Фольклор нашего времени» (обзор статьи)

СОВРЕМЕННЫЕ ЛЮДИ НЕ РАССКАЗЫВАЮТ ДРУГ ДРУГУ СКАЗОК, НЕ ПОЮТ ЗА РАБОТОЙ ПЕСЕН

 

Что такое «фольклор» для современного человека? Это песни, сказки, пословицы, былины и прочее творчество наших предков, которое создавалось и передавалось из уст в уста когда-то давно, а теперь осталось в виде красивых книжек для детей и репертуара этнографических ансамблей. Ну, может, где-то невообразимо далеко от нас, в глухих деревнях еще остались какие-то старушки, которые еще что-то помнят. Но это только до тех пор, пока туда не пришла цивилизация.

Современные люди не рассказывают друг другу сказок, не поют за работой песен. А если уж что-то сочиняют «для души», то сразу же это записывают.

Пройдет совсем немного времени – и фольклористам придется изучать лишь то, что успели собрать их предшественники, либо менять специальность...

Так ли это? И да, и нет.

От эпоса к частушке

Недавно в одной из ЖЖ-дискуссий промелькнуло горестное наблюдение школьного учителя, обнаружившего, что его ученикам ничего не говорит имя Чебурашка. Учитель был готов к тому, что дети незнакомы ни с царем Салтаном, ни с Хозяйкой Медной горы. Но Чебурашка?!

Примерно те же чувства испытала лет двести назад вся образованная Европа. То, что веками передавалось от поколения к поколению, что было словно бы растворено в воздухе и что, казалось, невозможно было не знать, вдруг стало забываться, рассыпаться, уходить в песок.

Внезапно обнаружилось, что повсюду (и особенно в городах) выросло новое поколение, которому древняя устная культура известна лишь в бессмысленных обрывках либо неведома вовсе.

Ответом на это стал взрыв собирательства и публикаций образцов народного творчества.

В 1810-х годах Якоб и Вильгельм Гриммы начинают публиковать сборники немецких народных сказок. В 1835 году Элиас Ленрот выпускает первое издание «Калевалы», потрясшей культурный мир: оказывается, в самом глухом углу Европы среди маленького, никогда не имевшего собственной государственности народа до сих пор бытует героический эпос, по объему и сложности структуры сопоставимый с древнегреческими мифами! Собирание фольклора (так в 1846 году английский ученый Уильям Томс назвал всю совокупность народного «знания», бытующего исключительно в устной форме) разрасталось по всей Европе. И одновременно росло ощущение: фольклор уходит, носители вымирают, во многих областях ничего не удается найти. (Например, ни одну из русских былин ни разу не удалось записать там, где происходит их действие, да и вообще в историческом «ядре» русских земель. Все известные записи сделаны на Севере, в нижнем Поволжье, на Дону, в Сибири – т. е. на территориях русской колонизации разных времен.) Нужно торопиться, нужно успеть записать как можно больше.

В ходе этого торопливого собирательства в записи фольклористов все чаще и чаще попадало нечто странное. Например, короткие попевки, непохожие ни на что из того, что прежде пели в деревнях.

Точные рифмы, правильное чередование ударных и безударных слогов роднили эти куплеты (сами народные исполнители звали их «частушками») с городской поэзией, однако содержание текстов не обнаруживало связи ни с какими печатными источниками. Среди фольклористов шли нешуточные споры: считать ли частушки в полном смысле слова фольклором или же это продукт разложения народного творчества под влиянием профессиональной культуры?

Как ни странно, именно эта дискуссия заставила молодую еще тогда фольклористику приглядеться к новым, возникающим прямо на глазах формам народной словесности.

Очень быстро выяснилось, что не только в деревнях (традиционно считавшихся основным местом бытования фольклора), но и в городах возникает и циркулирует много чего такого, что по всем признакам следует отнести именно к фольклору.

Здесь следует сделать оговорку. Вообще-то понятие «фольклор» относится не только к словесным произведениям (текстам), но вообще ко всем явлениям народной культуры, передающимся непосредственно от человека к человеку. Традиционный, сохраняющийся веками рисунок вышивки на полотенце в русском селе или хореография ритуального танца африканского племени – это тоже фольклор. Однако отчасти по объективным причинам, отчасти в силу того, что тексты легче и полнее поддаются записи и изучению, именно они стали главным объектом фольклористики с самого начала существования этой науки. Хотя ученые прекрасно понимают, что для любого фольклорного произведения не менее (а иногда и более) важны особенности и обстоятельства исполнения. Например, анекдот обязательно включает в себя процедуру рассказывания – для которой абсолютно необходимо, чтобы хотя бы часть присутствующих этого анекдота еще не знала. Анекдот, известный всем в данном сообществе, просто не исполняется в нем – и следовательно, не «живет»: ведь фольклорное произведение существует только во время исполнения.

Но вернемся к современному фольклору. Стоило исследователям вглядеться в материал, который они (а часто и сами его носители и даже творцы) считали «несерьезным», лишенным всякой ценности, как оказалось, что

«новый фольклор» живет везде и повсюду.

Частушка и романс, анекдот и легенда, обряд и ритуал, и еще многое такое, чему в фольклористике не было подходящих названий. В 20-е годы прошлого века все это стало предметом квалифицированных исследований и публикаций. Однако уже в следующем десятилетии серьезное изучение современного фольклора оказалось невозможным: реальное народное творчество категорически не вписывалось в образ «советского общества». Правда, какое-то количество самих фольклорных текстов, тщательно отобраных и причесаных, время от времени публиковалась. (Например, в популярном журнале «Крокодил» бытовала рубрика «Просто анекдот», где нередко встречались актуальные анекдоты – естественно, самые безобидные, но и их действие часто на всякий случай переносилось «за рубеж».) Но научное исследование современного фольклора фактически возобновилось только в конце 1980-х годов и особенно усилилось в 1990-е. По словам одного из лидеров этой работы профессора Сергея Неклюдова (крупнейшего российского фольклориста, руководителя Центра семиотики и типологии фольклора РГГУ), это произошло во многом по принципу «не было бы счастья, да несчастье помогло»: не имея средств на нормальные собирательско-исследовательские экспедиции и студенческие практики, российские фольклористы перенесли свои усилия на то, что было рядом.

Вездесущий и многоликий

Собранный материал прежде всего поражал обилием и разнообразием. Каждая, даже самая небольшая группа людей, едва осознав свою общность и отличие от всех прочих, немедленно обзаводилась собственным фольклором. Исследователям и раньше был известен фольклор отдельных субкультур: тюремные, солдатские, студенческие песни. Но оказалось, что свой фольклор бытует среди альпинистов и парашютистов, активистов охраны природы и приверженцев нетрадиционных культов, хиппи и «готов», пациентов конкретной больницы (иногда даже отделения) и завсегдатаев конкретной пивной, воспитанников детских садов и учеников младших классов. В ряде таких сообществ персональный состав быстро менялся – пациенты ложились в больницу и выписывались, дети поступали в детсад и заканчивали его, – а фольклорные тексты продолжали циркулировать в этих группах десятилетиями.

Но еще неожиданнее оказалось жанровое разнообразие современного фольклора

(или «постфольклора», как предложил называть это явление профессор Неклюдов). Новый фольклор не взял почти ничего из жанров фольклора классического, а то, что взял, изменил до неузнаваемости. «Уходят в прошлое почти все старые устные жанры – от обрядовой лирики до сказки», – пишет Сергей Неклюдов. Зато все больше места занимают не только относительно молодые формы («уличные» песни, анекдоты), но и тексты, которые вообще трудно отнести к какому-либо определенному жанру: фантастические «историко-краеведческие очерки» (о происхождении названия города или его частей, о геофизических и мистических аномалиях, о посещавших его знаменитостях и т. д.), рассказы о невероятных происшествиях («один студент-медик поспорил, что проведет ночь в мертвецкой...»), юридических казусах и т. д. В понятие фольклора пришлось включить и слухи, и неофициальную топонимику («встречаемся у Головы» – т. е. у бюста Ногина на станции «Китай-город»). Наконец, есть целый ряд «медицинских» рекомендаций, живущих по законам фольклорных текстов: как симулировать те или иные симптомы, как похудеть, как уберечься от зачатия... Во времена, когда алкоголиков было принято направлять на принудительное лечение, среди них была популярна методика «расшивания» – что нужно делать, чтобы нейтрализовать или хотя бы ослабить действие вживленной под кожу «торпеды» (капсулы с антабусом). Эта довольно изощренная физиологическая техника успешно передавалась устно от старожилов «лечебно-трудовых профилакториев» к новичкам, т. е. была явлением фольклора.

Порой прямо на наших глазах формируются новые приметы и поверья – в том числе и в самых продвинутых и образованных группах общества.

Кто не слыхал про кактусы, якобы «поглощающие вредное излучение» от компьютерных мониторов? Неизвестно, когда и где возникло это поверье, но в любом случае оно не могло появиться раньше сколько-нибудь широкого распространения персональных компьютеров. И продолжает развиваться на наших глазах: «излучение поглощает не всякий кактус, а только со звездообразными иголками».

Впрочем, иногда в современном обществе удается обнаружить и хорошо известные феномены – правда, преображенные настолько, что для того, чтобы увидеть их фольклорную природу, нужны специальные усилия. Московская исследовательница Екатерина Белоусова, проанализировав практику обращения с роженицами в российских роддомах, пришла к выводу: пресловутая грубость и авторитарность медперсонала (равно как и многие ограничения для пациенток и навязчивое опасение «инфекции») есть не что иное как современная форма родильного обряда – одного из главнейших «обрядов перехода», описанного этнографами во многих традиционных обществах.

Из уст в уста по интернету

Но если в одном из самых современных социальных институтов под тонким слоем профессиональных знаний и бытовых привычек вдруг обнаруживаются древние архетипы, так ли уж принципиально отличие нынешнего фольклора от классического? Да, изменились формы, сменился набор жанров – но такое случалось и раньше. Например, в какой-то момент (предположительно в XVI веке) в России перестали складываться новые былины – хотя уже сложенные продолжали жить в устной традиции до конца XIX и даже до XX века, – а на смену им пришли исторические песни. Но сущность народного творчества осталась прежней.

Однако по мнению профессора Неклюдова, отличия постфольклора от классического фольклора гораздо глубже. Во-первых, из него выпал главный организующий стержень – календарь. Сельскому жителю смена сезонов диктует ритм и наполнение всей жизни, городскому – разве что выбор одежды. Соответственно и фольклор «открепляется» от сезона – а заодно и от соответствующих обрядов, становится необязательным.

Во-вторых,

помимо структуры самого фольклора изменилась структура его распределения в обществе.

Понятие «национальный фольклор» – до некоторой степени фикция: фольклор всегда был локален и диалектен, причем местные отличия были важны для его носителей («а у нас не так поют!»). Однако если прежде эта локальность была буквальной, географической, то теперь она стала скорее социально-культурной: соседи по лестничной площадке могут быть носителями совершенно разного фольклора. Они не понимают шутки друг друга, не могут подпеть песню... Самостоятельное исполнение каких бы то ни было песен в компании сегодня вообще становится редкостью: если еще несколько десятилетий назад определение «всенародно известная» относилось к песням, которые все могут подпеть, то теперь – к песням, которые каждый хоть раз слышал.

Но самое, может быть, важное – маргинализация места фольклора в жизни человека.

Все самое главное в жизни – и мировоззрение, и социальные навыки, и конкретные знания – современный горожанин, в отличие от своего не такого уж далекого предка получает не через фольклор. С фольклора почти снята и другая важнейшая функция – идентификации и самоидентификации человека. Фольклор всегда был средством заявить о принадлежности к определенной культуре – и средством проверить это заявление («наш – это тот, кто поет наши песни»). Сегодня фольклор выполняет эту роль либо в маргинальных и часто противостоящих «большому» обществу субкультурах (например, криминальной), либо весьма фрагментарно. Скажем, если человек увлекается туризмом, то он может подтверждать свою принадлежность к туристическому сообществу знанием и исполнением соответствующего фольклора. Но кроме того, что он турист, он еще инженер, православный, родитель – и все эти свои ипостаси он будет манифестировать совсем другими способами.

Но, как замечает Сергей Неклюдов,

совсем без фольклора человек обходиться тоже не может.

Пожалуй самым ярким и парадоксальным подтверждением этих слов стало возникновение и быстрое развитие так называемого «сетевого фольклора» или «интернет-лора».

Само по себе это звучит как оксюморон: главнейшая и универсальная черта всех фольклорных явлений – существование в устной форме, в то время как все сетевые тексты – по определению письменные. Однако, как отмечает заместитель директора Государственного республиканского центра русского фольклора Анна Костина, многим из них присущи все основные черты фольклорных текстов: анонимность и коллективность авторства, поливариантность, традиционность. Более того: сетевые тексты явно стремятся к «преодолению письменности» – отсюда и широкое использование смайликов (позволяющих хотя бы обозначить интонацию), и популярность «падонской» (намеренно неправильной) орфографии. В то же время компьютерные сети, позволяющие мгновенно копировать и пересылать тексты значительного размера, дают шанс на возрождение крупным повествовательным формам. Конечно, вряд ли в интернете когда-нибудь родится что-то подобное киргизскому героическому эпосу «Манас» с его 200 тысячами строк. Но в сети уже широко гуляют веселые безымянные тексты (вроде знаменитых «радиопереговоров американского авианосца с испанским маяком») – абсолютно фольклорные по духу и поэтике, но неспособные жить в чисто устной передаче.

Похоже, в информационном обществе фольклор может не только многое терять, но и кое-что приобретать.

 

Источник: «Что нового в науке и технике» № 3, 2008, у нас опубликовано 11 апреля 2008 года

 

 

Заключение.

Работа фольклориста заставляет того, кто хочет узнать, услышать, записать подлинный фольклор, окунуться в самую гущу народной жизни. Только тогда он может изучить фольклор, согласно требованию, «под социально-политическим углом зрения» как материал, раскрывающий «народную психологию в наши дни», только тогда откроются ему в нем «чаяния и ожидании народные» многие годы собирания и изучения фольклора я убедилась, что в разных своих проявлениях он живет повсюду, что он еще крепко держится в быту советских людом. Одни жанры его умирают, затухают, поскольку из жизни исчезают предпосылки для их возникновения и бытования, другие продолжают жить, постоянно изменяясь и сужая сферу своего воздействия, третьи расцветают. На смену одним темам, сюжетам, образам, приемам приходят другие, все теснее становится связь фольклора с литературой, меняется состав не только исполнителей, но и слушателей его, но он еще продолжает быть частью нашей советской культуры. Встречи со сказителями, сказочниками, певцами показали мне, что фольклор — прежде всего искусство и что жизнь его сложна и многообразна, большинство читателей, несомненно, по книгам знают, что такое былина, все слушали в детстве сказки, многие поют песни и частушки, все, часто не замечая этого, употребляют пословицы, но вряд ли задумывались над тем, каково значение в нашем искусстве фольклора, как протекает в наше время его жизнь.
Значение фольклора как культурного наследия и вместе с тем современного народного творчества, как материала, важного для изучения философии народа, его истории и искусства, в настоящее время стало теоретически общепризнанным, но практически традиционный фольклор псе стремительнее уходит из нашего быта, а собран и изучен и он явно недостаточно.

 

 

Список использованной литературы.

1. Дедюлина Марина Анатольевна Учебно-методический комплекс

по курсу ЭСТЕТИКА.Для студентов всех специальностей. – Таганрог, 2004

 

2. http://www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/literatura/FOLKLOR.html

 

3. http://www.tgpi.ru/files/download/papers/2003/reznikova.doc

 

4. http://velikanov.ru/culturology/ef.asp

 

 

5. http://www.liveinternet.ru/users/hyaenidae/post63902070/

 

6. http://www.stengazeta.net/article.html?article=4713

 

7. http://www.moe2006.com/folk.html

 

8. http://historyfolklor.ru/116Znachenye_folklora_kak_kulturnoho_nasledyja/index.html