Ноября /13 декабря 1901. Пятница 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Ноября /13 декабря 1901. Пятница



О. Сергий Судзуки из Оосака письмом и, кроме сего, целою тетрадью описывает свое путешествие по Церквам — своим и больного о. Игна­тия Мукояма. Тетрадь предназначена для «Сейкёо-Симпо» — туда и на­правлена мною, по прочтении, но где же ее всю напечатать! Только глупые могут так писать и выводить из терпения своим писаньем. Во сколько часов и сколько минут он оттуда отправился, во сколько часов и минут прибыл (нигде минуты не опущены), в сколько часов и минут стал обедать, кто именно где его встретил, с кем и что говорил и сказал, и прочее, и прочее — все это помимо чего-либо, относящегося к Церкви или его священству. Просто и конца нет болтовне. Дельного же из письма узнал только то, что о. Игнатия его прихожане любят (в чем, впрочем, и прежде не сомневался). В Енако христиане служили молебен о выздо­ровлении его и послали ему сколько могли на лечение.

Декабря 1901. Суббота

Стефан Тадзима, еще и в число катихизаторов не принятый, а служа­щий частно, как бы только от священника, пишет из Коофу, что мало ему двенадцати ен в месяц, просит прибавки. В семье мать и жена только. Жалуется на чрезвычайную местную дороговизну. В уважение того, что он старый катихизатор, хотя и прерывавший свою службу и даже в конце несколько запятнавший себя, прибавил ему две ены в месяц, но с тем, чтобы он уже больше не просил.

Нифонт Окемото, катихизатор в Оою, просит назначить пенсию вдове И. Ямагуци. Еще бы! На просьбу об этом священника отказано, а просьбу катихизатора исполнить! Велел из канцелярии известить его, что на подобную просьбу уже отвечено священнику (хотя он и просит потому, что священнику отказано).

Декабря 1901. Воскресенье

В Церкви каждое воскресенье бывает много матросов с крейсера «Россия», стоящего в Йокохаме на рейде, но офицеров еще ни одного не было — богомольны интеллигенты! Впрочем, быть может, к судовому богослужению усердны. Гордию Спина дал комнату во втором этаже, по его просьбе, снабдив ее иностранною мебелью, дал еще двадцать ен в счет жалованья за этот месяц; пятнадцать получит в конце месяца.

Была после Литургии между гостями христианка из Немуро, просила принять ее дочь в школу.

— Сколько ей лет? — спрашиваю.

— Пять лет,— отвечает.

— Как же можно такую маленькую!

— Я ее представлю в школу, когда ей будет лет десять, а теперь только прошу записать ее в число кандидаток, так как слышала, что просящихся очень много и очереди приходится долго ждать.

Отослал ее в Женскую школу, чтобы попросила начальницу,— я со своей стороны согласен.

Савва Ямазаки из Наканиеда пишет, что «о. Петр Сасагава посетил Церковь, и больше шестидесяти человек исповедованы и приобщены Святых Тайн». Здесь Церковь добрая, христиане неизменно благочес­тивы; и это потому, что катихизатор хороший, преданный служению Церкви. Побольше бы таких, как Савва Ямазаки!

Декабря 1901. Понедельник

О. Василий Усуи из Одаварабыл, чтобы рассказать о своем путешест­вии по Церквам и взять отсюда больного сына своего Пимена. Очень оживлен сам, и видно, что одушевляет своих катихизаторов; хвалил особенно Петра Ока, на которого я так мало надеялся,— в Ооисо у него восемь человек окрещено, и там его очень любят (но в Катаока, ему не принадлежащем, недолюбливают: выпивает иногда старик — остаток от прежней его довольно беспорядочной жизни). В Эма также Церковь очень оживлена; и там были крещения; диакон Иоанн Оно поправился от своей болезни и хорошо служит.

Замечательное письмо от Александра Хосокава, из Канида. Есть там христианин Виссарион Ямазаки, по профессии кузнец. Он со своим другом Исиока больше десяти лет тому назад принял христианство в Аомори, но, вышедши в Канида и не имея никаких сношений с церко- вию или кем-либо из христиан, совсем забыл о своем христианстве. Но с поселением там катихизатора Александра Хосокава (как ни плох он по катихизаторству) вера Виссариона возгорелась, и он ныне самый рев­ностный христианин. Мало того, скорбя о том, что его друг Исиока тоже, вероятно, охладел, Виссарион постарался отыскать его, что ему стоило немалого труда, и убедился, что действительно, друг относительно веры в таком же состоянии, в каком Виссарион был прежде,— и память потерял о своей вере, Виссарион с горячею любовию стал убеждать его (письменно) вспомнить прежнее, вновь одушевиться единственною спасительною верою. Письма его до того пробудили Исиока, что он, оглянувшись на себя, впал в отчаяние, почувствовав себя таким грешни­ком, для которого уже и спасения нет. Виссарион последнее из писем своего друга просил Хосокава перепроводить сюда, с горячею просьбою его — найти здесь его друга и ввести в Церковь, из которой он почитал себя совсем выбывшим. Исиока ныне в Токио, в военной службе, живет в Усигоме — посему я поручил катихизатору Якову Тоохею отыскать его и говорить с ним. Вероятно, и он возродится. Любовь одного спасает другого; таков закон для любви, положенный Богом.

Декабря 1901. Вторник

Петр Ямада, катихизатор в Миядзу, просит о. Симеона Мии, и оба они меня — назначить Пахомия Мурасе, христианина в Миядзу, катихи- заторским помощником (денкёо-ходзё). Рекомендуют его как благона­дежного к тому. «Он родом дворянин и служил доселе чиновником, но в апреле, за старостию, уволен. Поведения безукоризненного; к вере усер­ден; двенадцать лет тому назад крещен и с тех пор всегда усердно служил Церкви чем мог: пел и читал во время богослужений, в отсутствие кати­хизатора говорил поучения братиям, был церковным старостой. Те­перь, если он будет сделан денкёо-ходзё, то Ямада получит свободу отлу­чаться в другие места для проповеди, как то: Минеяма, Таиза-мура и прочие, и жить там столько, сколько нужно для наставления в вере желающих слушать. Ему пятьдесят восемь лет». Отвечено: «От Церкви или от моего имени Мурасе не может быть назначен „денкёо-ходзё“ — тому не было примеров, и не надо давать пример, чтобы кто-либо по одному прошению катихизатора без всякого испытания способности веропроповедничеству поставляем был в проповедники. А пусть о. Си­меон от себя частно назначит его помогать Петру Ямада. Если до Собора он нескольких научит и приведет к Христу, и по испытании окажется, что представленные им к крещению действительно знают учение на­столько, что без всякого сомнения могут быть крещены, то о. Симеон будет иметь право ходатайствовать пред Собором о внесении Мурасе в список проповедников, если только поручится перед Церковью, что и во всех других отношениях Мурасе достоин имени служащего Церкви.— Но не стар ли уже Мурасе для церковного служения? Впрочем, ведь он будет даровой служитель — содержание от Церкви ему не нужно. Пусть послужит, насколько сил у него будет,— Господь наградит его за усердие!» До зде[?] ответ о. Симеону — и я в нем сознательно схитрил касательно содержания. Ни в письме Ямада, ни в письме о. Семена о содержании Мурасе ни слова; но ведь, конечно, на него рассчитывается — какой же когда японец служил даром! Не в укор это усердию японцев, но в опозна­ние их практичности, не мешающей усердию. Следующее письмо от о. Семена будет, конечно, что и то, и сё, и прочее, но денежную помощь Мурасе за служение дайте. Что же, придется и дать.

Декабря 1901. Среда

Савва Эндо, при четырнадцати енах в месяц, имея двоих детей, просит прибавки содержания; Якову Негоро, при четырнадцати енах в месяц, имеющему двоих детей, о. Игнатий Като просит прибавки содержания; себе о. Като просит семь с половиною ен на лекарства детям. Павел Сайто просит дорожных, что тоже своего рода прибавка к содержанию; Петру Терасима о. Петр Сибаяма просит дорожных, что тоже... И по­добное — каждый день, или почти сплошь каждый. Мука читать все это и не быть в состоянии исполнить просьбы. Прибавлять им — всем надо прибавлять, а на это средств не хватит, да и конца не будет прибавлени­ям, потому что опять будет мало и опять будут просить. Одно средство — добиться содержания служащих Церкви местными средствами. Это каж­дый раз и пишем священникам, об этом вечно и думаешь, и хлопочешь, но!!!.. А жалко и бедных катихизаторов, конечно, и мало теперешнего их скудного содержания... Посланы единовременные пособия сегодня просящим — первым двум; прочим — как просят. Почти всегда то же делается.

После полудня производилось обучение прислуги обращаться с насос­ными рукавами, на случай — оборони Бог — пожара. Фонтан воды брыз­жет выше того места на колокольне, где висят колокола, и рукава дости­гают до нижней площадки. За употребление воды из водопровода, на этот случай, согласно правилу, заплачено по семь ен здесь и в Семина­рии. Храни Бог от беды, но береженого Бог бережет.

Декабря 1901. Четверг

День тезоименитства нашего Государя. Согласно приглашению по­сланника, был в Посольстве на молебне и завтраке у посланника; от приглашения на раут вечером отказался; а будет человек двести гостей, принц Фусими в том числе, наши моряки с «России», но не наше дело толкаться в таком множестве.

Являются в сопровождении одного из церковных старост два незна­комые господина и подают две ены на Церковь. «От кого?» — спраши­ваю. Оказывается: была здесь замужем за язычником, членом художест­венного общества (бидзюцу-квай), христианка по имени Лукия; более десяти лет прожила в Токио и не объявилась христианкой, неизвестно почему; но на днях, умирая, завещала похоронить себя по-христиански, и муж уважил ее просьбу, попросил о. Семена Юкава отпеть ее, а вот теперь двух приятелей своих прислал с лептой на Церковь. Обыкновенно язычники всячески отстаивают своих родных для языческого погребения, а вот и обратный пример: имея бесспорную возможность похоронить по-язычески, просит христианского отпевания. Должно быть, недалек от Царствия Божия.

7 / 20 декабря 1901. Пятница

Был на экзамене по Догматике в Катихизаторском училище, где в старшем курсе ныне шесть человек, в младшем семь. В последнем почти все очень неразвиты, но стараются; лучший — бывший протестант, этот и способен, и довольно развит — Потом начал экзаменовать шестой класс Семинарии, где ныне всего шесть человек (седьмой — Пимен Усуи — болен, и едва ли будет способен к продолжению учения); но пришли сказать, что приехала адмиральша Мария Николаевна Чухнина простить­ся пред отъездом в Нагасаки; вчера в Посольстве меня предупредили об этом, и я обещался принять, тем более, что нужно было поблагодарить ее за пожертвование пятидесяти ен на Церковь в Кагосима после пожа­ра; поэтому я, предоставив экзамен самим наставникам, вернулся домой.

Василий Накарай катихизатор в Какута, имеющий зуд писательства, вместо того, чтобы усердно проповедывать, усердно занялся, на паях с кем-то, изданием совсем светского журнала, хотя пишет, что издание идет в убыток самим издателям. Отослал я присланный им ко мне номер к его священнику о. Петру Сасагава, чтобы он строго внушил Накараю — или проповедывать, или оставить церковную службу; если в Какута нет слушателей, то есть другие места, где просят проповедника,— можно переместиться.

О. Тит Комацу пишет, что Петр Мисима, бывший проповедник, ны­не озлобленный враг Церкви, до того мешает Тихону Сугияма пропове­дывать в Оота, что о. Тит находит нужным перевести его, Тихона, в другое место для проповеди. Мисима этот, по гордости и безалаберности, своего рода Лев Толстой для тех мест, только микроскопический.

Декабря 1901. Суббота

Между письмами сегодня одно — от язычника из Оосака, двадцать лет изучавшего военное искусство — фехтование и прочее. Спрашивает: 1) «дозволяется ли военное дело Христианским учением?» Отвечено: «без сомнения — как необходимое для защищения государства от внеш­них врагов и для охранения его внутреннего спокойствия». 2) «Не есть ли гипнотизм, о котором теперь так много толкуют в Европе, то же, что подчинение, во время фехтованья, противника своей воле и своим дви­жениям?» Отвечено: «кажется». 3) «Упражнение в военном искусстве ожесточает ли человека, или, напротив, делает его мягким?» Отвечено: «если предаваться ему со страстью, наверно, ожесточит. Впрочем, вам лучше это знать».

Был на экзамене в Катихизаторской школе, потом в Женской на Законе Божием; в последней, как всегда, отвечали все на полный балл.

Декабря 1901. Воскресенье

До Литургии было крещение шести возрастных и ребенка одного.

За Литургией было причастников человек семьдесят, но священно­служащие так мало оставили им причастия, что я с трудом приобщил всех, и тут же, кончивши приобщать, сделал выговор священникам и диаконам за их неприличие.

Декабря 1901. Понедельник

На экзамене в Женской школе по Закону Божию.

Приходил проситься в школу некто Судзуки, двадцати семи лет, сын англичанина и японки. Указан ему в городе катихизатор — пусть сделается православным, и тогда, если окажется достойным, принят будет в школу.

Декабря 1901. Вторник

На экзамене в Семинарии и Катихизаторской школе. Шестой курс в Семинарии состоит из очень хороших учеников — дельно отвечали по Основному Богословию и на возражения. Дай Бог, чтобы все сохрани­лись для церковной службы! Катихизаторская школа, кроме двух-трех сносных, совсем плоха.

С одиннадцати часов в Женской школе было чтение списков.

Катихизатор в Саннохе, Павел Сибанай, пишет, что там безбожие процветает; даже лектора выписывали доказывать, что «нет Бога».— Катихизатор в Масуда, Илья Накагава, пишет, что там Микадо считают богом и негодуют, что проповедуется другой Бог, кроме его. Чего хо­чешь, того просишь!

Декабря 1901. Среда

На экзамене в Катихизаторской школе и Семинарии. В последней, между прочим, экзаменовал самый младший класс по русскому языку; семнадцать учеников и преплохой состав, кроме трех первых, все или неспособные, или вместе и ленивые; полтора года учатся и склонения не знают.

Вечером, с четырех часов,— на прощальном собрании, устроенном Женской школой инспектриссе Надежде Такахаси, отправляемой в Кёото для заведения там Женской школы при Миссийском стане. Боль­шая классная комната была изукрашена зеленью и цветами, и для всех на столах разложено угощение — из плодов, печенья и суси. Из города бы­ло несколько прежних воспитанниц Женской школы. Пропели молит­ву, и начались речи в переметку с пением прощальных стихотворений, положенных на ноты Алексеем Обара разученных группами девиц. Немало было и прощальных слез. Вообще же все — очень красиво, при­лично и даже трогательно. Я ушел пред началом музыки на «кото», в седьмом часу.

Декабря 1901. Четверг

На днях получил из Кёото от о. Мии требование подрядчика Оониси уплатить остальное, по контракту, за постройки. Требование, по обык­новению, сопровождалось удостоверением архитектора Мацумуро, что оно законное. Но, к изумлению моему, из контрактовой суммы 9499 ен не было вычтено 693 ены за железную крышу храма, по первоначально­му расчету, тогда как на крышу, вслед за тем, сделан был новый расчет и условие на покрытие ее медью, что и произведено. Я отметил эту' ошиб­ку и вернул требование, чтобы оно было исправлено. И — о ужас! Сегод­ня получаю от о. Мии пакет с требованием лишних, ни за что, ни про что, уже не 693 ены, а еще больше, 712 ен. Эта олицетворенная слабость и ротозейство — о. Семен Мии — пишет, что, действительно, 693 ены «вычесть совершенно справедливо», но зато вот 712 ен Оониси требует, и их уплатить «с нравственной стороны необходимо», и представляет дутый счет Оониси на якобы передержанное сверх контракта, тогда как до сих пор при всех уплатах ни намека не было, чтобы чего-либо не было покрыто уплатой, а что делалось сверх контрактового расписания мате­риалов и работ, за то сейчас же был представляем особый счет, по которому немедленно и уплачивалось. Плут может насочинить чего угодно, и вместо того, чтобы остановить его и не принять его сочине­ний, о. Мии: «а, хорошо, платить следует» и благо русские деньги — «уплатите 712 ен!» Также и новое архитекторское удостоверение о. Мии представил. Но архитектор, известно, не станет ссориться с подрядчи­ком — утвердит что угодно — рука руку моет. Что мне делать? Заводить тяжбу? Ведаться с японским судом? Еще дороже стоило бы, и впридачу — компрометация. Посердился и поругался, не зримо ни для кого, и отправил деньги на уплату. Да еще прибавил благодарность архитектору Мацумуро. Этот, если и помирволил плуту подрядчику, то сам относи­тельно Миссии поступил замечательно благородно. Условие было да­вать ему гонорар 5% с стоимости материалов и работ. Весь расход по постройкам 17 734 еиы 40 сен; стало быть, ему следовало 886 ен 70 сен гонорара; но он взял только то, что следовало за первоначальный кон­тракт 9499 ен, то есть 474 ены 95 сен, остальное же, говорит — «в пользу Церкви Кёото»; со стороны язычника это, действительно, благородное бескорыстие, за которое я и поблагодарил его.

В Соборе установили эмалевый крест, сделанный христианами в память о. Анатолия и его брата Якова Димитриевича Тихая, первона­чальника здешнего церковного пения. Мраморное подножие для креста сделано недурно; на нем спереди вырезана по-японски песнь «Кресту твоему поклоняемся Владыко», сзади — на медной доске, что в память о. Анатолия и прочее.

Вечером Надежда Такахаси и Екатерина Яги приходили прощаться перед отправлением в Кёото. Благословил их образками Пресвятой Богородицы и дал, кроме дорожных, пятьдесят ен на первоначальное обзаведение. Помоги им Господи начать церковное школьное дело в Кёото! Яги поможет Надежде лишь до лета, когда она выйдет замуж за катихизатора Игнатия Такаку, что у них уже слажено. Впрочем, и помо- гать-то еще пока не в чем; учениц-то налицо еще нет. Но, разумеется, не замедлят набраться одна по одной. А школа и для пения в Кёотском храме весьма нужна.

Декабря 1901. Пятница

В девять часов — чтение списков учеников Семинарии и Катихиза- торской школы. Ленивым сделано внушение, что если они не исправятся до будущего экзамена перед каникулами, то будут исключены.

Вчера и сегодня все учащиеся (по собственному желанию) исповеду­ются, чтобы завтра приобщиться Святых Тайн.

Английский епископ Awdry и супруга его были и принесли — первый: только что отпечатанную книжку церковных гимнов «Ко-кон-сейка-сиу» (Hymns new and old); вторая: для прочтения книгу своего брата, Rever­end Moberly, профессора Пасторского Богословия в Оксфордском Уни­верситете, «Atonement and Personality». Епископ говорил, что супруга его занята в настоящее время положением на ноты гимнов, еще не положенных, почему я, в помощь ей, подарил коллекцию наших церков­ных нот, всего десять книг. Говорил еще, между прочим, что в Китае их епископальная Миссия усиливается до удвоения числом епископов и священников против числа бывших до войны. «Таково наше мщение китайцам»... «Кровь мучеников есть семя новых христиан»,— с понятным самодовольствием прибавлял он. А по речи другого протестантского миссионера, сказанной 17 декабря на митинге «of the Missionary Associa­tion of Central Japan, at Osaka», и напечатанной сегодня в «Japan Daily Mail», протестантский мир в начале двадцатого столетия стоит перед лицом язычества во всеоружии 449 Миссионерских Обществ со стеною позади их великих Церквей и неисчерпаемых источников, 15 460 мис­сионеров на поле действия, 73 615 деятелей, посвященных и простых, из самих язычников, 1103 организованные Церкви среди язычников и прочее, и прочее. Кстати спросить, у нас же что против заграничных язычников? А вот что: в Китае — о. Иннокентий, да и тот еще вернется ли из России, куда вытребован Святейшим Синодом, в Корее — о. Хри- санф, да в Японии мы бедные вдвоем с о. Вениамином, что ныне в Нагасаки, и годен более для русских, чем для японцев. Итого четыре миссионера. Господи, воззришь ли же Ты когда-либо на Православную Церковь, отъяти поношение от нее?

Декабря 1901. Суббота

С семи с половиною звон и Правило, по прочтении которого трезвон к началу Литургии. Пели, как и всенощную вчера, ученицы, ибо их очередная суббота была, и пропели отлично, несмотря на то, что уже не было их главной заправительницы пения, Надежды Такахаси. Приоб­щились все учащиеся.

День прошел в месячных расплатах и переводе расписок.

Декабря 1901. Воскресенье

Яков Канеко описывает трогательную кончину одного христианина в Ономура: служил на железной дороге, попал под колесо — ногу отреза­ло ему, потом захворал другой болезнью, совсем умирал, но, приобщив­шись от о. Петра Сасагава Святых Тайн, оживился, долго беседовал с окружающими, убеждал язычников принять христианскую веру, потом попросил дать ему в душе помолиться и, молясь, помер.

Яков Ивата между крещенными ныне, в Ханда, хвалит усердие одной восемнадцатилетней девицы, которая, будучи неученою, лучше всех по­няла и усвоила вероучение, как оказалось на испытании, произведен­ном перед крещением о. Матфеем Кагета.

Савва Сакурода очень хвалит усердие некоего Леона Оохара, в Хиробу- ци, который отлично знает вероучение и помогает ему проповедывать.

Декабря 1901. Понедельник

Сегодняшним занятием до полудня мы с Павлом Накаем совсем кончи­ли перевод богослужения Первой недели Великого поста. После Нового Года надо будет раз просмотреть, и — в печать.

О. Симеон Мни прислал расписки получателей денег на днях послан­ной суммы. Значит, кёотская постройка закончена. Слава Богу! Теперь только иконостаса и колоколов нужно ждать из России.

Письмо от Федора Янсена; пишет, что принят в Санкт-Петербургскую Академию. О капитане Василии Павловиче Осеки пишет, что о. Демкин представил его на своем храмовом празднике Митрополиту Антонию и о. Иоанну Кронштадтскому. Осеки живет теперь на Васильевском ост­рове и изучает русский язык от учителя — студента Университета.

Декабря 1901. Вторник

Из Кёото получены фотографии оконченных построек — храма, до­мов и ограды; все, кажется, в порядке; вид храма хорош, железная ре­шетка ограды с лицевой стороны и железные ворота довольно красивы.

От Льва Александровича Тихомирова, из Москвы, получено письмо, в котором, кстати, извещается, что работа иконостаса ускоренно идет; колокола и паникадила обещаются.

Всенощную пели причетники, с Дмитрием Константиновичем Львов­ским во главе.

Японский год заканчивается с грустным сознанием, что плохо идет проповедь; слишком плохи служащие Церкви; начиная с меня самого, нет людей истинно усердных, горящих духом. Господи, пошли таковых!



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2020-03-02; просмотров: 137; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 54.173.214.79 (0.057 с.)