именно глава 48 "Страхование" ГК РФ является базовым законом, регулирующим договоры страхования[88]. Это утверждение основано как на доктринальном подходе к оценке значения ГК РФ, который часто называют "экономической конституцией страны"[89], так и сугубо юридических доводах. Во-первых, Кодекс разрабатывался на основе концепции исчерпывающего регулирования его нормами упомянутых в нем гражданско-правовых договоров, включая страховой. Регулирование конкретных договоров в специальных законах допускается, если это прямо установлено самим Кодексом. Во-вторых, мы уже упоминали норму п. 2 ст. 3 ГК РФ о приоритете норм Кодекса перед нормами гражданского права, содержащихся в иных законах. Исключения из этого правила возможны только в случаях, когда ГК РФ отдает приоритет другому законодательному акту (см., например, ст. 970).

По моему мнению, нет оснований ставить неписаное правило профессиональной деятельности выше императивной нормы закона. К тому же, такой подход способен привести к ревизии принципов и норм ГК РФ через принятие новых отраслевых законов или внесение изменений в уже действующие отраслевые законодательные акты, и в результате мы вместо относительно четкой системы гражданского права, базирующейся на достаточно демократичных принципах ГК РФ, можем получить чехарду противоречащих друг другу правовых норм, а Кодекс из "экономической конституции страны" превратится в сборник декларативных положений, которые никто не будет принимать во внимание.

Некоторые страховщики еще усугубляют ситуацию тем, что включают в стандартные правила страхования ответственности заемщиков по ипотечным кредитам покрытие не только невозврата кредита, но и процентов по нему, а также неустойки. Учитывая, что страхование этих видов обязательств законом не предусмотрено (то есть не разрешено), рекомендовал бы такие положения в стандартные правила страхования ответственности не включать. Другое дело, если речь идет о страховании финансовых рисков, то по ним неуплата процентов за пользование кредитом, как я считаю, может страховаться, а вот неустойка, относящаяся к разновидности договорной ответственности, - нет.

Все это говорит о том, что страхователю и выгодоприобретателю необходимо тщательно - и лучше с помощью специалистов - разобраться, какой именно страховой продукт ему предлагается страховщиком, и требовать приведения стандартных правил страхования в соответствии с законом. Хотелось бы, чтобы и Федеральная служба страхового надзора более жестко надзирала за соответствием стандартных правил ипотечного страхования требованиям федерального законодательства. Да и при наступлении страхового случая целесообразно более последовательно и твердо защищать свои права, и в случае недостижения соглашения со страховщиком обращаться в суд за защитой своих нарушенных прав и охраняемых законом интересов.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Начало существующему в настоящее время обязательному страхованию положено принятием Закона о медицинском страховании граждан. К сожалению, он не сформулировал главного - определения "страхового случая" и его рисковой составляющей, а также требований к страховщикам. До сих пор ведутся дискуссии об отнесении медицинского страхования либо к личному, либо к иному страхованию. Вместо законодателя требования к размеру уставного капитала страховщиков для осуществления ОМС и порядок лицензирования были установлены Правительством РФ, что сегодня признается не соответствующим закону (на деятельность страховщиков в сфере медицинского страхования распространяются требования Закона).

1. Закон об основах обязательного страхования не принят до сих пор. Вместо этого в ГК РФ появилась норма, допускающая определение порядка и условий обязательного страхования в случаях, предусмотренных законом, иными актами, нежели федеральный закон. Другими словами, фактически ГК РФ был приведен в соответствие с подзаконным актом.

2. В области обязательного страхования действуют несколько десятков законодательных и иных правовых актов, которые построены на основании различных подходов и не имеют единой концепции.

Свидетельством того, что в сфере обязательного страхования отсутствуют единые принципы, являются и следующие примеры:

 статьей 64 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. N 5487-1 предусмотрено, что условия и порядок обязательного страхования медицинских, фармацевтических и иных работников государственной и муниципальной систем здравоохранения, работа которых связана с угрозой их жизни и здоровью, устанавливаются Правительством РФ, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления;

 в статье 9 Федерального закона "О пожарной безопасности" от 21 декабря 1994 г. N 69-ФЗ определено, что условия и порядок обязательного государственного личного страхования сотрудников государственной противопожарной службы устанавливаются не только федеральными законами, но и законодательными актами субъектов Российской Федерации, и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации;

 в статье 22 Федерального закона "О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)" от 30 марта 1995 г. N 38-ФЗ предусмотрено, что условия и порядок обязательного страхования работников организаций государственной системы здравоохранения, осуществляющих диагностику и лечение ВИЧ-инфицированных, а также лиц, работа которых связана с материалами, содержащими вирус иммунодефицита человека, на случай причинения вреда их здоровью или смерти при исполнении служебных обязанностей, устанавливаются законодательством Российской Федерации;

 в статье 42 Федерального закона "О службе в таможенных органах Российской Федерации" от 21 июля 1997 г. N 114-ФЗ установлено, что жизнь и здоровье сотрудников таможенного органа подлежат обязательному государственному личному страхованию в соответствии с законодательством Российской Федерации;

 статьей 15 Федерального закона "О предупреждении распространения туберкулеза в Российской Федерации" от 18 июня 2001 г. N 77-ФЗ предусмотрено, что медицинские, ветеринарные и иные работники, непосредственно участвующие в оказании противотуберкулезной помощи, а также работники организаций по производству и хранению продуктов животноводства, обслуживающие больных туберкулезом сельскохозяйственных животных, подлежат обязательному страхованию на случай причинения вреда их здоровью или смерти при исполнении служебных обязанностей в порядке, установленном законодательством Российской Федерации. Отсутствие единообразия в регулировании отношений в сфере обязательного страхования объясняется все той же несогласованностью норм ГК РФ и Закона и несоответствием множества иных нормативных правовых актов, содержащих нормы об обязательном страховании, ГК РФ и Закону. Обратимся к нормам главы 48 ГК РФ. Пункт 2 статьи 927 ГК РФ свидетельствует о том, что обязательное страхование - это принуждение к страхованию, возможное, во-первых, только федеральным законом, во-вторых, лишь в целях страхования жизни, здоровья или имущества других лиц, а также своей гражданской ответственности.

3. Сопоставление статей 927 и 969 ГК РФ в части обязательного государственного страхования зачастую приводит специалистов к противоположным мнениям. Одни полагают, что за счет средств бюджета может осуществляться только обязательное страхование государственных служащих, другие полагают возможности страхования за счет средств бюджета более широкими. Но совершенно несопоставимы нормы об уровне правовых нормативных актов, призванных регулировать отношения в сфере обязательного государственного страхования. В статье 927 это исключительно федеральные законы, а в статье 969 - иные нормативные правовые акты.

4. В качестве одного из примеров проследим тенденции регулирования порядка установления страховых тарифов по обязательному страхованию. Первоначально в Законе четко определялось, что они устанавливаются в законах об обязательном страховании. В главе 48 ГК РФ имеется норма, косвенно устанавливающая право "органов государственного страхового надзора" устанавливать или регулировать страховые тарифы в случаях, предусмотренных федеральным законом (ч. 2 п. 2 ст. 954). Поскольку в Законе об ОСАГО предусмотрено, что страховые тарифы устанавливаются Правительством РФ, законодатель включил в Закон норму о том, что "страховые тарифы по обязательным видам страхования устанавливаются или регулируются в соответствии с законами об обязательном страховании". И, наконец, в последней редакции Закона эта норма уточняется: "в соответствии с федеральными законами о конкретных видах обязательного страхования".

5. Нельзя пройти мимо еще одной давно известной, но все еще нерешенной проблемы. Помимо упомянутых выше актов существует еще более 60 нормативных правовых актов разного уровня, содержащих нормы об обязательном страховании. И практически все они не соответствуют главе 48 ГК РФ и Закону. Из одних невозможно понять, что подлежит страхованию: жизнь, имущество или ответственность, из других - кто обязан выступить страхователем, из третьих - за счет каких средств осуществляется страхование и т.д. В итоге имеем невероятное количество продекларированных видов страхования, которые должны проводиться в обязательной форме, и невозможность их реализовать, что также дискредитирует право как форму волеизъявления государства. Необходимо определить целесообразность сохранения норм, декларирующих отдельные виды обязательного страхования, включенные в нормативные правовые акты разных уровней (от федеральных законов до актов Правительства РФ), и приведения актов, которые будут оценены как необходимые, в соответствие с ГК РФ и Законом.

6. Обязательное государственное личное страхование военнослужащих и приравненных к ним лиц осуществляется в порядке и на условиях, установленных специальным федеральным законом. Отношения по обязательному страхованию требуют, как мы считаем, специального регулирования. Конечно, необходимо устранить имеющиеся несоответствия между ГК РФ и Законом в этой части. Так ГК РФ предусматривает больший объем возмещения вреда здоровью чем Закон «О государственном страховании военнослужащих».

7. Несмотря на то, что существует достаточно большое число комментариев к ГК РФ в целом, а также опубликованы более узкие работы, посвященные комментированию только страхового законодательства, отдельные вопросы, достаточно значимые на практике, либо пропускаются, либо изложены, на наш взгляд, недостаточно корректно. К одному из них следует отнести трактовку пункта 2 статьи 930 ГК РФ: «Договор страхования имущества, заключенный при отсутствии у страхователя или выгодоприобретателя интереса в сохранении застрахованного имущества, недействителен».

Данный вопрос давно уже считается своего рода общим местом страхового законодательства, суть отношения к которому сводится к рассмотрению и анализу сложного понятия "интерес".

При страховании имущества в пользу выгодоприобретателя статья 930 ГК РФ не требует одновременного наличия интереса в сохранении имущества и у страхователя, и у выгодоприобретателя -достаточно наличия этого интереса у одного из них, а именно у того, в пользу кого заключен договор страхования, то есть в конечном счете у того лица, которое будет получателем страхового возмещения.

Но хотели бы обратить внимание на то, что из текста пункта 2 статьи 930 ГК РФ вытекает прямо противоположное, так как в нем использован союз "или", а не союз "и". Данный пункт должен выглядядеть следующим образом: «Договор страхования имущества, заключенный при отсутствии у страхователя и выгодоприобретателя интереса (то есть при одновременном отсутствии интереса) в сохранении застрахованного имущества, недействителен». Однако использование законодателем в данном пункте союза "или" говорит о том, что (следуя букве закона) для недействительности договора достаточно, чтобы только у кого-нибудь из них (страхователя или выгодоприобретателя) отсутствовал интерес в сохранении имущества.

8. Гражданский оборот постоянно развивается, что рыночные отношения вступили в новую эру своего развития - в эру глобального рынка, а это, напротив, требует снятия всяческих барьеров на пути расширения свободы договора и реальных возможностей хозяйствующих субъектов заключать выгодные для них сделки.

Для принципиального решения данной проблемы предложил внести изменения в статью 343 ГК РФ, изложив подпункт 1 пункта 1 в следующей редакции: «Страхователь за счет залогодателя страхует в пользу залогодержателя заложенное имущество в полной его стоимости от рисков утраты и повреждения, а если полная стоимость имущества превышает размер обеспеченного залогом требования, то на сумму не ниже размера требования».

9. Первого января 2007 года вступил в силу подп. 6 п. 1 ст. 7 ФЗ от 31.05.2002 N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", согласно которому адвокаты обязаны осуществлять страхование риска своей профессиональной имущественной ответственности. Предполагается, что обязательное страхование будет способствовать защите имущественных интересов как самих адвокатов, так и их доверителей, в случае если те понесут убытки по вине адвокатов.

Механизм правового регулирования страхования профессиональной ответственности адвокатов пока не создан. Статьей 19 Закона об адвокатской деятельности установлено, что страхование риска своей профессиональной имущественной ответственности за нарушение условий заключенного с доверителем соглашения об оказании юридической помощи адвокат осуществляет в соответствии с федеральным законом.