Августа / 2 сентября 1901. Понедельник

С девяти часов отслужен молебен перед начатием учения. Пред многолетием я сказал краткое поучение о необходимости всегдашней молитвы, как для испрошения у Бога мудрости, так и для очищения души, ибо «в злохудожну душу не внидет премудрость»,— и молитвы душевной, внимательной — а не телом только стоять на молитве, от­сутствуя душой, ибо и для тела бесполезно, если только прийти и посто­ять у воды, а не мыться ею. В пример того, как Бог по молитве открывает разум, рассказано о чудесном просветлении разума Святого Романа Сладкопевца и Преподобного Сергия Радонежского, когда он был отроком.

По выходе из Собора Елисавета Котама представила новых учениц, ныне поступивших в школу, девочек четырнадцать. Ученики Семина­рии и Катихизаторской школы пришли просить на симбокквай сегодня вечером — дал 5 ен. Пришли и из Женской школы — и туда дал 5 ен. Вечером они и справляли свои симбоккваи.

Но прежде того, с половины второго часа было в Семинарии собрание Сейненквай, прощальное с о. Симеоном Юкава, по случаю отправления его на Формозу. Василий Ямада поместил в своей газетке известие, что «на Формозу для проведения, мол, назначен Собором о. Семен»; все обрадовались, что на Формозе начинается православная проповедь; вы­ражали эту радость многие своими письмами; сегодня то же было на прощальном собрании; это служило темою всех речей. Когда и мне предложили сказать что-нибудь, я поправил вышедшую ошибку, разъяс­нив, что о. Семен посылается не для проповеди язычникам, а для посе­щения и утешения рассеянных там по острову православных христиан, что проповедника для Формозы Церковь, к сожалению, не может уде­лить, да и годного для службы в такой дали трудно найти, а вот пусть кто-нибудь из присутствующих учеников воспитает в себе решимость сделаться проповедником для Формозы — он и будет по окончании курса отправлен.

После угощения на собрании о. Семен прибыл ко мне и снабдился всем необходимым для путешествия: запасными Святыми Дарами, крес­тильным ящиком, облачением, иконами, крестиками, книгами, нако­нец, деньгами — 100 ен. Послезавтра он отправляется по железной дороге в Кобе, чтобы сесть на пароход, идущий на Формозу.

Был Павел Ниццума, расстрига, недавно письмом спрашивавший позволения явиться ко мне, чтобы рассказать подробности бывшего с ним (якобы) чуда, которым Ангел-Хранитель удержал его от перехода в протестантство, чтобы потом рассказать о сем чуде на Сейненквай, вообще — широко оповестить о нем. Я на письмо ему не ответил, не желая видеть его; но он, тем не менее, прибыл.

— Что же это за чудо, о котором вы писали? — спрашиваю.

— Вот видите этот крестик и этот шнурок? Крестик был на шнурке и на моей шее и никак не мог спасть с шнурка, который был крепко завязан. Между тем, я, проснувшись, нашел его около себя снятым с шнурка. Это сделал Ангел-Хранитель, и я понял, что он этим дает мне знамение запрещения оставить Православную Церковь.

— Рассказываемого вами чуда я отрицать не берусь. Но чтобы при­знать его действительным чудом, мне нужно надежное удостоверение, кроме ваших слов. Помолитесь вашему Ангелу-Хранителю, чтобы он удостоверил меня в чудесном явлении вам; если это сделано для блага вашего, то для того же может быть и подтверждено. Но, не получив сего удостоверения, я не даю вам позволения рассказывать о вашем чуде на собрании молодых людей (Сейнен-квай), или где бы то ни было. Конеч­но, я вам язык связать не могу, но вы не должны нигде упоминать моего имени, или говорить, что я дозволил вам рассказывать.

— После этого чуда протестантам я решительно отказал. Сколько раз они писали мне и приходили ко мне, зовя на службу к себе!

— Какой секты эти протестанты?

— Епископальной (кантоку кёоквай).

Я не сказал ему своего сомнения в том, чтобы епископалы звали его, расстригу, на свою церковную службу — заметил только:

— Вы теперь в лоне Православной Церкви и на прямом пути ко спасению; дорожите же этим, будьте добрым христианином и не желай­те службы церковной, в Православной Церкви для вас теперь невозмож­ной; если же вы для этой службы выйдете за ограду Православной Церк­ви, вы погибнете. Весьма возможно, что диавол вас искушает и манит за ограду и что ваш Ангел-Хранитель защищает и бережет вас; верьте этому и крепко держитесь этой веры — в этом ваше благо. Коли хотите пропо- ведывать, проповедуйте частно; вы отлично знаете вероучение, и около вас сколько язычников. Зовите их на путь спасения. Но ведь вы же этого не делаете; до сих пор почти ни одного из ваших сельчан не научили; стало быть, и истинной ревности-то у вас нет...

На этом месте прервали меня, подав карточку от двух епископальных миссионеров. Я сказал Павлу Ниццума, что «больше и не имею ничего сказать ему», благословил и отпустил его, и принял Reverend Armine King и с ним Reverend Trollope, корейского епископального миссионе­ра, направляющегося домой, в Англию, на отдых, после семилетнего труда в Корее. Кинг говорил о нашем переводе Нового Завета, хвалил, но и сделал несколько замечаний, недостаточно основательных, одна­ко. Троллоп рассказывал о своей миссии в Корее, что успехами они еще не могут похвалиться, но что епископ Корф и не желает скороспелых успехов. Оба они пожелали приобрести несколько наших православных книг; я их повел в нашу книжную кладовую и снабдил всем, что они хотели иметь.

Наставники сегодня сделали распределение уроков; ученики получи­ли на руки книги. Все приготовлено, чтоб с завтрашнего дня начать школьные занятия.